Воспитанию чувства ненависти к врагу способствовала работа командиров, политработников, направленная на раскрытие звериной сущности фашизма. Еще под Варшавой работники политотделов дивизий уделили много внимания рассказам о злодеяниях гитлеровцев в Майданеке. Политические органы организовали экскурсии в лагерь смерти. От каждой части туда ездило по нескольку человек. По возвращении офицеров и бойцов из концлагеря в частях проводились митинги, в дивизионных газетах появились статьи с рассказами очевидцев, побывавших на этой фабрике уничтожения людей.

Под Шнейдемюлем воины 60-й стрелковой дивизии обнаружили во дворе немецкой деревни 22 трупа замученных красноармейцев. Часть из них была сожжена, а остальные, видимо, гитлеровцы не успели уничтожить. Помешало стремительное наступление советских войск. Полк в это время находился на марше. Поэтому политработники вместе с командирами решили провести митинг прямо у места преступления фашистов. На коротком митинге выступал подполковник Пометалов, парторг полка Кириченко и некоторые бойцы. Они поклялись отомстить в бою гитлеровским мерзавцам за все их злодеяния.

В эти апрельские дни перед началом наступления в войсках использовали самые различные формы воспитательной работы среди личного состава. Так, в первых числах апреля 1945 года в торжественной обстановке перед строем был зачитан Указ Президиума Верховного Совета СССР и вручены 60-й стрелковой Севско-Варшавской дивизии государственные награды: орден Красного Знамени и орден Суворова II степени, которых она удостоилась в минувших боях. Затем состоялся торжественный марш-парад личного состава дивизии.

После окончания парада боец из нового пополнения красноармеец Аукштонис, литовец по национальности, из 4-й стрелковой роты 1281-го стрелкового полка написал в дивизионной газете:

«Я молодой воин и впервые попал во фронтовую обстановку. Но я вижу, что нахожусь в боевой дивизии, которая сегодня получила две высокие награды правительства. Я обещаю, что хорошо освою военное дело, в предстоящих боях вместе со своими боевыми товарищами и старыми солдатами отомщу гитлеровским варварам за злодеяния, которые они совершили. Мы, воины-литовцы, не посрамим овеянные боевой славой знамена Красной Армии!»

Самый мощный за годы Великой Отечественной войны бомбовый удар нанесен по Кенигсбергу. Сброшены 3743 бомбы общим весом более 550 тонн, использовались и пятитонные бомбы ФАБ-5000. Эти бомбы несли флагманы советской дальней бомбардировочной авиации – самолеты Пе-8.

В налете на Кенигсберг днем 7 апреля участвовало 514 дальних бомбардировщиков при непосредственном сопровождении 124 истребителей. Удары были нанесены по живой силе и укреплениям противника, его резервам, аэродромам, железнодорожным станциям и портам. Наиболее мощным ударам подверглись войска, действовавшие западнее Кенигсберга. Под прикрытием авиации и артиллерии советские войска продвигались к центру Кенигсберга, отбивая контратаки противника. К исходу 7 апреля они прошли еще на 3–4 км, овладели 130 кварталами, промышленными предприятиями, сортировочной железнодорожной станцией, 3 фортами и другими важными объектами.

За 7 апреля на всех фронтах подбито и уничтожено 60 немецких танков и самоходных орудий. В воздушных боях и огнем зенитной артиллерии сбито 38 самолетов противника. Кроме того, 50 самолетов уничтожено на аэродромах в районах Кенигсберга и Пиллау.

Войска союзников на Западном фронте заняли города Меппен, Линген, Гамм, Эйзенах.

Солдаты американской 3-й армии обнаружили в соляных копях южнее Мюльхаузена золотой запас германского имперского банка – примерно 100 тонн в слитках. Кроме того, там найдено 3 миллиарда немецких марок, 2 миллиона американских долларов, 100 миллионов франков, 110 тысяч английских фунтов стерлингов.

Дуайт Эйзенхауэр, информируя объединенный штаб союзников о своем решении относительно завершающихся операций, заявил:

«Если после взятия Лейпцига окажется, что можно без больших потерь продвигаться на Берлин, я хочу это сделать. – И далее: – Я первый согласен с тем, что война ведется в интересах достижения политических целей, и если объединенный штаб решит, что усилия союзников по захвату Берлина перевешивают на этом театре чисто военные соображения, я с радостью исправлю свои планы и свое мышление так, чтобы осуществить такую операцию».