Глава 12

Спасение планеты

В последние десятилетия страны всего мира принимают решительные меры по защите окружающей среды. Все озабочены загрязнением воздуха и воды, распространением пестицидов и токсичных химических веществ и исчезновением некоторых видов животных. Правительства затрачивают огромные ресурсы в надежде на улучшение здоровья людей и снижение вредного воздействия на живую природу и ее нетронутые уголки. Основная масса усилий привела к положительным результатам. Борьба за меньшее загрязнение воздуха предотвратила сотни тысяч преждевременных смертей и миллионы заболеваний. Но часто регулирование оборачивалось пустыми затратами, а некоторые действия даже усугубили те проблемы, на решение которых были нацелены. Жесткий контроль за новыми источниками загрязнения воздуха, например, может способствовать дальнейшему использованию старых, более вредных, технологий. Тогда загрязнение, по крайней мере на короткий период, даже увеличится.

В последние годы внимание переключилось на мировые проблемы окружающей среды. Например, есть целый ряд международных соглашений, которые запрещают или ограничивают выброс химических веществ, разрушающих озоновый слой. Но прежде всего общество озабочено изменением климата. В этой области пока эффективный международный контроль отсутствует. Хотелось бы обратиться к этой проблеме далее. Помогут ли подталкивание и усовершенствование архитектуры выбора снизить выбросы парниковых газов? Несомненно. Позднее мы обрисуем некоторые возможности.

В большинстве случаев меры по защите окружающей среды и контролю вредного воздействия на здоровье загрязнения воздуха далеки от подталкивания. Они совсем не либертарианские. В этой сфере свобода выбора не считается ведущим принципом. Политика часто принимает форму командно-административного контроля. При этом полностью исключаются свобода выбора и влияние рынка. Людям также остается мало возможностей для самостоятельных действий в деле защиты окружающий среды. Командно-административный подход иногда осуществляется в виде контроля технологий. При этом государство поощряет использование экологически благоприятных вариантов. Пример — каталитический конвертер-нейтрализатор.

Чаще правительство ничего не уточняет, но требует повсеместного снижения выбросов. Например, власти заявляют, что за десять лет все новые автомобили должны в среднем на 90% снизить выделение угарных газов по сравнению с нынешними или что электростанции не должны превышать некий уровень выброса двуокиси серы. Или устанавливается федеральный стандарт качества окружающего воздуха, которому каждый регион должен соответствовать к указанной дате. Данный уровень загрязнения ни в коем случае не должен быть превышен, возможно, за редким исключением. Проследить за этим — задача местных властей.

Во многих странах государственные ограничения выбросов крупнейших источников загрязнения — правило, а не исключение. Иногда они бывают эффективными — воздух сейчас намного чище, чем в 1970-е годы. Но с философской точки зрения эти ограничения до неловкости напоминают советские пятилетки. Тогда бюрократы провозглашали, что миллионы людей должны в следующие пять лет изменить свою линию поведения. Иногда так и происходит, временами — нет. Порой цена таких изменений слишком высока, и чиновникам приходится вернуться к планированию. Когда цель — защита окружающей среды, поможет ли правильная архитектура выбора?

Мы прекрасно знаем, что в случае проблем окружающей среды осторожное подталкивание может выглядеть смехотворным, как попытка поймать льва мышеловкой. Когда воздух или вода сильно загрязнены, любое исследование подтвердит, что источник загрязнения наносит вред тем, кто дышит или пьет. Даже либертарианцы соглашаются: когда имеют место подобные внешние эффекты, нельзя полагаться только на действие рынка. Источники загрязнения (а это все мы) не возмещают ущерб, нанесенный окружающей среде. В свою очередь пострадавшие (опять же все мы) обычно лишены какой-либо возможности договориться с виновниками загрязнения, чтобы те устранили последствия своих действий. Когда «операционные издержки» (технический термин для обозначения затрат на достижение добровольного соглашения) высоки, воздействие со стороны государства становится неизбежным, в том числе принудительное. В этом убеждены даже сторонники свободы выбора. Если люди не желают заключать добровольные соглашения, большинство либертарианцев сочтут вмешательство государства допустимым.

Окружающую среду удобно принять за результат глобальной системы архитектуры выбора, когда решения принимают самые разные субъекты — от потребителей до крупных компаний и государства. Рынки составляют большую часть этой системы. При всех достоинствах они сталкиваются с двумя проблемами, усугубляющими ситуацию с окружающей средой. Во-первых, стимулы распределены неправильно. Если в результате нашего нынешнего потребительского отношения в следующем году окружающей среде будет нанесен ущерб, на нас это никак не скажется. Это обычно называют трагедией общин. У каждого фермера есть стимул увеличить поголовье коров. Ведь он получает выгоду от новых животных, и его затраты минимальны. Но все вместе коровы с разных ферм уничтожают пастбища. Их хозяевам нужно найти способ избежать этой трагедии. Возможно, фермерам придется договориться об ограничении числа коров, которых каждый может приобрести дополнительно. Похожие трудности испытывает рыбная промышленность. Кроме того, трагедия общин помогает объяснить загрязнение воздуха и угрозу климатических изменений.

Вторая проблема, способствующая избыточному загрязнению: люди не получают обратную связь в отношении своих действий, сказывающихся на окружающей среде. Если наше использование энергии вызывает загрязнение воздуха или воды, мы вряд ли регулярно отдаем себе в этом отчет. А иногда вообще не знаем об этом. Даже будучи в курсе связи между расходом электричества и вредом окружающей среде, скорее всего, мы не изменим своего поведения. Маловероятно, что те, кто включает дома кондиционер и оставляет так на несколько недель, вспоминают хотя бы иногда об издержках, собственных и общественных. Поэтому мы начнем разговор о проблемах окружающей среды с этих двух аспектов архитектуры выбора: стимулов и обратной связи.

Улучшенные стимулы

Если стимулы не согласованы, правительство может попытаться их перегруппировать. К охране окружающей среды есть два широких подхода. Первый — обложить источники загрязнений налогом и ввести соответствующие штрафы. Приведем пример из области климатических изменений. Налог на выброс парниковых газов завоевал одобрение большинства экологов, равно как и экономистов. Второй подход называется системой абсолютного ограничения и торговли выбросами. Виновники загрязнения получают или покупают права на выбросы в ограниченном размере. Эти квоты затем обращаются на рынке. Многие специалисты уверены, что система, основанная на стимулах, во многих аспектах вытеснит командно-административное регулирование. Мы согласны. Подходы, основанные на стимулах, более целесообразны и эффективны. С ними больше свобода выбора.

Да, эти предложения не оригинальны. Но одного того, что мы согласны в этом вопросе с большинством экономистов, недостаточно, чтобы отказываться от идеи! Ниже предлагается несколько поведенческих разработок, сделанных на основе предлагаемой концепции с учетом того, что субъекты экономики — гуманы. Более того, несмотря на элементы принуждения, этот базовый подход родственен либертарианскому патернализму. Ведь люди могут избежать налогов, не создавая выбросов. По сравнению с командно-административной системой экономические стимулы выглядят прямо-таки либертарианскими. В предложении: «Можете вести себя прежним образом, пока компенсируете общественный вред» больше свободы, чем во фразе: «Неукоснительно исполняйте указания государства». Компании предпочитают систему абсолютного ограничения и торговли выбросами строгим предписаниям правительства, поскольку она предполагает большую свободу и меньшие издержки. Если виновник загрязнения хочет повысить свой уровень активности, а следовательно, и количество выбросов, абсолютного запрета нет. Он может купить разрешение на свободном рынке. Признавая необходимость регулирования эмиссии парниковых газов, многие компании поддерживают систему абсолютного ограничения и торговли выбросами именно по этой причине. Если серьезно подходить к проблеме климатических изменений, то лучшей стратегией будет основанная на стимулах, а не на командно-административном контроле.

В большинстве случаев, чтобы решить проблему загрязнения, нужно ввести налоги на деятельность, причиняющую вред окружающей среде. Рынок отреагирует на повышение расходов. Цены на товары, связанные с токсичным производством, поднимутся, и их потребление снизится. Многие европейские страны уже поняли это. Конечно же, платить налоги никто не любит. Но повышение налога на бензин, например, в конечном счете склонит водителей к покупке более экономичного по расходу топлива автомобиля, или к не таким частым поездкам, или и к тому и к другому. В результате выброс углекислого газа, создающий угрозу глобального потепления, снизится. Кроме того, в случае роста цен на топливо у производителей автомобилей будет достаточно стимулов для разработки передовых технологий. Появятся новые экономичные модели. В Европе, в отличие от США, высок интерес к экологическим налогам.

Альтернативная система абсолютного ограничения и торговли выбросами похожа на первый подход по методам и по духу. Тем, чьи выбросы ниже определенного уровня, разрешат продавать квоты. Одним махом такая система создаст рыночные условия для сдерживания производства выбросов и стимулирования контроля загрязнения. Благодаря частным рынкам при таком подходе скорее поощряются, чем подавляются технологические инновации, нацеленные на ограничение выбросов. Системы торговли выбросами, основанные на рыночных принципах, приобретают все большую популярность на международном уровне. Так, Киотский протокол был разработан для контроля за уровнем парниковых газов. Он предполагает торговый механизм, предназначенный для снижения издержек в связи с сокращением выбросов.

Евросоюз проявляет огромный интерес к проблеме климатических изменений. Большинство стран уделяют вопросам экологии гораздо больше внимания, чем США. В Евросоюзе действует амбициозная система торговли квотами на выбросы парниковых газов, которая покрывает около 40% эмиссии этих веществ на его территории. Система торговли квотами на выбросы изначально была нацелена на помощь странам ЕС в удовлетворении требованиям Киотского протокола. Разрешения на выбросы закреплены за отраслями промышленности каждой страны. Они отражены в национальном плане распределения. Квота приравнивается к выбросу одной тонны ежегодно. Разрешения выдаются на несколько лет — так называемый торговый период. Первый пришелся на время с 2005 по 2007 год, а второй завершился в 2012 году. В настоящее время система действует в энергетической, горнодобывающей (стекло, керамика, цемент), металлургической и целлюлозно-бумажной отраслях промышленности.

Пока успехи системы торговли квотами на выбросы скромны: увеличение количества подтвержденных выбросов, скорректированное для ввода нового оборудования, в 2005–2006 годах составило всего 0,3%. За тот же период ВВП Евросоюза вырос на 3%. В 2006 году 99% оборудования отвечало нормам. Ученые подсчитали, что благодаря системе торговли квотами на выбросы выделение в атмосферу двуокиси углерода снизилось на 50–100 мегатонн в год, что эквивалентно 2,5–5%. Гораздо меньше, чем нужно и чем добивались, но это прекрасное начало.

Системы, основанные на стимулах, включая торговлю квотами на выбросы, не всегда оправдывали возложенные на них надежды. Получали политическую поддержку они также далеко не во всех случаях. Отчасти, вероятно, потому, что такой подход делал затраты на оздоровление окружающей среды прозрачными. Внедрение нового стандарта топливной экономичности на слух обманчиво представляется «бесплатным», тогда как введение налога на выброс углекислого газа кажется дорогостоящим. Хотя второй способ более дешевый. Одним из решений проблемы продвижения подобных законопроектов может стать применение ментального учета. Например, налог на выбросы углекислого газа можно объединить с урезанием личного подоходного налога, финансированием социального обеспечения и «Медикэр» или предоставлением универсальных медицинских страховок. Права на эмиссию в системе абсолютного ограничения и торговли выбросами можно продавать на аукционе, а доходы — использовать аналогично. Такое объединение издержек и выгоды подсластит горькую пилюлю.

В США наиболее радикально экономические стимулы были использованы в поправках 1990 года к Закону о чистом воздухе. Эти нормы продвигал президент Джордж Буш — старший при активной поддержке Республиканской и Демократической партий. Поправки основаны на системе торговли квотами на выбросы для сокращения кислотных дождей. Большинство компаний поддержали программу, потому что возможная продажа прав на выброс могла покрыть издержки на сокращение загрязнения. Конгресс вынес решение о «потолке» — совокупном уровне выбросов — для источников загрязнения, из-за которых возникали кислотные осадки. Компании получили прямое разрешение торговать квотами. Поскольку снижение загрязнений измерялось деньгами, появились сильные стимулы к благоприятному для окружающей среды поведению.

Программа по сокращению кислотных осадков обернулась грандиозным успехом. Соблюдение закона было почти идеальным. Многие компании стали продавать и покупать квоты, развился эффективный рынок разрешений, как и ожидалось. С момента вступления программы в силу цены на перевозку угля невероятно снизились благодаря отмене регулирования. Но эта неожиданная проблема была преодолена, поскольку разрешения перепродавались по меньшей стоимости, чем предполагалось. По сравнению с системой командно-административного контроля торговый механизм сберегал 357 млн долларов ежегодно в первые пять лет. За двадцать лет экономия выросла до 2,28 млрд долларов в год. В целом она составила более чем 20 млрд долларов.

Вполне справедливо поставить программу сокращения кислотных осадков в один ряд с наибольшими успехами американского природоохранного законодательства. Расходы оказались настолько ниже предполагаемых, что рентабельность была особенно высока. Издержки соблюдения законодательства составили всего 870 млн долларов по сравнению с ежегодной прибылью от 12 до 78 млрд долларов. Не говоря уже о снижении количества преждевременных смертей почти на 10 тыс. и заболеваний хроническим бронхитом более чем на 14,5 тыс.

Скорее всего, в отношении парниковых газов большинство стран пойдут по пути налогов на выброс диоксида углерода или — с большей вероятностью — программы сокращения кислотных осадков. Во втором случае для снижения совокупных выбросов будут использоваться экономические стимулы. В действительности уже много внимания уделялось возможности создания международных рынков прав на выброс парниковых газов. При этом должно быть установлено глобальное пороговое значение. Главное преимущество такой системы в гарантии, что снижение выбросов проведут в первую очередь те, кому это обойдется дешевле. Другие при необходимости будут покупать квоты, вероятно, в беднейших странах, которые предпочли бы заработать.

Обратная связь и информация

Хотя, по нашему мнению, самые важные шаги в деле защиты окружающей среды состоят в установлении верных цен, то есть в стимулах, этот подход сложно реализовать на практике. Когда избиратели жалуются на высокие цены на бензин, политикам трудно объединиться ради непопулярного решения, которое повысит цены еще больше. Основная причина в том, что издержки от загрязнения скрыты, а цена на бензин очевидна. Поэтому, наряду с воздействием на цены или пока политическим деятелям не хватает смелости на них повлиять, можно предпринять сходные с подталкиванием шаги. Они помогут уменьшить проблему политически приемлемыми методами.

Важный шаг, вполне соответствующий духу либертарианства, — улучшение обратной связи с потребителями. Он предполагает усовершенствование информации и способов ее доведения до людей. Этот подход мог бы благотворно повлиять на рынок и государство в равной степени. К тому же эти меры менее затратные и не такие довлеющие, как командно-административная система. Большинство экологов опасаются, что одним раскрытием сведений можно добиться очень немногого. Возможно, они правы. Но иногда информация становится на удивление сильным фактором мотивации.

Во всем мире раскрытие данных используется как инструмент государственного контроля. В США обязательные сведения о риске курения были введены в 1964 году и модифицированы в 1969 и 1984 годах. Это, вероятно, самый известный пример политики раскрытия информации. Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов уже давно требует использовать маркировки, предупреждающие об опасности, для фармацевтической продукции. Агентство охраны окружающей среды ввело такие же правила для пестицидов и асбеста. До снятия с производства разрушающих озоновый слой химикатов на этикетках продуктов с их содержанием также должна была присутствовать предупредительная информация. Конгресс требует ввести аналогичные меры для продуктов с содержанием сахарина. Во время правления президента Рейгана, который не был ярым сторонником регулирования, Управление по охране труда США выпустило «Стандарты информирования об опасных веществах». Все работодатели были обязаны ввести программу по информированию об опасных веществах, включая индивидуальную подготовку, и сообщать работникам о рисках. Благодаря этим стандартам труд стал гораздо безопаснее. Помимо обязательного раскрытия информации от работодателей, не требовалось как-либо изменять поведение.

Некоторые законы о раскрытии информации разработаны для запуска скорее политических механизмов, чем рыночных. Их цель не предоставление потребителям обратной связи по их решениям, а информирование электората и его представителей. В США самый известный среди таких нормативных актов — Закон о национальной политике в области окружающей среды 1972 года. Основным его требованием были сбор и раскрытие правительством информации, имеющей отношение к экологии, до начала проектов, которые могут сильно повлиять на окружающую среду. Путем раскрытия информации правительство принимает меры предосторожности против собственных постановлений, способных повредить природе, или внешнего давления на граждан, узнавших о возможном уроне. В случае бурной реакции общества государство будет вынуждено признать значительность влияния на окружающую среду. Но, если люди воспримут раскрытую информацию равнодушно, бездействие со стороны государства будет оправданным. Во многих странах приняты похожие законы. Они требуют тщательного рассмотрения планируемых действий на предмет возможного вреда окружающей среде.

В ряду подобных актов очень удачным оказался Закон США о планировании мероприятий в аварийных ситуациях и правах общественности на получение объективной информации. Он был принят Конгрессом в 1986 году под влиянием последствий катастрофы на атомной электростанции в Чернобыле. Изначально этот умеренный акт не вызывал разногласий или сомнений. Он был разработан не ради блага окружающей среды как такового. Сутью закона был учет, из которого Агентство охраны окружающей среды США получало представление о происходящем. Но в итоге этот нормативный акт достиг гораздо большего. В действительности требование раскрытия информации в базе данных по выбросам токсичных веществ, возможно, самая успешная мера во всем экологическом законодательстве.

Для создания базы данных по выбросам токсичных веществ компании и физические лица обязаны докладывать федеральным властям о количестве потенциально опасных химикатов, хранящихся или выброшенных в окружающую среду. Эти сведения любой желающий может найти в открытом доступе на сайте Агентства охраны окружающей среды. Сейчас более 23 тыс. производств раскрыли подробную информацию о более чем 650 химических веществ, включая около 2 млн тонн захоронений отходов на территории предприятия, вне ее и утилизированных другими способами. Использующие опасные химикаты компании также должны докладывать местной пожарной службе о размещении, видах и количестве хранимых веществ. Информацию о потенциальной угрозе для здоровья они также обязаны раскрыть.

Удивительно, но даже без требований изменения поведения этот закон произвел колоссальный положительный эффект. В результате выбросы опасных химических веществ на территории США существенно снизились. Это неожиданное последствие позволяет предположить: само по себе требование раскрытия информации может вызвать значительное уменьшение загрязнения. Вскоре мы рассмотрим, как успех базы данных по выбросам токсичных веществ можно повторить в контексте климатических изменений. Списки используются и в других природоохранных областях и странах. Примеры: данные по чистоте и переработке отходов курортных отелей Италии и климатические показатели муниципальных образований Швеции.

Почему база данных по выбросам токсичных веществ привела к таким благоприятным последствиям? Основная причина в том, что экологические активисты и большинство СМИ склонны выискивать злостных нарушителей, создавая что-то вроде «черного списка». Это прекрасный пример социального подталкивания. Ни одна компания не захочет попасть в такой список. Испорченная репутация может обернуться самыми разными неприятностями, включая падение стоимости акций. Компании, попавшие в список, наверняка приложат усилия к снижению выбросов. А что еще лучше, у других появится мотивация вообще в него не попадать. В результате возникнет своеобразное соревнование. Компании будут принимать как можно больше мер и их совершенствовать, чтобы не оказаться главными источниками токсичных выбросов. Если получится снизить выбросы с небольшими издержками, то производители так и поступят просто во избежание урона репутации и связанных с этим трудностей.

С учетом этого примера обрисуем то, как можно было бы с небольшими затратами подтолкнуть людей к решению проблемы изменения климата. Правительствам большинства стран нужно создать базу данных о выбросах парниковых газов. Там раскрывалась бы информация о существенных источниках загрязнения. В базе люди смогут увидеть различные источники выбросов парниковых газов в соответствующей стране и отслеживать изменения. Вероятно, государства отреагируют на список законодательными мерами. По всей видимости, заинтересованные группы, включая СМИ, будут привлекать внимание к наиболее мощным источникам загрязнения. Поскольку проблема климатических изменений уже назрела, такая база данных может произвести положительный эффект, как было в случае с выбросами токсичных веществ. Скорее всего, подобный список сам по себе не спровоцирует ощутимых изменений. Но в качестве подталкивания он обойдется недорого и почти наверняка будет полезным.

Возможны и другие меры, связанные с раскрытием информации. С 1975 года Конгресс требует от новых автомобилей соответствия стандарту топливной экономичности. В дополнение к этим требованиям было разработано предписание производителям раскрывать информацию об экономии топлива. Это положение способствовало конкуренции. Компании обязали указывать крупным шрифтом экономию, на которую покупатель может надеяться при покупке любой новой машины.

Но что именно означает эта цифра? Для большинства ответ на этот вопрос совершенно неочевиден. Развивать конкуренцию можно эффективнее, если мили перевести в деньги. Так была бы решена проблема картирования. Агентство по охране окружающей среды пересматривает маркировку экономии топлива, с тем чтобы она освещала годовую стоимость топлива, а заодно и методику определения этого числа. В новом варианте будет наглядно показано, где находится конкретный автомобиль на шкале расхода топлива для машин одного класса. Эти предписания действуют для моделей, выпущенных после 2008 года.

Мы аплодируем новым наклейкам. Но, вероятно, они были бы еще эффективнее, если бы показывали в денежном эквиваленте экономию за пятилетний период. Вообразите такую наклейку на Hummer! Еще лучше помещать значок на заднюю часть автомобиля, чтобы его видели другие водители. Ричард Ларрик и Джек Солл из Университета Дьюка считают: стоит указывать количество галлонов на милю, а не наоборот. Существующий в Штатах и других странах вариант (мили на галлон) не дает ясного представления о размере экономии на топливе по мере роста эффективности расхода. Одна дополнительная миля при десяти милях на галлон сбережет больше бензина, чем при пятидесяти. Гуманам это непонятно, в отличие от эконов. Первые склонны недооценивать увеличение миль на галлон при переходе с разорительного автомобиля, такого как Hummer, на более выгодную модель, например Ford Station Wagon. В то же время они переоценивают разницу между двумя экономичными машинами, скажем Honda Civic и Toyota Prius.

К слову, топливная экономичность — не единственная причина коммерческого успеха Toyota Prius, особенно по сравнению с другими гибридными моделями. Дело в том, что Prius продается только в гибридной версии, в отличие, например, от автомобиля Toyota Camry, который доступен и в гибридном, и в стандартном вариантах. Люди, которые хотят похвастаться экологичным выбором, счастливее за рулем Prius, чем гибридного Camry. Ведь в случае со вторым автомобилем без тщательного изучения маркировки непонятно, гибридный ли он.

Маркировка продемонстрировала огромный потенциал в борьбе с экологическими проблемами еще и потому, что лежащие в ее основе теории для большинства абстрактны и непостижимы. Цифры, изображения и сравнения продуктов проливают свет на более сложные вопросы. В Японии собираются ввести маркировку для потребительских товаров с обозначением углеродного следа. Цель — привлечь внимание к глобальному потеплению. Согласно этому плану на продуктах определенного вида — от напитков до моющих средств — должна быть отметка об углеродном следе или объеме выброса парниковых газов вследствие их производства и доставки. Аналогичные маркировки введены в обиход и в других развитых странах, включая Великобританию и Францию. «Надеемся, что отображение углеродных следов повысит уровень знаний потребителей и компаний о выбросах и заставит их снизить выделение углекислого газа», — заявил японский политик Синтаро Исихара.

Аналогичные способы маркировки и раскрытия информации могут способствовать повышению экологичности жилья. В Евросоюзе 40% потребляемой энергии приходится на здания. Поэтому информация об энергопотреблении подлежит обязательному раскрытию при продаже или аренде дома. Проблема стимулов давно стоит перед индустрией жилищного строительства. Издержки по возведению зданий с низким энергопотреблением ложатся на компанию, а расходы на отопление и охлаждение оплачиваются впоследствии собственниками. Поэтому в жилых домах неудивительно отсутствие возможностей для снижения энергопотребления. То ли дело, если заказчик строительства планирует сам использовать здание и оплачивать коммунальные счета. Возьмем пример из гостиничного бизнеса. Часто для входа в номер используется пластиковая карточка. Чтобы включился свет, ее нужно вставить в специальный карманчик рядом с дверью. Если вынуть карточку-ключ, свет и кондиционер отключаются, а электронный будильник с радио по-прежнему работает. Для чего это придумано? Счета за электричество оплачивает отель. Руководству известно, что у гостей нет стимулов, уходя, гасить свет. За включение в строительный проект таких функций заказчики готовы заплатить заранее.

Почему в домах не установлено подобных выключателей? Хотелось бы вам иметь такое приспособление, чтобы, уходя, гасить повсюду свет одним движением, а часы бы продолжали работать?

Серьезные экологические варианты подталкивания

А вот более амбициозная идея. Что, если бы был способ видеть ежедневно количество потребленной энергии? Клайв Томпсон изучил творческий, близкий к подталкиванию способ стимулирования потребителей к экономии электричества. Этот прием использовала компания Southern California Edison. Ранее попытки уведомить людей о количестве потребленной энергии по электронной почте или СМС-сообщениями не привели к ожидаемым результатам. Помогло вручение им маленького шарика, который горит красным цветом при повышенном энергопотреблении и зеленым — при незначительном. За несколько недель обладатели шара снизили расход электричества в пиковый период на 40%. Мигающий красный шар привлекает внимание и стимулирует к сокращению энергопотребления. Думаем, что эффект можно усилить. Например, в случае превышения порогового значения шар может издавать раздражающие звуки, вроде хитов группы ABBA.

Как отмечает Томпсон, истоки проблемы лежат в том, что энергия невидима. Люди не замечают, что потребляют слишком много. В этом и заключается гениальность изобретения: шар позволяет визуально воспринимать расход электричества. Подчеркивая важность обратной связи, Томпсон предлагает найти способ визуализации количества потребляемой ежедневно энергии. Возможно, стоит даже помещать эти данные в открытом доступе, например на странице Facebook. Собственно, такое решение уже предложила дизайнерская компания DIY Kyoto, основанная на Киотском протоколе — международном соглашении по контролю выбросов парниковых газов. Это прибор Wattson, выводящий на дисплей показатели индивидуального энергопотребления. Он позволяет передавать данные на сайт и сравнивать с расходом других пользователей в любой точке Земли. В Швеции запатентовали кабель, который показывает силу тока пульсирующим светом. Чем дольше дома включено электричество, тем ярче сияет шнур. Согласно Томпсону, подобные изобретения могут произвести кумулятивный эффект сбережения энергии.

Один из способов достичь этого эффекта — небольшое дружеское соревнование. Джон Тирни, колумнист The New York Times, предположил, что людям понравится идея носить какое-нибудь украшение, например значок со светящимся отпечатком ноги. Его цвет менялся бы от красного к желтому и зеленому в зависимости от углеродного следа. Последний рассчитывается исходя из количества потребленной энергии и бензина, а также полетов на самолете. Тирни провел в своем блоге конкурс на название для этого значка. Лучшим было признано iPed. Вот как Тирни обосновал использование этого приспособления:

«Разумеется, установка детекторов энергопотребления была бы изнурительно долгой. Но большинство зеленых возможности так потратить время только обрадуются. Некоторых борцов с глобальным потеплением упрекают в религиозном фанатизме. Но одно из преимуществ религии в том, что она вдохновляет людей на самопожертвование ради общего блага. Почему бы не вознаградить истовых участников природоохранного движения возможностью сделать свою добродетель общеизвестной?

Кроме направления энтузиазма зеленых в практическое русло, это модное веяние может впрыснуть немного реализма в дебаты о глобальном потеплении. Только начав отслеживать собственное энергопотребление, вы поймете, как сложно его существенно снизить. Кроме того, осознаете разницу между эффективными действиями и поведением напоказ. Установка нагревателя воды на солнечной батарее или ветряного генератора на даче не исключит углеродный след от поездок туда и обратно. Сдача стеклянных бутылок на переработку и отказ от полиэтиленовых пакетов в супермаркете не снизят выбросы автомобиля».

Благодаря технологическим инновациям стоит ожидать бурного развития и усложнения приемов обратной связи. Например, в автомобиле Toyota Prius дисплей приборной панели предлагает водителю изменить стиль вождения и экономить еще больше бензина, избегая торможения и плавно разгоняясь.

Плавный разгон был целью автомобильного гиганта Nissan. Корпорация отказалась от обратной связи в пользу элегантного и простого решения. Эко-педаль в буквальном смысле сопротивляется, когда водитель начинает разгон. Эта система определяет избыточное давление на педаль газа и подталкивает несообразительного водителя к мысли, что он сэкономит бензин, если слегка сбавит обороты. Внутрифирменные испытания показали: благодаря эко-педали экономичность расхода топлива можно увеличить на 5–10%. У водителей есть возможность отказаться от этой функции. Кроме того, педаль все-таки можно «утопить», например если нужно уйти от столкновения.

Неясно, сколько человек на самом деле хотели бы обнародовать свои показатели энергопотребления или приобрести автомобиль с собственным взглядом на правильный стиль вождения. Как либертарианские патерналисты, мы не хотели бы, чтобы это произошло под давлением властей. Но если окружающие решат соревноваться в энергосбережении, кто станет возражать? Если найти способы визуализации потребления энергии, то посредством подталкивания можно ориентировать людей на снижение расхода электричества, ничего от них не требуя.

Похожая идея реализована в программах добровольного участия. Они разработаны в помощь не физическим лицам, а компаниям, крупным и мелким. В подобных программах власти не требуют ни от кого никаких действий. Вместо этого компаниям задают вопрос: будут ли они готовы следовать определенным стандартам, которые согласно ожиданиям окажут желаемое воздействие на окружающую среду? Даже в условиях свободного рынка производителям не всегда удается использовать последние продукты. Государство иногда в состоянии помочь им заработать, одновременно снизив уровень выбросов.

К примеру, в 1991 году Агентство по охране окружающей среды США внедрило программу Green Lights, разработанную для уменьшения энергопотребления. Сокращение расходов электричества одновременно должно было способствовать повышению рентабельности и защите окружающей среды. Агентство заключило добровольные соглашения с рядом коммерческих компаний и бюджетных учреждений, включая больницы и университеты. В этих соглашениях учреждения обязывались осуществить энергосберегающие модификации освещения. В 1992 году агентство приняло программу Energy Star для офисных принадлежностей. Она также направлена на снижение потребления электричества, но в категории принтеров, копировальных аппаратов, компьютерного оборудования и других устройств. Были установлены стандарты, позволяющие компаниям-участникам использовать логотип программы Energy Star. Помимо этого, агентство освещало сотрудничество между отраслевыми группами, проводило солидные рекламные кампании и присуждало награды фирмам, добившимся заметных успехов в снижении энергопотребления.

Основной целью агентства было продемонстрировать, что экономия электроэнергии не только благоприятна для окружающей среды, но и помогает заметно сэкономить. Но с точки зрения стандартной экономической теории это вряд ли возможно. И вот почему. Если бы компании действительно могли сберечь деньги на защите окружающей среды, они бы это уже сделали. В условиях рынка фирмам для уменьшения расходов не требуется помощь государства. Давление со стороны конкурентов гарантирует, что если компания не снизит цены, то вскоре начнет терять деньги и будет вытеснена с рынка.

На практике ситуация не всегда складывается таким образом. Менеджеры очень заняты и не могут всему уделить внимание. Для осуществления перемен необходимо, чтобы кто-либо стал инициатором. Но среди большинства сотрудников утвердилось мнение, что продвижение сокращения затрат на энергопотребление не способствует карьерному росту, особенно если экономия мала по сравнению с итоговой суммой. Идея такого проекта представляется скучной, а ее инициатор — крохобором. Тому, кто ее внесет, уготована скорее участь бухгалтера, чем президентское кресло.

По идее, программы агентства не должны были сработать. Это все, что касается теории. В реальности обе программы успешно популяризировали использование недорогих энергосберегающих технологий. Последние в результате получили гораздо большее распространение, чем ранее. Благодаря Green Lights энергосберегающее освещение появилось во множестве мест. Программа Energy Star привела к существенному снижению энергопотребления. Те, кто установил соответствующее оборудование, добились снижения расходов. Всего этого государство достигло не предписаниями, а легким подталкиванием.

Глобальное потепление, рост цен на электроэнергию и реформы энергетического рынка заставили многие энергоснабжающие компании Европы искать новые подходы. Требовалось одновременно снизить выбросы и более точно подходить к расчетам с людьми, основываясь на последних данных потребления. К 2012 году в Европе было уже 60 млн интеллектуальных счетчиков. То есть с их помощью рассчитывалась сумма оплаты электричества одного из четырех потребителей. Больше всего таких приборов в Италии у крупнейшей энергетической компании Enel SpA, которая начала устанавливать такие счетчики уже с 2000 года.

Успех этих программ позволяет сделать выводы. Для тех, кто обеспокоен климатическими изменениями, мораль ясна. Независимо от того, решит ли государство задействовать какую-либо основанную на стимулах систему или нет, оно может содействовать снижению энергопотребления, а следовательно, и сократить выбросы парниковых газов с помощью подталкивания. Часто представители власти несведущи в этой области, но иногда располагают полезной информацией. Компании точно извлекут из нее прибыль. Во всем мире деятельность, направленная на благо, может способствовать процветанию.

Отправить