Без ведома отца, брата, сестер и даже няни, под чьим неусыпным надзором он должен был находиться, Дариэл Акаран часто сбегал из детской и часами бродил по огромным пространствам дворца. Эти «походы» начались прошлым летом, когда прежняя няня слегла с лихорадкой и прислали новую — пожилую женщину, строгую, но добрую. У новой няни была одна беда: она частенько наливала себе в чай непонятную жидкость, от которой ее клонило в сон. Дариэл быстро понял, какие выгоды можно из этого извлечь.

Даже если женщина просыпалась и не находила мальчика рядом, она не беспокоилась. Покои, отведенные для детей, были такими большими, что она могла часами искать воспитанника по комнатам, не подозревая, что его уже нет ни в одной из них. Появлялась в детской, Дариэл приставал к няне, предлагая поиграть в настольные игры или в солдатики. Или покидать дротики в мишень. Или подраться на деревянных мечах… Бедная женщина была уже старовата для таких упражнений. Она все чаще и чаще оставляла мальчика наедине с его игрушками. Именно это Дариэлу и требовалось.

Он нашел тайный проход совершенно случайно, гонясь за мячиком, который катился к щели между шкафом и стеной. Старый шкаф был огромным исполином из красного дерева — таким монументальным, что Дариэл долгое время считал его каменным. Мальчик протиснулся за него — сперва на длину руки, а затем целиком. Грудью он прижимался к задней стенке шкафа, а спиной елозил по граниту стены. Дариэл попытался присесть, шаря рукой там, где, по его мнению, должен был находиться мячик. Стены мешали добраться до игрушки. Наконец он нашел место, где сумел опуститься на корточки, и зашарил руками по пыльному полу.

Лишь после того как мячик оказался у него, Дариэл сообразил, что находится в каком-то коридоре. Света здесь едва хватало, чтобы рассмотреть грубо обработанные каменные стены — вовсе не такие, как везде во дворце. Здесь было невероятно тихо. Мальчик ощутил чуть заметное движение воздуха — словно дыхание на лице, словно едва слышный шепот… Так началось его знакомство с давно забытой системой проходов и туннелей, которые в прежние времена использовались слугами, чтобы передвигаться незаметно. Настоящий лабиринт лестниц, коридоров, залов и тупиков, куда свет попадал через дыры, пробитые в камне. Дариэл гулял по заброшенным комнатам, в которых кое-где еще сохранились отдельные предметы мебели, ковры и драпировки на стенах. Все это было покрыто толстенным слоем пыли. Ни разу мальчик не встретил здесь ни одной живой души. Зато он обнаружил зловещие фигуры, вырезанные на притолоках и дверных косяках. Странные двуногие звери с выпученными глазами, люди со звериными частями тел — вепрей, львов, ящериц, гиен и орлов. Одна фигура походила на гигантскую жабу, но ее злобная морда не имела ничего общего с этим милым созданием. Кто и зачем вырезал здесь все это? Какие страшные, должно быть, царили времена, если людям пришлось поделиться своими телами со зверьем. Однаждь за Дариэлом увязалась золотистая обезьянка, но, увидев статуи мгновенно сбежала. А мальчик остался в одиночестве, раздумывая, не сделать ли ему то же самое.

Как-то раз Дариэл выглянул из узкого туннеля и увидел яркий солнечный свет. Внизу плескались морские волны. Ослепленный светом дня, он выбрался наружу и подошел к краю каменного выступа. Надо же! Он отыскал секретный путь прямо к морю на севере острова, неподалеку от храма Вады. Мальчик стоял, вдыхая влажный, пропитанный солью воздух, а морское ветер трепал его волосы. Он бросил камень в воду, и испуганные рыбки прыснули в разные стороны. Над головой кружились большеклювые морские птицы. На глазах у Дариэла одна из них сложила крылья и нырнула прямо в море.

Дариэл подумал, что неплохо бы вернуться назад и принести удочку, но тут большая волна накрыла выступ как раз у него под ногами. Фонтан соленой воды взлетел вверх, окатив Дариэла. Он покачнулся, ноги поехали по мокрому камню… Воде бурила и пенилась вокруг. Дариэл раскинул в стороны руки и ноги, силясь найти точку опоры. Наконец ему удалось втиснуться между двумя валунами. Несколько секунд мальчик лежал там, тяжело дыша и всхлипывая. Его запросто могло смыть этой волной. И никто бы не догадался, что случилось. Он бы просто исчез…

Стоило вообразить себе такое — и слезы сами собой потекли из глаз. Дариэл больше никогда не возвращался на выступ и никому не рассказал о нем. Это место пугало его.

По правде говоря, и сами путешествия по подземельям щекотали нервы Дариэла. Кровь пульсировала в висках, руки начинали дрожать. От звука призрачного дыхания в коридоре волоски на шее поднимались дыбом, а кожа покрывалась мурашками. И все же он любил эти таинственные места и не хотел отказываться от своих приключений, хотя и понимал, что придется, если только кто-нибудь узнает.

«Кто-нибудь» — это люди из верхнего дворца. Меж тем население огромного дворцового комплекса состояло не только из них. Дариэл нашел несколько мест, помимо детской, откуда можно было выйти в тайные туннели. Такой простор для исследований! А еще на подземных ярусах дворца существовал целый мир, совсем не похожий на тот, что остался наверху. Это было царство неприметных слуг, механиков, поваров и техников. Среди рабочего люда Дариэл чувствовал себя свободно, как нигде больше в компании взрослых. За исключением разве что отца, которого Дариэл обожал. Сперва эти люди побаивались принимать у себя маленького принца, опасаясь, что с мальчиком случится какая-нибудь беда, а их накажут, но постепенно дело пошло на лад. Кое-кто до сих пор относился к мальчику с прохладцей. Дариэл подозревал, что здесь часто говорили о нем за его спиной. Однако были и люди иного сорта, и с ними принцу даже удалось подружиться. Он катался в тележке, которую тянул ослик. На этой тележке дядюшка Севил возил дрова из нижних кладовых во дворец. Часто Дариэл вертелся вокруг столов со сладкой выпечкой, одно за другим таская любимые пирожные. Он общался со стариками — бывшими рабочими дворца, жившими под землей незаметно для представителей высшего света.

Дариэл мог часами наблюдать за работой кочегаров, которые трудились в душных, закопченных пещерах под кухнями. Печи, где готовили еду для королевского стола, работали при помощи гигантских топок, соединенных с ними сложной системой труб. Они переплетались под потолком, будто огромная паутина; Дариэл так и не сумел разобраться, что здесь к чему. Стены пещер покрывал толстый слой сажи, а в воздухе постоянно висела угольная пыль. Черные, раздетые до пояса кочегары — люди с огромными руками и плечами, налитыми кровью глазами и желтыми зубами — истекали потом. У пещеры не хватало одной стены, но это было сделано не ради красивого вида на западное побережье — так рабочие хотя бы отчасти спасались от жара топок. А вдобавок так было проще перетаскивать в пещеру уголь, что добывали в Сенивале и на баржах перевозили с материка на Акацию.

Именно сюда и пришел Дариэл в день приема, устроенного для ошенийских послов. Изнутри доносились шум и гам. В воздухе стоял запах сажи, усиливающийся по мере того, как он проходил повороты коридора. Печи ревели и полыхали жаром мальчику казалось, будто он вступает в пасть какого-то сказочного чудовища. Фигуры людей в красноватых отсветах пламени имели зловещий и жутковатый вид. Однако Дариэл разглядел среди них одного конкретного человека и поспешил к нему.

Валя называли кендовианцем. Сам он говорил, что в юности был пиратом и исплавал Серые Валы вдоль и поперек. Дариэл относился к этим заявлениям с некоторым скептицизмом Валь казался плотью от плоти акацийской земли, и маленькие принц просто не мог поверить, что он прибыл откуда-то издалека. Этот человек был неимоверно огромен. Дариэл впервые увидел его, когда Валь ходил возле печей, двигаясь с тяжеловатой грацией, подсвеченный снизу красным пламенем. В тот миг мальчик не сомневался, что перед ним сказочный гигант — один из тех, что живут в жерлах вулканов. Даже сейчас он не вольно вздрогнул. Валь отдал кому-то распоряжение, сопроводив его парой крепких словечек, а потом ухватил кусок угля размером с ребенка. Вот тогда-то он и заметил Дариэла. Валь выпрямился во весь рост и провел рукой по губам, стирая произнесенное богохульство.

— Юный принц, что вы здесь делаете? — спросил он, подступая ближе и опускаясь на одно колено. — Сегодня прием во дверце. Или вы не знаете? Ваш батюшка чествует ошенийского принца. Не очень подходящее время, чтобы здесь развлекаться. Вы ведь не хотите навлечь беду на голову старого Валя?

Дариэл всегда робел перед этим огромным человеком, не вместе с тем его неудержимо тянуло к Валю. Почему-то рядом с ним было уютно и спокойно. Он застенчиво улыбнулся и пробормотал, что, дескать, не хотел ничего плохого.

Гигант опустил руку на плечо мальчика и слегка встряхнул его.

— Ладно, — сказал он, с некоторым усилием поднимаясь не ноги. — Мне как раз пора сделать перерыв. Давай-ка вдохнем свежего воздуха.

Они отошли от печей. Дариэл следовал за Валем, которые будто прокладывал просеку в толпе рабочих. Кругом кипела работа. Скрежетали лопаты, зачерпывающие уголь, скрипели тележки, запряженные злыми ослами. Вокруг сновали люди, сыпля руганью и проклятиями. Все бурлило, двигалось, шумело и грохотало, но покуда Дариэл оставался рядом с Валем, он знал, что находится в безопасности. Мальчик шагал по грубому каменному полу и один раз врезался в ноги Валя, когда тот остановился, чтобы пропустить тележку. Огромная рука упала с высоты и опустилась на плечо Дариэла, словно защищая его. Потом они двинулись дальше.

Небо было затянуто слоями тяжелых облаков, ветер утих. После полумрака пещеры зимнее утро показалось ослепительно-ярким. Дариэл всегда остро ощущал такие перемены — из тьмы на свет, из жары в холод. Они словно вышли из жерла вулкана с его духотой и спертым воздухом — и окунулись в ароматную, пахнущую солью свежесть. Малыш и великан поднялись по каменной лестнице и зашагали по пологому пандусу, ведущему к кухням.

Здесь безраздельно властвовала Кэран — кухарка, разносившая еду для рабочих. Она как раз поставила поднос с галетами на подставку остужаться и выпрямилась в полный рост. Кэран уставилась на Дариэла, и тот замер точно мышонок под взглядом кошки. Мальчик вспыхнул от смущения, хотя не мог понять, откуда оно проистекает. Так бывало всегда, когда Кэран на него смотрела. Казалось, женщина знает мысли Дариэла лучше, чем он сам.

Отвернувшись от принца, кухарка перевела взгляд на Валя, уперла руки в бедра, выпирающие из-под фартука, и смерила гиганта неодобрительным взглядом.

— Ах ты свинтус! — рявкнула она. — Хоть бы лицо сполоснул, прежде чем на кухню-то соваться!

Маленький Дариэл догадался, что причиной недовольства женщины был он сам, а вовсе не его спутник. В отличие от Валя Кэран всегда относилась к мальчику с опаской, хотя Дариэл не мог понять почему. Неужели он способен нанести ей какой-то вред? И еще принц подозревал, что, хотя Кэран осыпала Валя грубостями, на самом деле он ей нравился. Однако кухарка отчего-то стеснялась этого и скрывала свои чувства.

— Тише, женщина, — сказал Валь. — Я всего-то и прошу, что пару галет и кружку чая. Не знал, что ради этого нужно вымыться. — Он бросил взгляд на Дариэла, словно ища у него сочувствия, а потом сгреб с подноса большую часть галет и зажал их в кулаке.

— Не обращай на нее внимания, — сказал Валь, когда они вдвоем вышли из кухни и уселись рядышком на каменном обрыве, свесив ноги над морем. — Кэран думает, что тебе не по вкусу придется еда работяг.

Дариэл держал галету двумя пальцами, рассматривая ее со всех сторон и не особенно стремясь положить в рот эту ломкую безвкусную лепешку.

— Да нет, нравится… Ее трудно откусить, — прибавил Дариэл, словно это все объясняло.

— Конечно, нравится. Я так и скажу Кэран. Некоторые из нашего народца ужасно забавные.

Дариэл, разумеется, был полностью согласен.

— Почему она меня не любит?

— Ее предки готовили еду для твоих предков. Очень, очень давно. Мы слуги, а вы — наши хозяева. У нее свое мнение на этот счет. Но я мыслю иначе. Ты хороший парень. В любом случае пройдет год-другой, и ты потеряешь к нам интерес. Перестанешь сюда ходить. Я не хочу тебя обидеть, малыш, просто я уверен, что у тебя найдутся дела поинтереснее. Начнутся тренировки с мечом и всякие другие штуки. Тебя будут учить тому, что должен знать принц. Вот Кэран — она отчего-то думает, что ты погубишь меня. Говорит: ей что-то такое приснилось. Ну, я сказал, что она, должно быть, перекушала своей стряпни перед сном. Хотя, знаешь, она навела меня на одну мыль. Вот, позволь тебя спросить… зачем все это?

Дариэл непонимающе посмотрел на Валя, и тот развернул свою мысль. Он наклонился поближе к мальчику и свел брови так, что они превратились в одну толстую линию над переносьем.

— Почему ты сидишь здесь со мной, ешь каменные галеты, пьешь наш черный чай? Ты ведь принц, Дариэл. Для тебя это, должно быть, все равно что жевать грязь. Я уже не говорю о моей недостойной компании…

Дариэл отвернулся. Ему стало неуютно — не от самого вопроса, но от тона, каким он был задан. В нем чувствовалось что-то неестественное, будто большой человек скрывал свои настоящие эмоции. Дариэлу слышалась фальшь. Суть здесь была в чем-то другом. Он уже давно рассказал Валю, как нашел путь в подземелья. Он давно объяснил, что ему нравятся приключения и опасность, что люди здесь не такие нудные, как наверху. Валь слышал все это раньше, но задавал тот же самый вопрос снова и снова, будто ни один из прежних ответов Дариэла его не устраивал. Стараясь заполнить тишину, принц сказал первое, что пришло в голову:

— Моя няня пьет какой-то странный чай и от него засыпает.

— Да?

— Да. Мне скучно сидеть там.

Валь откусил от галеты и заговорил с набитым ртом:

— И впрямь. Кому интересно смотреть на спящую старуху?

И снова Дариэл услыхал в его голосе какую-то иронию, но не обратил внимания. Ему показалось, что настал удачный момент поговорить о вещах, которые его беспокоили. Дариэл поведал Валю о своих старших сестрах и брате, которые далеко не всегда были с ним добры. Мэна чаще других общалась с малышом приветливо, но Коринн считала брата глупеньким, а Аливер вообще терпеть его не мог. Однажды он наорал на Дариэла и велел ему убираться вон, а Коринн сказала: «Отойди, от тебя плохо пахнет» — и посетовала, что Дариэл не родился девочкой. Ни у кого из них нет времени на младшего братишку. Всем плевать, как и во что он играет, чем занимается. Так мало-помалу Дариэл нарисовал пред своим другом печальную картину забвения и одиночества — грустной жизни, где рядом с мальчиком не было никого.

Валь слушал, не перебивая: ворчал себе под нос, ел галеты и, казалось, следил за кораблями на море. Подняв взгляд, Дариэл увидел, как подрагивают его ноздри, как шевелятся волоски в носу — тяжелые от угольной пыли. Он вдруг вспомнил, как отец входил к нему в комнату по ночам, целовал его в щеки, в лоб, в губы. Дариэл всегда притворялся, что спит, хотя на самом деле легко просыпался и просто от шороха двери и движения воздуха, когда отец входил в комнату. Иногда Дариэл чувствовал, что на его кожу падают слезы.

Ему стало неуютно из-за того, что он все это рассказал. Зачем? На самом деле Дариэл любил свою семью. Его брат и сестры совершенны — каждый по-своему! — и мальчик восхищался ими. Он боялся дня, когда отец перестанет приходить к нем по ночам. Но вместе с тем испытывал боль, понимая, что отец в такие моменты обычно очень печален. Дариэл знал, что его мать умерла, но не помнил ее. Однако если такое однажды случилось оно может произойти снова. Вдруг он потеряет еще кого-то из семьи? Такая страшная мысль!.. Дариэл поспешил сменить тему разговора и спросил Валя о тех временах, когда он был пиратом.

Валь, кажется, не был уверен, стоит ли рассказывать, но не прошло и пары минут, как он ударился в воспоминания, причем, похоже, не без удовольствия. Он родился в пиратской семье по фамилии Верспайн и, сколько себя помнил, всегда жил бродячей жизнью, в основном на бортах пиратских кораблей. Иногда пираты сходили на берег и устраивали временный лагерь где-нибудь на Внешних Островах. Здесь они прятались и отдыхали после успешных набегов. Пираты грабили корабли и поселения по всему океанскому побережью — от северных границ Кендовии до самого Талая. Налетали обычно ночью, проникая в города и деревни. Брали, что им нравилось, и жестоко расправлялись с теми, кто пытался оказать сопротивление. Пираты продавали награбленное добро, получая взамен деньги и вещи первой необходимости, а затем возвращались на острова, где проводили несколько спокойных месяцев — рыбачили, валялись на песке, пили, устраивали потасовки и наслаждались безмятежной жизнью, пока не приходила пора вновь отправляться в рейд.

Дариэл чувствовал, что начинает замерзать. Поднялся ветер, дующий с северо-запада, и принес промозглый холод.

— Почему сейчас ты больше не пират?

Пожав плечами, Валь пробормотал, что, дескать, лучше ему вернуться к работе. Уже стоя в полный рост, он помедлил и обратил взгляд к морю.

— Видишь ли… Сердце не лежит, — сказал он. — Многие кого я знал, умерли… неправильной смертью. Раньше я был молод, и такие вещи меня не тревожили. Я считал: мне принадлежит все, что я могу взять. И не важно, кого я убью или пораню, — нечего стоять у меня на пути! Но потом… начинаешь понимать, что мир полон людей, лишь немногим отличающихся от животных. Можно сидеть и с улыбкой рассказывать о давних временах — вот как сейчас, однако тридцать лет своей жизни я был именно таким животным. А ведь человек отличается от зверя. Вот когда я это понял, я бросил пиратство и приехал сюда, служить твоему отцу. Для тебя я просто Валь, кочегар, но когда-то я был кровожадным убийцей. Можешь такое представить?

Дариэл поднял голову и оглядел гиганта — простое лицо, кожу, почерневшую от въевшейся угольной пыли, широченные плечи, заслонявшие горизонт… Даже несмотря на все это, Дариэл не мог представить Валя кровожадным убийцей. От его рассказов захватывало дух, и сознание мальчишки готово было впитывать их как губка, бесконечно, сколько угодно. Не верилось, что Валь способен причинить кому-то вред. Он обычный работяга из подземного мира дворца, симпатичный гигант, который на самом деле унаследовал свою профессию от отца и никогда не покидал острова. Наверное, он просто где-то узнал все эти истории и теперь рассказывал их мальчику, чтобы хоть немного скрасить его существование.