Михаил морщился, Азазель говорит слишком откровенно, шокирующе. Мог бы и помягче, о некоторых вещах не говорят вслух, просто подразумевается, а вот так в лоб не принято, манеры, комильфо, да и вообще Господь наверняка подразумевал, что человек будет использовать свою звериную суть как скамеечку для своей души, а не наоборот…

– Азазель, – прервал он, – тебе все шуточки, а дело серьезное. Что делать с теми сокровищами из тайника?.. Я даже боюсь узнавать, что они могут. Но эта квартира не самое безопасное место!

– В Брий нести не передумал? – спросил Азазель.

Михаил помрачнел, поморщился.

– Как?..

– Ну… не знаю. Была же такая мысль?

– Была, – признался Михаил. – Там я доверил бы разве что Метатрону, первому после Всевышнего, однако…

– Ну-ну?

– Я не смогу туда попасть, – сказал Михаил с досадой, – не оставив это тело!.. А оставлять рано, пока не покарали еще и Зарана. Тогда да, можно… Это, как говорят здесь, первое.

– А второе?

Михаил прямо взглянул ему в лицо.

– Брий – мир духовной энергии, если ты еще помнишь. Здесь можем быть как в виде бестелесных, так и воплощаться в тела, но по возвращении в Брий тела должны оставлять, потому что там ничего материального быть не…

Азазель прервал:

– Не занудствуй. Наконец-то до тебя дошло. Мой совет, используй свою мощь, чтобы спрятать здесь, на земле. Сейчас все главное творится, создается и свершается на земле.

– Как?

Азазель пожал плечами.

– Например, перенесись на самую недоступную вершину где-нить в Гималаях… Нет, лучше в Антарктиду!.. И не просто оставить на льду или подо льдом, как ты можешь по чистоте души, что у людей называется иначе… в общем, под ледниками тоже горы. Пророй дыру в камне поглыбже, как Шамир какой, спрячь и заделай вход.

Михаил взглянул с благодарностью.

– Азазель, у тебя на все есть решение!

Азазель рассматривал его с интересом.

– Неужели в самом деле не жаждешь посмотреть, что же мы перехватили под носом у Зарана?

Михаил ответил после паузы чуточку упавшим голосом:

– Очень жажду…

– Так в чем дело?.. Что тебе мешает?

Михаил тяжело вздохнул.

– А вот что-то мешает. Тот, кто дерзостно проник в сад Всевышнего, совершил преступление! Второе преступление он сделал, когда нарезал веток с Древа Жизни и Древа Знания…

Азазель уточнил:

– Это одно древо, как ты помнишь, только с двумя стволами. И один сок бродил по обоим, так что Древо Знания подпитывается соками жизни, а Древо Жизни принимает соки знания… Но это так, мой педантизм, люблю точные термины, а какая точность в теологии?.. Извини, что перебил, продолжай нести прекрасную чушь.

– Тебе все чушь, – сказал Михаил тоскливо, – насмотрелся всякого, а мне все в новинку.

– Признался, – сказал Азазель с удовлетворением. – А то рыло воротил и щеки надувал! Аристократ духа!.. Ладно, два преступления назвал, но ты к ним каким боком?.. Ты же не резал из Древа ветки на костер или на корм своим козам!.. У тебя нет коз? Рекомендую завести!

– Да, – согласился Михаил, – я не резал ветки, но разве воспользоваться украденным не грех?

Азазель предложил хладнокровно:

– А если рассматривать как военную добычу?.. Среди людей даже мародерство приветствуется! Просто называют награбленное военными трофеями, это звучит красиво и почетно.

– А это… честно?

Азазель вытянул шею и повертел головой, словно ему давит незримый галстук.

– Зануда ты, – сказал он сердито. – Хорошо хоть статный красавец, а то бы с тобой ни одна женщина не пошла!.. Честно или не честно – это смотря с какой точки зрения смотреть.

– А с какой нужно смотреть, чтобы честно?

– С нашей, – заявил Азазель твердо. – Это наше все, наша сила, правда и оружие. С нашей даже грабители могил, на что уж презреннейшее занятие, красиво называются археологами, а остатки их добычи, что не сумели продать на рынках, выставляются на всеобщее хвастовство в музеях!..

Михаил вздохнул еще горше.

– Наверное, ты прав… Но что-то во мне, макроновское, наверное, сопротивляется. Говорит, что это нехорошо. Кезим вор, а я украл у вора! Разве я не вор?

– Ты герой, – сказал Азазель с пафосом. – Ты достоин награды! Можешь выбрать ее сам. И вообще… забыл, как в самцовом хвастовстве бросил колечко Аграт?.. А ты хоть знаешь, какая в нем мощь? А она есть, иначе кто бы его сунул в тайник вселенской секретности!

– Не знаю, – признался Михаил, – пока что я не готов. Может быть, как-нибудь позже, когда перестану быть чистоплюем, как ты говоришь, а стану такой же бесчестной свиньей, как вот ты.

Азазель сказал оскорбленно:

– Ты уж определись с терминами!.. То козел, то свинья, еще павлином обзови!.. Не хочешь, не надо. Мужай в борении, кто против?.. Получай больше пинков и затрещин, чем мог бы… С другой стороны, негативный опыт – тоже опыт… Покажешь, где спрячешь?

Михаил посмотрел на него исподлобья.

– Надеешься, не покажу?.. Нет уж, будешь делить это бремя. Покажу и заставлю запомнить! Вместе будем прятать.

Азазель покрутил головой, в голосе прозвучало изумление:

– Вот как заговорил… Взрослеешь, Мишка… Тяжко, да? Что делать, быть взрослым тяжко.

Он хотел было встать, но поленился, протянул руку в сторону дальнего стола с гаджетами. Там поднялся и плавно перелетел ему на растопыренную пятерню планшет, что тут же сам раскрылся и заблистал цветной заставкой.

Азазель быстро поводил пальцем по экрану.

– Вот смотри!.. Вид со спутника. Карта Антарктиды… Пожалуй, самое затерянное место там – массив Винсон в горах Элсуот, и практически недоступное. Можно прыгнуть вот сюда… да не на пик, нам как раз лучше поглыбже, поглыбже… Вот тут, под ледниками, довольно близко коренные породы, сплошь гранит… Можно отыскать каверну, а еще проще сделать самим точно по размеру…

– Тебе виднее, – сказал Михаил. Он нервно покосился на запертую дверь чуланчика, где под нижнюю полку плотно засунут рюкзак с сокровищами из тайника князей ада. – Поскорее бы его в надежное место.

– Не трусь, – заверил Азазель бодро. – Кроме нас, сюда никто не вхож, а куда спрячем… так вообще! Ты же осторожный и занудный, а это значит, все будет под семью запорами.

Михаил с недоумением смотрел, как он повел руками, а у дальней стены распахнулись дверцы шкафа. Вывалилась груда одежды белого цвета, но, не успев коснуться пола, взвилась в воздух и, пролетев через комнату, упала к ногам Михаила.

– Что за? – спросил Михаил.

Азазель сказал с покровительственной ноткой:

– Маскхалаты. Для скрытого передвижения в зимних условиях. А если учесть, что в Антарктиде как бы и летом зима, да еще такая, что зимее не бывает, то самое то. Кроме того, светоотражающие и недоступные для наблюдения. Даже если кто-то случайно и будет смотреть именно на тот участок, да еще под большим увеличением, все равно нас не заметит и не узрит.

– Даже шевеления?

Он отмахнулся.

– Ну, мало ли там пингвинов… Ты точно за него сойдешь. Такой представительный! Императорский. А то и сам император заснеженного континента, грозного и таинственного. Если готов, одевайся. Чего тянуть, ты же пообедал?..

Михаил молча встал, Азазель помог ему влезть в комбинезон, затянул ремни, заставив руки завернуть за спину, и вдел их в широкие лямки рюкзака.

– Тебе идет, – сообщил он. – Ты такой красивый! Как Папанин и Кренкель. А любая ноша украшает, как сказал Ваалам своему скаковому жеребцу.

Михаил буркнул:

– Точно доберемся? Я в своих силах не уверен…

– Я подмогну, – пообещал Азазель. – И скорректирую. Уздечку бы… Ладно, обойдемся, а то еще хлыст и шпоры понадобятся… На счет «три», понял? Всю мощь!.. Один, два, три!