Глава 13
МЕЛЕНГАРСКАЯ ВЕДЬМА
Было поздно. Модина, как обычно, стояла у окна, равнодушно наблюдая за кусочком доступного ей мира. Она боялась ложиться спать — во сне ее неизменно мучили кошмары о прошлом, об отце и о том жутком темном месте, и потому она предпочитала сидеть либо стоять возле окна, наблюдая за причудливыми тенями, которые отбрасывали деревья во дворе замка, и облаками, набегавшими на звезды. По двору скользнул лунный свет, взбираясь на статуи и дальние ворота, совсем как плющ, еще недавно зеленый, а теперь ставший угрюмого бурого цвета. Скоро растение уснет, станет будто мертвое, но, даже потеряв листву и засохнув, будет отчаянно цепляться за камень. Что ж, для него рано или поздно все-таки наступит весна.
Громкий стук в дверь спальни отвлек Модину от тяжелых мыслей. Она в удивлении повернулась. Стучать мог только Джеральд, но он делал это очень тихо. Часто приходила Амилия, но та никогда не стучала. Сейчас же кто-то яростно колотил в дверь, все сильнее и сильнее, словно хотел сорвать щеколду, которая под таким напором издавала неприятный скрежет.
Модина подошла к двери. Ей даже в голову не пришло спросить, кто там. Ей не пришло в голову испугаться. Она просто отодвинула щеколду, и дверь отворилась.
На пороге стоял смутно знакомый ей человек. Лицо его раскраснелось, глаза остекленели, воротник рубашки был неряшливо расстегнут.
— Вот и вы, ваше величество! — воскликнул он. — Наконец-то я имею честь видеть вас! Позвольте снова представиться, если вы меня забыли. Я Арчибальд Баллентайн, двенадцатый граф Чедвикский. — Он низко поклонился и сделал неловкий шаг, едва не потеряв равновесие. — Могу я войти?
Императрица промолчала, и граф, приняв это за согласие, протиснулся в комнату.
— Тсс! — Он поднес палец к губам. — Нужно соблюдать тишину, иначе мое присутствие здесь обнаружат.
Приоткрыв рот, граф уставился на Модину, сверху донизу оглядывая ее хрупкую фигурку, то поднимая, то опуская голову, словно стараясь облегчить задачу глазам. Модина была только в тонкой ночной рубашке, но даже не подумала чем-либо прикрыться.
— Вы так красивы! Я просто лишился покоя, как только впервые увидел вас! Я давно хотел вам это сказать, но мне не позволяли вас видеть. — Граф вытащил из-за пазухи фляжку и сделал глоток. — Какая несправедливость! Вы достанетесь Этельреду, тогда как именно я ваш герой! Герой империи! Вы должны быть моей! Я этого заслуживаю! — воскликнул граф, подняв кулак.
Помолчав, он опасливо оглянулся в сторону двери.
— Скажите на милость, что такого особенного совершил Этельред? — продолжал граф. — Ведь это мое войско спасло Аквесту и сокрушило бы Меленгар, если бы мне позволили. Но они не пожелали, чтобы я это сделал. А знаете почему? Они боятся моего величия! Боятся, что, захватив Меленгар, я слишком возвышусь над ними! Они все мне завидуют, понимаете? А теперь Этельред задумал взять вас себе, но вы моя! Моя, говорю я вам! — выкрикнул он и вздрогнул, затем снова прижал палец к губам. — Тсс!
Модина наблюдала за графом с легким любопытством.
— Как вы могли предпочесть его? — Он ударил себя кулаком в грудь. — Ведь я хорош собой! Я молод! — Раскинув руки в стороны, он покрутился на месте, словно призывая Модину оценить достоинства своего внешнего вида, но пошатнулся и, чтобы не упасть, вынужден был ухватиться за столбик кровати. — Этельред старый, толстый и прыщавый! Разве такой супруг вам нужен? Вы ему безразличны. Ему нужна только корона!
Наконец, выпрямившись, граф окинул мутным взглядом пустую комнату.
— Не поймите меня превратно, ваше величество, — громко прошептал он и, снова качнувшись, схватился за плечо Модины, пытаясь удержаться на ногах. — Я тоже хочу получить корону. Любой, кто станет отрицать это, лжец. Кто бы не пожелал стать повелителем мира? Но… — Он поднял дрожащий палец. — Я бы вас любил.
Граф замолчал. Модина чувствовала на лице его горячее дыхание. Облизнув губы, он погладил ее плечо, потом рука его скользнула выше, к шее, и пальцы начали перебирать ее волосы.
— Этельред никогда не полюбит вас так, как я. — Арчибальд взял ее руку и приложил к своей груди. — Его сердце никогда не станет стучать так, как стучит мое только потому, что я рядом с вами. Да, я жажду власти. Я мечтаю о троне, но я мечтаю и о вас. — Он посмотрел ей в глаза. — Я люблю вас, Модина. Я люблю вас и хочу, чтобы вы были моей. Вы должны стать моей женой!
Он притянул ее к себе и с силой впился в ее губы. Модина не сопротивлялась — ей было все равно. Отстранившись, граф внимательно посмотрел на нее, словно пытался угадать, что скрывается за ее неподвижным равнодушным лицом. Она по-прежнему молчала.
— Модина? — позвала Амилия, входя в покои. — Что здесь происходит?
— Ничего, — грустно сказал Баллентайн. Он снова пристально посмотрел на Модину. — Ровным счетом ничего.
Он повернулся и вышел.
— С вами все в порядке? — Амилия бросилась к императрице и, откинув волосы, тщательно осмотрела ее лицо. — Он не сделал вам больно?
— Я должна выйти замуж за регента Этельреда? — спокойно спросила Модина.
Амилия задержала дыхание и прикусила губу.
— Понятно, — ровным голосом сказала императрица. — И когда ты собиралась мне об этом сказать? В день свадьбы?
— Я… Я сама только недавно узнала. А после того случая, что произошел с вами на кухне, я не хотела вас расстраивать.
— Я не расстроена, Амилия. Спасибо, что зашла.
— Но я… — Амилия замолчала.
— Что-то еще?
— Ах… нет, я просто… Вы сейчас мне кажетесь совсем другой. Нам надо поговорить об этом.
— О чем тут говорить? Я выхожу замуж за Этельреда, чтобы он стал императором.
— Но вы все равно будете императрицей.
— Да-да, не о чем беспокоиться. Со мной все в порядке.
— Вы ведете себя очень странно…
— Правда? Ну, наверное, меня так обрадовала новость о том, что я теперь невеста.
Амилия не на шутку перепугалась.
— Модина, что с вами? Что творится в вашей голове?
Модина улыбнулась.
— Все хорошо, Амилия. Все будет в порядке.
— Прекратите повторять одно и то же! Вы меня очень пугаете, — сказала Амилия, протягивая к ней руку.
Модина отошла к окну.
— Простите, что я не рассказала вам, — воскликнула Амилия. — Простите, что у двери не было стражника. Мне очень жаль, что вам пришлось услышать такие новости от этого пьяницы…
— Ты ни в чем не виновата, Амилия. Очень важно, чтобы ты это знала. Ты единственный важный для меня человек. Жизнь на удивление ничтожна, когда в ней нет никого, о ком можно заботиться. Мой отец это знал. Раньше я этого не понимала, но теперь поняла.
— Что вы поняли? — дрожа, спросила Амилия.
— Что жизнь сама по себе не имеет ценности — ценность ей придает то, что ты с ней делаешь.
— И что вы намерены сделать со своей жизнью, Модина?
Модина постаралась еще раз улыбнуться. Она коснулась руками щек Амилии и нежно поцеловала ее.
— Уже поздно. Спокойной ночи, Амилия.
Глаза Амилии расширились от страха. Она все быстрее и быстрее качала головой.
— Нет-нет-нет! Я останусь здесь. Я не хочу, чтобы вы ночью оставались одна.
— Как хочешь.
На мгновение Амилия успокоилась, но потом ей снова стало страшно.
— Завтра я приставлю стражника, чтобы он следил за вами.
— Конечно, — коротко ответила Модина.
Амилия сдержала слово и остаток ночи провела в покоях Модины. На рассвете, когда императрица еще спала, она тихонько выскользнула из комнаты и отправилась в кабинет начальника стражи, куда ворвалась без предупреждения и даже не постучав.
— Почему вчера ночью возле двери в спальню императрицы не было стражника? — гневно обрушилась она на дежурного солдата. — Куда девался Джеральд?
— Мы не могли отпустить его, сударыня. В имперской страже не хватает людей. Мы ищем ведьму, принцессу Меленгара. По распоряжению регента Сальдура, каждый имеющийся у меня солдат брошен на ее поиски.
— Мне все равно, кого вы ищете! Я хочу, чтобы Джеральд охранял дверь ее величества. Понятно?
— Но, госпожа…
— Прошлой ночью в покои императрицы проник граф Чедвикский. К ней в покои! И неужели вам — или кому бы то ни было — не приходит в голову, что точно так же туда может пробраться ведьма, которую вы столь усиленно ищете, и попытается убить императрицу?
Последовала долгая пауза.
— Ну разумеется, об этом вы не подумали! Немедленно верните Джеральда на его прежний пост!
Выйдя из кабинета начальника стражи, Амилия отправилась в общую спальню и разбудила горничную Модины. Когда девушка оделась, Амилия велела ей тотчас отправляться в покои императрицы.
— Анна, ты должна постоянно быть с императрицей и следить за ней.
— Следить за ней? Зачем? То есть… как я должна за ней следить, госпожа?
— Просто проследи, чтобы императрица не причинила себе вреда.
— Что вы имеете в виду?
— Присматривай за ней. Если хоть что-то в ее поведении покажется тебе странным или необычным, немедленно пошли за мной.
Модина услышала, как в комнату тихо вошла Анна. Какое-то время она притворялась спящей. Потом потянулась, зевнув, встала с постели, подошла к умывальному тазу и плеснула себе на лицо воды. Анна быстро подала ей полотенце и широко улыбнулась, радуясь, что прислуживает самой императрице.
— Тебя ведь зовут Анна, правильно? — спросила Модина.
Девушка зарумянилась, ее глаза засветились от счастья. Она несколько раз усердно кивнула.
— Видишь ли, Анна, я просто умираю с голоду. Не могла бы ты сбегать на кухню и попросить пораньше приготовить мне завтрак? И пожалуйста, дождись, пока он будет готов, и принеси мне его сама.
— Я… я… — залепетала служанка.
Модина погрустнела и опустила глаза.
— Ну прости. Наверное, я требую от тебя слишком многого.
— Нет-нет, ваше великолепие! Я мигом сбегаю и принесу вам завтрак!
— Вот спасибо.
— Я так рада услужить вам, ваше светлейшество!
«Интересно, как еще позамысловатее она могла бы меня назвать, если бы задержалась здесь подольше?» — подумала Модина. Как только Анна ушла, она подошла к двери и задвинула щеколду. Потом приблизилась к висевшему на стене большому зеркалу. Взяв кувшин, который стоял рядом с умывальным тазом, она без колебаний швырнула его в зеркало, разбив и то, и другое. Подняв большой осколок стекла, Модина направилась к окну.
— Ваше величество! — позвал из-за двери Джеральд. — У вас все хорошо?
Двор под острым косым углом освещали лучи только что взошедшего осеннего солнца. Модина любила солнце и подумала, что, кроме Амилии, его свет и тепло — единственное, по чему она будет скучать.
Она обернула длинный острый осколок стекла подолом платья. На ощупь он был холодным. Ей все казалось холодным. Она посмотрела на двор и вдохнула воздух, напоенный запахом умирающей осенней листвы.
Стражник продолжал колотить в дверь.
— Ваше величество! — кричал он. — У вас все хорошо?
— Да, Джеральд, — сказала Модина. — Со мной все в порядке.
* * *
Ариста вошла во двор, миновав стражников у ворот. Сердце бешено колотилось, и ей казалось, что солдаты слышат его удары.
«Вот так, наверное, постоянно чувствуют себя Ройс и Адриан. Удивительно, что они еще не стали горькими пьяницами!»
Она дрожала от страха и от холода раннего утра. На ней было только старое рваное платье Линетт, мантию Эсрахаддона она потеряла в ту ночь, когда ее спас Хилфред.
«Хилфред… Он придет в ярость, если прочтет записку».
Мысли о нем причиняли ей боль. Годами он следовал за ней, как тень, потакал ее капризам, терпел от нее унижения, будучи в ловушке чувств, которые не смел проявить. Дважды едва не погиб ради ее спасения. Он был хорошим человеком — великим человеком. Она искренне хотела сделать его счастливым. Он заслужил счастье. Она хотела дать ему то, на что он не мог и рассчитывать, исправить все, что сломала собственными руками.
Вот уже три дня они скрывались в его комнатке, и Хилфред настойчиво убеждал ее вернуться в Меленгар. В конце концов она согласилась и пообещала, что завтра они отправятся в путь. Рано утром, когда Хилфред пошел к слепому старику за рыбой, Ариста выскользнула из их укрытия. Если у нее все получится, она успеет вернуться до его возвращения и они покинут город, как и задумали. Если же нет — если вдруг что-то случится, — он все поймет, прочитав записку.
Этой ночью ей вдруг пришло в голову, что она никогда не пробовала произносить заклинание поиска во дворе замка. Оттуда дым, несомненно, указал бы часть дворца, где держат Гонта. Если повезет, она даже сможет отыскать его окно. Эти сведения оказались бы бесценными для Ройса и Адриана. Так она пыталась объяснить свое возвращение во дворец, что было почти равносильно самоубийству. И она чувствовала себя должницей Эсрахаддона, хоть и не желала этого признавать. И если такая мелочь поможет спасти Дегана Гонта — хорошего человека, который был брошен в тюрьму ни за что, да еще и позволить воздать дань памяти волшебнику и избавиться от чувства вины, риск того стоил.
Стражники не обратили на нее внимания, и она сочла это добрым знаком. Значит, никто до сих пор не связал поломойку Эллу с меленгарской ведьмой. Теперь ей оставалось лишь наложить заклинание и незаметно уйти.
Она прошла по внутреннему двору в сторону дворцового огорода. Урожай уже был собран, голая взрыхленная земля ждала весны. На мягкой почве без труда можно нарисовать круг и нужные символы. Оглядываясь по сторонам, Ариста сжала рукой мешочек с волосами, который все еще лежал в кармане ее платья. Кажется, ей ничто не угрожает… Немногочисленные стражники, бывшие на дежурстве, не замечали ее.
Водя носком башмака по земле, Ариста как бы нехотя начала рисовать круг. Закончив его, она перешла к куда более кропотливому делу — рисованию рун, что требовало больше времени. Делать это ногой было значительно труднее, нежели рукой и куском мела. К тому же она боялась, что необычный рисунок могут заметить из окон верхних этажей.
Когда она приступила к предпоследней руне, из дворца неожиданно вышел стражник и направился прямо к ней. Ариста быстро наклонилась, делая вид, что копается в земле. Если он станет задавать вопросы, она скажет, что Ибис отправил ее за картошкой или что она ищет ключ от кладовой, который вчера обронила во дворе. Она надеялась, что он просто пройдет мимо. Всего один — последний! — раз ей нужно было стать незаметной служанкой. Скоро, однако, стало ясно, что стражник идет именно к ней. Глядя, как он приближается, она с тоской подумала о Хилфреде и пожалела, что не поцеловала его на прощание.
Амилия сидела у себя в кабинете, объясняя Нимбусу, что делать. Из длинного списка дел, касающихся приготовлений к свадьбе, они пока обговорили всего несколько пунктов. Она сможет немедленно вернуться к Модине после того, как даст гувернеру побольше заданий. Каждая минута, проведенная вдали от императрицы, грозила обернуться самыми ужасными последствиями.
— Когда выполните это, приходите ко мне, и я дам вам еще задания, — коротко сказала она. — Я должна вернуться к императрице. Боюсь, она сделает какую-нибудь глупость.
Нимбус поднял голову.
— Конечно, императрица несколько эксцентрична, но если мне будет позволено заметить, сударыня, она никогда не казалась мне глупой.
Амилия подозрительно прищурилась.
Нимбус был хорошим и преданным слугой, но его слова ей не понравились.
— Думаю, вы слишком много замечаете, Нимбус. Когда служишь в императорском дворце, это не самое лучшее качество. Для выживания, наверное, куда полезнее невежество.
— Я просто пытался вас подбодрить, — сказал он немного обиженным тоном.
Амилия нахмурилась и рухнула в кресло.
— Простите меня. Кажется, я уже начинаю говорить как Сальдур, да?
— Не вполне. Надо еще поработать над тем, чтобы завуалированные угрозы звучали более зловеще. Для этого голос должен быть чуть ниже, и, когда говорите, следует поигрывать кинжалом или слегка покачивать бокал вина.
— Я не угрожала вам! Я…
— Я пошутил, сударыня, — перебил он.
Амилия насупилась, взяла со стола лист и, скомкав, запустила им в Нимбуса.
— Честное слово, не знаю, зачем я вас наняла!
— Полагаю, причиной тому было не мое чувство юмора.
Амилия собрала стопку бумаг, взяла перо и бутылочку чернил и направилась к двери.
— Сегодня я буду работать в покоях Модины. Если я вам понадоблюсь, приходите туда.
— Непременно, — сказал он на прощание.
Чуть дальше по коридору Амилия увидела Анну с подносом в руках.
— Анна! — вскричала она, бросаясь к горничной. — Я же велела тебе неотлучно оставаться при императрице!
— Да, госпожа, но…
— Но что?
— Императрица попросила меня принести ей завтрак.
По спине Амилии пробежал холодок. Императрица ее попросила.
— А раньше императрица с тобой разговаривала?
Анна покачала головой. Она готова была расплакаться.
— Нет, госпожа. Я была так счастлива. Ее величество даже знает, как меня зовут.
Амилия бросилась вверх по лестнице. Сердце готово было выскочить из груди. Пока она бежала по лестнице, а затем по коридору к спальне императрицы, воображение нарисовало самые страшные картины, какие она могла там обнаружить. Нимбус был прав, возможно, даже больше, чем мог подозревать. Модина не была глупой, и Амилия представила, что могло случиться. На ходу оттолкнув Джеральда от двери, она ворвалась в покои императрицы, готовая к чему угодно, но то, что она увидела, превзошло все ее самые невероятные ожидания.
На кровати императрицы, держась за руки и оживленно беседуя, сидели Модина и служанка Элла.
Амилия застыла от изумления. Обе девушки посмотрели на нее. На лице Эллы появилось выражение испуга, но Модина, как обычно, была спокойна и словно ждала ее появления.
— Элла? — воскликнула Амилия. — Что ты делаешь…
— Джеральд, — перебила ее Модина, — отныне никто — повторяю, никто — не должен входить без моего позволения. Понятно?
— Конечно, ваше величество. — Стоявший в дверях Джеральд виновато опустил глаза.
Модина махнула рукой.
— Ты не виноват. Я тебя не предупредила. А теперь закрой дверь, пожалуйста.
Он поклонился и выполнил приказ.
Между тем Амилия молча стояла, раскрыв рот, не в силах вымолвить ни слова.
— Сядь, Амилия, а не то упадешь. Я хочу познакомить тебя со своей подругой. Это Ариста, принцесса Меленгара.
Амилия попробовала придать смысл этой чудовищной бессмыслице.
— Нет, Модина, это Элла, поломойка. Что здесь произошло? — в отчаянии спросила Амилия, окидывая взглядом разбитый кувшин и осколки зеркала, разбросанные на полу в углу комнаты. — Я думала… я думала, вы что-нибудь…
— Я знаю, что ты подумала, — сказала императрица, глядя в окно. — Поэтому нужно только радоваться приходу Аристы. Если бы я не увидела ее во дворе и не поняла… ну, в общем, неважно. Я хочу, чтобы вы подружились.
В голове Амилии воцарился настоящий хаос. Модина выглядела куда более собранной, чем обычно, но говорила бессмыслицу. Может быть, она только казалась разумной. А вдруг императрица совсем лишилась рассудка? В следующий раз она может принять кухонного пса Рыжего за посла Ланкстира.
— Модина, я знаю, вы думаете, что эта девушка — принцесса, но неделю назад вы также думали, что мертвы и похоронены, помните?
— Хочешь сказать, что считаешь меня сумасшедшей?
— Нет, нет, я просто…
— Госпожа Амилия, — впервые заговорила Элла. — Меня зовут Ариста Эссендон, и я действительно принцесса Меленгара. Ваша императрица в здравом уме. Мы с ней давние друзья.
Амилия в смятении уставилась на них обеих. Может, они обе безумны? Как могла… О, великий Марибор! Это она! Изящные руки, длинные тонкие пальцы, дерзкие расспросы про императрицу… то, как она смело смотрела Амилии в глаза… Элла была меленгарской ведьмой!
— Немедленно отойдите от ее величества! — вскричала Амилия.
— Амилия, успокойся.
— Она притворялась горничной, чтобы добраться до вас!
— Ариста здесь вовсе не за тем, чтобы навредить мне. Так ведь? — обратилась она к Элле, и та покачала головой. — Вот видишь. Принцесса никогда не причинила бы мне зла. А теперь иди сюда и садись. Нам надо обсудить кое-какие дела.
— Трейс… — сказала Элла, обеспокоенно глядя на Модину.
Императрица жестом остановила ее.
— Вы обе должны мне довериться, — сказала Модина.
Амилия покачала головой.
— Но как я могу? Зачем? Эта… эта женщина…
— Потому что, — перебила императрица, — мы должны помочь Аристе.
Если бы Модина не выглядела так серьезно, Амилия бы рассмеялась. Что за нелепость! За все время, что она ухаживала за императрицей, она ни разу не видела ее такой адекватной и сосредоточенной, с таким ясным взглядом. Она чувствовала себя не в своей тарелке. Блуждавшей в тумане Модины больше не было, но тем не менее она говорила какую-то чепуху.
— Модина, эту женщину ищет стража. Уже несколько дней солдаты прочесывают город.
— Вот поэтому она останется здесь. Это самое безопасное место. В моей спальне ее не станут искать даже регенты. И нам будет гораздо проще помочь ей.
— Помочь? Чем мы должны ей помочь? — Амилия сама уже едва не лишилась рассудка, пытаясь понять этот абсурдный разговор.
— Мы поможем ей разыскать Дегана Гонта, настоящего наследника Новрона.
Назад: Глава 12 ПИРАТЫ
Дальше: Глава 14 КАЛИС
