Арья

Река сине-зеленой лентой сверкала под утренним солнцем. По ее берегам густо рос тростник, и Арья заметила, как побежали круги от скользнувшей по мелководью водяной змеи. Вверху лениво кружил ястреб.

Все здесь казалось таким мирным… пока Косс не нашел мертвеца.

— Вон там, в тростнике, — показал он, и Арья тоже увидела. Тело солдата безобразно раздулось. Его зеленый плащ зацепился за корягу, и маленькие серебристые рыбки объедали ему лицо.

— Говорил я вам, что тут мертвяки, — сказал Ломми, — раз вода мертвечиной отдает.

Йорен, увидев труп, плюнул.

— Доббер, погляди, есть ли на нем что ценное. Кольчуга, нож, пара монет — все равно. — Пришпорив своего мерина, он въехал в реку, но конь увяз в мягком иле, и за тростниками было глубоко. Йорен сердито повернул назад — мерин до колен перемазался в бурой жиже. — Тут нам не перейти. Косс, ступай вверх по течению и поищи брод, а вы, Уот и Горрен, поезжайте вниз. Мы будем ждать вас здесь. Поставьте часовых.

Доббер нашел у мертвеца на поясе кожаный кошелек с четырьмя медяками и локоном светлых волос, перевязанным красной лентой. Ломми и Тарбер, раздевшись догола, полезли в воду, и Ломми стал кидаться в Пирожка илом, крича:

— Пирожок из грязи! Пирожок из грязи!

Рорж в повозке ругался, грозился и требовал расковать его, пока Йорена нет, но никто не обращал на него внимания. Курц поймал рыбу голыми руками. Арья видела, как он это сделал: он стоял на мелководье, спокойный, как вода, а потом его рука метнулась, как змея, и схватила плывущую мимо рыбу. Это проще даже, чем ловить кошек, — у рыб-то когтей нет.

Разведчики вернулись в середине дня. Уот доложил, что на милю вниз был деревянный мост, только его кто-то сжег. Йорен оторвал от кипы порцию кислолиста.

— С лошадьми, да и с ослами, мы могли бы переправиться вплавь, но повозки нам не перетащить. Притом на севере и западе дым, сплошные пожары — лучше нам, думаю, остаться на этом берегу. — Он взял прутик и нарисовал в грязи круг, проведя от него черту. — Это Божье Око, река течет от него на юг. Мы сейчас вот здесь. — Он ткнул прутом рядом с линией. — С запада, как я намеревался, озеро нам обойти не удастся, а восточный берег выведет нас обратно на Королевский Тракт. — Йорен показал туда, где линия соединялась с кругом. — Здесь, сколько мне помнится, должен быть город, крепость с каменной стеной, и господская усадьба там есть — не из важных, но у лорда наверняка имеется охрана или пара рыцарей. Если пойдем по реке на север, будем там еще засветло. У них должны быть лодки — продадим все, что у нас есть, и наймем одну. — Он провел линию через весь круг снизу доверху. — Если боги пошлют нам попутный ветер, мы приплывем вот сюда, в город Харрен, и купим там новых лошадей, а нет, так в Харренхолле остановимся. Это усадьба леди Уэнт, а она всегда была другом Дозора.

— В Харренхолле водятся привидения, — округлил глаза Пирожок.

— Тьфу на твои привидения, — плюнул Йорен. — По коням.

Арья помнила, что рассказывала о Харренхолле старая Нэн. Злой король Харрен заперся в его стенах, но Эйегон выпустил своих драконов, и пламя поглотило весь замок. Нэн говорила, что огненные духи до сих пор посещают почерневшие башни. Бывало, что люди ложились там спать в полном здравии, а утром их находили мертвыми, сгоревшими. Арья не до конца в это верила — притом это было давно. Пирожок просто дурак — в Харренхолле живут не привидения, а рыцари. Арья сможет открыться леди Уэнт, и рыцари благополучно проводят ее домой. Рыцари всегда всех защищают, особенно женщин. Может быть, леди Уэнт даже маленькой плаксе окажет помощь.

Дорога вдоль реки хоть и не шла в сравнение с королевской, но была не в пример лучше, чем прежде, и повозки в кои-то веки катились гладко. За час до заката они увидели первое жилье — уютный домик с соломенной крышей посреди пшеничного поля. Йорен покричал, но никто ему не отозвался.

— Мертвые все, поди. Или попрятались. Доббер, Рей, за мной. — Они обследовали дом, и Йорен, вернувшись, проворчал: — Ни посуды, ни денег — хоть бы грош. Скотины тоже нет. Ушли хозяева скорее всего. Может, мы даже встретили их на Королевском Тракте. — Но тут хотя бы не было пожара и не валялись мертвые тела. На огороде за домом они накопали немного луку и кореньев и набрали целый мешок тыкв.

Чуть дальше по дороге стояла хижина лесника с нетронутой поленницей рядом, а над рекой на десятифутовых сваях торчал еще один домишко. Ни там ни сям никого не было. В полях зрели пшеница, кукуруза и ячмень, но дозорные не сидели на деревьях и не расхаживали по межам с серпами. Наконец показался городок — кучка белых домов вокруг крепостных стен, большая септа под деревянной кровлей, господская усадьба на пригорке в западном конце… и опять-таки ни единого человека.

Йорен хмуро призадумался, сидя на коне.

— Не нравится мне это — но делать нечего. Надо посмотреть как следует — может, народ где и прячется. Может, какие лодки остались либо оружие.

Оставив десятерых охранять повозки и маленькую плаксу, черный брат разделил остальных на четыре отряда по пять человек и послал обыскивать город.

— Смотрите в оба глаза и слушайте в оба уха, — наказал он им, а сам поехал в усадьбу лорда посмотреть, не осталось ли кого там.

Арья оказалась в одной компании с Джендри, Пирожком и Ломми. Толстопузый Уот прежде греб на галее, стало быть, мог сойти за моряка, поэтому их Йорен отрядил к озеру на поиски лодки. Они ехали мимо тихих белых домов, и у Арьи по телу бегали мурашки. Пустой город пугал ее почти так же, как сожженная деревня, где они нашли маленькую плаксу и однорукую женщину. Зачем люди ушли отсюда, бросив свои дома? Что могло нагнать на них такого страху?

Солнце уже садилось, и дома отбрасывали длинные тени. Внезапный стук заставил Арью схватиться за Иглу, но это всего лишь ставня хлопала на ветру. После речного простора городская теснота наводила тревогу.

Увидев между домами и деревьями озеро, Арья стиснула лошадь коленями, проскакав мимо Уота и Джендри, и вынеслась на зеленый луг у покрытого галькой берега. Под закатным солнцем тихая гладь озера сверкала, как чеканная медь. Арья еще не встречала таких больших озер — того берега не было видно. Слева на крепких деревянных столбах стояла над водой ветхая гостиница, справа вдавался в озеро длинный причал, а дальше к востоку тянулись другие деревянные пальцы, запущенные городом в воду. Но единственная лодка валялась у гостиницы с совершенно прогнившим днищем.

— Пусто, — разочарованно протянула Арья. Как же им теперь быть?

— А гостиница-то, — заметил Ломми, когда подъехали остальные. — Может, там еда какая осталась? Или эль?

— Давай поглядим, — предложил Пирожок.

— Нечего тут, — рявкнул Уот. — Йорен велел искать лодку.

— Лодки все забрали. — Арья в душе знала, что это правда: можно обыскать хоть весь город, но, кроме этой гнилушки, все равно ничего не найдешь. Вода тихо плескалась вокруг ее ног. Появились светлячки, мигая своими огоньками. Зеленая вода была теплая, как слезы, но не соленая. От нее пахло летом, илом и всем, что растет. Арья погрузила в нее лицо, смывая дневную пыль и пот. Когда она подняла голову, струйки побежали за ворот, и это было приятно. Жаль, что нельзя раздеться совсем и поплавать, порезвиться в теплой воде, как розовая выдра. Может, ей удалось бы доплыть до самого Винтерфелла.

Уот позвал ее, чтобы помогала искать, и она принялась заглядывать в сараи, пока ее лошадь паслась на лугу. Им попадались паруса, гвозди, ведра с застывшей смолой и кошка с выводком котят, но лодок не было.

Когда вернулись Йорен и остальные, в городе стало темно, как в лесу.

— В усадьбе никого, — сказал он. — Лорд то ли ушел на войну, то ли спрятался где-то со всеми домочадцами. В городе ни лошади, ни свиньи, но без еды мы не останемся. Тут где-то разгуливал гусь, кур я тоже видел, а в Божьем Оке полно рыбы.

— Все лодки увели, — сообщила Арья.

— Можно залатать дно у той, что на берегу, — сказал Косс.

— В ней разве что четверо поместятся.

— Гвозди у нас есть, а вокруг полно деревьев, — вмешался Ломми. — Можем сами построить лодки.

— Ты что-нибудь смыслишь в постройке лодок, красильщик? — плюнул Йорен.

— Лучше плот, — предложил Джендри. — Плот всякий может построить. Вырубим шесты и поплывем.

Йорен призадумался.

— Для шестов будет слишком глубоко, если плыть напрямик, но если держаться у берега… Повозки придется бросить, но мысль неплохая. Я это обмозгую — утро вечера мудренее.

— Может, заночуем в гостинице? — сказал Ломми.

— Мы заночуем в крепости, заперев ворота. В каменных стенах мне лучше спится.

— Нельзя нам тут оставаться, — не сдержалась Арья. — Местные все убежали, даже лорд.

— Арри трусит, — заржал Ломми.

— Я-то нет, — отрезала она, — а вот они да.

— Ты у нас парнишка смышленый, — сказал Йорен, — но все дело в том, что здешних жителей волей-неволей затрагивает война, а нас нет. Ночной Дозор ни на чьей стороне, потому и врагов у нас быть не может.

«И друзей тоже», — подумала она, но на сей раз промолчала. Ломми и все остальные смотрели на нее, и ей не хотелось показаться трусихой.

Ворота крепости были скреплены большими гвоздями. Внутри лежала пара железных брусьев толщиной с молодые деревца. Когда их вставили одним концом в ямку у ворот, а другим в гнездо, получился огромный Х-образный засов. После того как они обследовали крепость сверху донизу, Йорен сказал, что это, конечно, не Красный Замок, но на ночь вполне сгодится. Десятифутовой вышины стены были сложены из грубого неоштукатуренного камня с деревянным настилом поверху. На северной стороне имелась калитка, а в деревянном амбаре под соломой Геррен обнаружил люк, ведущий в узкий, извилистый подземный ход. Геррен прошел его до конца и оказался у озера. Йорен велел поставить на люк повозку, чтобы никто не пробрался к ним этим путем, разделил всех на три стражи, а Тарбера, Курца и Тесака послал на башню караулить. Курцу дали охотничий рог, чтобы затрубить в случае опасности.

Повозки и животных завели внутрь и заперли за ними ворота. В шатком амбаре могла поместиться скотина со всего города. Убежище, где прятались горожане в опасные времена, было еще больше — низкое длинное каменное строение под соломенной крышей. Косс, выйдя за калитку, поймал гуся и двух кур, и Йорен разрешил развести костер. В крепости имелась большая кухня, но всю утварь с нее забрали. Стряпать выпало Джендри, Добберу и Арье. Доббер велел ей ощипать птицу, пока Джендри колол дрова.

— А я почему не могу дрова колоть? — спросила она, но никто ее не слушал. Она надулась и принялась ощипывать курицу. Йорен, сидя на другом конце скамьи, точил о брусок кинжал.

Когда ужин был готов, Арья получила куриную ножку и немного лука. За едой все говорили мало, даже Ломми. Джендри, поев, стал полировать свой шлем с таким видом, точно его тут и вовсе нет. Маленькая плакса плакала, но когда Пирожок дал ей кусок гусятины, она мигом управилась с ним и стала ждать, не дадут ли еще.

Арье досталась вторая стража, и она улеглась на соломенный тюфяк в убежище, но сон не шел к ней. Она попросила у Йорена брусок и принялась точить Иглу. Сирио Форель говорил, что тупой клинок — все равно что хромая лошадь. Пирожок, присев на соседнем тюфяке, следил за ее работой.

— Где ты взял такой хороший меч? — спросил он. Она сверкнула на него глазами, и он примирительно вскинул руки. — Я ж не говорю, что ты его украл, — просто хочу знать, где ты его взял, вот и все.

— Брат подарил, — буркнула она.

— А я и не знал, что у тебя брат есть.

Арья почесала себя под рубашкой. В соломе были блохи — хотя непонятно, какое неудобство могла принести парочка новых.

— У меня их много.

— Старшие или младшие?

Не надо было ей говорить об этом. Йорен велел ей держать язык за зубами.

— Старшие. У них тоже мечи есть — длинные мечи, и они научили меня, как убивать людей, которые ко мне пристают.

— Я не пристаю, я просто разговариваю. — Пирожок ушел, и Арья свернулась калачиком на тюфяке. Где-то в передней части дома плакала маленькая девочка. Хоть бы она унялась наконец. Ну почему она все время плачет?

Должно быть, Арья уснула, хотя даже не помнила, как закрыла глаза, и ей приснилось, что снаружи воет волк — да так жутко, что она сразу проснулась. Сев на тюфяке с бьющимся сердцем, она крикнула:

— Пирожок, проснись. Уот, Джендри, вы что, не слышали? — Она натянула один сапог.

Мужчины и мальчишки вокруг заворочались.

— Что стряслось-то? — спрашивал Пирожок.

— Чего не слышали? — ворчал Джендри.

— Арри приснился плохой сон, — сказал кто-то.

— Да нет же, я слышал, — настаивала она. — Это был волк.

— У Арри волки в голове, — засмеялся Ломми.

— Пусть себе воют, — сказал Геррен, — они там, а мы тут.

— Волки крепость штурмовать не станут, — согласился Уот.

— Я ничего не слыхал, — заявил Пирожок.

— Это был волк, — крикнула она, натягивая второй сапог. — Случилось что-то плохое — вставайте!

Не успели они обрушиться на нее с новыми насмешками, как вой раздался снова — только теперь это был не волк, это Курц дул в свой охотничий рог, поднимая тревогу. В мгновение ока все повскакали, натягивая одежду и хватая то оружие, которое имели. Когда рог затрубил опять, Арья бросилась к воротам. Пробегая мимо амбара, она услышала, как Кусака яростно рвет свои цепи, а Якен Хгар окликнул ее:

— Мальчик! Славный мальчик! Что там, война? Освободи нас, мальчик, — человек хочет сражаться!

Но она бежала дальше, не слушая его. За стеной стал слышен лошадиный топот и крики.

Она взобралась наверх. Парапеты были для нее высоки, и ей пришлось стать ногами в трещину между камнями, чтобы выглянуть наружу. На миг ей показалось, что город кишмя кишит светляками — потом она поняла, что это люди с факелами мечутся между домами. Занялась соломенная крыша, и оранжевый язык лизнул брюхо ночи. За ним последовали другие, и скоро огни заполыхали повсюду.

Джендри взобрался к ней со шлемом на голове.

— Сколько их там?

Арья попыталась посчитать, но всадники носились слишком быстро, размахивая своими факелами.

— Сто или двести — не знаю. — Сквозь рев пламени слышались крики. — Скоро они за нас примутся.

— Гляди, — показал Джендри.

Между горящих домов к крепости двигалась конная колонна. Пожар оранжево-желтыми бликами озарял шлемы, кольчуги и панцири всадников. Один держал знамя на длинном копье. Арье показалось, что оно красное, но об этом трудно было судить ночью, когда кругом ревел пожар: сейчас все казалось черным, красным или оранжевым.

Огонь перекидывался с одного дома на другой. Вот вспыхнуло дерево, и его ветви оделись пляшущей рыжей кроной. Все, кто был в крепости, поднялись — одни стояли на стенах, другие унимали испуганных животных внизу. Что-то стукнулось об ногу Арьи — она посмотрела и увидела маленькую плаксу.

— Уйди! — крикнула Арья, выдернув ногу. — Что ты здесь делаешь? Беги спрячься, глупая.

Всадники остановились перед воротами.

— Эй, в крепости! — крикнул рыцарь в высоком остроконечном шлеме. — Откройте именем короля!

— Это которого же? — отозвался старый Рейзен, не успел Уот его остановить.

Йорен взошел на стену у ворот со своим выгоревшим черным плащом на шесте.

— Оставайтесь там, где вы есть! — прокричал он. — Жители покинули город.

— А ты кто такой, старик? — осведомился рыцарь. — Трусливый пес лорда Берика? Если этот жирный дурак Торос с тобой, спроси его, как ему нравится огонь, зажженный нами.

— Нет здесь таких. Только парни для Ночного Дозора. Нам до вашей войны дела нет. — Он поднял шест повыше. — Не видите, что ли, что знамя у нас черное?

— Это также цвет дома Дондаррионов, — заметил вражеский знаменосец. Теперь Арья разглядела его флаг: золотой лев на красном поле. — Эмблема лорда Берика — пурпурная молния на черном.

Арья вдруг вспомнила, как бросила в Сансу апельсин и забрызгала соком ее дурацкое шелковое платье. Тогда на турнире был какой-то южный лорд, и глупая сестрина подружка Джейни в него влюбилась. У него была молния на щите, и отец Арьи послал его отрубить голову брату Пса. Как будто тысячу лет назад это было, в другой жизни, с другим человеком… с Арьей Старк, дочерью десницы, а не с сироткой Арри. Разве Арри мог знаться с лордами?

— Ты что, слепой? — Йорен помахал плащом из стороны в сторону. — Где ты видишь тут свою поганую молнию?

— Ночью все знамена черные, — ответил рыцарь в остроконечном шлеме. — Открывай, не то мы будем считать вас разбойниками, стакнувшимися с врагами короля.

Йорен плюнул.

— Кто вами командует?

— Я. — Другие всадники расступились, давая дорогу, и пламя отразилось в броне боевого коня. Командир был грузный человек с мантикором на щите и витыми узорами на стальном панцире. В открытом забрале шлема виднелась бледная свинячья образина. — Сир Амори Лорх, знаменосец лорда Тайвина Ланнистера из Бобрового Утеса, десницы короля. Настоящего короля — Джоффри. — Голос у него был высокий и тонкий. — Его именем приказываю вам открыть ворота.

Город горел, в воздухе стоял дым, и красных искр было больше, чем звезд.

— Не вижу в этом нужды, — нахмурился Йорен. — С городом делайте что хотите, нам до него дела нет, а нас оставьте в покое. Мы вам не враги.

«Смотрите вашими глазами», — хотелось Арье крикнуть людям внизу.

— Разве они не видят, что мы не лорды и не рыцари? — прошептала она.

— Я думаю, им все равно, Арри, — шепнул в ответ Джендри.

Она посмотрела на лицо сира Амори, как Сирио учил ее смотреть, и поняла, что Джендри прав.

— Если вы не предатели, откройте ворота, — настаивал сир Амори. — Мы убедимся, что ты говоришь правду, и продолжим свой путь.

Йорен жевал кислолист.

— Говорю тебе — здесь никого нет, кроме нас. Даю вам слово.

Рыцарь в высоком шлеме рассмеялся:

— Ворона дает нам свое слово.

— Ты, часом, не заблудился, старик? — хохотнул кто-то из копьеносцев. — Стена далеко к северу отсюда.

— Еще раз приказываю тебе именем короля Джоффри доказать свою верность ему и открыть ворота, — сказал сир Амори.

Йорен долго думал, жуя свою жвачку, потом плюнул и сказал:

— Что-то не хочется.

— Я так и думал. Вы отказываетесь подчиниться приказу короля и тем изобличаете себя как мятежников, черные на вас плащи или нет.

— У меня тут мальчики. Дети.

— Дети и старики умирают одинаково. — Сир Амори лениво поднял кулак, и кто-то метнул копье из тени, отбрасываемой пожаром. Копье, должно быть, метило в Йорена, но попало в Уота рядом с ним. Острие вонзилось в горло и вышло из затылка, темное и влажное. Уот схватился за древко и мешком свалился со стены.

— Возьмите крепость и убейте их всех, — скучливо произнес сир Амори. Полетели другие копья. Арья дернула Пирожка за полу камзола, пригнув его вниз. Снаружи гремели доспехи, шуршали мечи, вынимаемые из ножен, копья стукались о щиты вперемешку с руганью и топотом копыт. Над головами у них пролетел, роняя искры, факел и шлепнулся в грязь на дворе.

— К оружию! — вскричал Йорен. — Станьте пошире и защищайте стену там, где они будут атаковать. Косс, Утрег, держите калитку. Ломми, вытащи копье из Уота и стань на его место.

Пирожок стал доставать свой короткий меч и уронил его. Арья сунула клинок ему в руку.

— Я не умею с ним обращаться, — сказал он, глядя на нее белыми глазами.

— Это легко. — Но ложь застряла у Арьи в горле, потому что за парапет ухватилась чья-то рука. При свете горящего города Арья видела ее так ясно, словно время остановилось. Толстые мозолистые пальцы с курчавыми черными волосками между костяшками, с грязью под ногтем большого пальца. Страх ранит глубже, чем меч, напомнила себе Арья, когда вслед за рукой показалась верхушка круглого шлема.

Она взмахнула Иглой сверху вниз, и кованная в замке сталь рубанула прямо по костяшкам.

— Винтерфелл! — закричала Арья. Хлынула кровь, пальцы отлетели прочь, и шлем исчез так же внезапно, как и появился.

— Сзади! — завопил Пирожок. Арья обернулась. На стену лез другой солдат, бородатый и без шлема, держа кинжал в зубах, чтобы освободить обе руки. Когда он перекинул ногу через парапет, Арья ткнула мечом ему в глаза. Игла не коснулась его — он отшатнулся и упал. Хоть бы он хлопнулся лицом вниз и язык себе откусил.

— Ты за ними следи, а не за мной! — рявкнула она на Пирожка. В следующий раз тот сам рубанул врага по рукам своим коротким мечом и скинул вниз.

Лестниц у сира Амори не имелось, но по крепостным стенам, сложенным из дикого камня, карабкаться было легко, и врагам не было конца и края. На месте каждого, кого Арья рубила, колола и спихивала со стены, тут же появлялся другой. Рыцарь в остроконечном шлеме взобрался на гребень, но Йорен накрыл его своим черным знаменем и сунул кинжал в щель его доспехов. Со всех сторон летели факелы, и языки пламени еще долго стояли у Арьи перед глазами. Золотой лев на красном поле напоминал ей о Джоффри, и она жалела, что его здесь нет: она вогнала бы Иглу в его ухмыляющуюся рожу. Четверо солдат с топорами бросились на ворота, но Косс снял их из лука одного за другим. Доббер повалил своего противника на стену, а Ломми размозжил врагу голову камнем, не успел тот встать, и заулюлюкал — но у Доббера в животе торчал нож, и он тоже не поднялся больше. Арья перескочила через убитого парня не старше Джона — у него была отрублена рука. Она вроде бы этого не делала, хотя кто знает? Куил взмолился о пощаде, но рыцарь с осой на щите раздробил ему лицо своей шипастой булавой. Пахло кровью, дымом, железом и мочой, но потом все эти запахи как-то слились воедино. Какой-то тощий человечек ухитрился взобраться на стену, и она кинулась на него вместе с Джендри и Пирожком. Джендри ударил его мечом, сбив шлем с головы. Он был лысый и напуганный, у него недоставало зубов, и бороденка была седая — Арья даже пожалела его, но все равно убила, крича: «Винтерфелл! Винтерфелл!», а Пирожок с криком «Пироги горячие!» рубанул врага по тонкой шее.

Когда тощий упал, Джендри забрал его меч и спрыгнул во двор, где тоже кипела битва. Огонь мерцал на кольчугах и клинках — враги то ли перелезли где-то через стену, то ли прорвались в калитку. Арья спрыгнула рядом с Джендри — мягко, как учил ее Сирио. В ночи звенела сталь и слышались крики раненых и умирающих. Арья не знала, куда бежать, — смерть была повсюду.

Тут Йорен встряхнул ее и заорал:

— Мальчик! Уходи отсюда — наше дело пропащее. Собери мальчишек, кого сможешь, и уводи их. Скорей!

— Но как? — крикнула она.

— Через тот люк. В амбаре.

И он снова кинулся в бой. Арья схватила Джендри за руку, крича:

— Он велел нам уходить. Через амбар.

Глаза Быка в прорезях шлема отражали огонь. Он кивнул. Они позвали Пирожка со стены и нашли Ломми Зеленые Руки — он лежал с пробившим ногу копьем. Геррен был ранен слишком тяжело, чтобы бежать с ним. В хаосе и дыму, среди мертвых тел, сидела маленькая плакса. Арья схватила ее за руку, но девчушка не хотела идти — даже шлепки не помогали. Арья потащила ее за собой правой рукой, держа Иглу в левой. Ночь светилась тускло-красным огнем. «Это амбар горит», — подумала Арья. Пламя факела, упавшего в солому, лизало его стены, и животные, запертые внутри, кричали в голос. Из амбара выскочил Пирожок.

— Арри, скорее! Ломми уже там! Брось ее, если не хочет идти!

Арья упрямо тащила девочку за собой. Пирожок шмыгнул обратно, но вместо него выбежал Джендри. От огня его шлем так сиял, что рога казались оранжевыми. Он вскинул маленькую плаксу себе на плечо.

— Бежим!

В амбаре было жарко, как в печи. Клубился дым, и задняя стена пылала сверху донизу. Лошади и ослы бились и кричали. «Бедные», — подумала Арья. Потом она увидела повозку и трех закованных в ней. Кусака рвал цепи, и кровь текла у него по рукам. Рорж пинался и ругался во всю глотку. Якен Хгар крикнул:

— Мальчик! Славный мальчик!

Открытый люк был всего в нескольких футах перед ней, но огонь распространялся быстро, пожирая сухое дерево и солому с такой быстротой, что даже не верилось. Арья вспомнила страшное обоженное лицо Пса.

— Ход узкий, — крикнул Джендри. — Ее тут не протащишь.

— Толкай перед собой, — ответила Арья.

— Добрые, хорошие мальчики, — звал, кашляя, Якен Хгар.

— Снимите эти сраные цепи! — орал Рорж.

Джендри их не слушал.

— Лезь ты первый, потом она, потом я. Скорее — ход длинный.

— Ты куда дел топор, когда дрова колол?

— Он там, около убежища. — Джендри бросил взгляд на закованных. — Я бы лучше ослов спас, да времени нет.

— Бери ее! — крикнула Арья. — Тащи! — И выскочила из амбара, а огонь бил у нее за спиной горячими красными крыльями. Снаружи была блаженная прохлада, но люди гибли повсюду. Косс бросил свой клинок в знак того, что сдается, но его убили на месте. Все заволокло дымом. Йорена не было видно, но топор торчал там, где Джендри его оставил, — у поленницы рядом с убежищем. Арья выдернула его из чурбана, и чья-то рука в кольчуге схватила ее. Она вогнала топор врагу между ног. Лица она не видела — только темную кровь, проступившую сквозь железные звенья. Возвращение в амбар оказалось самым трудным делом в ее жизни. Дым полз из открытой двери, как черный змей, а внутри кричали ослы, лошади и люди. Она закусила губу, пригнулась и проскочила в месте, где дым был не так густ.

Ослик, охваченный огненным кольцом, вопил от ужаса и боли, и пахло паленой шерстью. Крыша тоже горела, роняя вниз дерево и солому. Арья зажала рукой нос и рот. Повозку за дымом не было видно, но рев Кусаки указывал путь.

Рядом выросло колесо. Повозка подскочила и проехала с полфута — это Кусака опять рванул свои цепи. Якен увидел Арью, но тут и дышать было трудно, не то что разговаривать. Она швырнула топор в повозку. Рорж поймал его и поднял над головой, Пот, смешанный с копотью, стекал по его безносому лицу. Арья, кашляя, пустилась бегом. Позади сталь обрушилась на старое дерево — еще раз и еще. Миг спустя раздался громовой треск, и из повозки вывалилось днище.

Арья вниз головой нырнула в туннель, на глубину в пять футов. Грязь набилась ей в рот, но ничего, это был восхитительный вкус — земли, воды, червей, жизни. Под землей было темно и прохладно — наверху лилась кровь, ревел огонь, валил дым и визжали гибнущие животные. Арья повернула пояс, чтобы Игла не мешала, и поползла. Футов через десять она услышала шум, похожий на рев какого-то чудища, и в туннель хлынуло облако дыма и черной пыли, пахнущее адом. Арья, задержав дыхание, ткнулась лицом в грязь и заплакала — сама не зная о ком.