Арья

Они ехали с рассвета до сумерек, мимо лесов, плодовых садов и опрятных полей, через деревеньки, шумные рыночные города и крепкие остроги. Когда темнело, они разбивали лагерь и ели при свете Красного Меча. Мужчины поочередно несли стражу. За деревьями Арья замечала костры других путников. С каждой ночью их становилось все больше, и с каждым днем Королевский Тракт делался все более людным.

Они шли и утром, и днем, и ночью, старики и малые дети, мужчины высокого и низкого роста, босоногие девушки и женщины с младенцами на руках. Некоторые ехали в фермерских повозках или тряслись в телегах, запряженных волами. Еще больше народу ехало верхом — на тягловых лошадях, пони, мулах, ослах, на всем, что могло передвигать ноги. Одна женщина вела за собой дойную корову с маленькой девочкой на спине. Кузнец толкал тележку со своим инструментом — молотками, щипцами и даже наковальней, а чуть позже Арья увидела другого мужчину с тележкой, где лежали двое детишек, завернутых в одеяло. Больше всего людей двигалось пешком — с пожитками на плечах, усталые, настороженные. Они шли на юг, к Королевской Гавани, и едва ли один из ста перекидывался словом с Йореном и его подопечными, едущими на север. Арья не понимала, почему в ту сторону никто больше не направляется.

Многие путники были вооружены. Арья видела кинжалы, серпы, топоры, а кое-где и мечи. Некоторые делали себе из толстых веток дубинки или узловатые посохи. Люди сжимали свое оружие в руках и не сводили глаз с катящихся мимо повозок Йорена, однако пропускали их. Тридцать человек — это внушительная сила, что бы они ни везли в своих повозках.

«Смотри своими глазами, — говорил Сирио. — Слушай своими ушами».

Однажды какая-то сумасшедшая закричала им с обочины дороги:

— Дураки! Вас убьют там, дураки! — Она была тощая, как огородное пугало, с впалыми глазами и сбитыми в кровь ногами.

В следующий раз к Йорену подъехал купец на серой кобыле и предложил купить у него повозки со всем, что в них есть, за четверть цены.

— Идет война, у тебя все равно все отнимут — лучше продай мне, дружище.

Йорен повернулся к нему своей сутулой спиной и плюнул.

В тот же день Арья увидела первую могилу у дороги — маленькую, вырытую для ребенка. На сыром холмике лежал кристалл, и Ломми хотел взять его, но Бык сказал ему, что мертвых лучше не тревожить. Через несколько лиг Прейд заметил целый ряд свежих могил. С тех пор дня не проходило без подобных находок.

Однажды Арья проснулась затемно, испугавшись сама не зная чего. Вверху Красный Меч делил небо с тысячью звезд. Ночь показалась Арье необычайно тихой, хотя она слышала негромкий храп Йорена, потрескивание костра и шорохи, производимые осликами. Но чувство было такое, словно мир затаил дыхание, и это наводило на Арью дрожь. Она уснула опять, прижимая к себе Иглу.

Утром Прейд не проснулся. Тогда она поняла, чего ей недоставало: его кашля. Они выкопали ему могилу, схоронив наемника на том месте, где он спал. Перед этим Йорен снял с него все ценное. Одному достались сапоги Прейда, другому его кинжал. Кольчугу и шлем Йорен тоже отдал, а меч протянул Быку.

— С такими ручищами, как у тебя, невредно будет научиться владеть им.

Мальчуган по имени Тарбер бросил на тело Прейда пригоршню желудей, чтобы над могилой вырос дуб.

В тот вечер они остановились на ночлег в деревне около увитой плющом гостиницы. Йорен сосчитал монеты в своем кошельке и решил, что они могут позволить себе горячий ужин.

— Спать будем снаружи, как всегда, зато у них тут есть баня, если кому охота помыться горячей водой с мылом.

Арья на это не решилась, хотя пахло от нее теперь не лучше, чем от Йорена. Живность, обитающая в ее одежде, проделала с ней весь путь от Блошиного Конца, и топить ее было как-то нечестно. Тарбер, Пирожок и Бык встали в очередь ожидающих омовения, другие расположились перед баней или собрались в общей комнате. Йорен даже послал Ломми отнести пиво трем закованным.

Все — и мытые, и немытые — поужинали горячими пирогами со свининой и печеными яблоками. Хозяин налил им по кружке пива за счет заведения.

— У меня брат надел черное, давно уже. Умный был паренек и услужливый, но однажды попался на том, что воровал перец со стола милорда. Ну, любил он перец, что поделаешь. Он всего-то щепотку стянул, но сир Малкольм был человек крутой. У вас на Стене есть перец? — Йорен покачал головой, и хозяин вздохнул: — Жаль. Уж больно Линк его любил.

Арья отхлебывала из своей кружки потихоньку, между кусками теплого пирога. Отец тоже иногда давал им пиво. Санса морщилась от его вкуса и говорила, что вино гораздо более благородный напиток, но Арье, в общем, нравилось. От мыслей о Сансе и об отце ей стало грустно.

В гостинице было полно людей, направляющихся на юг, и весть о том, что Йорен следует в другую сторону, встретили общим презрением.

— Скоро вы повернете обратно, — сказал хозяин. — На север проезда нет. Половина полей сожжена, а тот народишко, что еще остался, сидит, запершись в своих острогах. У нас одни постояльцы на рассвете уходят, а к сумеркам прибывают другие.

— Нам до этого дела нет, — упорствовал Йорен. — Талли или Ланнистеры, нам все едино. Дозор ни на чью сторону не становится.

«Лорд Талли — мой дедушка», — подумала Арья. Ей было далеко не все едино, но она прикусила губу и стала слушать дальше.

— Воюют не только Ланнистеры и Талли, — возразил хозяин. — Там еще и дикари с Лунных гор — попробуй-ка втолкуй им, что ты ни на чьей стороне. Кроме того, в дело вмешались Старки — их ведет молодой лорд, сын покойного десницы.

Арья встрепенулась и навострила уши. Уж не Робб ли это?

— Я слыхал, этот парень ездит в бой на волке, — сказал желтоволосый малый.

— Дурьи россказни, — плюнул Йорен.

— Человек, который мне это рассказал, сам видел. Клянется, что этот волк здоровый, как лошадь.

— Клятва еще не значит, что это правда, Ход, — заметил хозяин. — Ты вот клянешься, что уплатишь мне долг, а я от тебя еще гроша ломаного не видел. — Гости расхохотались, а желтоголовый побагровел.

— У волков нынче голодный год, — молвил другой, в замызганном зеленом плаще. — Вокруг Божьего Ока они так осмелели, что такого никто и не помнит. Режут кого попало — овец, коров, собак — и людей не боятся. Кто сунется в тот лес ночью, может проститься с жизнью.

— Опять-таки сказки, и правды в них не больше, чем в других.

— Я слышала то же самое от моей двоюродной сестры, а она не из тех, кто лжет, — заявила одна старуха. — Она говорит, что стая эта большая, сотни голов, и все на подбор людоеды. А вожаком у них волчица, тварь из седьмого пекла.

Волчица? Арья хлебнула пива. Где это Божье Око — не рядом ли с Трезубцем? Жаль, что карты нет. Нимерию она оставила около Трезубца. Ей не хотелось этого делать, но Джори сказал, что выбора нет, — если волчица вернется с ними, ее убьют за то, что она покусала Джоффри, хотя тот вполне это заслужил. Пришлось кричать и бросаться камнями, и только когда несколько камней Арьи попали в цель, волчица наконец отстала. «Наверно, она меня теперь и не узнает, — подумала Арья. — А если она меня помнит, то ненавидит».

— Я слышал, что как-то адова сука явилась в деревню, — сказал человек в зеленом плаще. — День был базарный, народу полно, а она пришла как ни в чем не бывало и вырвала младенца из рук матери. Когда это дошло до лорда Мотона, он и его сыновья поклялись покончить с ней. Они выследили волчицу до ее логова со стаей гончих и едва-едва ушли живыми, а из собак ни одна не вернулась.

— Сказки это, — не сдержавшись выпалила Арья. — Волки не едят младенцев.

— Тебе-то почем знать, паренек? — спросил человек в зеленом плаще.

Не успела Арья придумать ответ, как Йорен сгреб ее за руку.

— Мальчишка нахлебался пива, только и всего.

— А вот и нет. Не едят они младенцев…

— Выйди вон, мальчик… и поучись молчать, когда взрослые разговаривают. — Йорен пихнул ее к боковой двери, ведущей на кухню. — Ступай и присмотри, чтобы конюх напоил наших лошадей.

Арья вышла, сама не своя от ярости.

— Не едят, — буркнула она и пнула камень, подвернувшийся ей под ноги. Он укатился под фургон.

— Мальчик, — позвал чей-то ласковый голос. — Славный мальчик.

Это был один из закованных. Арья настороженно приблизилась, держа руку на рукояти Иглы.

Узник, брякнув цепями, показал ей на пустую кружку.

— Человеку охота еще пивка. Эти тяжелые оковы вызывают у человека жажду. — Он был самый молодой из трех, стройный, красивый и всегда улыбался. Волосы его, рыжие с одной стороны и белые с другой, сбились в грязный колтун после тюрьмы и дороги. — Человек и в баньку бы с радостью сходил, — добавил он, видя, как смотрит на него Арья, — а мальчик завел бы себе друга.

— У меня уже есть друзья.

— Это вряд ли, — сказал безносый, толстый и приземистый, с мощными ручищами. Руки, ноги, грудь и даже спина у него поросли черными волосами. Он напоминал Арье картинку из книги, где изображалась обезьяна с Летних островов. Из-за дыры на лице на него нельзя было смотреть долго.

Лысый открыл рот и запищал, точно огромная белая ящерица. Арья отшатнулась, а он разинул рот еще шире — там болтался обрубок языка.

— Перестань, — вскричала она.

— Человек не выбирает, с кем ему сидеть в каменном мешке, — сказал красивый с бело-рыжими волосами. Что-то в его манере говорить напоминало ей Сирио, но и отличалось от него. — Эти двое невежи, и человек просит за них прощения. Тебя зовут Арри, правда?

— Его зовут Воронье Гнездо, — сказал безносый. — И он ходит с палкой. Гляди, лоратиец, как бы он тебя ею не огрел.

— Человеку остается только стыдиться своих спутников, Арри. Человек имеет честь быть Якеном Хгаром из вольного города Лората. Попасть бы туда снова. Товарищей человека по заточению зовут Рорж, — он указал кружкой на безносого, — и Кусака. — Кусака снова зашипел на нее, показав желтые заостренные зубы. — Нужно же как-нибудь называть человека, правда? Кусака не может говорить и не умеет писать, но зубы у него очень острые, поэтому его называют Кусакой и он улыбается. Тебе приятно с нами познакомиться?

— Нет. — Арья попятилась прочь от повозки. «Они ничего мне не сделают, — твердила она про себя, — они прикованы».

— Человеку впору заплакать. — Красивый перевернул кружку вверх дном, а безносый Рорж с ругательствами швырнул свою в Арью. Оковы сделали бросок неуклюжим, но тем не менее тяжелая оловянная кружка угодила бы ей в голову, если бы она не отскочила.

— А ну принеси нам пива, прыщ. Быстро!

— Захлопни пасть! — (А как поступил бы в таком случае Сирио?) Арья вынула свой деревянный меч.

— Поди-ка сюда — я суну тебе эту палку в задницу и отделаю до крови.

Страх ранит глубже, чем меч. Арья заставила себя подойти к повозке. Каждый шаг давался ей труднее, чем предыдущий. «Свирепая, как росомаха, спокойная, как вода», — пело у нее в голове. Сирио не побоялся бы их. Она могла уже дотронуться до колеса, когда Кусака вскочил и дернулся к ней, гремя цепями. Кандалы остановили его руки в полуфуте от ее лица, и он зашипел. Она ударила его — сильно, прямо между его маленьких глазок.

Кусака с воплем отшатнулся назад и что было мочи дернул свою цепь. Она натянулась, и Арья услышала, как скрипит старое сухое дерево днища повозки, куда цепь была вделана. На руках, протянувшихся к Арье, надулись жилы, но цепь держала крепко, и колодник в конце концов повалился на пол. Из язв у него на щеках сочилась кровь.

— У мальчика храбрости больше, чем здравого смысла, — заметил Якен Хгар.

Арья попятилась. Почувствовав чью-то руку у себя на плече, она обернулась и вскинула деревянный меч, но это оказался Бык.

— Чего тебе?

Он примирительно поднял руки.

— Йорен никому из нас не велел подходить к этим троим.

— Я их не боюсь, — заявила Арья.

— Ну и дурак. А я вот боюсь. — Бык взялся за свой меч, и Рорж засмеялся. — Пойдем-ка отсюда.

Арья, вызывающе шаркнув ногой, позволила Быку увести себя. Они вышли к фасаду гостиницы, преследуемые смехом Роржа и шипением Кусаки.

— Давай подеремся! — сказала Арья Быку. Ей очень хотелось отлупить кого-то.

Он растерянно моргнул. Густые черные волосы, еще мокрые после бани, падали на его синие глаза.

— Я ж тебя побью.

— Не побьешь.

— Ты не знаешь, какой я сильный.

— А ты не знаешь, какой я шустрый.

— Ну, ты сам напросился, Арри. — Бык достал меч Прейда. — Сталь дешевая, но это настоящий меч.

Арья вынула из ножен Иглу.

— Это хорошая сталь, так что мой меч всамделишней твоего.

— Смотри же не реви, если я тебя задену, — покачал головой Бык.

— Смотри сам не зареви. — Она ступила вбок, приняв стойку водяного плясуна, но Бык не шелохнулся, глядя на что-то позади нее. — Что там такое?

— Золотые плащи, — сказал он, и его лицо окаменело.

«Не может быть», — подумала Арья, но, когда обернулась, увидела их. Они ехали по дороге, шестеро в черных кольчугах и золотых плащах городской стражи. На офицере был черный, покрытый эмалью панцирь с четырьмя золотыми дисками. У гостиницы они остановились. «Смотри своими глазами», — шепнул Арье голос Сирио. Ее глаза подметили, что кони взмылены, — их гнали долго и не щадили. Спокойная как вода она взяла Быка за руку и отошла с ним обратно, к высокой живой изгороди.

— Что ты делаешь? — сказал он. — Пусти.

— Будь тихим, как тень, — прошептала она, пригибая его вниз.

Несколько людей Йорена сидели перед баней, ожидая своей очереди.

— Эй, ребята, — крикнул им один из золотых плащей. — Это вы собираетесь надеть черное?

— Ну, скажем, мы, — последовал осторожный ответ.

— Мы бы лучше к вам пошли, — сказал старый Рейзен. — На Стене, говорят, уж больно холодно.

Офицер золотых плащей спешился.

— Я должен взять у вас одного парня.

Из гостиницы вышел Йорен, утирая косматую черную бороду.

— Кому это он понадобился?

Остальные стражники тоже спешились и стали рядом со своими конями.

— Почему мы прячемся? — спросил Бык.

— Это я им нужен, — прошипела Арья в его пахнущее мылом ухо. — Тихо.

— Его требует королева, старик, и не твое это дело, — ответил офицер, доставая из-за пояса ленту. — Вот приказ ее величества, а вот печать.

Бык за изгородью недоверчиво покрутил головой:

— Зачем ты сдался королеве, Арри?

— Тихо ты! — Она пихнула его в плечо.

Йорен пощупал ленту с нашлепкой из золотистого воска и сплюнул.

— Красивая вещица. Только парень-то теперь Ночной Дозорный. И мне насрать, что он там натворил у вас в городе.

— Королеву твое мнение не интересует, старик, и меня тоже. Я должен взять парня и возьму.

Арья подумала, не убежать ли ей. Но далеко она на своем осле не ускачет от конных золотых плащей. И она уже устала бегать. Она бежала, когда за ней пришел сир Меррин, и еще раз, когда убили ее отца. Будь она настоящей водяной плясуньей, она вышла бы к ним с Иглой и убила их всех и больше никогда ни от кого бы не бегала.

— Никого вы не возьмете, — сказал Йорен. — На то есть закон.

Золотой плащ вынул короткий меч:

— Вот он, твой закон.

— Это не закон, это меч. У меня у самого такой есть.

— Старый ты дурак, — улыбнулся офицер. — Со мной пятеро человек.

Йорен плюнул:

— А со мной тридцать.

Золотые плащи засмеялись.

— Эти-то? — сказал здоровый детина с перебитым носом. — Ну, подходи, кто первый? — У него в руке тоже сверкнула сталь.

— Я. — Тарбер выдернул вилы из копны сена.

— Нет, я. — Тесак, толстый каменщик, достал молоток из кожаного фартука, который никогда не снимал.

— Я. — Курц поднялся с земли со свежевальным ножом в руке.

— Мы с дружком. — Косс натянул свой лук.

— Да все мы. — Рейзен вскинул вверх свой длинный тяжелый посох.

Голый Доббер вышел из бани, неся одежду в узелке, увидел, что происходит, и бросил все, кроме кинжала.

— Да тут никак драка?

— Точно. — Пирожок на четвереньках устремился за большим камнем. Арья не верила своим глазам. Ведь она Пирожка ненавидит! Почему он вступился за нее с опасностью для собственной жизни?

Стражник с перебитым носом все еще полагал, что это смешно.

— Эй, деточки, уберите-ка ваши камни и палки, пока вас не отшлепали. Из вас ни один не знает, каким концом держать меч.

— Я знаю! — Арья не позволит им умереть за нее, как умер Сирио. Проскользнув через изгородь с Иглой в руке, она приняла стойку водяного плясуна.

Сломанный Нос заржал, а офицер смерил ее взглядом.

— Положи меч, девочка, — тебя здесь никто не обидит!

— Я не девочка! — завопила она в ярости. Что с ними такое? Они проделали такой путь ради нее, и вот она перед ними, а они только скалятся. — Это я вам нужен!

— Нам нужен он. — Офицер указал мечом на Быка, который вылез из укрытия и стал рядом с Арьей, держа наготове дешевый клинок Прейда.

Повернувшись к Быку, офицер на миг упустил из виду Йорена — и совершил ошибку. Черный брат в то же мгновение приставил меч к его кадыку.

— Ты не получишь ни одного — иначе я сейчас погляжу, поспело ли твое яблочко. В гостинице у меня есть десять или пятнадцать братьев, если до тебя посейчас не дошло. На твоем месте я бросил бы это перышко, сел на лошадку и двинул обратно в город. — Йорен плюнул и нажал острием чуть сильнее. — Ну так как?

Пальцы офицера разжались, и меч упал в пыль.

— Мы возьмем его себе, — сказал Йорен. — Добрая сталь на Стене всегда пригодится.

— Будь по-твоему — пока. За мной. — Золотые плащи вложили мечи в ножны и расселись по коням. — Беги к своей Стене скорее, старикан. В следующий раз я прихвачу вместе с бастардом твою голову.

— Люди получше тебя грозились это сделать. — Йорен плашмя хлопнул своим мечом по крупу офицерского коня, и тот понесся прочь по дороге. Стражники последовали за ним.

Когда они скрылись из виду, Пирожок восторженно завопил, но Йорен обозлился еще пуще против прежнего.

— Дурак! Думаешь, на этом конец? В следующий раз он не станет совать мне свою поганую ленту. Скажите остальным, чтобы вылезли из корыт — надо ехать. Будем двигаться всю ночь — может, и опередим их малость. — Он подобрал офицерский меч. — Кому дать?

— Мне! — крикнул Пирожок.

— Только не проткни им Арри. — Йорен протянул мальчишке меч рукоятью вперед и подошел к Арье, но обратился не к ней, а к Быку: — Похоже, ты нужен королеве до зарезу, парень.

— Он-то ей зачем? — растерялась Арья.

— А ты зачем, подзаборник? — насупился Бык.

— Ты и сам бастард! — (А может, он просто притворяется бастардом?) — Как твое настоящее имя?

— Джендри, — не совсем уверенно ответил он.

— Не знаю, на кой вы оба кому-то нужны, — сказал Йорен, — но они вас все равно не получат. Дальше поедете на конях и, как только увидите золотой плащ, шпарьте к Стене так, точно за вами дракон гонится. На нас, остальных, им наплевать.

— Только не на тебя, — сказала Арья. — Тот человек сказал, что отрубит тебе голову.

— Ну если он сумеет снять ее у меня с плеч, пусть, так и быть, забирает.