2
Прошло много дней тяжелого пути, прежде чем Даниэль и Томи добрались до Города Солнца. И вот она снова на земле своих предков, на земле своего царственного отца. Они вошли в город уже после захода солнца. Город был погружен в плотную пелену ночи и показался Томи слишком тихим и безжизненным. Она нисколько не удивилась этому. Ведь сколько воды утекло с тех пор, как она покинула родные места. Многое тут и должно было измениться согласно естественному ходу вещей, но насколько сильно это изменение, она узнает только завтра с восходом солнца. Идти во дворец у нее уже не было сил. Многодневный пеший переход сделал свое дело, и Томи едва держалась на ногах. Пока они двигались к цели, Томи бодрилась и постоянно подстегивала себя, чтобы не упасть раньше времени на дороге. Обидно было бы умереть, так и не добравшись до города. Но едва они ступили в город, последние силы оставили Томи, и она чувствовала, что больше не сможет сделать ни шагу. Ей срочно требовался отдых. Томи предложила Даниэлю заночевать в ближайшем доме. Они подошли к двери и осторожно постучали, чтобы не испугать хозяев слишком громким стуком. Но никто им не ответил. Теряя остатки сил, Томи прислонилась к двери, и, к ее удивлению, та тут же распахнулась, словно приглашая путников войти в дом. Даниэль и Томи последовали этому молчаливому приглашению и шагнули за порог. Дом их встретил безмолвием. Даниэль быстро обошел небольшое помещение и вернулся к матери.
– Тут никого нет, – развел он руками.
– Странно, – удивленно произнесла Томи, – куда подевались хозяева? А может, это и к лучшему, если бы нас не пустили в этот дом, я, наверное, заснула бы прямо на земле. Давай-ка лучше спать. – Томи нашла на ощупь циновку и рухнула на нее как подкошенная.
То, что ее глаза увидели на следующее утро, настолько потрясло и поразило Томи, что в первый момент она пожалела о своем возвращении. Она подумала, что лучше бы было ей умереть по дороге сюда и покинуть этот свет, так никогда и не узнав, какая участь постигла город. От шумного и красивого города, который она знала в годы своего детства и юности, ничего не осталось. Везде, куда ни бросишь взгляд, одно разорение, тлен и разрушение. Почти все дома были разрушены. Только кое-где сохранилось несколько лачуг, в том числе и та, в которой они провели свою первую ночь. Похоже, что город пережил какую-то невиданную страшную катастрофу. Томи пригляделась внимательней и все поняла. Толстый грязный слой лавы покрывал развалины, остатки домов, улиц и площадей.
– Это все вулкан, – произнесла она помертвевшими губами.
Жителей тоже не было видно. Очевидно, они покинули эти места, как только произошло извержение вулкана. Этот город был разрушен полностью и не поддавался восстановлению.
– Даниэль, сыночек, пойдем туда, где раньше располагался дворец. Я хочу посмотреть, что от него осталось, – с дрожью в голосе произнесла Томи. Они медленно двинулись среди развалин. Несмотря на хаос и разрушение, царившие вокруг них, Томи тем не менее хорошо ориентировалась на местности. Как будто бы они шли по совершенно целым улицам города. Даниэль и Томи долго пробирались через завалы камней, наконец Томи остановилась около здания пирамидального строения. Верх пирамиды был разрушен, но основание уцелело.
– Это теокалли. Пирамида Солнца, – с горечью произнесла Томи. – Это было самое высокое сооружение в городе.
Томи подошла к остаткам пирамиды и с трепетом провела ладонью по камням. Ее пальцы ощутили тепло, исходящее от камней, прогретых лучами утреннего солнца. Даниэль с любопытством обошел пирамиду. Он заметил четыре лестницы, тянущиеся вверх, с каждой из четырех сторон пирамиды. Внизу лестницы были целыми, а верх каждой из них был разрушен. Даниэль ступил на основание одной из лестниц, попробовал ее ногой и, ощутив под ногами достаточную крепость, быстро взобрался по ней на уцелевшую площадку пирамиды.
– Даниэль, – встревоженно крикнула Томи, глядя на сына снизу вверх, – спускайся назад!
– Нет, мама! – восторженно воскликнул Даниэль, осматриваясь по сторонам. – Тут такой вид, не то что там, внизу. Иди ко мне.
– Мне кажется, это очень опасно, – боязливо произнесла Томи. – А вдруг пирамида обрушится под тяжестью наших тел?
Но Даниэль и не думал спускаться, и Томи ничего не оставалось делать, как последовать за сыном. Тем более ей и самой хотелось побывать на площадке пирамиды. Ведь она никогда не была на ней, хотя многочисленное количество раз была свидетельницей ритуальных жертвоприношений, свершаемых жрецами на алтаре храма, который стоял на верхней площадке пирамиды.
Оказавшись на вершине, Томи внимательно осмотрела остатки пирамиды. Ее воображение поразило изображение светила на полу площадки. Светило было выполнено в виде человеческого лица. У него имелись глаза, нос и рот. Из разверзнутого рта вырывалось пламя.
– На этой площадке когда-то стоял храм, – глухо произнесла Томи. – Это священное место, на котором совершался обряд жертвоприношения сердец пленных воинов.
– Что это за обряд? – В глазах Даниэля вспыхнул интерес. – Ты мне никогда не рассказывала о нем.
– Никогда. – Томи с грустью качнула головой. – Твой отец не позволял мне этого, потому что сам однажды чуть не погиб на жертвенном камне. Я подчинялась ему, потому что любила, но теперь, когда он предал нас, я могу тебе рассказать о том, что происходило на этом месте, где мы стоим сейчас.
Томи на минуту замерла и прикрыла глаза. Перед ее мысленным взором как наяву ожила картина. Центральная площадь города до отказа заполнена народом. Глаза всех присутствующих устремлены к вершине пирамиды, на которой стоит величественный храм с высеченными на всех стенах изображениями извивающихся змей. К этому храму с четырех сторон пирамиды ведут четыре каменные лестницы. Под громкие звуки барабанного боя, звуки труб и рожков по лестницам движется процессия. Это жрецы силой ведут пленных воинов, готовя их к приношению в жертву. Когда пленники поднялись к маленькой площадке перед молельней, где хранились идолы, на головы многих из них надели перья и заставили их плясать. После того как они исполнили пляску, их сразу же положили на спину на узкие камни, места жертвоприношений, и ножами вспороли им грудь. Жрецы вынимали бьющиеся сердца и подносили их идолам, а тела пленников сбрасывали вниз по ступеням…
Томи вздрогнула, настолько реальной показалась ей картина, на секунду выхваченная из кладовой ее памяти.