Книга: Персия. История неоткрытой страны
Назад: Федот Котов и его путь в Персию
Дальше: Калам и краски
Возрождение тканых узоров
Слава многоцветных персидских ковров распространилась далеко за пределы страны еще до воцарения династии Сефевидов, однако при этих правителях – а именно при шахе Тахмаспе I и шахе Аббасе I – произошел новый виток развития в искусстве изготовления ковров. Этот период возрождения ковроткачества оставил потомкам порядка 3 тысяч ковров, которые являются украшением крупнейших музеев и коллекций, заслуженно входя в золотой фонд культурного наследия человечества. Так, знаменитый «ковер Ардабиля», изготовленный для гробницы Шейха Сафаюддина Ардабили, предка Сефевидов, – жемчужина собрания лондонского Музея Виктории и Альберта.
Возрождение этого изысканного мастерства, органично сочетающего умение ремесленника с талантом художника, началось еще при первом Сефевиде – шахе Исмаиле. Но наивысшего расцвета оно достигло во времена правления Аббаса Великого, когда благодаря установившемуся в державе миру и процветанию выдающиеся живописцы могли пользоваться покровительством властителя и спокойно создавать эскизы будущих орнаментов для ковров, а мастера-ткачи – до совершенства оттачивать свои навыки. Ковры, сотканные при шахе Аббасе, получили отдельное название «ковры школы Аббаси». На коврах той эпохи были запечатлены прекрасные цветники, сады, охотничьи угодья владык, сложные причудливые орнаменты.
«Сефевиды превратили ковроткачество из ремесла сельских жителей в общенациональное промышленное производство, которое стало одной из важнейших составляющих всей экономики страны, – пишет в своей книге «Исламская культура и цивилизация» Али Акбар Велаяти. – Можно предположить, что первый ковровый цех был построен при Аббасе Великом в Исфахане. Самым древним образцом иранского ковроткачества той эпохи, дошедшим до нас, является известный ковер «Ардабиль», хранящийся в лондонском Музее Виктории и Альберта. Он датируется 942/1506 г. При шахе Аббасе имелось значительное количество шахских ковровых мастерских, где на заказ изготавливались драгоценнейшие ковры. Так, польский король Сигизмунд III закупленные в Иране ковры дал в приданое своей дочери».
Одновременно с ковроткачеством переживало расцвет и текстильное производство. «Рассказывают, что на исфаханском базаре производством тканей занимались 25 тысяч рабочих, а глава текстильного цеха был одним из влиятельнейших людей в стране… – пишет Али Акбар Велаяти. – Ежегодно в Европу экспортировалось 22 тысячи тюков шелковых тканей». Летописцы свидетельствуют, что шах Аббас регулярно посещал мастерские и лично наблюдал за изготовлением ковров и шелковых полотен.
«Сефевиды превратили ковроткачество из ремесла сельских жителей в общенациональное промышленное производство, которое стало одной из важнейших составляющих всей экономики страны. Можно предположить, что первый ковровый цех был построен при Аббасе Великом в Исфахане».Али Акбар Велаяти
Официально признанной родиной шелка – самого экологичного, качественного и красивого материала, по мнению большинства ученых, является Китай. Предания говорят, что примерно в 2700 году до нашей эры китайской принцессой Си Линчьжи были изобретены способы получения нити из коконов шелковичного червя. Долгие века под страхом смертной казни за измену императору было запрещено разглашать тайну его изготовления, а также вывозить за пределы страны гусениц шелкопряда или семена тутовника.
Поэтому и процветал Великий шелковый путь. Но в легендах рассказывается, что однажды некий персидский купец решил во что бы то ни стало раскрыть этот секрет. Не сразу, но ему удалось завязать тайные знакомства на тутовых плантациях и вывезти в складках чалмы сначала семена тутовника, а потом и немного грены – яичек шелкопряда. По другой версии того же предания, купец спрятал в головном уборе не грену, а несколько коконов с живыми куколками.
Шелк носили императоры и знать Рима и Византии, недаром в летописях их называли «ткаными ветрами». Шелк ценили владыки восточных стран. Не были равнодушны к шелку и Великие Моголы, индийские навабы и могольская знать. В «Айни Акбари» Абдула Фазала рассказывалось о развитии шелкоткачества во времена императора Акбара.
Обращая внимание на ковроткачество и текстильное ремесло в эпоху Великих Моголов, можно отметить, что оно, как пишет Али Акбар Велаяти, «несло в себе сильный иранский элемент, на котором это искусство было основано. Ковровые мастерские располагались в таких городах, как Агра, Фатахпур и Лахор. Мастерами и наставниками там были иранские ковроткачи из Кашана, Исфахана, Кермана и Сабзевара, а образцами служили иранские ковры с цветочным узором».
«…в мозаиках Хирбат Минья и Хирбат аль-Мафджар, ковры обозначаются оставленными кистями, а в одном случае – явным указанием на технику тканья. Иные переносы не столь откровенны. Однако можно утверждать, что непрерывные цепочки иранских сенмурвов, или собакоголовых мифических животных, в росписях Хирбат аль-Мафджар копируют персидские ткани».Олег Грабар
Более того, традиционные узоры персидских ковров влияли на орнаменты и цветовые решения настенных росписей и мозаик во многих сопредельных странах. Олег Грабар в книге «Формирование исламского искусства» пишет об этом: «…в мозаиках Хирбат Минья и Хирбат аль-Мафджар, ковры обозначаются оставленными кистями, а в одном случае – явным указанием на технику тканья. Иные переносы не столь откровенны. Однако можно утверждать, что непрерывные цепочки иранских сенмурвов, или собако-головых мифических животных, в росписях Хирбат аль-Мафджар копируют персидские ткани».
Назад: Федот Котов и его путь в Персию
Дальше: Калам и краски
