ПРИНЦЕССА

Под палящим солнцем Дорна богатство измеряется не только золотом, но и водой, поэтому все его колодцы ревностно охраняются. Но колодец в Шандистоне высох лет сто назад, и его хранители переместились в более влажную местность, бросив свое скромное жилище с колоннами и тройной аркой. После них сюда явились пески и вернули себе прежнее достояние.

Арианна Мартелл с Дрю и Сильвой приехала в заброшенную усадьбу на закате, когда весь запад пламенел золотом, пурпуром и киноварью. Казалось, что сами руины тоже горят: поваленные колонны излучали розовый свет, по каменным полам с глубокими трещинами ползли красные тени, золотые и рыжие пески угасали и лиловели вместе с меркнущим небом. Гаррин прибыл на несколько часов раньше, рыцарь по прозванию Темная Звезда находился здесь со вчерашнего дня.

— Красиво тут, — заметил Дрю, помогая Гаррину поить лошадей. Воду они привезли с собой. Дорнские кони быстры, неутомимы и могут долго бежать там, где другие лошади падают, но даже им иногда нужно пить. — Как вы узнали про это место?

— Дядя привозил меня сюда вместе с Тиеной и Сареллой. — Арианна улыбнулась, вспомнив об этом. — Он ловил ядовитых змей и показывал Тиене, как выдаивать из них яд, не опасаясь за свою жизнь. Сарелла переворачивала камни, сметала песок с мозаики и хотела узнать все о людях, которые жили здесь.

— А что делали вы, принцесса? — спросила Крапинка. Принцесса сидела у колодца и воображала, что ее привез сюда рыцарь-разбойник, чтобы сделать с ней все, что придет ему в голову. Высокий, сильный, черноглазый, с острым гребнем волос на лбу. Что только не сохраняется в памяти…

— Я мечтала, — сказала она, — а когда солнце закатилось, я села у ног дяди и стала просить его рассказать сказку.

— Принц Оберин знал множество сказок. — Гаррин, ее молочный брат, тоже был тогда с ними — они никогда не разлучались с тех пор, как научились ходить. — Помнится, в тот вечер он рассказал нам про принца Гаррина, в честь которого меня и назвали.

— Гаррин Великий, — подсказал Дрю, — герой ройнаров.

— Да. Он наводил ужас на всю Валирию.

— Они поужасались, а потом убили его, — сказал сир Герольд. — Может, и меня бы назвали Герольдом Великим, если б я положил в смертельной битве двести пятьдесят тысяч своих солдат? Уж лучше останусь Темной Звездой — этим именем я хотя бы обязан себе одному. — Он сел на обод сухого колодца и стал точить меч.

Арианна пристально следила за ним. Он достаточно знатного рода, чтобы сгодиться в консорты. Отец усомнится, в здравом ли я уме, зато дети у нас будут красивы, как повелители драконов. Если и есть в Дорне мужчина красивей его, ей такой неизвестен. У сира Герольда Дейна орлиный нос, высокие скулы, сильный подбородок. Бороду он бреет, но густые волосы падают на плечи, как серебряный горный ледник, разделенный надвое черной как смоль полосой. Рот, однако, у него злой, а язык еще злее. Глаза при свете заходящего солнца кажутся черными, но Арианна видела их вблизи и знает, что они фиолетовые. Темно-лиловые и гневные.

Почувствовав, вероятно, на себе ее взгляд, он поднял глаза от своей работы и улыбнулся. К щекам Арианны прилила кровь. Не надо было его сюда брать. Если он вот так же посмотрит на нее при Арисе, песок обагрится кровью… кто знает чьей? В Королевскую Гвардию по традиции отбираются лучшие рыцари Семи Королевств, но у Темной Звезды своя слава.

Ночи в пустыне холодные. Гаррин набрал дров для костра — сухие белые ветки деревьев, погибших сто лет назад. Дрю, насвистывая, постучал по кремню и развел огонь.

Они сели в кружок, передавая друг другу мех с летним вином. Темная Звезда не участвовал в этом — он пил неподслащенную воду с лимоном. Гаррин, будучи в приподнятом настроении, развлекал их последними новостями из Дощатого города в устье Зеленой Крови, куда речные сироты собираются на торг с кораблями из-за Узкого моря. На востоке, если верить морякам, творятся чудеса и ужасы: восстание рабов в Астапоре, драконы в Кварте, серая чума в Йи Ти. На островах Василиска появился новый пиратский король, совершивший набег на Высокодрев. В Квохоре приверженцы красных жрецов взбунтовались и хотели сжечь Черного Козла. А Золотые Мечи расторгли договор с Миром, когда мирийцы как раз собрались выступить на войну с Лиссом.

— Лиссенийцы перекупили их, — предположила Сильва.

— Мудрые и трусливые лиссенийцы, — добавил Дрю.

Но Арианна-то знала, в чем дело. Если у Квентина будут Золотые Мечи… «Сверху золото, под ним жгучая сталь», — гласит их девиз. Твоя сталь должна жечь очень горячо, братец, если ты вздумаешь тягаться со мной. Арианну в Дорне любят, а Квентина знают плохо. Один отряд наемников этого не изменит.

— Пойду отолью, — сказал, поднявшись, сир Герольд.

— Смотри под ноги, — предостерег его Дрю. — С тех пор, как принц Оберин подоил здешних гадюк, прошло порядочно времени.

— Я вскормлен змеиным ядом, Дальт. Гадюка, которая укусит меня, пожалеет об этом. — И он ушел в проем разрушенной арки.

— Вы уж простите, принцесса, — тихо промолвил Гаррин, — но этот человек мне не нравится.

— Жалко, — заметил Дрю, — он-то, сдается мне, от тебя без ума.

— Он нам нужен, — напомнила всем Арианна. — Без его замка нам просто не обойтись, и его меч, возможно, тоже понадобится.

— Горный Приют — не единственный замок в Дорне, — вставила Крапинка, — и есть много других рыцарей, которые любят вас. Дрю, скажем.

— Верно, — подтвердил тот. — У меня отменный конь, славный меч, и доблестью я уступаю… ну, разве что некоторым.

— Какой-нибудь паре сотен, сир, — подсказал Гаррин.

Арианна молчала. Дрю и Крапинка — самые близкие ее друзья после кузины Тиены, а Гаррин поддразнивает ее с тех самых пор, как они вместе сосали грудь его матери, но сейчас она не в том настроении, чтобы шутить. Солнце зашло, и на небо высыпали звезды. Сколько же их… Арианна прислонилась спиной к колонне. Может, и брат ее смотрит на те же звезды, где бы он ни был? Видишь вон ту белую, Квентин? Как ярко она горит. Это звезда Нимерии, а тот млечный шлейф позади нее — это десять тысяч ее кораблей. При жизни она не уступала мужчинам, и меня ждет та же судьба. Ты не отнимешь у меня то, что принадлежит мне по праву рождения.

Квентин был еще мал, когда его отправили в Айронвуд, слишком мал, по мнению матери. В Норвосе не принято отдавать детей на воспитание чужим людям, и леди Мелларио так и не простила принца Дорана за то, что он разлучил ее с сыном.

«Мне это не больше по нраву, чем тебе, — подслушала как-то Арианна слова своего отца, — но на мне кровный долг, и Квентин — единственная монета, которую лорд Ормонд согласен принять».

«Монета? — вскричала мать. — Он твой сын! Что это за отец, который платит долги собственной плотью и кровью?»

«Это принц», — ответил на это Доран Мартелл.

Он до сих пор притворяется, что его сын у лорда Айронвуда, но мать Гаррина видела Квентина в Дощатом городе, переодетого купцом. А спутник его очень похож на Клотуса Айронвуда, беспутного сына лорда Андерса. Их сопровождает мейстер, знающий языки. Мой брат не так умен, как онполагает, думала Арианна. Умный человек отплыл бы из Староместа, даже если бы это значило сделать большой крюк. В Староместе он мог бы остаться неузнанным. А в Дощатом городе у Арианны друзья, и они, естественно, задались вопросом, с чего это принцу и сыну лорда вздумалось отправиться за море под фальшивыми именами. Один из этих друзей, пробравшись ночью в окошко, тихонько отпер железный ларец Квентина и нашел внутри любопытные свитки.

Арианна многое бы отдала, чтобы узнать, сам ли Квентин задумал эту поездку… но на упомянутых свитках стояла печать с солнцем и копьем Дорна. Родственник Гаррина не посмел ее вскрыть и прочесть написанное, однако…

— Принцесса… — Рядом с ней при свете звезд появился сир Герольд.

— С облегчением, — сухо молвила Арианна.

— Благодарствую. Песок тоже остался благодарен, впитав мою влагу. — Он поставил ногу на голову упавшей статуи — она, должно быть, изображала Деву, пока пески не стерли ее лицо. — Но пока я ее изливал, мне пришло в голову, что ваш план может не принести вам желаемого.

— Чего же я, по-вашему, желаю, сир?

— Освобождения песчаных змеек. Мщения за Оберина и Элию. Верно я говорю? И отведать, какова на вкус львиная кровь.

И осуществить мои наследственные права, добавила про себя Арианна. Получить Солнечное Копье и отцовское место. Получить Дорн.

— Я желаю справедливости, — ответила она вслух.

— Называйте как хотите. Короновать маленькую Ланнистер — пустая затея. Она никогда не сядет на Железный Трон. И войны, желательной вам, не будет. Льва не так-то легко раздразнить.

— Лев умер, и кто знает, который из детенышей львице более дорог.

— Тот, который у нее в логове. — Сир Герольд обнажил меч, блеснувший при свете звезд. — Вот что начинает войны. Не золотая корона — стальной клинок.

Яне убиваю детей, мысленно ответила Арианна.

— Спрячьте его. Мирцелла находится под моей защитой. И вы знаете, что сир Арис не позволит даже волосу упасть с ее головы.

— Я знаю одно, миледи: Дейны убивают Окхартов вот уже несколько тысяч лет.

У нее дух захватило от такой наглости.

— Мне кажется, Окхарты за это время убили не меньше Дейнов.

— В каждой семье свои традиции. — Темная Звезда убрал меч в ножны. — Всходит луна, и я вижу, что ваш образец всех совершенств едет сюда.

Он славился остротой своего зрения. Скачущий по пустыне всадник на высоком сером коне действительно оказался сиром Арисом в белом плаще. Принцесса Мирцелла сидела позади него, тоже закутанная в плащ. Низко надвинутый капюшон скрывал ее золотые локоны.

Когда Арис снял ее с коня, Дрю преклонил перед ней колено.

— Ваше величество…

— Моя госпожа… — Сильва опустилась на песок рядом с ним.

— Я ваш, моя королева. — Гаррин упал на оба колена. Растерянная Мирцелла вцепилась в руку Ариса Окхарта.

— Почему они говорят мне «ваше величество»? Что это за место, сир Арис, и кто эти люди?

Неужели он ничего не сказал ей? Арианна, улыбаясь и шурша шелками, вышла вперед.

— Это мои верные друзья, ваше величество… которые будут также и вашими.

— Принцесса Арианна? — Девочка обхватила ее руками. — Почему они называют меня королевой? Разве с Томменом что-то случилось?

— Боюсь, что у него дурные советчики, и они сговорились отобрать у вас трон.

— Трон? Железный Трон? — Растерянность Мирцеллы усилилась. — Но Томмен не отбирал его. Он…

— …младше вас, не так ли?

— Да, я на год старше его.

— Значит, Железный Трон ваш по праву. Не вините своего брата, ведь он совсем еще мал. Им руководят дурные люди, зато вас окружают друзья. Позвольте я представлю их вам. Вот это сир Эндрю Дальт, ваше величество, наследник Лимонной Рощи.

— Друзья зовут меня Дрю, и я почту за честь, если ваше величество тоже будет называть меня так.

Его открытое лицо и приветливая улыбка не усыпили подозрений Мирцеллы.

— Пока мы еще мало знакомы, я должна говорить вам «сир».

— Как вашему величеству будет угодно.

— А это леди Сильва Сантагар, моя королева, — продолжала Арианна. — Моя милая Крапинка.

— Почему вам дали такое прозвище? — спросила Мирцелла.

— Из-за веснушек, ваше величество, — или потому, что я наследница Крапчатого Леса, как они уверяют.

Следующим Мирцелле представили Гаррина, длинного, расхлябанного, с серьгой-гвоздиком в одном ухе.

— Сиротка Гаррин, который меня смешит. Его мать была моей кормилицей.

— Мне жаль, что она умерла, — сказала девочка.

— Да нет же, ваше величество, она в добром здравии. — Гаррин сверкнул золотым зубом — Арианна заплатила за него, сломав ему настоящий. — Миледи хотела сказать, что я принадлежу к сиротам Зеленой Крови.

О том, кто такие сироты, Мирцелла уже успела узнать во время путешествия вверх по реке. Арианна подвела будущую королеву к последнему из своих приближенных.

— Последний по порядку, но не по значению, ваше величество, — сир Герольд Дейн, рыцарь из Звездопада.

Сир Герольд опустился на одно колено. Темные глаза, в которых отражалась луна, холодно смотрели на маленькую принцессу.

— Был еще Эртур Дейн, — вспомнила Мирцелла. — Он служил в Королевской Гвардии при безумном короле Эйерисе.

— Да, Меч Зари. Его больше нет в живых.

— И теперь имя Меча Зари носите вы?

— Нет. Меня называют Темной Звездой. Я человек ночи, а не зари.

Арианна увела девочку в сторону.

— Вы, должно быть, проголодались. У нас есть финики, сыр, оливки и сладкий лимонад для питья. Наедаться, однако, не стоит — после короткого отдыха мы тронемся дальше. В пустыне лучше всего путешествовать ночью, пока солнце еще не взошло. Так легче для лошадей.

— И для всадников тоже, — добавила Сильва-Крапинка. — Пойдемте греться, ваше величество. Служить вам — честь для меня.

Когда она ушла с принцессой к костру, сир Герольд пожаловался Арианне:

— Нашему дому десять тысяч лет, он известен с самых ранних времен. Почему же из всех Дейнов помнят одного моего кузена?

— Он был славным рыцарем, — заметил сир Арис Окхарт.

— Со славным мечом, — добавил сир Герольд.

— И большим сердцем. — Сир Арис взял Арианну под руку. — Позвольте на два слова, принцесса.

— Пойдемте. — Она ушла с ним в руины, в мощеный внутренний дворик, наполовину занесенный песком. Под плащом на рыцаре был золотой парчовый дублет с тремя зелеными дубовыми листьями его дома. Острие своего легкого шлема он на дорнийский манер повязал желтым шарфом. Если бы не плащ, его могли бы принять за любого здешнего рыцаря. Белый шелк, развеваемый легким ветром, мерцал при луне. Рыцарственно, но глупо — он ведь виден издалека.

— Что этому ребенку известно?

— Не так уж много. Перед отплытием из Королевской Гавани ее дядя сказал ей, что я ее защитник и она должна выполнять мои распоряжения ради своего же блага. Кроме того, она слышала, как на улицах взывают к возмездию, и понимает, что это не игра. Она храбрая девочка и умная не по годам. Сделала все, о чем я ее просил, и ни единого вопроса не задала. — Рыцарь огляделся по сторонам и понизил голос. — Есть, однако, новости, которые вам следует знать. Тайвин Ланнистер умер.

— Как так умер? — воскликнула пораженная Арианна.

— Его убил Бес. И королева снова стала регентом при своем сыне.

— Вот как? — Женщина на Железном Троне… Арианна поразмыслила и решила, что это к лучшему. Чем больше лорды Семи Королевств привыкнут к правлению королевы Серсеи, тем легче им будет склонить колено перед королевой Мирцеллой. Лорд Тайвин был опасным противником, и без него враги Дорна станут намного слабее. Ланнистеры убивают друг друга — как это мило. — А что стало с карликом?

— Он сбежал. Серсея обещала лордство тому, кто доставит ей его голову. — Арис прижал принцессу к колонне, его рука нашла ее грудь. Впившись в нее долгим поцелуем, он стал поднимать ее юбки, но Арианна со смехом вывернулась.

— Я понимаю, как будоражит кровь борьба за престол, но сейчас у нас на это нет времени. Позже. — Она погладила его по щеке. — Были какие-нибудь затруднения?

— Только Тристан. Он хотел сидеть у постели Мирцеллы и играть с ней в кайвассу.

— Он переболел краснухой в четыре года, я же вам говорила. Второй раз ею заразиться нельзя. Надо было сказать, что у нее серая хворь, это бы его отпугнуло.

— Его-то да, но не мейстера.

— Да, Калеотт… Он хотел ее осмотреть?

— Я описал ему красные пятнышки у нее на лице, и он сказал, что это пройдет только само собой. Дал мне бальзам для облегчения зуда.

Дети старше десяти лет от краснухи не умирают, но для взрослых она бывает смертельна, а мейстер Калеотт в детстве ею не болел. Арианна узнала об этом, когда сама в восемь лет подцепила краснуху.

— Хорошо. А служанка? Она достаточно убедительна?

— Если близко не подходить. Бес выбрал ее именно с такой целью среди множества девочек знатного рода. Мирцелла помогла ей завить волосы и сама нарисовала пятна у нее на лице. Они с ней дальние родственницы. В Ланниспорте полным-полно разных Ланни, Ланнетов и Лантелей, и у всех у них волосы желтые. В ночной сорочке Мирцеллы, намазанная бальзамом мейстера и при тусклом свете она даже меня провела бы. Куда трудней оказалось найти замену мне самому. По росту мне ближе всех Дейк, но он слишком толст, поэтому я надел свои доспехи на Ролдера и велел ему опустить забрало. Он на три дюйма ниже, чем я, но авось этого никто не заметит, пока меня рядом нет. Притом он не будет выходить из покоев Мирцеллы.

— Нам нужно всего несколько дней. К тому времени принцесса будет вне досягаемости моего отца.

— Где же это? — Он зарылся лицом в ее шею. — Вам не кажется, что пора открыть мне остальную часть плана?

Смеясь, она оттолкнула его.

— Сейчас нам пора трогаться в путь.

Луна увенчала голову Лунной Девы, когда кавалькада, покинув руины Шандистона, двинулась на юго-запад. Сир Арис и Арианна ехали во главе, Мирцелла на резвой кобылке — между ними. Гаррин и Сильва следовали позади, два дорнийских рыцаря замыкали колонну. Нас семеро, впервые заметила Арианна, и это показалось ей добрым знаком. Семь всадников на пути к славе. Когда-нибудь певцы обессмертят их всех. Дрю хотел собрать побольше народу, но это привлекло бы к ним нежелательное внимание, и каждый лишний человек увеличивает опасность измены. Так по крайней мере учил Арианну отец. Доран Мартелл, даже будучи моложе и крепче, соблюдал осторожность и был сторонником умолчаний и тайн. Пора ему сложить свое бремя, но она не допустит ни малейшего ущерба для его персоны и его чести. Пусть доживает свой век в Водных Садах, окруженный смеющимися детьми, лимонами и апельсинами. И Квентин, кстати, может составить ему компанию. Когда она коронует Мирцеллу и освободит песчаных змеек, под ее знамена станет весь Дорн. Айронвуды могут сколько угодно говорить в пользу Квентина — в одиночку они не опасны. Если же они переметнутся к Томмену и Ланнистерам, она велит Темной Звезде вывести их под корень.

— Я устала, — пожаловалась Мирцелла после нескольких часов в седле. — Далеко ли еще? И куда мы едем?

— Принцесса Арианна везет ваше величество туда, где вы будете в безопасности, — заверил ее сир Арис.

— Путь еще долгий, — сказала Арианна, — но когда мы доберемся до Зеленой Крови, станет легче. Там нас встретят люди Гаррина, речные сироты. Они водят свои лодки на шестах вверх и вниз по Зеленой Крови и ее притокам, рыбачат, собирают плоды и выполняют много других работ.

— Верно, — весело подтвердил Гаррин. — Мы живем на воде, играем, поем и пляшем. Кроме того, мы хорошие лекари. Моя матушка — лучшая повитуха во всем Вестеросе, а отец умеет сводить бородавки.

— Какие же вы сироты, если у вас есть родители? — спросила Мирцелла.

— Они ройнары, — объяснила Арианна, — и их матерью была река Ройн.

— Я думала, все дорнийцы были когда-то ройнарами, — удивилась девочка.

— Отчасти, ваше величество. Во мне течет кровь Нимерии наряду с кровью Морса Мартелла, дорнийского лорда, за которого она вышла замуж. В день их свадьбы Нимерия сожгла свои корабли, и ее народ понял, что назад возврата не будет. Многие радовались, глядя на этот пожар, ибо их путь к берегам Дорна был долог и страшен. Люди гибли от штормов и болезней, попадали в руки к работорговцам. Были, однако, и такие, что оплакивали горящие корабли. Эта красная сухая земля с ее семиликим богом не пришлась им по сердцу. Поэтому они, следуя старым обычаям, сколотили себе лодки из обгоревших корабельных досок и поселились на реке Зеленая Кровь. Мать, о которой они поют в своих песнях, — не наша небесная Матерь, а Ройн, чьи воды питали их на заре времен.

— Помнится, у ройнаров был еще бог-черепаха, — сказал сир Арис.

— Речной Старец — не главное божество, — ответил Гаррин. — Его тоже родила Мать-Река. Он победил Крабьего Короля и завоевал власть над всем, что обитает под проточными водами.

— Ваше величество тоже из числа победителей, — с наигранной веселостью продолжил разговор Дрю. — Мы наслышаны о ваших жестоких сражениях с принцем Тристаном на поле кайвассы.

— Он всегда располагает свои клетки одинаково. Горы впереди, а слоны на перевалах. Ну я и посылаю своего дракона съесть его слонов.

— А ваша служанка тоже играет в эту игру? — спросил Дрю.

— Розамунда? Нет. Я пыталась ее научить, но она говорит, что правила чересчур сложные.

— Она тоже Ланнистер? — спросила леди Сильва.

— Да, только из Ланниспорта, не из Бобрового Утеса. Волосы у нее такого же цвета, как у меня, но прямые, а не кудрявые. Если по правде, она на меня не очень похожа, но когда она надевает мое платье, малознакомые люди могут принять ее за меня.

— Так вы и раньше это проделывали?

— Да. На «Быстрокрылом», на пути в Браавос. Септа Эглантина выкрасила мои волосы в коричневый цвет, будто бы в шутку, а в самом деле на случай, если мой дядя Станнис захватит корабль.

Видя, что девочка устала, Арианна скомандовала привал. Они опять напоили лошадей. Передохнули немного, поели сыра и фруктов. Мирцелла разделила апельсин с Крапинкой, Гаррин плевался в Дрю оливковыми косточками.

Арианна надеялась достичь реки до восхода солнца, но выехали они много позже, чем было задумано, и утренняя заря застала их в седлах.

— Принцесса, — сказал Темная Звезда, поравнявшись с ней, — если вы не намерены все-таки уморить это дитя, я советовал бы ехать быстрее. Шатров у нас нет, а пески днем губительны.

— Я это знаю не хуже вас, сир, — ответила Арианна, однако приняла его слова к сведению. Лошадям приходилось тяжело, но лучше уж потерять шестерых скакунов, чем одну принцессу.

С запада начал дуть горячий ветер, несущий песок. Арианна закрыла лицо. Бледно-зеленый шелк ее вуали внизу постепенно переходил в желтый. Зеленые жемчужинки, пришитые для утяжеления, постукивали одна о другую.

— Я знаю, почему моя принцесса носит вуаль, — сказал сир Арис, глядя, как Арианна прикрепляет ее к своему медному шлему. — В противном случае ее красота затмила бы само солнце.

— Ваша принцесса носит вуаль, чтобы солнце не слепило глаза и песок не набивался в рот, — принужденно засмеялась она. — Советую и вам поступить так же, сир. — Где он набрался этих тяжеловесных любезностей, ее белый рыцарь? В постели он хорош, но остроумие в число его талантов не входит.

Дорнийцы по ее примеру тоже закрыли лица, а Сильва помогла в этом маленькой принцессе, но сир Арис упорствовал. Вскоре по его лицу заструился пот, а щеки сильно порозовели. Еще немного, и он совсем испечется в своей парче, думала Арианна. Такое случалось уже не раз. Много войск с гордо развернутыми знаменами приходили сюда через Принцев перевал, чтобы бесславно сгинуть в красных дорнийских песках. «Солнце и копье, представленные в гербе дома Мартеллов, суть два рода оружия, излюбленные дорнийцами, — сказал Юный Дракон в своем хвастливом „Завоевании Дорна“, — но солнце из них наиболее смертоносно».

Они, к счастью, ехали по самому краю пустыни, не углубляясь в нее. Увидев кружащего в безоблачном небе ястреба, Арианна поняла, что худшее позади. Вскоре им встретилось дерево-песколюб — кривое, колючее, но извещающее о том, что вода где-то близко.

— Теперь уже скоро, ваше величество, — заверил Гаррин, увидев вдали, у сухого ручья, целую рощицу песколюбов. Солнце било сверху, как огненный молот, но теперь, в конце пути, это уже никого не пугало. Они остановились, чтобы еще раз напоить лошадей, напились сами, смочили свои покрывала и приготовились к последнему переходу. Еще через пол-лиги появилась тощая трава и оливы. За грядой каменистых холмов трава стала гуще и зеленее. Здесь росли лимонные рощи, орошаемые сетью старых каналов. Гаррин, первым разглядев впереди зеленые воды реки, заорал и помчался к ней.

Арианне, когда она ездила с тремя песчаными змейками навещать мать Тиены, случалось переправляться через Мандер. По сравнению с этим могучим потоком Зеленая Кровь едва ли могла называться рекой, однако она давала жизнь всему Дорну. Имя ей дали за мутно-зеленый цвет, но сейчас эта зелень горела на солнце золотом. Редко глазам Арианны представлялось столь отрадное зрелище. Дальше все просто: они пойдут на шестах вверх до Вервия и поднимутся по притоку, сколько будет возможно. Достаточно времени, чтобы подготовить Мирцеллу ко всему, что им предстоит. За Вервием снова начнутся пески. Чтобы преодолеть их, им понадобится помощь Песчаника и Адова Холма, но Арианна не сомневалась, что получит ее. В доме Уллеров воспитывался Красный Змей до своего посвящения в рыцари, а любовница Змея Эллария Сэнд — внебрачная дочь лорда Кворгила, то есть четверо песчаных змеек приходятся ему внучками. Арианна решила, что коронует Мирцеллу в Адовом Холме и там же поднимет свои знамена.

Лодка, укрытая ветвями плакучей ивы, ждала их в лиге вниз по течению. Эти суденышки, низкие и широкие, Юный Дракон презрительно именовал «хижинами на плотах», но здесь он был явно несправедлив. Все сиротские лодки, кроме совсем уж бедных, ярко раскрашены и покрыты искусной резьбой. Эта, с деревянным рулем в виде русалки и рыбьими головами по бортам, являла взору все оттенки зеленого. На палубе шесты, канаты и сосуды с оливковым маслом, на носу и корме — железные фонари. Но где же команда? — подумала Арианна, не видя ни одного человека.

— Эй вы, лежебоки, рыбьи глаза, просыпайтесь, — закричал Гаррин, спрыгнув с коня. — Принимайте свою королеву! Вылезайте и несите вино. У меня во рту…

Дверь палубной надстройки открылась, и на солнце вышел Арео Хотах со своей секирой.

Гаррин замер на месте, Арианне же показалось, будто секира перерубила ее пополам. Не может быть. Не может быть, чтобы все кончилось этим.

— Ты последний, кого я ожидал здесь увидеть, — сказал Дрю, и принцесса поняла, что пора действовать.

— Прочь! — крикнула она, соскочив наземь. — Арис, защищайте принцессу…

Хотах стукнул древком о палубу, и над резными бортами поднялась дюжина гвардейцев с метательными копьями и арбалетами. Еще несколько появились на крыше каюты.

— Сдавайтесь, моя принцесса, — сказал капитан, — иначе нам придется перебить всех, кроме вас и ребенка, как приказал ваш отец.

Мирцелла, не шевелясь, сидела в седле, Гаррин медленно пятился с поднятыми руками.

— Сдаться будет всего разумнее, — сказал Дрю, отстегнул пояс с мечом и бросил его на землю.

— Нет! — Сир Арис поставил коня между Арианной и солдатами. Клинок в его правой руке сверкнул серебром, левую он успел продеть в лямку щита. — Вы не возьмете ее, покуда я жив.

Дурак ты безмозглый, промелькнуло в голове Арианны.

— Ты что, Окхарт, слеп или глуп? — хохотнул Темная Звезда. — Их слишком много. Убери меч.

— Делайте, как он говорит, сир Арис, — посоветовал Дрю.

Мы попались, сир, хотела сказать Арианна. Ваша смерть ничего не решит. Сдавайтесь, если любите вашу принцессу. Но слова эти так и остались непроизнесенными.

Сир Арис Окхарт, взглянув на нее с тоской и любовью, вонзил золотые шпоры в бока своего коня и пошел в атаку.

Он мчался к лодке, и белый плащ трепетал у него за плечами. Ничего столь рыцарственного и столь сумасбродного Арианне на своем веку видеть не доводилось.

— Неееееет! — закричала она, но дар речи вернулся к ней слишком поздно. Загудел один арбалет, за ним другой. Хотах выкрикнул что-то. Тяжелый дубовый щит на таком расстоянии защищал не лучше пергамента. Первый болт пригвоздил его к плечу рыцаря, второй оцарапал Арису висок. Брошенное кем-то копье угодило коню в бок, но скакун, шатаясь, продолжал бежать вверх по сходням. — Нет, — кричал кто-то, какая-то маленькая дурочка, — нет, не надо, я этого совсем не хотела. — Мирцелла тоже пронзительно кричала от страха.

Меч сира Ариса махнул вправо и влево, сразив двух копейщиков. Конь, став на дыбы, ударил в лицо гвардейца, перезаряжавшего арбалет, но другие продолжали стрелять. Скакун, утыканный болтами, рухнул на палубу. Арис успел свалиться с него и даже удержал меч. Он привстал на колени рядом с поверженным конем… и над ним вырос Арео Хотах.

Белый рыцарь слишком медленно поднял свой меч. Секира Хотаха отделила от плеча его правую руку, взмыла, брызгая кровью, вверх, опустилась снова в страшном двуручном размахе.

Голова Ариса Окхарта хлопнулась в тростники, и Зеленая Кровь, тихо плеснув, смыла красную.

Арианна не помнила, как слезла с лошади, быть может — просто упала. Упираясь коленями и руками в песок, она рыдала, тряслась и извергала наружу свой ужин. Нет, стучало у нее в голове. Никто не должен был пострадать, ведь я так хорошо все придумала.

— Держите его, — взревел Арео Хотах. — Не дайте уйти!

Мирцелла тоже лежала на земле, с плачем закрывая лицо руками, и между ее пальцев струилась кровь. Арианна не понимала, в чем дело. Одни солдаты садились на коней, другие сгрудились вокруг заговорщиков, но все это не имело смысла. Она просто спит, и ей снится страшный кровавый сон. Не может такое происходить наяву. Сейчас она проснется и посмеется над своими ночными ужасами.

Когда ей стали связывать руки за спиной, она не сопротивлялась. Один из гвардейцев, одетый в цвета ее отца, рывком поднял принцессу на ноги, другой достал из-за ее голенища метательный нож — подарок кузины Ним.

Арео Хотах, хмурясь, взял его у солдата.

— Принц приказал мне вернуть вас в Солнечное Копье. — Кровь Ариса Окхарта обрызгала его щеки и лоб. — Простите великодушно, маленькая принцесса.

— Как он узнал? — Арианна подняла к нему залитое слезами лицо. — Я была так осторожна. Как он узнал?

— Кто-то проговорился, — пожал плечами Хотах. — Кто-то всегда проговаривается.