Глава 25

— Проходите, девушки. Федор Григорьевич, прошу. — Леонид Аркадьевич галантно придержал дверь. — Маша, я не помню, ты когда-нибудь бывала у Влада?

— Мы с тобой вместе заезжали года два назад поздравить его с днем рождения. — Она с интересом осматривалась.

— А ты, Агнесса?

— В детстве, — буркнула Агнесса, с видимым отвращением водя глазами по стенам. — Если ты помнишь, мы жили здесь до развода родителей.

— Могу тебя заверить, что с тех пор квартира почти не изменилась, — улыбнулся ей Леонид.

— Вот уж точно, — кивнула Маша. — Такое впечатление, что здесь даже пыль последние лет двадцать не вытирали. А телик какой допотопный, надо же!

— Это правда, Владислав не был фанатом прогресса, — печально подтвердил Леонид Аркадьевич. — Телевизор покупала еще Лариса. Что же, где мы устроимся? Может, здесь, за столом?

— Все равно. — Агнесса отодвинула стул. Сегодня она выглядела свежее и эффектнее, чем обычно.

— Агнесса, — присмотрелась к ней Лилия Константиновна, — ты покрасила волосы? Тебе очень идет. Каштановый — определенно твой цвет.

— А приличный костюм — твой фасон, — съязвила Маша, и Агнесса метнула на нее колючий взгляд.

— Что ж, приступим. — Леонид Аркадьевич потер руки и занял место во главе стола. — У нас на повестке два важных вопроса.

— Да? — дернулась Агнесса. — А мне казалось, только один: какую именно картину мы будем продавать.

Она вдруг почувствовала себя в окружении неприятелей. Леонид, его жена, дочь, Кони — они все что-то знают и недоговаривают. Ей надо было взять с собой Митю, и пусть бы они удавились от злости. Но уже поздно. Ладно, она их не боится, что бы они там ни затевали.

— Агнесса, что ты думаешь насчет Аллы Симановской? Стоит нам выделить ей долю или попробуем отбиться в суде? — издалека начал Леонид.

— Разумеется, ничего ей не выделять, с какой стати? — Агнесса сказала об этом как о само собой разумеющемся. — Кто она такая, чтобы с ней делиться? Не давать ей ни копейки!

— В таком случае, — мягко продолжил Леонид, — объясни, зачем ты собираешься выплачивать просроченную ипотеку за ее зятя?

— Что я собираюсь делать?

— Выплачивать ипотеку за зятя Аллы Симановской. Извините, Федор Григорьевич, для нас она навсегда осталась Симановской. Знаете ли, привычка детства, все-таки мы хорошо знали ее родителей.

— Ты бредишь? Или это такая шутка? — Агнесса обвела взглядом присутствующих, но никто на ее безмолвную просьбу о помощи не отреагировал.

— Агнесса, твой приятель Решетников — зять Аллы. — Маша протянула ей свой айфон. — Вот, полюбуйся, все семейство в сборе.

Агнесса с брезгливым недоверием взяла телефон.

— Он что, даже не сказал тебе, что женат? — с притворной жалостью поинтересовался Леонид.

— Сказал, и о дочери Веронике, и о теще. Только не говорил, как ее зовут. Хотя если бы и сказал, вряд ли я бы подумала на Симановскую. — Агнесса с мрачным видом изучала страницу Мити «ВКонтакте».

Что происходит? Он ее обманул? Он просто следил за ней? Выманивал у нее деньги? Следил, вынюхивал, собирал сведения для тещи, а вечером они всей семьей смеялись над ней, старой дурой, без памяти влюбившейся в первого встречного проходимца? Агнесса чувствовала, как щеки заливает горячий румянец.

Но Митя, как он мог? Сволочь! Подлец! Негодяй! Предатель! Агнесса чувствовала, что вот-вот разрыдается. Ее предали, бросили, использовали, унизили. Нет, вдруг встрепенулась она, не может быть. Ведь он сразу сказал ей о жене и о ребенке. И о сложных отношениях с тещей. И он не просил денег, он даже отказывался от них. Это она навязывала помощь! А что, если Митя вообще не знает, что Алла их родня? Если у них плохие отношения, она вполне могла не посвящать его в свои дела. Лицо Агнессы прояснилось. Она не будет обсуждать здесь свою личную жизнь. Она разберется со всем сама, дома. Она выяснит всю правду, какой бы горькой она ни была, но трясти перед Леонидом и его семейкой своим нижним бельем не станет.

— Итак, надо понимать, это был наш первый вопрос. — Она протянула Маше телефон. — Думаю, мы можем переходить ко второму.

— Что значит «ко второму»? — взорвался Леонид. — Ты в своем уме? Или ты на почве секса совсем с катушек слетела? — Выглядело это безобразно, даже Маша с Лилей, не говоря уже о Кони, смотрели на него с осуждением. — И нечего на меня таращиться, вы все думаете точно так же. — Остановиться он уже не мог. — Ты хоть понимаешь, что тебя просто использовали? Нас всех использовали?

— Во-первых, меня никто не использовал, и уж тем более вас. Во-вторых, что пользы Алле от знакомства ее зятя со мной? Что он мог выяснить? Стоимость коллекции? Доли наследства? Так мы с ним вообще ни разу об этом не говорили. — «А ведь это правда», — сообразила она, все больше успокаиваясь. — Деньги? Он не получил от меня ни копейки. Да, мне нужны деньги, но не для него, а для себя. Да, на старости лет мне вдруг захотелось пожить, почему бы и нет? Лучше поздно, чем никогда. А моя личная жизнь вас вообще не касается, с кем я сплю — исключительно мое дело. Лучше бы вспомнил, как ты ублажал Ларису ради отцовской машины, ради его денег, часов, паркеровских ручек и прочего! Как ты шнырял вокруг нее, как падальщик! И теперь ты упрекаешь меня или Митю? Да он в сто раз честнее тебя!

Последняя часть Агнессиной филиппики Леониду крайне не понравилась. Надо же, а ему казалось, что все давно уже забыли, нет, даже не знали о его с Ларисой отношениях. Видно, в этой семейке ничего не скроешь.

— Господа! — прокашлялся Кони. — Леонид Аркадьевич, Агнесса, дорогие мои! Мне кажется, нам всем надо остыть, взять себя в руки и вспомнить, что мы друзья и единомышленники. Конечно, эмоции иногда вырываются из-под контроля, но все же, я думаю, будет лучше, если мы все успокоимся. Простим друг другу этот всплеск и продолжим обсуждение наших общих дел.

Леонид и Агнесса искоса взглянули друг на друга и заключили молчаливое перемирие.

— Вот и хорошо. А теперь давайте перейдем ко второму вопросу.

Он не успел ничего добавить: тишину рассекла трель дверного звонка.

— Мы никого не ждем, — не то спросил, не то констатировал Леонид Аркадьевич.

Все утвердительно кивнули.

Он пожал плечами и отправился отпирать.

— Капитан? — раздался из прихожей его удивленный голос.

— Добрый день, Леонид Аркадьевич. Вы позволите?

— Да, конечно. Но чем мы обязаны? Алла?

Сидящие в комнате встрепенулись.

— А вы, должно быть, Дмитрий?

Агнесса дернулась и почувствовала, как все тело заливает жаркая волна стыда и испуга. Маша чуть насмешливо подмигнула ей, и она почувствовала некоторое облегчение.

Наконец в комнате появились Алла Симановская, воинственная, с поджатыми губами, капитан Мирошкин и смущенный Дмитрий. Замыкал шествие лейтенант Полуновский.

— Добрый день, — поклонился всем капитан. — Рад видеть всю честную компанию в сборе.

Его жизнерадостный настрой никто в комнате не готов был разделить. Сейчас даже обычно приветливая Лилия Константиновна выглядела угрюмой.

Леонид Аркадьевич придвинул к столу еще несколько стульев.

— Итак, господа, думаю, здесь собрались все заинтересованные лица. Точнее, почти все, — хитро глянул на них капитан.

Все молчали. В такой тишине даже дышать хотелось неслышно.

— Думаю, всем ясна причина, по которой мы здесь собрались? — Мирошкин, кажется, наслаждался произведенным эффектом.

— Откровенно признаться, нет, — ответил за всех Леонид Аркадьевич.

— Неужели? — не поверил Мирошкин. — Мы собрались, чтобы установить истину. А именно: выяснить, кто все-таки убил Владислава Юрьевича Барановского.

Немая сцена из «Ревизора», усмехнулся он про себя. Где-то в глубине квартиры что-то стукнуло. Даже сквозняк ощутил величие момента.

— Итак, третьего июля в пять часов утра на железнодорожных путях возле платформы станции Репино было найдено тело человека, которого присутствующие здесь Агнесса Юрьевна Барановская и Леонид Аркадьевич Каргин-Барановский опознали как тело Владислава Юрьевича Барановского.

Агнесса с Леонидом согласно кивнули.

— Первоначально гибель Владислава Барановского была квалифицирована как несчастный случай. Однако дальнейшие розыскные действия убедили нас, что это было убийство.

— Позвольте полюбопытствовать, что же вас натолкнуло на столь смелое предположение? — Леонид Аркадьевич, кажется, уже вполне овладел собой.

— Коллекция. — Мирошкин сделал выразительный жест.

— Убедительно, — усмехнулась криво Агнесса и бросила короткий взгляд на Дмитрия.

Тот сидел, глядя куда-то в сторону, и всячески избегал смотреть на собравшихся.

— Рад, что вы согласны. Как, думаю, известно всем без исключения, хочешь найти преступника — найди того, кому выгодно преступление.

— И вы нашли? — выпалила Маша.

— Не сразу, — улыбнулся ей Мирошкин. — Смерть Владислава Барановского могла быть выгодна сразу нескольким лицам. Например, вашей тете Агнессе Юрьевне.

— Мне? — вскинулась Агнесса. — Интересно, каким образом.

— Как же, в случае смерти единокровного брата вы получали возможность свободно распоряжаться уже принадлежащей вам долей коллекции. При его жизни вы были лишены этого права — таковы условия завещания, составленного Юрием Барановским.

— Ерунда, — фыркнула Агнесса.

— Не скажите. У меня имеется копия завещания с перечнем всех условий. И показания Федора Григорьевича Кони, ведущего от лица фирмы дела вашего семейства на протяжении не помню уже скольких лет.

Адвокат с достоинством кивнул.

— И что это доказывает? — не желала сдаваться Агнесса.

— Пока еще не доказывает, но дает право утверждать, что Владислав Барановский мешал вам по своему желанию распоряжаться принадлежащей вам долей коллекции, которая оценивается в несколько миллионов долларов. Огромные деньги.

— Ваше предположение имеет смысл лишь в том случае, если бы я остро нуждалась в средствах. Но, во-первых, я в них не нуждалась, а во-вторых, уверена, что в случае острой нужды сумела бы договориться с Владиславом, не прибегая к крайним мерам. Не все, знаете ли, кому нужны деньги, убивают своих родственников.

— Не все, — согласился капитан. — Но многие. Однако у вас имелась потребность в деньгах, и весьма острая. В них нуждается ваш любовник Дмитрий Решетников.

— Что? — Алла Симановская развернулась к зятю. — Чей любовник? Этой… — Подходящее слово не нашлось, и она закончила смазанно: — Ее любовник? Да она тебе в матери годится! А как же Полина? Боже мой, какая мерзость!

Агнесса сидела бледная и сжимала под столом дрожащие руки. Такого унижения она ему не простит!

Дмитрий бросил на Мирошкина полный ненависти взгляд.

— Зачем вы притащили нас сюда? Чтобы прилюдно покопаться в чужом белье, разрушить чужую жизнь, унизить, оскорбить? Ради этого вы собрали всех?

Это заявление вызвало сочувствие у всех без исключения. Даже у тех, кого умозаключения капитана пока не коснулись.

— Что вы, это чистой воды совпадение. Мне просто стало известно, что семейство Барановских собирается сегодня в квартире покойного.

В соседней комнате снова скрипнула форточка.

— Кажется, Владиславу ваш визит не очень приятен, — злорадно усмехнулась Маша. — Вон как его дух форточками хлопает.

— А может, наоборот, одобряет? — в тон ей ответил Мирошкин. — Так вот, Дмитрий Решетников остро нуждается в деньгах. Он недавно потерял работу, поскольку фирма его разорилась, и у него просрочена очередная выплата по ипотеке.

— Ты еще и работу потерял? — прошипела Алла. — Интересно, и как долго ты собирался обманывать мою дочь?

— Никто ее не обманывал. Полина прекрасно знает, что фирма разорилась и я ищу работу. Она просто вам не хотела говорить. Общение с вами — слишком тяжелое бремя для окружающих. Кому охота выслушивать, как его круглые сутки пилят?

Дмитрий впервые за все время осмелился взглянуть на Агнессу. В ее глазах было презрение. Провалился бы к черту этот капитан!

— С чего вы взяли, что я собиралась оплачивать чужие кредиты? — надменно поинтересовалась Агнесса.

— А разве нет? У меня, например, имеются показания свидетелей, что после смерти Владислава вы настаивали на немедленной продаже одного из полотен. А ваши коллеги в один голос твердят о страстном романе, из-за которого вы потеряли голову. Еще имеется распечатка из телефонной компании, в которой зафиксировано, что несколько дней назад с вашего телефонного номера звонили в кредитную организацию, оформившую ипотеку Дмитрию Решетникову. Мы связались с сотрудниками организации и выяснили…

— Замолчите!

Так ее до сих пор никто никогда не унижал. Идиотка, какая же она наивная, старая, оголодавшая без любви идиотка. Какой стыд!

— Как будет угодно. Итак, вы нуждались в деньгах. В день смерти Владислава вы, Агнесса Юрьевна, находились в Доме творчества. На время убийства у вас нет надежного алиби.

— Вы всерьез считаете меня способной на убийство? — Она подняла глаза. — На убийство ради денег?

— Пока мы рассматриваем лишь мотивы и возможности, — уклончиво ответил капитан. — Идем далее. Ваш любовник Дмитрий Решетников в этот вечер возвращался с дачи в город на личном автомобиле. Дача находится в поселке Белоостров, и он тоже вполне мог сделать небольшой крюк, чтобы совершить убийство вашего единокровного брата. Надежного алиби на эту ночь у него тоже не имеется.

Алла Симановская злорадно сверкнула глазами.

— У меня нет алиби, потому что я никого не убивал и не имел представления, что оно может мне понадобиться. Да я знать не знаю этого Барановского!

— Вы уверены? Думаю, лично вы знакомы действительно не были, но видели его не раз, ведь он, как и Агнесса Юрьевна, отдыхал в Доме творчества, где вы ее частенько навещали. Были вы там и в вечер убийства.

Все присутствующие с ужасом повернулись к Дмитрию.

— Я никого не убивал!

Нет, только не сорваться. Только выдержка и холодная голова, а иначе эти сытые Барановские при активном содействии тещи засадят его лет на сто.

— Что ж, оставим пока господина Решетникова и перейдем к другим участникам собрания, — легко согласился Мирошкин. — Например… — Он обвел взглядом присутствующих и как бы случайно остановился на Диминой теще. — Госпожа Дмитриева.

— Я?

— Именно вы, Алла Яковлевна. Как давно вы узнали о родстве с Барановскими? Месяца три-четыре назад? К тому времени ваш биологический отец был уже давно в могиле, все сроки по получению наследства вышли. А ведь какие сокровища могли вам принадлежать, открой ваша мать тайну вашего рождения лет на сорок раньше! Миллионы! А у вашей дочери ипотека не выплачена. Да и зять попался никудышный, но как развестись, если жить не на что и внучка маленькая? А у Барановских миллионы. Ваши миллионы. А чем вы хуже других детей композитора, Агнессы Юрьевны или Владислава Юрьевича? Ничем. У обоих ни семьи, ни детей, даже завещать эти сокровища им некому. Чахнут, как Кощей, над златом, ни себе ни людям. Не знаю, сколько времени потребовалось и сами ли вы сообразили или кто-то подсказал, но так или иначе вы поняли, что между вами и наследством стоит всего один человек — ваши единокровные сестра или брат.

— Что? — оживилась Агнесса.

— Именно так, — кивнул капитан. — Ведь ни у вас, Агнесса Юрьевна, ни у Владислава нет прямых наследников, а по завещанию Юрия Николаевича коллекцию могут наследовать только прямые потомки Николая Барановского, вашего дедушки. Это вы, Агнесса Юрьевна, покойный Владислав, Алла Яковлевна и Леонид Аркадьевич. Следующими в очереди стоят дети Леонида Аркадьевича и Аллы Яковлевны, если, конечно, суд признает законность ее требований. Иными словами, в случае смерти Агнессы или Владислава Алла Яковлевна получает те же права на наследство, что и все остальные.

— Это клевета! Это просто бред! — Алла озиралась, ища дружеской поддержки.

Дмитрий одарил ее кривой усмешкой. Эта усмешка помогла ей собраться.

— Между прочим, у меня нет машины. Или вы думаете, я среди ночи пешком дошла до Репина в надежде случайно встретить Владислава и убить его?

— Отчего же случайно? Распечатка телефонных звонков с вашего номера совершенно определенно свидетельствует, что вы звонили Владиславу в вечер убийства. — Капитан помахал перед собравшимися какой-то бумагой. — Вы могли заранее вызвать его на платформу, а там толкнуть под поезд. Для этого больших сил не требуется, справится любой.

— Это ложь! Меня там не было! Да и как бы я добралась до этой самой платформы?

— На этот вопрос ответить крайне просто. У вас имеется скутер, что подтверждают ваши соседи по даче. Вы весьма уверенно чувствуете себя за рулем и, думаю, без всяких сложностей могли преодолеть расстояние от Белоострова до Репина.

Дмитрий одарил тещу еще одной злорадной улыбкой.

— Но имеется и другой вариант, — легко отказался от версии со скутером капитан. — Вы были в сговоре. Ваш зять Дмитрий Решетников мог довезти вас до платформы. А там уж то ли вы сами справились, то ли он вам помог — бог весть.

Илья Полуновский чуть в стороне от остальной компании от души наслаждался спектаклем. Ей-богу, шикарная у него работа, в театр ходить не надо. Да, мастер Игорь Сергеевич, что и говорить. Так повернет, что все сидят и не знают, то ли в глотку друг другу вцепиться, то ли выгораживать друг друга.

Действительно, поворот событий заставил Дмитрия и Аллу пересмотреть свое поведение.

— Я понятия не имею, чем занимается моя теща. У нас с ней, если вы успели заметить, далеко не идеальные отношения. Она меня просто ненавидит! — Дмитрий демонстративно отвернулся от тещи.

— Я понятия не имею, чем занимается этот тип! У меня нет и не может быть с ним никаких дел! Одно могу сказать, — борясь с собой, проговорила Алла, — он никого не убивал. У него кишка тонка для такого дела. Клянчить деньги — одно, но убийство — это совсем другое. Он мягкотелый, как медуза. Он мухи не обидит.

Ай да теща, ай да человек. Вот уж не ожидал. Хотя, тут же опомнился он, она ведь не его, а Полину с Вероникой спасает. Надо же, а он чуть не благодарить ее собрался. Как же, держи карман шире. Могла бы — засадила бы и глазом не моргнула.

— Но вот чего не знали господин Решетников и госпожа Дмитриева, — снова завладел всеобщим вниманием капитан. — У Владислава Барановского имеется прямой наследник.

— Что? Какой наследник? Кто у него имеется? — говорили сразу все.

— Наследник. Сын. — Мирошкин внимательно следил за своими слушателями. — У Владислава Барановского есть родной сын.

— Не может быть, — недоверчиво протянула Агнесса.

— Ай да Владька! Молодец, настоящий мужик, — расплылся в улыбке Леонид.

— А сколько ему? — с интересом спросила Маша.

— Почему же он меня не поставил в известность? — нахмурился Кони.

— Вам все объяснит мать его сына. Илья, пригласи, — махнул он лейтенанту. — Так что, уважаемая Алла Яковлевна, наследство вам, увы, не светит. Поскольку у Владислава Барановского объявился прямой наследник, его доля переходит к мальчику.

— В таком случае, — поджала губы Алла, — я могу быть свободна. Меня это больше не касается.

— Еще раз увы, — остановил ее капитан. — Убийство Владислава Барановского произошло до того, как стало известно, что у него есть сын, так что подозрений с вас никто не снимал.