Из глубокого забытья Эбнера Марша вывел настойчивый, резкий стук в дверь. Капитан зашевелился и, пошатываясь, принял сидячее положение.

– Минутку! – крикнул он.

Капитан неуклюже выбрался из постели, похожий на большого голого медведя, невзначай поднятого из спячки и потому в дурном расположении духа, и заковылял к тазику с водой. Только после того, как сполоснул лицо, вспомнил он обо всем.

– Чтоб вам всем провалиться! – сердито выругался Марш, уставясь на серые тени, сгустившиеся в углах его небольшой каюты. Багровое небо за окном темнело. – Проклятие, – снова повторил он, натягивая брюки, размашисто подошел к двери и распахнул ее. – Какого черта вы позволили мне спать так долго? – заорал он на Джонатана Джефферса. – Я же велел Волосатому Майку разбудить меня не позже чем за час до заката! Черт бы вас всех побрал!

– Так оно и есть. До заката еще час, – заверил его Джефферс. – Небо в тучах, поэтому так темно. Мистер Олбрайт утверждает, что приближается гроза. – Письмоводитель вошел в каюту Марша и закрыл за собой дверь. – Я вам кое-что принес, – сказал он и протянул Маршу его трость из пекана. – Я нашел ее в кают-компании, капитан.

Марш, смягчившись, взял трость.

– Я потерял ее минувшей ночью, – пояснил он. – Думал совсем о другом.

Он прислонил трость к стене и, нахмурившись, посмотрел в окно. Вся западная часть горизонта была обложена зловещими тучами. Они угрожающе надвигались, похожие на исполинскую стену мрака, и были готовы вот-вот поглотить все. Это не понравилось Маршу.

– Мне лучше немедленно отправиться к Джошуа, – сказал он и начал натягивать рубаху.

Джефферс оперся на свою шпагу-трость.

– Мне пойти с вами?

– Я должен поговорить с Джошуа с глазу на глаз, – сказал Марш, глядя на себя в зеркало и завязывая галстук. – Хотя я еще точно не решил, может быть, вам лучше подняться вместе со мной и подождать снаружи. Вдруг Джошуа захочет пригласить вас, чтобы мы вместе могли обсудить, что делать дальше. – Однако Марш не сказал Джефферсу об истинной причине, по которой хотел, чтобы тот находился поблизости. Возможно, звать клерка на помощь придется ему самому, если Джошуа не понравится новость о смерти Деймона Джулиана, которую он намеревался сообщить.

– Хорошо, – ответил Джефферс.

Марш надел капитанский китель и подхватил трость.

– Что ж, тогда идем, мистер Джефферс. Уже чертовски темно.

«Грезы Февра», выпуская из труб черные клубы пара, плыл вверх по течению. Порывистый ветер трепал его развевающиеся флаги. В тусклом свете незнакомого багрового неба река казалась практически черной. Марш нахмурился и быстрым шагом направился к каюте Джошуа Йорка. Джефферс следовал рядом. На этот раз он, не раздумывая ни минуты, поднял трость и постучал. После третьего стука он подал голос:

– Джошуа, впусти меня. Нам нужно поговорить.

После пятого удара дверь медленно открылась внутрь, обнажив за собой мягкую, как вата, безмолвную черноту.

– Подождите меня, – обратился Марш к Джефферсу.

Он вошел в помещение и закрыл за собой дверь.

– Только сразу не заходись, Джошуа, – сказал он в темноту и ощутил, как страх свел внутренности. – Я бы не стал тебя беспокоить, но это очень важно, к тому же уже почти ночь. – Ответа не последовало, хотя Марш отчетливо слышал шум дыхания. – Черт, – сказал он, – почему мы всегда должны разговаривать в темноте, Джошуа? Я чувствую себя чертовски не в своей тарелке. – Он нахмурился: – Зажги свечу, ладно?

– Нет, – коротко произнес тихий, тягучий голос. Принадлежал он не Джошуа.

Эбнер Марш сделал шаг назад.

– Господи Иисусе, нет, – выдавил он.

Раздался шорох, и в тот же момент он дрожащей рукой нащупал дверь и распахнул ее. Дверь широко раскрылась, и теперь, когда его глаза привыкли к темноте, даже сумрачного света багрового, обложенного тучами неба оказалось достаточно, чтобы смутные тени в каюте приобрели форму. На кровати Марш увидел бледное голое тело Джошуа Йорка. Его глаза были закрыты, а одна рука свисала до пола. На запястье виднелся страшный черный кровоподтек или засохшая корочка крови. Навстречу Маршу, стремительный как смерть, двигался Деймон Джулиан. Он улыбался.

– Мы убили тебя! – пророкотал Марш, не веря своим глазам и пятясь назад. На пороге он споткнулся и практически упал к ногам Джонатана Джефферса.

В дверях Джулиан остановился. На его щеке, в том месте, где накануне ночью Марш нанес страшную рану, протянулась тонкая, не больше царапины, темная линия. В целом его лицо было безукоризненно. Он снял пиджак и жилет, и его кружевная рубашка тоже сияла чистотой и нетронутостью.

– Входите, капитан, – спокойно пригласил Джулиан. – Не убегайте. Проходите, потолкуем.

– Ты – мертвец. Майк разнес твою голову вдребезги, – проговорил Марш, задыхаясь. Смотреть в глаза Джулиана он не осмеливался. Еще стоял день, думал он, и снаружи он был в безопасности. Пока не зайдет солнце и он не будет смотреть в эти чертовы глаза, вне каюты Джулиан до него не дотянется.

– Мертвец? – Джулиан улыбнулся: – Ах, это вы о той каюте! Бедный Жан! Ему так хотелось верить в Джошуа, а что вы сделали с ним? Размозжили ему голову, говорите?

Эбнер Марш поднялся на ноги.

– Ты сменил каюту, – хрипло произнес он. – Проклятый дьявол. Ты заставил его лечь в твою постель.

– Нам с Джошуа нужно было так много обсудить, – ответил Джулиан, сделав нетерпеливый жест. – Ладно, капитан. Я устал ждать. Проходите, выпьем вместе.

– Чтоб тебе гореть в геенне огненной! – выругался Марш. – Может быть, сегодня утром нам не повезло, но тебе от нас не уйти. Мистер Джефферс, бегите и позовите Волосатого Майка и его ребят. Десятка хватит, полагаю.

– Нет, – возразил Деймон Джулиан. – Вы этого не сделаете.

Марш угрожающе взмахнул тростью:

– Как раз ошибаешься. Сделаю. Кто меня остановит?

Джулиан взглянул на небо, оно стало темно-фиолетовым с черными прожилками, напоминая огромный кровоподтек. Сумерки сгущались.

– Я, – сказал он и переступил порог каюты.

Эбнер Марш почувствовал, как ледяная рука ужаса сжала его сердце. Он поднял трость.

– Не подходи! – Голос внезапно сорвался в крик.

Он сделал шаг назад. Деймон Джулиан с улыбкой двинулся ему навстречу. Не хватает света, с отчаянием подумал Марш.

Тут он услышал звук, с которым металл трется о дерево, и перед ним с обнаженной шпагой возник Джонатан Джефферс. Острый клинок описал угрожающую окружность.

– Идите за подмогой, капитан, – спокойно сказал Джефферс, свободной рукой поправив очки. – Я задержу мистера Джулиана. – Легко и проворно, как опытный фехтовальщик, он ринулся на Джулиана, размахивая клинком. Вооружен он был рапирой с обоюдоострым, хорошо отточенным клинком.

Деймон Джулиан едва успел увернуться, и улыбка исчезла с его губ, когда удар клерка пришелся всего в нескольких дюймах от его лица.

– Уйди с дороги, – мрачно сказал Джулиан.

Джонатан Джефферс не произнес в ответ ни слова. Он стоял в стойке фехтовальщика и медленно передвигался на пятках, стремясь прижать Джулиана к двери капитанской каюты. Затем письмоводитель сделал быстрый выпад, но Джулиан оказался проворнее и увернулся от удара рапиры. Джефферс нетерпеливо присвистнул. Деймон Джулиан, одной ногой стоявший в каюте, в ответ рассмеялся; смех его прозвучал почти что рыком.

Джефферс сделал второй выпад.

И Джулиан, разведя руки, двинулся ему навстречу.

Эбнер Марш видел все своими глазами. Джефферс сделал выпад, и Джулиан не предпринял попытки избежать удара. Рапира вошла в его тело выше паха. Бледное лицо исказилось, и из горла вырвался стон боли, но он не остановился. Джефферс пронзил его насквозь, когда Джулиан ринулся навстречу. Не успел испуганный письмоводитель выдернуть из тела клинок, как руки Джулиана сомкнулись на его горле. Джефферс издал жуткий, клокочущий звук, глаза его вывалились из орбит, он попытался освободиться… Очки в золотой оправе слетели и упали на палубу.

Марш бросился вперед и принялся молотить Джулиана тростью, обрушивая удары на голову и плечи. Пронзенный клинком, Джулиан как будто ничего не замечал. Он резко повернулся, послышался звук треснувшего дерева. Тело Джефферса обмякло.

Эбнер Марш, собрав все силы, нанес последний сокрушительный удар, пришедшийся противнику прямо в лоб. Джулиан пошатнулся, разжал ладони, и Джефферс упал, как тряпичная кукла. Голова его была неестественно вывернута назад.

Эбнер Марш поспешно отступил.

Джулиан поднес руку ко лбу, как будто проверяя, какой эффект оказал нанесенный Маршем удар. Марш с горечью отметил, что крови нет. Каким бы он ни был сильным, до Волосатого Майка ему далеко. А трость из дерева пекана не шла ни в какое сравнение с железным прутом.

Деймон Джулиан освободил из мертвой хватки Джефферса рукоятку рапиры, поморщившись, неловко вытащил окровавленный клинок из собственного тела. Его рубашка и брюки пропитались кровью и при движении липли к телу. Он раскрутил рапиру и обыденным жестом выбросил ее за борт. Завертевшись, как волчок, та просвистела в воздухе и скрылась в темной воде.

Джулиан, хромая и оставляя за собой кровавые шаги, двинулся вперед. Он приближался.

Марш отступал. Убить его нет никакой возможности, думал он, ослепленный паническим ужасом, сделать ничего нельзя. Джошуа со своими мечтаниями, Волосатый Майк со своей железной дубинкой, мистер Джефферс со своей шпагой-тростью – ничто не может противостоять могуществу Деймона Джулиана. Марш по короткому трапу спустился на штормовой мостик и бросился бежать. Тяжело отдуваясь, он несся в направлении кормы, чтобы по другому трапу спуститься на прогулочную палубу. Там, оказавшись среди людей, он будет в безопасности. Он видел, что уже почти стемнело. Громыхая по трапу, Марш спустился на три ступеньки и, крепко ухватившись за поручни, замер, стараясь взять себя в руки.

Навстречу ему по трапу карабкались Мрачный Билли Типтон и еще четверо из них.

Эбнер Марш повернул назад и в мгновение ока взлетел по ступенькам вверх. Нужно бежать к колоколу и подать сигнал о помощи, подумал он лихорадочно, ударить в склянки и позвать на помощь… Но к этому времени с палубной надстройки спустился Деймон Джулиан и уже двигался ему наперерез.

Марш застыл на месте как вкопанный. Выхода у него не было. С одной стороны на него наступал Джулиан, с другой – все остальные. Оружия у него не было, если не считать его бесполезной трости, да и это не имело значения, поскольку сражаться с ними было бессмысленно, их ничто не брало. Оставалось только сдаться. Джулиан приближался, на его лице играла легкая улыбка. Мысленно Марш уже видел, как это бледное лицо склоняется над ним, как обнажаются зубы, глаза лихорадочно и алчно разгораются, красные, древние и непобедимые. Если бы умел, Марш мог бы разрыдаться. Не в силах пошевелить ни ногой, ни рукой, он стоял, словно вросший в палубу. Даже трость показалась ему невыносимо тяжелой.

В это время на реке из-за поворота показался другой большеколесный пароход, который Эбнер Марш мог бы и не заметить сразу, но рулевому положено все видеть, и тот подал встречному судну гудок, который означал, что «Грезы Февра», чтобы разминуться, примет вправо. Пронзительная сирена вывела Марша из оцепенения. Он повернул голову и увидел далекие огни корабля, спускающегося по реке вниз, вылетающие из высоких труб искры, низко провисшее над головой небо. Где-то далеко полыхнула молния, осветив изнутри тучи и реку, реку черную и бесконечную, реку, которая была его домом, делом его жизни, его другом и злейшим врагом, неверной, жестокой и любящей супругой. Она как ни в чем не бывало продолжала плавно нести свои воды, равнодушная и безразличная ко всему, что происходит. Она ничего не знала и не хотела знать ни о Деймоне Джулиане, ни о его сородичах. Они не значили для реки ровным счетом ничего. Они канут в Лету, о них забудут, а старый дьявол реки все так же будет катить свои воды, прорывая новые рукава, затопляя города и смывая урожаи, переворачивая и круша корабли, чтобы выплюнуть потом на берег их жалкие обломки.

Эбнер Марш направился в ту сторону, где над палубой поднимались верхние части кожухов колес. Джулиан последовал за ним.

– Капитан, – позвал он. Голос Джулиана изменился, но по-прежнему звучал сладко.

Марш не обратил на него внимания. Он с невиданной для своего веса легкостью, подгоняемый близкой опасностью, подтянулся на руках и оказался на верху кожуха. Такую силу в себе капитан даже не подозревал. У него под ногами крутилось огромное колесо. Он чувствовал вибрацию дерева, слышал ритмичные шлепки о воду. Марш двинулся в сторону кормы, опасаясь, как бы при падении не промахнуться и не попасть под лопасти, тогда от него ничего не останется. Он посмотрел вниз. Уже совсем стемнело, и вода казалась черной. «Грезы Февра» оставлял за собой бурлящий пенистый след. Топки парохода окрашивали его в красный цвет, отчего пена казалась кипящей кровью. Эбнер Марш не отводил от воды взгляда. Он окаменел. Новая кровь, подумал он, новая кровь, и никуда от этого не деться, и ничего с этим не сделать. Глухой стук поршней паровой машины отзывался у него в ушах ударами грома.

На кожух колеса взобрался Мрачный Билли Типтон и осторожно двинулся ему навстречу.

– Мистер Джулиан хочет видеть тебя, толстяк, – сказал он. – Давай спускайся, дальше тебе хода нет. – Он вытащил свой нож и улыбнулся. У Мрачного Билли Типтона была по-настоящему жуткая улыбка.

– Это не кровь, – громко вслух сказал Марш, – это только чертова река. – Крепко сжав в руке трость, капитан сделал глубокий вдох и спрыгнул с парохода. Когда он ударился о воду, проклятия Мрачного Билли еще звучали у него в ушах.