Левин вел машину, сосредоточенно глядя на дорогу. Сегодня выписывают Градскую. С ней все в порядке, и он пообещал, что заберет ее из больницы. В другое время он не помнил бы себя от радости, что невольно стал причастен к судьбе этой знаменитости и удостоился чести принимать такое живое участие в ее повседневной жизни. Но сейчас Левина этот факт мало тревожил. Мысли его целиком и полностью витали совершенно в иной плоскости. Его голова раскалывалась от всех неожиданных событий, свалившихся на него в последние дни. Их, этих событий, случилось за одну неделю столько, сколько не происходило в привычной жизни Левина и за целый год. Сборы в экспедицию, эфир на телеканале в программе Градской, личное знакомство с этой небожительницей, ДТП, крушение авиалайнера, чудесное свое спасение. Уже этого одного было через край, чтобы воспоминаний и эмоций от пережитого хватило ему на долгие годы. Но его судьба, похоже, вошла во вкус и никак не хотела останавливаться и прерывать эту череду непонятных и пугающих Левина своей неординарностью происшествий. Его психика и без того была перегружена переживаниями от всего случившегося, но то, что он узнал вчера, повергло его в еще больший шок, чем все эти события, вместе взятые.

Оправившись от известия, что его самолет разбился, он поспешил связаться со Спенсером и объяснить причину своей задержки. Левин намеревался вылететь в Мехико ближайшим рейсом, как только станет возможным.

Телефон Спенсера долго не отвечал. На все отчаянные попытки Левина достать американца телефон неизменно отзывался длинными равнодушными гудками. Наконец, наверное, со сто двадцатой попытки, Левин услышал голос Спенсера. Он сначала даже не узнал его характерный с легкой хрипотцой голос. Левину показалось, что он ошибся номером, и чуть не бросил трубку. Но Спенсер первый из них двоих опознал собеседника, и разговор состоялся. Спенсер выслушал Левина спокойно, как будто услышал от него о вещах совершенно обыденных. Левину показалось странным, что его нисколько не задела весть о крушении самолета и что, окажись он там, на борту, Спенсер лишился бы одного члена экспедиции. Все стало на свои места, как только Спенсер сообщил ему, что их экспедиция откладывается на неопределенный срок по той причине, что один из ее членов, английский журналист Джон Смит, был зверски убит по дороге в аэропорт неизвестными личностями. И теперь Спенсеру потребуется как минимум неделя, чтобы найти замену убитому журналисту. Спенсер вежливо выразил Левину поздравления по поводу его чудесного спасения и пообещал сообщить позже о новых сроках начала экспедиции.

Левин долго не мог прийти в себя от этого печального известия. Он чувствовал, что все, что произошло и с ним, и с бедолагой Смитом, не является всего лишь цепью трагических случайностей. Смит погиб по дороге в аэропорт, и примерно в это же время они с Градской попали в аварию и тоже чуть не погибли. Если бы не это злосчастное ДТП, то он погиб бы потом, в самолете. У Левина складывалось ощущение, что смерть следовала в тот вечер за ним по пятам. Она охотилась за ним, как охотник за дичью, но почему-то сжалилась в последний момент. Левин не верил в то, что эта дама с косой совершила оплошность и забыла наточить лезвие своего страшного инструмента, когда отправлялась на дело. Скорее всего, она, как всякая женщина, обладающая вздорным и своенравным характером, почему-то передумала в последний момент и решила изменить имя жертвы. Левин смутно ощущал какую-то связь между гибелью Смита и своим спасением, но никак не мог понять, что это за связь, откуда она проистекает и что все сие может значить лично для него. Он чувствовал себя крепко связанным одной пуповиной с этим англичанином, которого он никогда не видел в жизни, но с сегодняшнего дня и до конца дней своих он о нем уже не забудет. Вот только как понять, что это за странная и непонятная связь? Левин бы дорого отдал за эту информацию. Но кто сможет ему растолковать ее, он никак не мог взять в толк.