Глава 9
Он влетел в гостиную и сразу увидел сидящих на диване тихо беседующих девушек, удивлённо взглянувших на него.
– Так, девчата, времени нет. Гера, собирайся. Тебя приглашает Совет. Пятнадцать минут на одевание. Хьяма, помоги ей. А я сейчас. – Быстро вбежал в спальню, по неискоренимой уже привычке почти мгновенно переоделся в форму. Выскочил наружу. Девчонки только поднимались по лестнице. – Девочки! Я же сказал: времени нет! Шевелитесь!
Подействовало. Во всяком случае, на Хьяму точно. Она стала переставлять ноги гораздо быстрее. То ли голос подействовал, то ли он напомнил ей батю… Нетерпеливо принялся расхаживать по веранде из стороны в сторону, стряхивая пепел с сигареты в пепельницу, которую держал в руке. Скоро они там? Идут наконец-то! Потушил окурок, оставил пепельницу на столике. Ухватил океанку за руку, едва ли не силой впихнул в джип, бросил Хьяме:
– Будем поздно. Не жди нас, ужинай и отдыхай.
Та молча кивнула. А он уже заводил двигатель… Едва дизель заурчал, как сорвал машину с места, заставив Геру уцепиться обеими руками за потолочный поручень над дверью… Здание Совета было ярко освещено. Отдал честь часовым у входа, потянул девушку за собой. На ней было то платье, в котором она прибыла на переговоры. Остаться в сарафане океанка не рискнула. Ну, это её проблемы. Интересно, что ей наговорила Хьяма? Надеюсь, ничего лишнего. Та не дура, и покидать Новую Русь ей вряд ли хочется.
Перед входом в Большой зал Совета их остановили:
– Кто и куда? По какому вопросу?
Типичный бюрократ. Совершенно незнакомое лицо. Новенький, что ли? Но голос… Где-то Владимир его слышал…
– Госпожа Гера Анрун по вызову Совета.
Тот взглянул куда-то за них, потом кивнул на двери:
– Проходите. Вас ждут.
Глубоко вздохнув, молодой человек толкнул тяжёлые створки, которые послушно разошлись в стороны, открывая ярко освещенную панораму Зала Совета. Океанка позади него тихо что-то произнесла и шагнула вперёд. Владимиру ничего не оставалось, как последовать за ней. К его удивлению, незнакомый бюрократ тоже вошёл в зал. И это никого не удивило.
– Госпожа Анрун, прошу вас сюда. – Сергей, старший Совета, указал ей на стоящее посередине зала кресло.
Владимир подтолкнул растерявшуюся на мгновение девушку к нему, сам скромно присел у закрывшихся дверей. Бюрократ занял одно из свободных кресел, стоящих полукругом на возвышении. Молодой человек растерялся – впервые Совет был в полном составе. Все двадцать шесть человек. Отрешённо спокойные, даже, пожалуй, слишком спокойные для решения судьбоносного вопроса, от которого зависело будущее не только их колонии, но и всей планеты. Углядел притихшую, против обыкновения, Аллию, затаившуюся в уголке. Было видно, что женщина напугана. Но чем? Или кем? Или Совет вставил ей фитиль? За излишнюю ретивость? Очень может быть.
Внезапно почувствовал на себе пристальный взгляд бюрократа. Что ему надо? В конце концов?! Вдруг тот расплылся в улыбке, и в голове прозвучал голос… гараха…
«Шоколадка вкусная была…»
Едва удержался, чтобы не вскрикнуть от изумления. Они ещё и такое могут?! В ответ мысли последовал лёгкий, едва заметный кивок. Но тут встал Главный:
– Госпожа Анрун, перед вами Совет Новой Руси. Мы готовы выслушать вас. Какие вопросы вы уполномочены решать от лица вашей страны?
Владимир ожидал чего угодно, но только не такого – негромким, спокойным голосом, молодая девушка произнесла:
– Практически любые. Единственное, подписание новых договоров придётся производить либо по прибытии сюда заинтересованных лиц, либо при вашем визите в Океанию.
Члены Совета обменялись быстрыми, практически молниеносными взглядами. Но… совершенно беззвучно.
– Уполномочены ли вы подписать мирный договор между Океанией и Новой Русью?
– Да.
– И он будет действителен?
– Да.
– Какие гарантии вы можете дать нам в этом?
Девушка гордо вскинула голову:
– Мой отец – Первый в Большом Круге Океании. Я – его голос.
И снова безмолвное переглядывание. Вовке стало даже не по себе. То ли Старшие разыгрывают какой-то совершенно непонятный спектакль, то ли это шуточки гараха. Не зря Аллия молчит, словно у неё полный рот воды… Скорее, последнее…
«Умный мальчик. – Прозвучавший в голове голос заставил вздрогнуть от неожиданности. – Твои Старшие совещаются мысленно. Я транслирую их слова друг другу».
На сердце отлегло. Значит, вот что они решили сделать? Да уж, впечатлений будет масса… Губы сами собой разъехались в улыбке. Расслабился…
– …И мои слова – это его слова.
– Слова. И не больше.
Однако Серый давит не хило.
– Всё, о чём мы договоримся, будет зафиксировано на бумаге и заверено всеми необходимыми подписями и печатями. До окончания оформления документов я готова остаться в Нуварре в качестве заложницы. – И чуть тише: – При условии, что моим сопровождающим и охранником по-прежнему останется тот самый офицер, что и сейчас…
Опаньки! Это чего он тут наворотил?!
Старший нахмурился:
– Условия можем ставить только мы.
– Простите, я неверно сформулировала, это не условие, а пожелание.
Ого! А девочка действительно не так проста, как хотела казаться. Не уверен, что все мои мероприятия подействовали. Или Хьяма её просветила. Одно из двух.
– Этот вопрос будет решён по результатам наших переговоров. Итак, мы готовы выслушать предложения Океании.
Гера напряглась:
– Большой Круг желает заключить с Новой Русью мир. А также начать сотрудничество по всем ключевым технологиям.
Снова переглядывания членов Совета.
– Мы согласны с первой половиной вашего предложения и возражаем против второй.
Ага! Проняло! Даже растерялась на миг! Вовка скрестил руки на груди. Наблюдать за действом было настоящим наслаждением.
– Почему?!
– Собственно говоря, нам всё равно, подпишем мы мир с Океанией или нет. Согласны вы на мирное сосуществование или не согласны. Для нас нет никакой разницы. Если вы не выведете свои войска с Панъевропы, мы их просто уничтожим. И вы знаете, что это реально. Секретарь, покажите госпоже Анрун…
Гарах в образе человека чуть прикрыл глаза, и спустя мгновение Гера вскрикнула от страха и поднесла ладони к щекам.
– Это… Это…
– То, что мы можем. – Ледяной голос Сергея пробирал до костей. Даже Владимиру стало на мгновение холодно. – Не хотите, чтобы это произошло с Океанией, подчинитесь. Выведите войска. Мы даже готовы снять морскую блокаду. Компенсируйте Русии и другим странам их потери от интервенции. Тогда, может, мы оставим Океанию в покое и позволим ей существовать. Не более того. Если же вы воспротивитесь… – Короткая пауза. – Лично вы, госпожа Анрун, знаете, что вас ждёт… Точнее, вашу страну.
Пауза океанки была более длительной.
– Я могу дать гарантии на вывод войск моей державы из Русии. Но на остальные ваши требования полномочий у меня нет. Для этого нужно собрание Большого Круга.
Снова переглядывание между членами Совета. Сергей вновь заговорил:
– На первом этапе мы можем удовольствоваться и этим. При условии, что наших представителей допустят в Океанию.
Казалось, девушка даже распрямилась, словно с неё свалилась неимоверной тяжести ноша.
– Я согласна. Без возражений.
– Тогда подведём итоги. Первое: вывод войск Океании с территории Русии.
– Да.
– Второе: рассмотрение вопроса о компенсациях Русии за ущерб, принесённый во время оккупации.
– Да.
– Третье: рассмотрение вопроса об удалении войск Океании с территории материка Панъевропа.
– Да. Но вопрос компенсации остальным странам рассматриваться не будет.
– Да. Последний вопрос соглашения: допуск наших представителей на территорию Океании.
– Прошу уточнить, в каком статусе.
Короткий перегляд между отцом Владимира и Сергеем. Затем – среди остальных.
– Посольство и торговая миссия.
– Да.
– В случае нарушения соглашений мы оставляем за собой право применения военной силы против войск Океании, находящихся на территории Русии. И, естественно, отказываемся от подписанного нами соглашения.
Девушка побледнела, но кивнула:
– Да.
– В таком случае сейчас подготовят документы по озвученным здесь договорённостям. У вас есть право подписи?
– Да.
– Прошу подождать.
Отец подошёл к установленному на отдельном столе принтеру, который вдруг ожил, начав выплёвывать листки белоснежной бумаги с текстом. Дождался, пока выполз последний, взглянул на Серого. Тот озвучил переданную гарахом мысль:
– Поскольку нам неизвестен язык друг друга, то все документы составлены на русийском языке. Оба экземпляра. Прошу ознакомиться и подписать.
– Мой чемодан… Там печать Большого Круга.
– Уже доставлен.
Двери зала вновь раскрылись, и в него вошёл солдат, несущий хорошо знакомый Владимиру саквояж. Гера открыла крышку, вытащила небольшой предмет, потом вдруг, словно вспомнив что-то, спросила:
– Сколько времени вы дадите нам на вывод войск?
– Детали обговорим после согласования между военными обеих держав. Но могу гарантировать, что все сроки будут реальны. Что-нибудь ещё?
– Мне нужен доступ к станции беспроволочного телеграфа.
– Не проблема.
– Когда?
– Сейчас. Вы хотите переговорить с Океанией?
– Да.
– Пройдите с лейтенантом.
Глаза Сергея уставились на Владимира, и в голове чётко прозвучал приказ:
– Отведи её на нашу станцию.
Володя встал, выпрямился, отдал честь. Взглянул на девушку, словно на чужую:
– Прошу за мной.
…Спустя три часа они вышли из здания Совета. Геру немного пошатывало, выглядела она измученной до невозможности. Неожиданно молодому человеку стало её жаль.
– Ты как?
Участие, прозвучавшее в его голосе, явно удивило девушку. Она опустила голову:
– Тяжело.
Её снова шатнуло, и он поддержал её за локоть. Ободряюще произнёс:
– Ничего. Сейчас приедем домой, примешь ванну, поужинаешь и ляжешь спать. Отдохнёшь, а утром станет легче.
Слабо кивнула, погружаясь в свои мысли. Задумчиво промолчала до самого дома. Хьяма выскочила навстречу им:
– Как всё прошло?
– Помоги Гере. Видишь, её качает. Наши волки в Совете, похоже, оторвались на ней от души.
– Волки?
Удивлённый взгляд обеих океанок порадовал, но слишком пугать не стал, разъяснил:
– Это образное выражение. Смысл в том, что наши Старшие – словно хищники: вцепятся в добычу, и пока не проглотят, не отпустят.
Гера поёжилась:
– Точно сказано… Владимир, я бы хотела поговорить с вами… Наедине. – Острый взгляд в сторону Хьямы.
Молодой человек махнул рукой:
– В любое время дня и ночи… Простите… – Выдернул завибрировавший мобильник: – Да. Лейтенант Звонарёв. Понял. Сейчас буду. – Отключился и огорчённо произнёс: – Увы, девочки. Служба требует. Но вы не стесняйтесь, будьте как дома. Хьяма, ты командуй.
Та кивнула. А молодой человек быстро вернулся в машину, завёл двигатель и поехал обратно к зданию Совета.
…Отец со Старым Крысом ждали его у крыльца, попыхивая сигарами. Плавно затормозил. Старшие сели в салон, хлопнули дверцы.
– Куда?
– Давай к реке. Пообщаться надо.
Кивнул, молча повёл джип к набережной. Путь по оживлённым вечерним улицам города занял немного времени, и минут через десять машина замерла на облицованной камнем набережной Первой реки, как незатейливо назвали левую из рек Междуречья, если смотреть по течению, в котором располагалась Метрополия. Отец вновь потянулся за сигарой, но спохватился, взглянул на Марка. Тот кивнул. Вздохнув, батя начал:
– Мы с тобой сегодня уже говорили об этом. Но обстоятельства изменились, Володя. Тут и твоя информация, и многое другое… Короче, в Новых горах нашли нечто, не принадлежащее ни нам, ни кому другому. Нечто нечеловеческое. И что это, мы никак не можем понять. Это первое. Второе: сегодняшние договорённости с Океанией. Анрун не солгала ни на йоту. Наш гарах специально контролировал весь процесс и воспользовался мыслесвязью. При ней утаить что-либо или ввести собеседника в заблуждение невозможно.
– Ясно. Но откуда он узнал о визите океанки?
– Древний. Этим всё сказано, – хмыкнул с заднего сиденья Крыс.
Тоже выудил сигару, аккуратно обрезал кончик гильотинкой в зажигалке, прикурил. Отец продолжил:
– Мы решили послать в Океанию тебя. Не волнуйся. Не дипломатом. Эту должность займёт…
– Я, – прервал его Марк, прикрыв глаза.
Батя кивнул:
– Да. Он будет нашим официальным представителем. А ты возглавишь торговое представительство. Задача перед тобой простая и сложная одновременно – скупить всё.
– В смысле?! – удивился Владимир.
– В прямом. Заводы, фабрики, технологии, квалифицированную рабочую силу, инженеров, разработчиков, сырьё. Короче, всё, до чего ты сможешь дотянуться. Насчёт финансов не беспокойся. Их хватит с избытком. С тобой поедут наши люди, специалисты в области промышленности и науки. Они будут оценивать промышленный потенциал и выдавать свои рекомендации по покупке того или иного предприятия. Ещё – наш финансовый аналитик. Эта дама – опытный биржевой делец. Думаю, она быстро войдёт в курс дела.
– Тогда что я буду делать?
Оба пассажира переглянулись между собой.
– Обеспечивать безопасность персонала и посольства, добывать все необходимые сведения, ну и… заботиться о будущем наших семей.
– Понял… – Владимир вздохнул: – А вы между собой-то договорились, господа конкуренты?
Оба Старших рассмеялись:
– Не переживай. Всё честно поделено между всеми членами Совета.
– Совет, Совет… – проворчал молодой человек. – А что с остальными нашими? Им что, ничего не светит, как на Земле?
– С чего ты взял? Статус Первых семей. Он пока, правда, прорабатывается, но поверь, никто не останется обиженным. Мы это гарантируем.
– Хорошо. Поверю. А то я уже подумал, что вы по стопам демократов решили пойти…
– Ты слишком плохо о нас думаешь, Володя. Мы – не они. И о своих заботиться всегда будем. Во всяком случае, никого не бросим. В этом можешь быть уверен…
Дальнейшее уточнение будущих планов заняло около двух часов, и когда Владимир развёз Старших по домам, отказавшись выпить чашку чая у отца, поскольку, откровенно говоря, был на нервах, было уже далеко за полночь. Поставив машину, вошёл в гостиную дома, где было тихо. Спят, понял он, проходя на кухню. Там было чистенько, к его удивлению, в холодильнике обнаружился свежеприготовленный ужин, заботливо уложенный в пластиковый контейнер. Хьяма? А кто же ещё? Разогрел в микроволновке, поел. Помыл за собой посуду. Теперь ополоснуться и спать. Завтра куча дел, готовиться к отъезду в Океанию. Интересно, когда он теперь попадёт в Русию? Вот где работы будет выше крыши. А там – пока всё устаканится, пока освоимся…
Поднялся к себе. В кровати виднелась одинокая девичья фигура. Гера по привычке улеглась? А кто же ещё. Бесшумно снял форму, убрал в шкаф, достал халат, прошёл в ванную. Пока набиралась вода, прикидывал, что делать дальше. А что тут голову ломать, если ничего толком не известно? Помылся, прошёл в спальню, плюхнулся в кровать, почти мгновенно заснул…
Проснулся от того, что его опять обняли. Но не просто обняли, а нагло и бесцеремонно принялись приставать. Ладошка мягко водила по груди. Вторая беззастенчиво скользнула вниз… Твою ж… Сказано же: ты меня не привлекаешь! Так какого… Открыл глаза и едва сдержался, чтобы не вытолкнуть океанку из койки, – не Гера. Хьяма! Перехватил шаловливые ручки, сжал. Девушка ахнула от боли.
– В чём дело? И где Гера?
– Спит в гостевой. Сказала, что ей надо подумать…
– А ты что тут забыла? Или у тебя память короткая? А может, решила, что…
Намёк был слишком прозрачен. Океанка покраснела, потом решительно тряхнула распущенными светлыми волосами.
– Можешь думать, что хочешь! Отпусти!
Рванула руки, охнула, когда их рывком развели в стороны и она распласталась на широкой груди парня. Их глаза оказались совсем рядом, и девушка поразилась, насколько они ледяные.
– Первый и последний раз. Запомни, что я тебе сейчас скажу: никогда. Ясно? В одну реку два раза не войдёшь. Ты не захотела. И я согласился с твоим выбором, как бы больно мне ни было. Поэтому можешь не строить никаких планов насчёт меня. Да я лучше Геру в жёны возьму, или любую замарашку из Гонведии или Прусии. Нищенку! Но не тебя, Хьяма. Всё, что было между нами, забыто. Раз и навсегда.
Та откровенно растерялась:
– Но… я… я знаю, что совершила страшную, непоправимую ошибку! Прости меня, Володя! Умоляю, дай мне ещё шанс, последний! Я даже не требую официальных отношений, просто позволь остаться с тобой!
– Нет, – оттолкнул он её. Аккуратно, чтобы не сбросить с кровати. Повторил: – Это было твоё решение и твой выбор. Повторяю: в одну реку два раза не входят. – Нащупал свои джинсы, поднялся, быстро оделся. Презрительно взглянул на девушку, неподвижно застывшую на коленях. – Больше я ничего говорить не стану. Можешь пока побыть здесь. Переговоры, как ты знаешь, закончены, и, думаю, ты получишь новое назначение.
Она кивнула. Потом с усилием произнесла:
– Уже получила. Явиться в полдень на пересыльный пункт. Меня отправляют переводчиком в лагерь для пленных на Базу-06. Это порт на востоке Русии.
– Вот видишь…
Дверь спальни распахнулась, обрывая их разговор. На пороге появилась Гера. В сарафане. Бросила взгляд на него, потом на свою соотечественницу. По губам скользнула довольная улыбка. Буквально на миг. Потом задала вопрос:
– Ванная свободна? Мне бы умыться…
– Без проблем. Беги, – мотнул головой Владимир в сторону двери.
Шагнул к выходу, собираясь заняться завтраком, а ему в спину донеслось:
– Жаль.
Не замедлив шага, вышел из спальни. Спустился в кухню, извлёк из холодильника ветчину, колбасу, сыр, начал нарезать. Чайник отключился, вскипев. За монотонной нарезкой на ровные кусочки продуктов немного успокоился. Чего они там возятся? Не успел подумать, как парочка спустилась. Взглянул спокойно на одну, на вторую – похожи друг на друга как две капли воды. Впрочем, если подумать, то и на мачеху тоже. Как выходцы из одной страны.
– Присаживайтесь. Поедим и будем собираться.
Снова щенячий взгляд Хьямы, непонятный – у Геры.
Молча сняли с полки по кружке, принялись приготавливать себе напитки. Поставил парящий чайник на стол, кивнул на него. Разговаривать не хотелось. Совершенно. Поскорей бы избавиться от обеих да окунуться в дела. И так весь на нервах. Вымотало его это сопровождение, словно вагон чугуна выгрузил. Даже непонятно, с чего такая усталость. Будто досуха высосан вампиром. Машинально жевал бутерброд с ветчиной, не чувствуя вкуса.
– Прошу прощения, Владимир… Что насчёт нашего разговора?
Словно очнулся, бросил взгляд на часы, ответил:
– Через час Хьяма уедет, тогда и поговорим. Согласны?
Гера кивнула, а другая океанка сжалась, точно её огрели палкой. Чего дёргаться? Сказано же – отрезанный ломоть, и не стоит давить на жалость. Только хуже будет. А эта – хоть и красивая, не отнимешь, но вот не лежит у него к ней сердце. Так, холодное чувство эстетического любования. Словно на статуэтку в музее. Нет ни теплоты, ни желания, ничего. Как неодушевлённый предмет.
После завтрака Хьяма ушла наверх собирать свои вещи. Гера осталась сидеть на кухне, наблюдая за ним. А чего тут наблюдать? Лучше бы помогла убраться. Словно прочитав его мысли, встала, подошла к раковине:
– Ты убери со стола, а я помою.
Включила, уже уверенно, воду, отрегулировала температуру, взялась за моющее средство. Ловкими движениями помыла чашки, тарелки, аккуратно протёрла полотенцем, поставила на полочку. Он тем временем закончил убирать остатки в холодильник, протёр влажной тряпкой стол. Гера прислушалась к чему-то, потом негромко произнесла:
– Хьяма идёт.
Едва заметно усмехнулся:
– Элементарная вежливость требует проводить гостя. – Шагнул из кухни в гостиную.
Действительно, та уже спустилась со своим рюкзачком за спиной. Остановилась, опустив голову:
– Мне пора. Счастливо вам… оставаться…
– И тебе удачи.
Океанка произнесла что-то явно на своём языке, и от её слов Хьяма ещё ниже опустила голову. Потом вдруг решительно шагнула к ним, приподнялась на цыпочки, чмокнула Владимира в щёку, развернулась и буквально выбежала на улицу. Через минуту хлопнула калитка. Гера отчего-то облегчённо вздохнула, затем подошла к диванчику, стоящему у камина, уселась на мягкое сиденье и вытянула длинные стройные ноги. Перехватила его взгляд, машинально устремлённый на них, дразняще мимолётно улыбнулась, и тут же лицо её приняло тоскливое выражение.
– Вот и всё.
– Что значит – всё?
Она откинулась на спинку, запрокинула голову, глядя в потолок.
– Океания проиграла. Вы, нуваррцы, выходите на первые роли в этом мире.
Молодой человек позволил себе улыбнуться:
– Думаю, это как раз не повредит тем, кто живёт здесь. Скорее, наоборот.
– Почему ты так думаешь?
Он тоже сел на диван.
– Как бы тебе объяснить… Получше… Понимаешь, мы… В общем, у нас особый менталитет, не имеющий ничего общего ни с одним из народов, живущих здесь. Короче говоря, если поискать аналоги – у нас некий комплекс старшего брата, защитника. Мы всегда готовы помочь тем, кто слабее, кто страдает от несправедливости или обиды, помочь стать сильнее. Мы строили города и заводы, обучали и воспитывали, лечили и восстанавливали. Таков наш характер. Наш обычай. Мы сами начинали войны очень редко. В основном лишь защищались либо приходили на помощь тем, кто просил нас спасти их. Но в результате всегда оставались виноваты, получая через годы плевок в лицо от тех, кто даже живёт на свете лишь потому, что наши отцы и деды пролили свою кровь и отдали свою жизнь за их никчёмное существование. Нашу доброту и желание помочь почему-то считали за слабость. Наше нежелание обидеть – то же самое. А наше добродушие – за врождённую покорность. Это напоминало… – Покрутил рукой в воздухе, подбирая подходящий аналог, улыбнулся, найдя: – Это можно сравнить с тем, как если бы собака облаивала паровоз. Тот движется себе спокойно по рельсам, а мелкая шавка гавкает, считая себя сильной лишь на том основании, что паровоз не осмеливается сойти с рельсов, чтобы раздавить её. Но иногда наступает предел и терпению механизма, и тогда, просто походя, могучая машина начинает давить… Тогда во всём мире начинается вой, что мы действуем не по правилам, не даём себя спокойно уничтожить, отобрать свою землю, наши богатства, наши жизни, наконец. Потому все привыкли, что гиганта можно безнаказанно оболгать, обидеть, потому что он не обращает внимания на их движения, кажущиеся им самим великими и могучими, а на деле – всего лишь вознёй муравьев в песочнице…
Океанка расширенными глазами смотрела на вдруг разговорившегося парня. А тот неожиданно для себя сам увлёкся своими рассуждениями.
– …Мы, нуваррцы, не хотели ничьей гибели. Ни государств, ни людей. Прибыв в Русию, мой отец…
– Прости, но он действительно твой отец?
– А как же! Ты же видела, как мы похожи?
– Но между вами разница буквально в пару лет, не больше!
Улыбнулся:
– Вообще-то в тридцать. Я – поздний ребёнок. Моя мама родила меня уже довольно… – Осёкся. Сглотнул.
Океанка осторожно коснулась его руки, лежащей на подушке дивана:
– Прости. Не хотела тебя обижать… Если тебе неприятно, то не надо…
– Ничего. Моя мама погибла уже здесь.
– Сочувствую…
Пауза. Затем он, глубоко вздохнув, продолжил:
– Так вот, отец приехал в Русию без задания. Он просто должен был изучить страну, поискать точки соприкосновения, впоследствии – завязать официальные отношения между нашими государствами. А потребности в Империи у нас были большие.
– И какие, если не секрет?
– Какой там секрет! – Владимир махнул рукой. – Никакого секрета нет. Женщины. Вот самая главная наша потребность.
– Женщины?! – Потрясение океанки было неподдельным.
Ему даже стало смешно при виде её расширенных глаз.
– Да. А ты не заметила? На дискотеке? Большинство посетителей – молодые крепкие ребята. Девушек – мизер. Да и те – русийки, гонведки, пруски. И ваши тоже.
Гера кивнула.
– Мужчин среди нас большинство. Причём значительное. Даже подавляющее. И женского пола у нас острейшая нехватка. А ни у кого из нас нет ни малейшего желания уйти отсюда в мир иной бесплодными, не оставив продолжения своего рода.
– И у тебя?
– Разумеется!
– Тогда почему ты не оставил Хьяму?
– Я? Это она сделала свой выбор. И не в мою пользу. А теперь, потеряв мужа, решила вернуться ко мне? Я не спасательный круг, не убежище, где она может прийти в себя, отдохнуть, набраться сил, а потом снова сказать: «Извини, но я так не хочу». И уйти к кому-нибудь ещё.
Недоумевающий взгляд океанки показал, что ей сообщили другую версию истории.
– Тебе рассказали другое?
Она отвернулась в сторону:
– Скажем, немного не так, как ты. Но в целом всё совпадает…
– Может, ошибся в паре слов. Но суть была именно такой. Она ушла от меня. И этого достаточно. Я лично не могу её простить и попробовать начать всё заново. Но ты уводишь разговор в сторону…
– Скорее, ты. Собственно говоря, я хотела тебя спросить лишь об одном: действительно ли я не вызываю у тебя никаких чувств?
– Зачем тебе это? Или хочешь остаться среди нас?
– Мой вопрос совсем на другую тему. Не уходи, пожалуйста, от ответа.
– Действительно. Пусть тебе, наверное, обидно это слышать.
– Обидно. – Отвернулась к стенке. Потом буркнула: – Это всё, что я хотела от тебя услышать.
– Действительно – всё?
– Да.
– Тогда ладно. Не желаешь прогуляться? Пока есть возможность?
Ответить она не успела. На столе завибрировал мобильник.
