Глава 12
Жизнь пятая. Дураки встречают по одежке
Новичок, вы вот-вот станете частью Континента. Вы возрождены на кластере 197-33-02. Регион — Западное Побережье. Текущее количество возрождений — 95 жизней (минус 4 от стартового). Текущие задания: выжить, искать, узнать тайное, помочь, задать правильный вопрос. Текущий статус — старт игры. До перезагрузки кластера осталось 96 секунд. Подсказка — некоторые ваши противники могут обладать разнообразными сверхъестественными способностями — особыми умениями Континента. Имейте это в виду, старайтесь избавляться от таких противников в первую очередь, они могут удивить вас неприятными сюрпризами.
И к чему эта подсказка? Складывается впечатление, что он в чем-то накосячил, но не имеет ни малейшего понятия — в чем именно.
Рок начал было открывать глаза, одновременно приподнимаясь на осточертевшей, как и все прочее, койке, как вдруг замер: по телу пробежала странная, до этого ни разу не ощущаемая приятная и одновременно пугающая дрожь, сам воздух в помещении сверкнул на кратчайший миг, и загорелась новая надпись:
Личная победа — иммунный Баклан уничтожен. Уровень — 29, гуманность — средняя отрицательная. Личная победа — иммунный Рельса уничтожен. Уровень — 41, гуманность высокая отрицательная. Отрядная победа — иммунный Дирижер уничтожен. Уровень — 37, гуманность средняя отрицательная. В ходе боя проявлена высокая скорость, меткость, ловкость и реакция. Получено 154 очка к прогрессу ловкости. Получено 39 очков к прогрессу скорости. Получено 172 очка к прогрессу меткости. Получено 33 очка к прогрессу реакции. Получено 282 единицы гуманности. Получена прибавка к уровню. Текущий уровень — один. Внимание! Вы впервые подняли уровень! Помните, что поднятие уровня дает вам дополнительные преимущества. Это был прекрасный бой, в качестве бонуса получено 50 распределяемых очков основных характеристик. Поздравляем! Делайте великие свершения, это вознаграждается!
Опять непонятные новости, и опять под рукой нет никого, кто мог бы объяснить хотя бы четверть сути происходящего.
И кстати, может, раз уж пошли оригинальные известия, на этот раз и обстановка изменится?
Рок открыл глаза. Нет, чуда не случилось, одного взгляда (причем направленного вверх) хватило, чтобы разобраться — перед ним все та же общага, дальше нет смысла рассматривать. Вот что изменится, если надпись на пыльном стекле окажется приличной или цвет волос вечно сонного студента окажется другим, еще ни разу не использованным?
Да ровным счетом ничего.
Итак, он находится в вот уже пять раз проклятой общаге, которая располагается в городе, где очень скоро станет настолько весело, что для Рока это чересчур. Следовательно, придется в очередной раз понять, каким образом можно выбраться из очередной западни, после чего воплотить план на практике в условиях противодействия со стороны психов и, возможно, чудовищ.
В прошлый раз ему это удалось, он попал в непредвиденный переплет, уже успев удалиться от города километров на пятнадцать. Заодно обогатился новым опытом — здешние иммунные, много чего знающие люди, к которым он не прочь прибиться, могут оказаться теми еще вонючими козлищами, от которых помощи ноль, зато вреда целый вагон.
Как отличать нормальных от моральных уродов, он не знал, но зародилось одно логичное предположение. В информационном тексте по иммунным, помимо прочего, обязательно указывалась некая гуманность. Что это такое, Рок не понимал, но заметил, что у бандитов она поголовно отрицательная (как и у Няши), а вот у тех, кто ему помогал (пусть даже так откровенно отстойно, как это делал пропавший Слепень), к ней всегда добавляли приставку «положительная».
Короче — к отрицательным лучше не попадать. Возможно, это просто совпадение, но проверять такое на своей шкуре — увольте.
Поднявшись, Рок отреагировал на шевеление одеял очередного соседа-студента в угрожающей манере:
— Лежи дальше и помалкивай, я сегодня не в настроении с тобой болтать.
— А чем ты только что сверкал?
— Твоей надраенной задницей.
— Ты что несе…
— Заткнись, было сказано!
Не хватало еще вновь затеять трепотню с каким-то цифрой, у которого всего один поведенческий алгоритм, да и тот ни на что не годный.
Грубое обращение сработало — никто не отвлек Рока от процесса облачения в легкое одеяние, предназначенное для периода поздней весны или ранней осени. Выйдя в коридор, он проигнорировал вопросы от взбудораженного студенчества, живо интересовавшегося причинами отсутствия электричества и связи. Теперь-то он осознавал, что при их абсолютной схожести с нормальными людьми это всего лишь куклы со стандартизированным поведением. Они способны переключаться с одной программы на другую, но на этом все, и чем дальше, тем заметнее становится их примитивизм.
Погода на улице была мало того что пасмурной, еще и туман клубился по улицам. Возможно, и дым присутствовал, потому как ноздри раздражала какая-то смутно знакомая кислятина, наводившая на мысли о химическом выбросе или пожаре на вредном производстве.
Рок не успел удалиться от входа в общежитие и на полста шагов, как остановился, осознав, что круто сглупил, ведь понятия не имеет, куда идти дальше. Нужно срочно выловить очередного студента с планшетом: опыт последнего воскрешения показывал, что у такого может оказаться подробная карта, по которой получится определиться с выбором направления.
Обернувшись, не увидел поблизости перспективных молодых людей и решил подождать их возле общежития. Заодно, дабы время не терять, можно покопаться в меню, ведь, поспешно его настраивая по указанию Няши, он успел заметить немало любопытных с виду функций.
Кстати, как там поживает эта странноватая неряха? Может, что-то из ее непрочитанных последних слов сохранилось?
Рок на автопилоте активировал чаты и, увидев мигающую строку с прозвищем недавней знакомой, удивился двум вещам: беседа не закрылась после гибели, и, несмотря на поступающий вызов, не было сигнала оповещения.
Сообщений было три, все незамысловатые и не всегда понятные.
Как раз в духе Няши:
«Господи, ну и придурок же ты! Вообще мрак!»
«Я кому говорила, что первым надо упокоить Глобуса! И не говори мне, что ты на этих племенных дебилах апнуться умудрился, это будет нечто!»
«Эй, придурок тупорылый, ну чего молчишь?! Стесняешься или писать разучился?!»
Хотелось высказать в ответ что-то эдакое, нехорошее и едкое, но Рок счел, что в сложившейся ситуации лучший выход — придерживаться джентльменского поведения, ведь, как ни крути, на данный момент Няша — его единственный контакт, который в состоянии помочь грамотно разобраться с происходящим.
Потому напечатал текст чуть ли не в благожелательной манере:
«С этой звякалкой какая-то фигня. Отключилась наглухо, я твои звонки не слышал».
«Ну а почему бы ей не отключиться, ты ведь придурок — все логично. Жми иконку левее чата, на гаечный ключ похожую. Это настройки. Поставь галочку „всегда предупреждать о входящих вызовах“. Ты где?»
«Где всегда, в какой-то обшарпанной общаге для умственно отсталых студентов».
«Всегда общага? А, ну да, ты же у нас полностью тупорылый, таким выбирать респ не доверяют. Насколько, ты говорил, удачу поднял?»
«Двадцать восемь».
«Блин, мне даже немножко тебя жаль, я таких дебилов-неудачников еще ни разу не встречала. Слышать, конечно, слышала, что всякие бывают, но вижу впервые».
«Тебе больше хамить некому? Только я во всем мире остался?»
«Если я тебе не нравлюсь, выйди из отряда, отключи чат и внеси меня в черный список. После такого придется сильно постараться, чтобы пересечься. Ну так что? Прощаемся, придурок, или как?»
«Погоди с прощаниями, знать бы еще, как тут выходить из отряда и где этот черный список».
«Я так и думала, что ты отмазываться начнешь. В общем, так, придурок, у тебя проблема. Нет, у тебя, блин — проблемища. Тебя прикончили почти тридцать раз, и за все это время ты не смог поднять ничего, ни одну из характеристик. Получается, с набором очков прогресса у тебя все очень плохо, только лишь удача поднималась, а она вообще бестолковая. Обычно новенькие умирают от пяти до десяти раз, после чего начинают потихоньку соображать. Есть такие, которые при первом же возрождении умудряются не только характеристики брать, но и уровни. Есть совсем уж печальные кадры, таким и пятнадцати смертей бывает мало. Но ты у нас даже печальнее их, а сейчас, я так вижу, поднял уровень, поэтому теперь даже удача не будет расти, сколько ни умирай. Полный придурок, прокачался на мурах с нуля, кому такое расскажи, не поверят».
«Что за муры?»
«Те уроды, которых ты перестрелял, — муры. Их так называют, потому что… А, ладно, долго рассказывать, да и все равно не поймешь, слишком уж тупой. Ты сейчас где?»
«Говорю же, возле этой вонючей общаги».
«А общага где?»
«Где-где… Где-то в городе».
«Название улицы скажи, если ума хватит».
«Листопадная. А ты где?»
«Где надо. Значит, так, придурок, у тебя сейчас два пути. Первый — идешь сам, куда хочешь, делаешь то, что тебе интересно, а тебе интересно только тупость прокачивать. Значит, быстро отправляешься на респ и все повторяется снова и снова. Второй путь — я попробую помочь тебе выбраться».
«В честь чего это?» — недоверчиво уточнил Рок.
«Ну, во-первых, там, на лесопилке, кое-какую помощь я от тебя получила. Жаль, конечно, что ты придурок тупоголовый, не занялся Глобусом в первую очередь, но спасибо и на том, что тех двоих упокоил. Кстати, для тупого нулевки — очень даже неплохая стрельба, они ведь не такие уж и отстойные, прокачаны нормально. В общем, кровь мы им попортили — сами слились, но троих за собой утянуть успели, и это с пустыми руками. Неплохо получилось, хотя могло быть и лучше, но что тут поделаешь, если судьба подкинула мне такого придурка. Во-вторых, как я уже говорила, мне тебя уже почти жалко. Двадцать восемь раз! Блин! Двадцать восемь!!! Ты чем здесь вообще страдал?! Мировой рекорд тупых сливов ставил?! Ну так хватит уже ерундой заниматься, счетчик не бесконечный!»
«А когда все девяносто девять израсходуются, что потом будет?»
«Понятия не имею, но будь уверен — ничего хорошего. Тут такой… такое… В общем, тут всегда все неприятно, исключений не бывает, так что не надо тратить жизни. Есть как бы суеверие, что мы должны отвечать за тех новичков, с которыми столкнулись, помогать им по возможности, это Механизм одобряет. Ну да я бы и так тебя не бросила. Ты без толку пропадешь, опять и опять будешь сливаться, тебя надо срочно отсюда вытащить и научить полезному. Ну так как — сам по себе будешь или со мной пойдешь?»
«Не думал, что такое тебе скажу, но ты умеешь уговаривать».
«Четко и ясно говори: да или нет».
«Да, нам лучше вместе держаться».
«Правильное решение, придурок, я — твой единственный шанс. Ты в начале или в конце улицы? Ну, в смысле — в западной или восточной части?»
«Без понятия».
«Срочно узнай у кого-нибудь, в какой стороне проспект Металлургов. Доберись до него по этой улице и жди меня на перекрестке. Все понял?»
«А что тут может быть непонятного?»
«Да кто же вас, придурков, знает…»
К счастью для колена, которое на этот раз начало побаливать еще на пороге комнаты общежития, до указанного Няшей перекрестка идти пришлось недолго — не больше полутора километров. Под конец искалеченный сустав начал нехорошо поскрипывать, столь нехороших звуков за ним в прежние разы не замечалось. Совсем плохи дела, как бы не рассыпался прямо сейчас, нарушив все планы.
Сомнительно, что Няша примется помогать одноногому инвалиду. Тихоходного калеку в этом сумасшедшем мире легче пристрелить, глядишь, при новом возрождении острота проблемы чуть сгладится.
Добравшись до пересечения улицы с широченным проспектом, Рок огляделся, заметил вывеску, убедился, что это именно то место, после чего начал высматривать Няшу. Он не считал большой сложностью для распознавания то, что никогда не видел ее лицо чистым, ведь всего-то и надо — высмотреть невысокую женщину бесформенного телосложения при ненормально аккуратных и тонких для грузной туши ножках.
Покрутив головой, убедился, что схожих уродин в поле зрения не наблюдается, похоже, он пришел первым. Чтобы убедиться в этом, напечатал в чате:
«Я на месте и Колобка на спичках тут не наблюдаю».
«Не поняла?! Что еще за Колобок на спичках?!»
«Колобок, он как бы шар, круглый такой, у него глаза есть, рот и все остальное, а спички — как бы его ноги, он на них ходит. Ты же круглая, как беременная камбала, а вот ноги ничего, их будто от симпатичной девахи пересадили. Ну так где ты?»
Ответ был предельно лаконичным:
«Камбала, говоришь? Ну-ну, жди, скоро буду. Готовься».
«Как готовиться? К чему».
«Увидишь к чему. Просто подожди. И глаза придержи».
«Зачем?»
«Вдруг выпадут».
«Куда?»
«Ты на чем сейчас стоишь?»
«На асфальте».
«Вот на него и выпадут, что тут непонятного? Все, не отвлекай меня, просто подожди».
И Рок принялся ждать.
Для начала устроился на никому не приглянувшейся лавочке и занялся настройкой меню. Благодаря сумбурному курсу обучения от Няши он теперь знал, что и как можно передвигать, но пока что не видел смысла ни в чем, за исключением чатов — их полезность была доказана последними событиями.
Побоявшись экспериментировать с остальным, оставил это дело в покое и принялся заниматься самым увлекательным, что было доступно в данной ситуации, — рассматриванием проходящих мимо девушек. Пусть и безликие цифры, но нельзя не признать, что разработчики не были лишены чувства прекрасного, слишком уж часто это проявлялось. Даже старушки хорошенько за семьдесят не всегда выглядели печально, а уж о молодых и говорить нечего — бесспорных уродин не заметил ни одной.
Заодно, дабы время тратить не только с удовольствием, но и с пользой, Рок попытался определиться со своими вкусовыми предпочтениями. Благодаря оживленности перекрестка надолго это исследование не затянулось. Он узнал, что ему весьма нравятся барышни не старше тридцати с хвостиком и не моложе младшего студенческого возраста, ростом повыше среднего, с длинными светлыми вьющимися волосами разных оттенков, тяжеловатыми в бедрах и талии. Нет, на сочных дам не тянуло, но и плоские худышки, повернутые на жестких диетах, пусть дружно отправляются в лес, где их костями волки подавятся. Грудь, само собой, должна быть большой и упругой, не уступая в этом «кормовой части». Что до лица, интересовал исключительно европейский тип, а к нему желательно маленький аккуратный ротик с пухлыми, но ни в коем случае не чересчур раздутыми губками, широкие овальные глаза голубого или зеленого цвета под полукружьями на совесть выщипанных бровей и плавные черты, без всех этих острых скул и прочих угловатых неровностей.
Итак, что мы получаем, объединив запросы к внешности с требованиями к внутреннему наполнению? А получаем выражение лица мягкое, чувственное, возможно принадлежащее женщине недалекой, но знающей себе цену и твердо понимающей, что ей нужно от мужчин (причем последним, в лице Рока, должно требоваться то же самое, а не какое-нибудь чтение стихов Есенина под майской луной). То есть не какая-нибудь дура пучеглазая со стаей некормленых тараканов в звенящей от хронической пустоты башке, а расчетливая и похотливая особа, не пытающаяся строить из себя невесть что, перегружая мозг своего избранника всем, что щедро порождает ее тупость.
И да, длинные ухоженные ноги из-под короткой юбки или платья — это важно. А если при них обувь на высоком каблуке, это вообще чуть ли не идеал, за такое можно простить некоторые недостатки.
Итак, Рок в своих вкусах определился вплоть до раскраски и длины ногтей, а Няша так и не удосужилась появиться. Несмотря на нередкие встречные улыбки девушек, замечающих характерные взгляды Рока, становилось скучно и к тому же тревожно. Из города надо срочно сваливать, а он тут сидит, время теряет в ожидании свидания с крайне несимпатичной особой. Вдруг эта не следящая за языком пышка решила над ним пошутить и даже не думает сюда направляться?
И ведь никак не проверишь.
Сколько еще ему здесь выжидать? До начала нашествия изголодавшихся тварей?
И кстати, при всей определенности вкусов надо признать, что иногда он с симпатией провожает взглядом экземпляры, которые чуть ли не по всем пунктам не совпадают с идеалом. Некоторых из них это обстоятельство совершенно не портит, они выглядят так, что становится печально от мысли, что перед Роком всего лишь куклы, пусть и неотличимые от натуральных женщин.
Вон, например, одна из ярчайших представительниц таких исключений, если не сказать — самая яркая. Заметно пониже среднего роста; вместо пышности худоба хронического туберкулезника, живот такой, что хоть доски по нему выравнивай, бока в талии чуть ли не слиплись друг с дружкой — хребет помешал их объединению. Кормы с такого ракурса не видать, а вот грудь должна просматриваться, но этого не происходит — взгляд выхватил лишь печальные намеки на нее, вряд ли хотя бы до третьего размера дотягивает, а Року подавай не ниже четвертого. То есть фигура вообще не блещет — тонкая до отвращения, при столь скромных габаритах в этой особе веса столько, что пару таких можно смело хватать под мышки и тащить на сколь угодно большое расстояние, не особо запыхавшись на финише.
Ну да фиг с ней, с тощей фигурой, хватает и других минусов. Она мало того что темная шатенка с почти прямыми волосами, а не блондинка с локонами, так еще и подстрижена непозволительно коротко — вровень с плечами, да и прическа — каре с пробором посредине — почти худшая из всех возможных на вкус Рока. Лицо — вообще полный список неприемлемых выпирающих и неприятных черт. От аккуратного заостренного подбородка вверх поднимаются сплошным потоком ничем не разбавленные недостатки: широкий рот с тонкими губами, вытянутыми чуть ли не в идеальную линию (на зависть некоторым земноводным); нос почти аналогичной ширины, сильно удлиняющийся к кончику; острота скул выражена настолько ярко, что ими можно побриться или даже на медведя поохотиться; глаза в окружении не слишком выдающихся ресниц невнятного зеленовато-карего оттенка, их форма такова, что, приложи миндаль, один в один впишется, так что никакого тебе волнительного овала; брови над ними почти безукоризненно прямые, заметно расширяющиеся почти посредине, даже не догадывающиеся о существовании пинцетов и прочих средств борьбы с излишней растительностью.
Ну и выражение лица нельзя не отметить — никакой мягкости нет и в помине, не говоря уже о похотливости с чувственностью. Живое, внимательное, настороженное — будто мордочка испуганного и готового дать отпор зверька, пробирающегося по кишащему опасностями дремучему лесу, где он никому не может доверять. С таким выражением она не то что цену себе не знает, да она даже не задумывается о такой важнейшей для всякой уважающей себя женщины детали.
Лишь один момент можно кое-как примирить со списком запросов Рока: нельзя не поприветствовать коротенькие обтягивающие шортики, тем более что из них торчат ноги, которым можно дать чуть ли не все пять баллов — увы, но в бедрах не хватает важной пышности. Ну да ладно, ведь идеальная стройность и выверенные пропорции частично это компенсируют.
Эта нестандартная особа уже близко, очень близко, раз Рок прекрасно может рассмотреть цвет ее глаз, детскую запущенность бровей и каждую складочку ядовито-зеленого топика, подчеркивающего волнующий всех нормальных мужчин факт — одеваясь поутру, один предмет белья девушка проигнорировала (а там, глядишь, и второй забыла).
Вот ведь как получается — почти стопроцентный промах мимо требований Рока, но при этом смотреть на результат очень и очень приятно. Не красавица, определенно не красавица, но до чего же милая, глаза радует получше большинства прошедших мимо пышных блондинок, у которых все или почти все совпадало со списком.
Милая особа между тем, свернув с тротуара, звонко цокая высокими каблуками (к коим Рок тоже неравнодушен), подошла к лавке, остановилась перед ней, склонила голову набок, уставилась нетерпеливо-недовольно и таким же милым, как она сама, голоском спросила:
— Ну и чего ты тут расселся?
Слова, надо признать, ни капли не соответствовали тональности скромного женственного голоса, и вообще — что это с ней такое?
— Хочу — сижу, лавка не частная. — Слегка выбитый происходящим из колеи, Рок ответил на автоматизме, не задумываясь.
Что тут происходит? Неужто он ее взглядом приманил? Но ведь остальные только улыбались в ответ, мчаться навстречу горячим объятиям не торопились.
Да и не очень-то похоже, что она подошла в поисках мужской ласки — сказала, будто плюнула.
Изящно развернувшись на одной ноге, чудаковатая девушка снисходительно-высокомерно произнесла:
— Подними глаза с асфальта и шагай за мной, придурок.
И представьте себе — направилась дальше все с тем же цоканьем каблучков легкой и целеустремленной походкой, не оборачиваясь.
Будто летела к одной ей ведомой цели.
А Рок, подскочив, будто подброшенный на лопате ком липкого навоза, догнал ее, жалко ковыляя на скрипучей, терзаемой болью ноге, поравнялся, повернул голову и с нескрываемым ошеломлением вопросил:
— Няша, это ты, что ли?!
Закатив глаза с таким видом, будто только что стала свидетельницей проявления величайшей тупости в истории рода людского (что, возможно, так и есть), девушка ответила в той же тональности, будто общается с примитивным существом:
— Нет, блин, я всего лишь «цифра», неужели непонятно? Проходила мимо и вот решила обратиться к тебе, как к придурку. А все потому, что ты и есть придурок, раз такие тупые вопросы задаешь.
Рок, воскресив в памяти недолгое знакомство со спутницей, чуть головой не затряс, пытаясь вернуть мозги на место.
— Погоди, та была толстой, ножки, как мизинцы дистрофика, ходила скрючившись, а голос будто из пивной бочки. Да это фигня какая-то, что за фокусы?! Ты точно Няша?!
— Блин, ну ты вообще! Ты даже хуже придурка, ты что-то с чем-то. Попробуй пристально на меня посмотреть, может, научишься вызывать информационную панель.
— Я умею.
— Ну так почему не посмотрел? Тебе что, врожденное слабоумие сильно мешает?
Объект — иммунный, человечность — низкая отрицательная, прозвище-идентификатор — Няша, не вооружена, с высокой вероятностью обладает неустановленными боевыми умениями Континента.
Рок видел каждую букву надписи, но верить глазам отказывался. ЭТО походило на Няшу не больше, чем трепетная лань на сверх меры откормленного борова.
— Эй, придурок, ты бы свернул, не то в столб врежешься.
В последний момент успев воспользоваться советом непостижимо преобразившейся спутницы, Рок вновь скосил на нее взгляд и конкретизировал свои сомнения:
— Да ты вообще не такая, как она.
— Ну что ты такое говоришь. А какой, по-твоему, я должна была быть, после всего, что со мной случилось?
— Ты о чем сейчас?
— О том, что я, блин, два дня просидела в черном болоте, у меня там чуть в ушах пиявки не завелись. Ты представляешь?
— Да уж.
— Вот-вот. И это еще не все, потом меня загнали в канализацию, где я получила пулю в живот и тесаком по голове. — Девушка, поморщившись, провела ладонью по коже чуть ниже топика. — Там, в той черноте, снайперская накидка в тело въелась, под ней не то что ног не видно, под ней двоих таких, как я, спрятать можно. Накидка хитрая, на каркасе из веревочек, фигуру она ломает, делает несимметричной, скрывает очертания, расширяет, а к ней еще и грязь налипла, ох и приставучая она на черноте. Надо быть совсем уж слепым придурком, чтобы такое не понять. Впрочем, это ты и есть, так что простительно.
— Ладно, хрен с ней, с фигурой, а голос?
— Ну а что ты хотел от моего голоса?
— Так он не таким был. Совсем не таким.
— Ну что ты говоришь? Не таким? А если головой подумать?! Блин, да кому я это говорю, извини, подумать и ты — вообще несовместимо. Придурок, вот ты бы красиво песни пел после удара прикладом по гортани, распухшего языка, да еще и захлебываясь кровью вперемешку с зубами?!
В процессе общения Рок не всегда вдумчиво воспринимал слова, потому как и без них то и дело выхватывал то одну, то другую знакомую деталь, покуда в голове не начало крепнуть убеждение, что в эпитете «придурок», коим его регулярно характеризуют, определенно что-то есть.
Ну да, он дебил редкой породы, раз так позорно обманулся — принял мелковатую миловидную девушку за раскормленную уродливую бабищу.
А тощая стервоза продолжала подливать масло в огонь, заодно снабжая крупицами информации:
— Глобус, наверное, до сих пор с тебя, тупого придурка, ржет. Мало того что ты не догадался первым его выключить, так еще и меня как только не обзывал. «Страшнее Няши», да? Уж посмешил этого урода, так посмешил. А теперь, значит, глаза разул? Увидел? Знаешь что — я вообще не удивлена, что ты по тридцать раз без толку дохнешь, мне непонятно только одно — почему так мало. Тут, когда умираешь, одно хорошо — воскресаешь здоровой; все раны пропадают, даже шрамов не остается; всегда яркая одежда, жаль, обычно такая вот легкая, почти всегда высокий каблук и вот такой вот маникюр, который меня бесит почти так же, как бесишь ты. И еще обязательно серьги в ушах, иногда вместо них или вместе с ними пирсинг, очень часто цепочка или браслетик. Никакого золота или серебра, только бижутерия, иногда отстойная, иногда ничего так. Но догадайся — что самое гадкое?
— Туфли жмут?
— Не догадался, придурок. Волосы — вот в чем проблема. Они слишком длинные. Не у всех, конечно, но у меня почти постоянно до талии.
— Что тут плохого? — удивился Рок.
— По-твоему, ничего?! Ну так отрасти, узнаешь каково. Это дико неудобно — они то на затвор наматываются, то еще за что-нибудь цепляются не вовремя. Самой подстричь можно, но, сам понимаешь, плоховато получается. А город тут какой-то уродский, еле нашла нормальную парикмахерскую. Но не очень повезло с мастером, он просто нечто, будто точно от черепахи произошел, редкий тормоз, я такого никогда не видела, его только за смертью посылать.
Рок, внимательно вслушиваясь в пояснения Няши, не смог сдержаться:
— Так это как?! Пока я тебя ждал, ты в парикмахерской торчала?!
— Ну а где бы я еще столько времени пропадала? А ничего так подстригли, правда ведь?
