– Ты ничего странного сегодня не заметил? – спросила меня Кассандра, наблюдая за тем, как сходятся две волны людей, швыряя друг в друга деревяшками, призванными изображать дротики. Легионеры и заключенные. Первых было больше, вторые были злее. Еще бы. Эти учения начались на два дня раньше, чем планировалось по графику, и у многих еще не совсем сошли синяки после предыдущих.

– Шутишь? – хмыкнул я. – Расписание летит ко всем чертям, у нас новый интендант, еще более наглый и вороватый, чем предыдущий, послезавтра требуется предоставить сформированную манипулу наказания, а часть, с которой приходится бодаться сегодня, совершенно новая!

– Как ты последнее-то определил? – удивилась девушка. – Офицеры с нами сегодня пообщаться не соизволили, одних снабженцев прислали.

– У них эмблемы легиона совсем другие. – Мое пожатие плечами, кажется, ее немало удивило. – Раздавленный осьминог в круге или иная чушь, на него очень похожая. Такой нам раньше точно не попадалось.

– Не знала, что ты разбираешься в геральдике, – протянула девушка, о чем-то глубоко задумавшись.

– Этого и не требуется, хватит банальной наблюдательности, – хмыкнул я, промолчав о том, что поначалу, увидев знак отличия солдат, едва не окосел от удивления. Уж очень сильно он на знак биологической угрозы смахивал. Потом отличия, конечно, нашлись, но первое впечатление оказалось весьма серьезным. – У предыдущих вояк эмблемы как-то попроще были. Пара палочек там, циферка, буква какая-нибудь.

– Чем старше греб, тем он проще, – поведала девушка. – А недавно созданные соответственно стараются выделиться, чтобы не повторить ничего из уже существующего ранее. Ты прав. Это абсолютно новое подразделение, видимо, набранное регентом специально для этой войны.

– Я всегда прав. – (Такое амбициозное заявление заставило клейменую аристократку скептически ухмыльнуться.) – Думаешь, уже пора начинать? Посмотри, кажется, наши сейчас сомнут солдатиков, во всяком случае, идущая на острие атаки Сандра уже обменивается ударами с кем-то из вражеских командующих, спешно пытающихся отступить со своей свитой в глубь рядов, которые еще хоть как-то держатся. А там один только приказ, который заключенные с охотой выполнят, – и врагов станет примерно на тысячу меньше.

– Не сейчас, – покачала головой Кассандра. – Арбалеты и немногочисленное боевое оружие лежат в лагере. К тому же даже если против нас остался всего один легион, то это все равно пять тысяч человек! Почти десятикратное превосходство. Единственный шанс пробиться через него, а еще лучше полностью уничтожить противника – внезапная ночная атака на лагерь.

– Ты действительно веришь, что нам удастся провести подобный трюк? – скептически усмехнулся я. – Дорогая, боюсь, ты переоцениваешь свои стратегические таланты.

– Не называй меня так, – почему-то попросила девушка и задумалась еще больше, очаровательно нахмурив лобик.

Эх, как бы удалить с ее лица это клеймо? Сейчас, отбывая наказание, она обязана его носить, но вот потом, когда мы уйдем на вольные хлеба… операция станет возможной. Вероятно, придется ее усыпить, срезать кожу и нарастить заново. Не слишком сложно, если подумать, вот только нужна помощь хорошего хирурга, сам, увы, достаточно аккуратно отделить пораженные раскаленным металлом участки вряд ли смогу, вдруг еще заживет как-то не так и будет не столь замечательно, как прежде? А женщины становятся ужасно капризны, когда дело касается их красоты…

Над полем учебного боя разнесся громкий заунывный звук рога, означающий прекращение схватки. Что ж, давно пора. Легионеры уже показали впавшим в азарт погони заключенным спину, а Сандра преследованием даже командовать не стала по причине своей страшной занятости. Устраивалась поудобнее на спине поверженного ею офицера, лежащего без сознания и шлема лицом в, наверное, единственную на все горы лужу. Надеюсь, жидкость, из которой она состоит, хотя бы вода, а то что-то цвет у нее подозрительно желтоватый. Ох, чувствую, доиграется мутантка когда-нибудь. Впрочем, однорукой воительнице, пожалуй, все же надо спустить пар после известия о смерти старого друга и потери места, которое она до того момента уже несколько десятков лет вполне привычно называла домом.

– Мне пора, – вздохнул я и заспешил к раненым, оставив девушку размышлять среди телег, заполненных привезенными для лагеря припасами. Коней к ним, кстати, не полагалось, а потому тащить повозки придется тем из заключенных, которые останутся на ногах после боя. Нет, если бы они проиграли, тогда маячившие в отдалении конные арбалетчики впрягли бы своих животинок, тем более идти-то недалеко. Километров пять, не больше. Но раз уж мы победили, то и продукты для себя должны доставлять к месту постоянного отбытия наказания сами. Интересно, сколько в этот раз будет убитых? Десятка два? Три? Последнее время легионеры стали все чаще и чаще пользоваться боевым оружием. Стараются сократить число преступных элементов, уже приговоренных к поголовному вырезанию? Или это потому, что они частенько проигрывают?

– Раненые здесь, у самого краешка. – Мне навстречу выдвинулся Еро, один из попавших в лагерь слабеньких чародейчиков, ставший кем-то вроде зама по медицине, но, несмотря на в общем-то нерядовую должность, участвовавший в боях. Прикрывать-то солдат от магии армейских чародеев, изредка пускаемой в ход, ведь кто-то должен? Получалось, правда, это редко, как правило, боевые маги толк в своем деле знали, спасибо хоть, что огненными мячиками, способными испепелить по десятку человек за раз, не кидаются, ограничиваясь уже знакомым ослеплением, оглушением, насыланием страха да грязью под ногами. По профессии парень был шулером, благодаря телекинезу и иллюзиям надувавшим по тавернам простаков, но различные повреждения человеческих и не очень организмов тоже латать умел. На себе учился после того, как обман раскрывали или слишком буйные противники попадались, никак не согласные расставаться с нечестным образом выигранными деньгами. – Их еще во время боя начали сюда оттаскивать, как вы и просили.

– Молодец, парень, – похвалил я его и еще раз мысленно поздравил себя с тем, что догадался создать из имеющихся в наличии целителей, целых пяти, нечто вроде санитаров, работающих фактически сразу же за спинами бойцов. Многого они, конечно, сделать не могли, но если несколько легкораненых не переходили в категорию тяжелых, а из последних часть все же выздоравливала, дождавшись исцеления от жреца морской богини, то наши потери сокращались. А очень скоро мог стать ценен каждый человек, я знал это, чувствовал всем сердцем. – Предварительные результаты есть? Так, этого в сторону уберите, он уже труп.

Последнее относилось к первому в ряду раненых. Достаточно мускулистый тип, имевший в родне то ли троллей, то ли профессиональных культуристов, лежал с раскроенной головой и слабо стонал. Наверное, получил удар топора, причем далеко не учебного. В черепе бедолаги обнаружился шикарный пролом, через который было отчетливо видно мозги. И, кажется, они даже пульсировали, содрогаясь от испытываемой их владельцем боли. Плохо. Сращивание костей отнимает заметно больше сил, чем соединение мягких тканей, а уж если непоправимо поврежден какой-нибудь важный участок, то после того, как по парню ухнет львиная доля имеющихся у меня сил, он может остаться хоть и абсолютно здоровым, но идиотом. Так уже было пару раз в предыдущих учениях.

– Дышит же еще, – несмело возразил мне Еро, давая знак парочке своих мускулистых помощников оттащить пациента в сторонку, где на безнадежного никто не будет тратить силы.

– Живуч, – констатировал я, склоняясь над следующим больным. Глубокая рубленая рана бедра. Ее замотали, а не то человек, вернее какой-то метис, несущий в себе некоторую толику крови орков, что ясно было видно по выступавшим над нижней губой клыкам, истек бы кровью, но зарастить поврежденные сосуды не смогли. – Но только в данной ситуации это ему не поможет. Впрочем, если дотянет до того момента, как закончу с остальными, попробую заняться его головой. Так, кто у нас дальше?

На очереди оказалась женщина с пробитыми ребрами. Ее ранило лишенным железного наконечника, но все равно очень тяжелым и достаточно острым дротиком. Деревяшку из нее уже вынули, и теперь рядом с раненой стояла старая Лея, единственная на весь лагерь ведьма, немного умеющая управляться с воздухом. Лишь благодаря ее магии организм больной все еще имел относительно работающие легкие. Пенсионерка снадобий и припарок попала за решетку после того, как отравила насмерть идиота, год назад изнасиловавшего ее правнучку, а следующей зимой простудившегося и пошедшего к единственной на весь маленький городок знахарке за лекарством. После его приема он кашлял, но недолго. Мстительницу инквизиция не колесовала лишь по той простой причине, что она имела отчетливо заметную склонность к свету, а свое искусство получила, обучаясь в монастыре, где ходила послушницей, но так и не решилась принять сан.

– Мы уже практически бригада реаниматологов, – грустно вздохнул я, телекинезом пытаясь сложить кости раненой примерно так, как они и должны были лежать, и одновременно откачивая все же натекшую, несмотря на все усилия ведьмы, в легкие кровь, сейчас могущую послужить дополнительным источником энергии для мага, умеющего обращаться с этой странной и до конца никем не изученной телесной жидкостью.

– Шего? – прошамкала беззубым ртом старушка божий одуванчик, без своих зелий способная лишь на самые незначительные фокусы. Во всяком случае, отбиться даже от одного человека одними лишь чарами бабушка не могла. Или делала вид, что такой подвиг ей не под силу.

– Да ничего, – ответил ей я, пуская жизненную энергию вдоль кое-как сложенных вместе костей. Мышцы почти моментально вернулись в норму, и теперь у больной остались всего лишь трещины в костях. Болезненные, но неопасные, если не делать резких движений. А у меня осталось достаточно сил для следующих пациентов. Однако как целитель я за прошедшие месяцы сильно подрос и теперь уже исцеляю больного, не расходуя целую прорву собственных жизненных сил и литры чужой крови. Можно сказать, повысил эффективность использования имеющихся ресурсов процентов этак на шестьдесят. Или даже на семьдесят. С хвостиком.

– Безобразие! Это возмутительно! Почему наши солдаты стащены в кучу с вашим отребьем?! – Рев, раздавшийся над ухом, отвлек от осмотра очередного пациента, которым оказался вполне себе крепкий мужчина с полуотрубленной кистью правой руки, лежащий без сознания. Только большой палец и сохранился, да и тот, вероятно, чудом. М-да. Ну я тут, увы, бессилен. Приращивать назад чужие конечности пока не умею. Хотя пару раз и пытался, когда в наличии были раненые, насильно отделенные от их тел запчасти и кое-какие остатки резерва в ауре, но ничего хорошего не получалось, неминуемо начиналось отторжение. Видимо, чего-то не учел.

– Не нравится – исправим, – согласно кивнул я какому-то армейскому лекарю, не обратившему внимания, что сильно пострадавшие легионеры свалены не среди заключенных, а рядом с ними. Все равно они после многочисленных ударов тяжелыми тупыми предметами пребывают без сознания, а мне в трудных случаях нужна чужая жизненная энергия. Не у своих же ее брать в самом-то деле? Они и так в большинстве своем после учений на ногах стоят едва-едва. – Лечить ваших раненых не будем. Сами разбирайтесь.

– Да их и так никто не лечит! – вопил собеседник так, будто облился бензином и вспыхнул.

– Рад столь честной оценке вашего профессионализма, – пробормотал я, окончательно закрывая разорванные сосуды в руке раненого и шагая к следующему пациенту, только сейчас концентрируя внимание на своем оппоненте, которого до того держал где-то в поле периферийного зрения.

Длинный, худой как жердь, на костистом лице желваки играют так, словно пытаются вперед длинного носа вырваться, одет во что-то зеленое. Ни дать ни взять Буратино. В голове, во всяком случае, точно опилки, иначе бы заметил, что все солдаты как минимум перевязаны. Кассандра уже давно велела заботиться о них по мере возможности, чтобы завоевать симпатию мелких командиров, ценивших своих подчиненных, с которыми регулярно общались. И результаты такой политики имелись. По крайней мере, немножко контрабандного оружия, кое-какие медикаменты и поставки не самой плохой еды выторговать удалось.

– Да я вас! – Чувство опасности заставило метнуться в сторону, и там, где только что находились мои ноги, земля вскипела, будто разрываемая изнутри кротом-мутантом. Но никаких аномальных животных в мерзлой почве не оказалось, вместо них наружу высунулись толстые узловатые побеги, зашарившие вокруг и цепко схватившие раненого, над которым я едва успел наклониться.

– Останови свои сорняки! – потребовал я от друида, напрягаясь и перерезая несколько растительных канатов бичом священной воды.

– Демон, да не того! – Подстегнутые чарами растения выпустили раненого, наполовину уже погребенного под землей и, кажется, не совсем живого, после чего поползли в мою сторону. Драться было глупо, так как приблизившиеся, чтобы собрать своих раненых, легионеры, а в особенности их маги, могли понять самозащиту неправильно, а потому пришлось спасаться бегством.

– Чтоб тебе с ордой голодных людоедов-вегетарианцев повстречаться, – пожелал я магу природы, передвигаясь скачками, достойными гепарда, которому под хвост для пущего ускорения прилепили перцовый пластырь.

Ручная и очень агрессивная флора за мной, к счастью, не успевала, но зато она отрастила на себе нечто вроде цветков подсолнечника, стреляющих какими-то семечками. Острыми. Штук шесть, во всяком случае, уже засели в ягодицах и спине, а крови пришлось изрядно постараться, чтобы вытолкнуть их из организма наружу. Живые метательные снаряды, кажется, сопротивлялись и пытались уцепиться за плоть спешно отращенными корешками.

– Не уйдешь! – раздался сзади пронзительный, словно пароходная сирена, вопль, и друид поспешил за мной, оседлав какую-то непонятно откуда взявшуюся корягу, словно скаковую лошадь.

– Настырный попался, паразит, – оценил я, ускоряя собственный метаболизм до предела. Кровь текла по телу раз в пять-шесть быстрее положенной нормы, разнося кислород и выплеснувшиеся в нее гормоны, грудь заходила ходуном, а ноги со стороны, наверное, должны были смотреться размазанным пятном, так часто они мелькали.

Меня пытались догнать и швырялись в спину какими-то заклинаниями, одно из которых даже попало и вызвало резкую интоксикацию организма какой-то дрянью, от которой помутилось в голове, но, к счастью, татуировка на щеке помогла справиться с отравой. Отстал невесть с чего разбушевавшийся друид едва ли не у ворот лагеря, да и то, наверное, просто побоялся попасть в ловушку на чужой территории, да еще и в отрыве от легионеров, ближайшие из которых находились за пару километров.

– Ни черта не понимаю, – признался сам себе я, вламываясь в кладовую и начиняя пожирать продукты, расход сил и запасов в организме оказался просто чудовищен, пришлось спешно восстанавливать потраченное. Вообще-то на двери был замок, но для человека, способного пользоваться телекинезом и собственной кровью, принимающей любую форму, простая механическая поделка – это едва удостоившаяся мимолетного взгляда преграда. – Чего он так на меня взъелся? Или убийцы Кассандры стали действовать тоньше и решили для начала избавить ее от преданных помощников, постоянно путающих им карты?

– Жрешь, тунеядец? – В дверь, спустя полкаравая хлеба и здоровый шмат сыра, где-то на килограмм, а может, даже и чуточку побольше, просунулась злорадно скалящаяся физиономия Сандры. – Подрываешь боеготовность лагеря и собираешься устроить продовольственный кризис?

– Сама такая, – ответил я, проглатывая очередной кусок. – И чего этот любитель цветочков и зелени на меня так взъелся ни с то ни с сего?

– Видимо, узнал, что мы были в достаточно хороших отношениях с Волиусом, – пожала плечами воительница, ловко поддевая обрубком руки остатки каравая. Когда в ее целой ладони появился нож, понять оказалось решительно невозможно, но спустя несколько секунд у мутантки был гладко отрезанный ломать хлеба. Подобную же операцию она проделала с сыром. Впрочем, после того как я увидел, как она вяжет, неведомым путем умудряясь без пальцев не только удерживать спицу на гладкой вроде бы коже культи в одном положении, но и совершать ею достаточно ловкие движения, удивляться любым мелким фокусам от источенной гнойниками женщины стало попросту глупо. Интересно, может, она неосознанно пользуется какой-нибудь формой телекинеза. – Ну и решил, мол, друг моего врага – мой враг, а значит, неплохо бы его пустить на удобрения. А может, просто дурак молодой, обучение в своей священной роще едва закончивший и в большой мир недавно выбравшийся.

– Мне в общем-то его личные проблемы глубоко безразличны, – решил я, внимательно изучая остатки трапезы и прислушиваясь к собственному желудку. Пожалуй, хватит. Режущего чувства голода больше нет, места внутри организма тоже. – Скажи лучше, сколько сегодня убитых и раненых вышло, учитывая, что главный целитель был вынужден спасаться бегством. И где Кассандра?

– Ну, девочка сейчас пытается доказать офицерам, что не ее люди приделали ноги двум мечам и четырем кинжалам, таинственным образом пропавшим у солдат во время учений, а лучше поискать их по заначкам у интендантов и гарнизонных куртизанок, – хмыкнула воительница и извлекла из своих кожаных штанов, довольно плотно обтягивающих ноги, короткий гладиус. Затем второй. Ножи-переростки с двухсторонней заточкой, имевшие практически такую же форму, но меньшие размеры, обнаружились там же. – А вот с людьми плохо. Четырнадцать отправились к Отцу Времен или демонам в зависимости от своего поведения при жизни, да еще почти пять десятков сильно изметелены и встать на ноги смогут денька через три.

– То есть когда я всех вылечу. – Мое предположение было встречено утвердительным гыгыканьем. Более внятно ответить мутантке, в молодости немало общавшейся то ли с контрабандистами, а то ли с ворами, помешал свежесделанный бутерброд. – А что насчет плана «делай раз, делай два, делай ноги»?

– Сложный вопрос, – созналась Сандра. – Ты уверен, что нас не подслушивают?

Я как мог просканировал окружающее пространство и утвердительно кивнул. В магическом зрении вокруг не было видно ничего живого. Вероятно, мутантка по мере способностей повторила мой забег до лагеря, далеко обогнав остальных заключенных.

– У нас еще есть время, но вряд ли много. – Веселье из голоса много повидавшей воительницы не исчезло даже сейчас. – Я думаю, надо прорываться через две ночи на третью, сразу после того, как вернется манипула наказания. Если вернется, конечно. Предыдущим двум это, если помнишь, не удалось.

– Нас станет меньше на десять человек, – да уж, вот и наступило время, когда человеческие жизни оцениваются при помощи банальной арифметики. – Но зато все, кто пострадал сегодня, придут в норму. Сейчас же синяков и шишек нет лишь у редких счастливчиков, а в бою толпа охающих от боли инвалидов будет стоить немногого.

– Плюс конные арбалетчики, которые будут охранять лесок, а учения намечены именно там, вымотаются, – добавила Сандра. – И их лошади тоже. В легионе же таких много быть не может, сотня, максимум полторы-две, они не основное боевое подразделение, а исключительно разведывательное.

– А нас остался охранять всего один легион? – уточнил я.

– В прошлый раз были офицеры от трех, – пожала плечами воительница. – А сейчас только все носили на плечах одинаковые эмблемы. Если же и за смертниками приедут только из одной воинской части, то все, пора действовать. Пока еще можем. А то кто знает, вдруг армейцы решат прорепетировать штурм крепости, используя в качестве учебного пособия наш хлипкий частокол, да еще выдадут указание пленных не брать?

– А у нас есть гарантии, что этого не случится сегодня же ночью? – удивился я.

– Некоторые, – кивнула воительница на полки, где еще оставались продукты, уцелевшие после последнего завоза продовольствия. – Нам все-таки выделили провиант еще на некоторое время, пусть даже рационы и придется чуть урезать. А снабжать приготовленных для убоя каторжников харчами, которые можно съесть самим или даже продать, ни один интендант не станет.

– Может, они просто не в курсе планов командования? – хмыкнул я.

– Уж поверь, – однорукая воительница погрозила кому-то невидимому остатком бутерброда. – С этими складскими кровопийцами по информированности и умению лезть во все щели не сравнится ни одна военная разведка!

Еще немного пообсуждав планы на будущее, я направился возиться с ранеными, которых наконец-то притащили в лагерь. Забота о чужом здоровье заставила меня вымотаться до упада и, вернувшись в свои покои, уже после того как на небе зажглись первые звезды, плюхнуться на кровать, не снимая одежды. Глаза, если не ошибаюсь, закрылись еще в процессе падения, за пару миллисекунд до столкновения с подушкой.

– Привет! – Морская богиня выглядела довольной, как кошка, попавшая на собрание не умеющих летать воробьев. – Видение свое помнишь? Вот оно. Начинается.

Меня буквально подбросило с постели, причем проснуться целиком и полностью умудрился еще в полете. И даже меч выхватить. За окном почему-то уже царила глубокая ночь. Где-то недалеко кричали на разные голоса, но как-то странно. Вроде и от страха, вроде и от боли, но в то же время в звуках слышались явные нотки удовольствия. У нас что своя собственная группировка садомазохистов среди заключенных образовалась? В дверях комнаты находилась Кассандра со стоящими дыбом волосами и оружием в руках.

– Мой амулет сигнализирует о большой опасности. – Девушка ощутимо нервничала. – Где-то рядом демоны или их слуги! А Сандра не просыпается даже после обливания холодной водой!

– Плохо дело, – оценил я. Душу немного покоробил тот факт, что девушка в первую очередь бросилась к своей наставнице, а лишь потом ко мне. Сразу видны ее приоритеты. – А что дежурная смена на дверях?

– Ее нет, – короткий ответ клейменой аристократки содержал не просто много, а очень много удивления, – створки раскрыты. И, кажется, изнутри.

Действительно, странно. Если уж в бывшие казармы солдат проник враг, то почему он не избавился сразу от наиболее опасных противников? К тому же, по идее, одна из них обязана являться его основной целью.

– Лю-уди-и-и! – заорал я во всю глотку и прислушался. Тишина. Абсолютная. Никто не вопит в ответ с просьбами умолкнуть и не мешать спать, никто не топает по коридору, стремясь сюда попасть, никто, кажется, вообще ничего не заметил. Но чуткие уши мага крови различают несущиеся из комнат храп и посапывание. Проверка магическим зрением принесла неожиданные результаты. В воздухе будто плавали снежинки черного цвета, которые, попадая в мою ауру или ауру девушки, просто уничтожались. Только у нее их будто сжигал невидимый свет, заставляя рассыпаться на части, а вот энергетическое тело жреца морской богини чужеродные структуры, похоже, просто переваривали. Лишь коснувшись духовного тела, они начинали стремительно выцветать до полного исчезновения.

– Все спят благодаря какому-то мощному заклятию, – понял я. – Ну, может, кроме тех, кто сейчас голосит на улице. Пойдем будить Сандру, у нее, по идее, должна быть наивысшая сопротивляемость чужеродной магии. И вообще, странно, что не уснули лишь ты и я. Меня-то покровительница, похоже, защитила, а вот тебя? Неужели, амулет? Но они ведь вроде почти у всех имелись.

– Сравнил иголку с целой елкой! – фыркнула девушка, стремительно шагая к комнате своей наставницы. – Мой род владеет древней реликвией, перстнем Олмона! В него вделан рубин, по преданию являющийся окаменевшей кровью любимого вестника Отца Времен, погибшего на дуэли с самим Сакраешем.

– Да ну? – заинтересовался я чисто машинально. – И где же эта вещь? При тебе нету. Уж артефакт такой силы не заметить невозможно, даже если его проглотить!

– В дедушкиной сокровищнице, если еще не сперли, – вздохнула потерявшая титул и родню аристократка. – Но пока он настроен на меня, то темными чарами, не предназначенными для прямого уничтожения врага, повредить его владелице сложно. А смена хозяина возможна лишь в связи с его смертью.

– Странно. – Любопытство во мне взыграло с недетской силой. – Почему же тогда со стороны ничего не видно? Творения святой магии, в том числе весьма мощные, видеть доводилось, фонили они, словно включенный прожектор, аж глаза через закрытые веки резало. А ты уверена, что вещичку не у каких-нибудь друидов сперли лет этак пару тысяч назад, а потом уже красивую легенду к трофею придумали?

– Хватит молоть чепуху! – вспылила Кассандра и даже ножкой притопнула от избытка чувств. Впечатление капризной, избалованной девочки портили только комплект кожаных доспехов со скрытой внутри мелкоячеистой кольчугой и тяжелые сапоги со стальной набойкой, буквально просящей пощекотать ею чьи-нибудь ребра. Она была получена пару месяцев назад от одного пожилого аристократа, служившего в исчезнувшем куда-то на днях легионе и вроде бы чем-то обязанного ушедшему на пенсию черт знает когда адмиралу. – Лучше разбуди ее!

Последнее относилось к Сандре, недовольно мотавшей головой по подушке. При каждом движении головы из тканевого мешка с перьями сочилась вода. Да уж, кажется, моя подружка серьезно подошла к попыткам разбудить самого дорогого ей человека. Как не утопила-то еще?

В ауре мутантки обнаружились посторонние включения. В районе головы. Уже знакомого вида снежинки прочно прописались там, словно живые, забурившись куда-то в глубь чужеродных структур, и начали вести там какую-то непонятную деятельность. Во все стороны от них отходили нити, напоминающие грибницу. Ой, не нравится мне это, ой, не нравится! Учитывая, что плоть и дух – две стороны одной медали, просто умертвить воительницу со столетним стажем не планировали, иначе бы она уже давно остыла. А значит, что? Значит, враги намереваются провернуть какой-то трюк похуже. Попытки вытащить или уничтожить черные снежинки на месте успехом не увенчались, стоило лишь приложить побольше усилий, как тут же энергетическая оболочка начала дрожать и сокращаться. Часть выпущенных ими отростков оказалась уничтожена, но они немедленно стали распускать новые, используя для этого ресурсы организма.

– Нет, лучше оставить все как есть, – вздохнул я, опуская руки в прямом и переносном смысле. – На ней заклятие-паразит, которое окутало если и не весь лагерь, так это здание точно. Одномоментно не вытащу, так чтобы Сандру не угробить. А начну борьбу на истощение, все равно сведу ее в могилу, только не одним рывком, а медленно.

– Проклятье! – Девушка в гневе стукнула рукоятью меча, крепко сжимаемого в руке, об стену, оставив в плотных досках видимую невооруженным глазом вмятину. Интересно, а гвозди, как молотком, она им сможет забивать? – Тогда пошли наружу! Тот, кто наслал чары, должен суметь их и снять! И лучше бы ему это сделать, а не то все демоны ледяной преисподней начнут выражать сочувствие его судьбе!

– Как мило. – Мелодичный женский голос, раздавшийся сзади, заставил нас обоих синхронно вздрогнуть и развернуться к неожиданной угрозе. – Сколько гнева, сколько экспрессии! Милочка, ты так и пышешь! А я так люблю горяченьких смертных…

– Вот блин, – только и получилось сказать у меня при виде лица, возникшего в помещении из ниоткуда. Вернее, откуда-то из нижних планов. – Суккуба.

– А почему такой тон? – в притворном испуге округлила нереально большие и небесно-синие глаза ослепительно прекрасная блондинка, облаченная так, как не каждой порноактрисе в профессиональной деятельности доводилось. Короткая шубка белого меха с двумя вырезами на груди для, хм, целых фабрик по производству молока, выставленных на всеобщее обозрение, оканчивалась чуть выше пояса. На ногах имелись короткие сапожки и снежного цвета чулки примерно до середины бедер. Все. Между ними и краем верхней одежды ни клочка ткани более не имелось. – Неужели я забыла накраситься? Врешь! Я не забыла…

Удар моего меча, буквально выстрелившего вперед при помощи телекинеза, прошел через едва прикрытое тело, словно через туман. И примерно с тем же уроном. Но мне главное – выиграть время, необходимое, чтобы сложить бич священной воды. Увы, но мгновенно использовать это заклинание не получается, нужно хоть несколько секунд на подготовку.

– Шалун! – в ответ в меня пошла волна холода, от которого, казалось, заледенел даже спинной мозг. Но практически сразу же татуировка на щеке дернулась, и магическая атака сошла на нет, оставив лишь уязвленное самолюбие и четкое осознание одного факта: был бы обычным человеком, стал бы столь же живым, как лежащий в вечной мерзлоте мамонт. – Только, жрец, меня не убить простым оружием. Вот если бы ты был мастером боя на кулаках, еще мог бы попробовать чего-нибудь со мной сделать. Приласкать там, погладить…

С этими словами походкой опытного рукопашника демоница шагнула вперед. Ее тонкие ручки сложились в кулачки, а те практически размазались от скорости, стуча по своей цели, словно капли дождя. Мои попытки при помощи магии крови ускорить собственный метаболизм одновременно с завершением узнанного от божества заклинания пошли прахом. Нос хрустнул, сломавшись. В ребрах появились трещины. Пробившаяся через все преграды боль заставила нарушиться концентрацию. От неловкого выплеска из ладони не сформировавшихся толком чар суккуба ушла, изящно прогнувшись в спине и коснувшись затылком пола, а врезавшееся в стену волшебство оплавило бревна, словно кислота. Учитывая наряд демоницы, выглядело это сногсшибательно. Но принять нормальное положение высасывающая из смертных тепло вместе с жизнью красотка уже не смогла. Меч Кассандры, обычная железяка, не несущая на себе ни следа чар, вонзился ей в живот, вызвав громкий крик боли и ужаса, а потом прополз несколько сантиметров вверх, прежде чем вырваться из конвульсивно отшатнувшегося тела.

– Нет! – Исчадье зла, выглядевшее, как эротический сон в новогоднюю ночь, неловко пыталось отползти от нас, зажимая рану, из которой лилась светло-голубая кровь, исходившая парком, и вывалились такого же цвета кишки, напоминавшие заиндевевшие связки сосисок. – Как?! Ты же не могла!

Суккуба, преодолевая боль, попыталась создать какое-то заклятие, кажется, обязанное отправить ее обратно в родную ледяную бездну, но я не дал, метнув в формирующуюся конструкцию немного собственной магической и жизненной энергии. В результате деформации структуры портал не сформировался, лишь между нами и раненой пролегла по полу толстая полоса льда.

– Сюрприз, шлюха! – кровожадно усмехнулась Кассандра, обходя невесть откуда взявшуюся замерзшую воду. – Не все, что выглядит безопасным, таким является. А теперь сдохни!

– Не надо! – Под меч владелицы какого-то там жутко священного перстня, пусть находящегося за тридевять земель, но обеспечивающего владелице некие преимущества даже на таком расстоянии, демоница подставила руку, едва не перерубленную молодецким ударом. – А-а-а! Стой! Выкуп! Я заплачу за свою жизнь!

– Твои сиськи меня не интересуют!

Следующим ударом Кассандра добила бы демонессу, но я успел перехватить ее руку. Не то чтобы достойную ученицу мирно храпящей в наведенном сне мутантки это остановило, но лезвие не достигло своей цели, отклонившись со своей траектории, и лишь оставило на прелестной шейке небольшую царапину, вместо того чтобы просто снести белокурую голову с плеч.

– Какого демона! – рыкнула клейменая аристократка и небрежным толчком плеча, пришедшимся в мои и так пострадавшие ребра, уронила меня на пол. – Не мешайся!

– Она может нам помочь, – поспешил выпалить я и разрушил еще одно заклятие, которое пыталась создать демонесса. Правда, в этот раз оно формировалось намного быстрее и в районе пострадавшего живота, а значит, было скорее всего целительным. – А ну прекрати колдовать! Не то сам прибью на фиг!

– Но я же умираю! – попыталась давить на жалость суккуба, но, увидев, как Кассандра снова заносит свое оружие, зачастила: – Хорошо, хорошо! Больше не буду! Только, пожалуйста, быстрее!

– Ты смотри, – поразилась девушка, примериваясь для смертельного удара, но не нанося его пока, – она еще и условия ставит, дрянь эдакая!

– Обольстители обоих полов, как правило, плохие бойцы, а потому не особо сильны и живучи, – припомнил я прочитанное в книгах. – До тех же ледяных легионеров им ой как далеко. От такой раны ни суккуба, ни инкуб не умрут, как люди, практически мгновенно… Но вот без возможности ее зарастить, пожалуй, действительно загнутся. Слышишь ты, белобрысая, докладывай быстро и четко. Почему ты здесь и напала на нас? Что тут вообще происходит?!

– Слуга Многоликой призвал меня и шестерых моих сестер в мир, чтобы мы смогли отобрать лучших жертв для госпожи, – прохныкала демонесса, переставая заслоняться и пытаясь затолкать в свой живот все, что из него вывалилось. Теперь она уже не выглядела такой сексуальной и агрессивной. Скорее жалкой и противной, как и все тяжелораненые и умирающие. – Он провел ритуал снежного сна, погрузив смертных в сон, от которого они без вмешательства сил света или тьмы проснутся лишь на следующие сутки уже полностью подчиненными его воле чудовищами!

– Судя по твоему тону, подразумевается, что мы сейчас должны тебя бросить и нестись их спасать? – скептически осведомился я. – Даже не надейся! Без магического договора, предусматривающего твое как минимум полное невмешательство в наши дела на ближайшую Вечность, живой не отпустим. А то стукнешь еще своим товаркам, и будут они ждать нас с распростертыми объятиями.

Суккуба, несмотря на боль от распоротого живота, сделала большие и очень честные глаза. Мол, как вы могли так подумать на меня, такую белую и пушистую. Вот только сдается мне, жалости в этой особе примерно столько же, сколько в живущем у самого Северного полюса медведе, обладающем обеими вышеперечисленными внешними характеристиками, на самом деле большом и опасном представителе своего семейства. Хм. Сейчас положение мое явно выигрышное, может, попробовать заключить с ней кабальный договор? Собственный порабощенный демон в хозяйстве темному магу не помешает, вот только как быть с покровительницей? Она пусть и весьма своеобразное, но все же божество, а тут представительница противостоящего ей лагеря.

«Разрешаю, – голос морской богини, раздавшийся в голове, заставил обмереть от ужаса. – И вообще, казалось, ты уже должен запомнить: моим слугам не запрещено практически ничего! А своя суккуба мужику всегда пригодится. В конце-то концов, если брезгуешь по прямому назначению использовать, можно ее и кулинарничать научить. Наверное. Опять же, готовая на все красотка без комплексов – это валюта, пожалуй, поуниверсальнее золота и кое-где даже души…»

– Как ты нас нашла? – продолжила допрос Кассандра, косясь в сторону спящей беспокойным сном наставницы и, видимо, не обращая ни малейшего внимания на мое лицо, с которого сейчас, наверное, можно было писать местный аналог картины «Не ждали, или Действующий жрец получает от своей покровительницы благословление на выбор профессии демонолога». – И не заявятся ли сейчас сюда остальные демоны? Зачем вас вообще призвали?

– Мне всегда хорошо удавалось сканирование, – не без гордости в голосе отметила демонесса. – Колдун же, открывший нам сюда дорогу, сейчас не может отвлекаться от своего ритуала, чтобы не получить вместо толпы преданных солдат ораву безмозглых монстров, а другие слуги Многоликой охраняют его, подпитывают энергией и, кхм, лакомятся самыми вкусными кусочками из тех, что есть в этом месте. Чем больше сил у них, тем лучше они сопротивляются чарам. А вы вдвоем не спали.

– Короче говоря, остальные суккубы где-то рядом высасывают людей заживо, – перевел ее слова в более соответствующую истине форму я и, отыскав на столе Санды какую-то бумажку и чернильницу, начал стремительно набрасывать договор. Несколько готовых шаблонов для сделок с силами зла мой друг Ярослав по прозвищу Алколит разработал еще в бытность нашу на Земле простыми людьми. Как говорил он, ну просто ради шутки. Однако же на критику свое творчество давал охотно самым разносторонним специалистам, в число которых мне, понятное дело, войти пришлось автоматически. Эх, память дырявая… кажется, еще какие-то моменты стоило бы прописать. С другой стороны, условия контракта сейчас для мага будут самые выгодные. Он ничего никому не должен, кроме одной маленькой вещи. Здесь и сейчас сущность, с которой заключает договор, волшебник убивать не собирается. – И это их крики мы слышим. Ты же засекла самую лучшую добычу и решила ею ни с кем не делиться.

– С тобой я бы справилась, – всхлипнула эта смертоносная Снегурочка, давя на жалость даже после признания в имевшем место намерении просто сожрать пусть не тело, но ауру, очень плотно сплетенную с душой. Во всяком случае, откусить бы она постаралась столько, сколько смогла. – Сразу видно, молодой, слабый, неопытный. Если бы не метка богини, тоже бы не проснулся раньше, чем ощутил бы на своих губах поцелуй одной из дев холода! А эта… леди и сейчас выглядит как простая смертная, не способная навредить демонам без святого оружия, которое не учуять от себя поблизости не смог бы и самый тупейший бес. Можно себя залечить? Ну пожалуйста! За это от имени Многоликой даю обещание, что вы оба сможете один раз ощутить ласки ее слуг без всякой для себя опаски!

– Ах ты! – задохнулась от гнева Кассандра и, наверное, прибила бы суккубу на месте, но я заслонил демонессу собой, сунув ей в руку, зажимающую живот, кое-как составленный договор.

– Но это же самое настоящее рабство! – возмутилась она, с ужасом продираясь через мой корявый подчерк.

– Выбирай, либо оно, либо Кассандра снесет тебе голову, – пожал плечами я, старательно давя сочувствие к симпатичной девушке или, вернее, существу, выглядевшему в точности, как она. С демонами иначе как по-плохому нельзя. Не поймут, сожрут и высмеют. Тем более в этом мире, как выяснилось после прочтения религиозной литературы, подавляющее большинство представителей сил зла – это люди, активно грешившие при жизни. А значит, сейчас пытающаяся вымолить себе какие-то поблажки особа имеет за душой или тем, что ее заменяет, немалый шлейф из трупов, причем скорее всего зверски замученных. Простое убийство вряд ли даст нужный результат.

– Зачем тебе эта… эта… да у меня для нее и слов-то подходящих нету! – в бешенстве взвилась Кассандра. Гнев придал девушке очаровательности, заставив лицо буквально светиться изнутри эмоциями, а глаза блестеть, словно бриллианты. Даже доспехи, в общем-то больше всего напоминающие снятую с коровы шкуру, казалось, стали смотреться куда более элегантно.

– Я должна умереть в момент твоей смерти или при потере свободы на срок более чем в один год?! – В голосе демоницы сквозил ужас, и, кажется, даже не наигранный. Но сейчас на ее переживания находящимся с ней в одном помещении людям было глубоко начхать, слишком уж они оказались заняты выяснением отношений между собой.

– Собственная суккуба это не только сиськи и все, что к ним прилагается, – поспешил уверить я свою девушку. – Пойми, она будет полезна. Способный проникнуть почти куда угодно шпион, диверсант, разменная монета в бою, в конце-то концов! Сил у нее столько же, сколько у среднего мага, а нам скоро каждая мелочь важна будет! И потом, ты все равно лучше! Тут даже и сомнений никаких быть не может…

– Но это же демон! – кажется, клейменая аристократка была действительно потрясена. Интересно, чем? Склонность к тьме, магии крови и статус жреца морской богини она приняла без малейших пререканий. Или поначалу выбора не было, а потом смирилась и привыкла? А сейчас демонстрирует самую банальную ревность?

– Мне разрешили ее завести! – (Суккуба, пребывавшая в шоке то ли от прочитанного, то ли от потери, а то ли от всего сразу, на фразу о ней, больше подошедшую бы комнатной собачке, не отреагировала.) – Покровительница лично соизволила дать ответ!

– Так ты о том, чтобы оставить себе эту мерзость еще и высшие силы просил?! – Глаза Кассандры расширились еще больше, хотя, казалось, дальше это уже невозможно. – Еретик! Отец Времен покарает тебя за такое святотатство!

Так показалось или бумажку суккуба держит как-то подозрительно ровно, да еще и вторую руку использует, чтобы водить по строчкам пальцем? Вряд ли она является малограмотной особой, а значит, дурында просто вносит туда исправления! Неужели думает, что не замечу? Или… рассчитывает, что одни выставленные напоказ замечу, а какие-нибудь видимые только в инфракрасном свете, ну или нечто наподобие, пропущу? Детская уловка. Хм. Или мне давно пора было пристальнее изучать демонологию.

– Ну, не совсем. – Решительно не понимаю логику клейменой аристократки. Впрочем, с женщинами у мужчин так часто бывает. – Если помнишь, я молюсь не ему. Вернее, я вообще никому не молюсь, но, так уж получилось, несу на себе печать совсем другого божества, хотя в принципе союзного. И с точки зрения моей покровительницы, все вполне приемлемо, а потому еретиком быть просто не могу.

– Да, – немного помолчав, сказала каким-то севшим голосом девушка. – Только кобелем! Я же вижу, как ты на нее косишься!

– Исключительно, чтобы она нам удар в спину не нанесла, – поспешил отвести от себя все обвинения, на данный момент абсолютно беспочвенные. – Эй ты, сосулька надломленная, прочитала? Возражения есть или пожить еще охота?

– Я согласна… хозяин, – демоница наклонила голову, пряча свой взгляд, – рабский ошейник лучше небытия.

– Отлично, – хмыкнул я, беря из ее рук бумажку и немедленно уничтожая ее при помощи имеющихся зачатков пирокинеза, а затем, после кратких поисков найдя среди вещей Сандры (помимо всего прочего пытающейся распоряжаться припасами, насколько это возможно в условиях полной зависимости от подвоза продуктов) еще один листок, снова записал текст договора. – Зачитай вслух и поставь сюда оттиск своей ауры, чтобы не возиться с истинным именем, которое человеческому горлу все равно, наверное, сложновато будет произнести, и закрепи взятые на себя обязательства клятвой перед холодом и тьмой, которые в случае ее нарушения тебя просто уничтожат. Великие силы не прощают, увы. Не обучены.

– А может, сначала вы его подтвердите? – Кажется, теперь ужас в ее глазах перерос в безнадежность, но демонесса все же что-то явно замышляла и теперь паниковала из-за провала планов.

– Обойдусь, – отрезал я. – Все равно условий с моей стороны в этом варианте нет уже никаких. Или ты думала, твой маленький фокус с исправлениями останется незаметным?

– Тогда умри! – Глаза демонессы вспыхнули синим пламенем, испускающим волны мороза. Оно практически мгновенно начало разбегаться по ее телу и даже разлитой на полу крови, не обращая внимания на меч Кассандры, раскроившей голову служанке темных сил. Волосы, тело, даже шубка суккубы весело полыхали, стремительно остужая воздух в помещении. И, кажется, я знал, что именно она хотела сделать своей последней атакой. Забрать нас в небытие с собой.

– Ложись! – заорал я, отшатываясь в сторону так, чтобы упасть ногами к агонизирующему телу демонессы, и усилием воли сбрасывая однорукую воительницу на пол. Может, кровать ее хоть немного защитит. Смысла возводить магические преграды нет. Если это то, о чем думаю, то любой барьер, пусть даже поставленный архимагом, оно просто не заметит. – Сейчас рванет!

Тихо и совсем не страшно треснуло, словно шифер в костре, а ноги, спину и мягкое место между ними словно пронзили десятки маленьких, но очень острых нематериальных иголок, оставивших тем не менее после себя вполне видимые ранки. Все. Суккуба, убившая сама себя, детонировала, словно маленькая граната, вот только осколки ее разлетелись в слоях реальности, слишком удаленных от обычной трехмерной действительности, и лишь затем вернулись обратно на материальный план. Хм. Наверное, надо было все-таки использовать другой шаблон договора. Ведь читал же в местной магической литературе, что загнанные в угол отродья зла иногда кончают с собой вместо того, чтобы покориться сильнейшему. Ведь если они выживут и попадут в руки прежних хозяев, то узнают на собственной шкуре, что такое агония, растянутая на целые эпохи. А если предпочтут гибель, то раз и все. Нет больше боли. И не будет уже никогда.

– Проклятье, – простонала Кассандра, судя по голосу, лежащая в паре метров от меня, практически у самого выхода из комнаты. – Глаз!

– Выбило?! – Меня словно подбросило невидимой пружиной. – Проткнуло? Дай сюда! Может, еще успею восстановить, пока не вытек.

– Да нет, – пробормотала она, тоже поднимаясь на ноги. – Стукнулась им о порог. Ох, ну и синяк теперь будет. Ты зачем так кричал? Эти уколы особого внимания не заслуживают. Были бы настоящие иглы, глубоко сквозь одежду не воткнулись бы, а часть вообще уже бы выпала.

– Образующиеся в результате ледяного взрыва совершившего самоубийство демона осколки его сущности крайне токсичны, – поморщился я, магией крови по одному заращивая повреждения тела и капсулируя пораженные участки плотной коркой. Хм. Полсантиметра мяса некоторые из нематериальных снарядов точно прокололи. Плохо. Значит, простой обработкой уже ничего не добиться, отрава попала в кровь и очень скоро начнет превращать ее в кристаллики льда, которые доберутся до сердца или мозга и порвут там сосуды. – Ядовиты, проще говоря. Рядовые амулеты не спасают, большая часть эксклюзивных тоже, ибо, чтобы пробить любую защиту, эти темные чары и создавались. Твой чудо-перстень… возможно, поможет, возможно, нет. Действует эта пакость не сразу, но уж когда сработает… шансов у живых существ просто нет. И спасает только молитва кому-то из богов об исцелении, причем услышанная и принятая к сведению кем-то повыше, чем рядовой вестник. К счастью, я жрец морской богини, удостоившийся ее личного внимания.

– Да ладно, – хмыкнула Кассандра, нервно ощупывая себя, а затем перевела взгляд на по-прежнему храпящую после удара об пол наставницу, часть чирьев которой были проколоты в результате самоубийственной атаки демонессы, и, кажется, всерьез начала волноваться. – А я в таком случае самая вероятная кандидатка на престол Империи после регента и того, кто там сейчас сидит.

– Чистая правда. – Мои слова, видимо, не сильно ее убедили. Чем же успокоить клейменую аристократку, чтобы не металась и меня не отвлекала от предстоящего действа? О! Кажется, придумал! Моей старой подружки с Земли, признаю, очень классной девушки, все равно в этом мире нет и не предвидится, да и не обещал я ей ничего вроде похода в загс… Кажется. Или все-таки было? Ладно, будем считать, наступила временная потеря памяти в связи с отравлением продуктами распада демонической сущности. – Пришлось пару раз лично пообщаться. Скажу честно, лучше бы не приходилось вообще никогда! Хм. Но если она сейчас не поможет, то мы оба станем трупами раньше, чем успеем досчитать до шестисот. На всякий случай знай, ты мне по-настоящему симпатична как личность и, встреться мы в другое время и в другом месте, стоило бы задуматься о браке.

Оставив замершую Кассандру переваривать эту информацию, с точки зрения всех женщин, далеко обгоняющую по важности формулу философского камня, я как мог отрешился от происходящего и сосредоточился на себе. Надо было помолиться. Вот только как? Признаться, общаться по доброй воле с морской богиней или тем более о чем-то ее умолять совершенно не хотелось, слишком уж тяжелый груз памяти о свершившейся по ее воле трагедии лежал на душе.

– Не забудешь ты ту русалку, – констатировал голос покровительницы в моей голове. – Никогда. По крайней мере, сам. И не простишь.

– Не прощу, – честно сознался я, прекрасно понимая бессмысленность вранья. – Поможешь?

– Пожалуй, – согласилось божество. – Хотя молиться тебе стоило бы все же научиться. Ну хоть как-нибудь. Я ведь не всегда буду свободна настолько, чтобы приглядывать за обидчивыми смертными. С другой стороны, ваше желание переложить все возможные трудности на чужие плечи тоже та еще морока, а ты ей не утомляешь, что само по себе неплохо… Бубен, что ли, себе заведи, чтобы в него стучать по случаю. Головой.

– А татуировка на щеке о моем намерении пообщаться, что, разве не сообщает? – удивился я, машинально трогая отметину, оставленную рукой небожительницы. – Она же оказывает влияние на мою ауру!

– Вообще-то ее вполне достаточно, если уметь пользоваться хотя бы мозгами, – усмехнулось божество. – Но, согласись, с бубном будет куда забавнее. Для правильной молитвы нужен предмет, посвященный тому, к кому обращаешься. В моем случае это жемчуг, самое сердце моря. Что же до воздействия татуировки, то, согласись, ради каждой царапины, которую какому-то там жрецу приспичило залечить на бродячей кошке, лично отвлекаться просто глупо. Что ж до завершения того маленького пари, которое я заключила с Окрешем, тебе даровано право возносить полноценные молитвы без алтаря. То есть, говоря откровенно, я за тобой наблюдаю…

Голос покровительницы упал до драматичного шепота и оборвался, а Сандра открыла глаза и смачно выругалась. Кстати, ранки, нанесенные суккубой, испарились в неизвестном направлении, оставив после себя неповрежденную кожу.

– Небольшое дополнение. – Морская богиня вновь возникла в голове. – На сегодняшнюю ночь ты свой лимит просьб о помощи исчерпал. Теперь выкручивайся как знаешь. Вот теперь точно все.

Я задумался. А потом стал чисто механически повторять за однорукой мутанткой слова, даже не обращая внимания на то, что говорю. Все равно по смыслу они к сложившейся ситуации подходили.

– Он чё свихнулся? – замолкла Сандра, обратившись к своей воспитаннице.

– Не знаю, – сказала она, внимательно меня рассматривая. – Знаешь… очень может быть!

Ну вот. Я ей, понимаешь ли, лапшу на уши вешаю, практически в вечной любви клянясь, а она так о своем воздыхателе отзывается! Точно мы с ней два сапога пара.

Краткое разъяснение воительнице сложившейся ситуации вылилось в напряженную тишину, прерываемую лишь чьими-то болезненно-счастливыми вскриками с улицы.

– Почему нас еще не разорвали на куски другие суккубы и этот колдун? – задумалась Кассандра. – Один короткий штурм – и дело сделано!

– Скорее всего та, что отделилась от товарок, действительно лучше всех знала магию, а значит, являлась сильнейшей и наиболее самостоятельной, – пожал плечами я. – Слуги Многоликой в лучшем случае диверсанты, но никак не воины. Да и иерархия у них, кажется, едва ли не самая жесткая среди всех демонов. Если чернокнижник занят ритуалом, то он не может сам о себе позаботиться и боится отпускать далеко охрану, которая ему перечить то ли не хочет, то ли не может. В принципе, нам особой разницы нет. Есть лишь вопрос, попробуем ли мы напасть или дернем из лагеря подальше, пока заключенные не превратились в монстров?

– Выбора нет, – пожала плечами Сандра. – Втроем через дозоры легионеров в предгорьях просто не пробиться, если там, конечно, остались старослужащие солдаты. А их хотя бы пара сотен обязательно есть. Нет, ну были бы мы гномами, для которых скалы – дом родной, тогда еще решали бы, а так… надо атаковать. Сюда после явления демонов нагрянет инквизиция, и это можно будет использовать в свою пользу. Им светские законы не писаны, можно и попробовать пробить ходатайство об освобождении. Или хотя бы о переводе в нормальную воинскую часть за доблесть при уничтожении истинных врагов Отца Времен. Второго случая ведь уже не будет. По идее, достаточно самим влиться в ряды тех, кто действует под знаком карающего меча инквизиции. Пошли!

– Подожди, – остановил ее я. – Слушай, а арбалет твой, ну тот, который центурион еще якобы забыл, занеся нам перед уходом, он где? Может, нам демонов с безопасной дистанции обстрелять удастся. Врукопашную лезть чего-то боязно, смерть своей товарки они не могли не почувствовать.

– Идея неплоха, – задумчиво признала воительница, постукивая пальцами нормальной руки по срезу своей культи. – Крики слышны рядом, значит, туда добьет гарантированно. Вот только не остановят ли болт магией? Специальных боеприпасов, предназначенных для охоты на магов или разных волшебных тварей, нет ведь.

– Да, парочка колчанов зачарованных стрел нам не помешала бы, – вздохнул я. – Ладно, думаю, у меня найдется, чем их заменить.

– Ты о тех четырех вонючих кувшинах, которые у себя в комнате прячешь? – сморщила носик Кассандра.

– Ну да, – кивнул я, мысленно благодаря себя за то, что сначала не поленился вспомнить навыки химические и алхимические, а потом сумел изготовить некое грубое подобие пороха, ограбив место, отведенное под сортир, ради добычи селитры и заказав через вороватого интенданта одного из легионов, всегда готового на левые заработки, немножечко серы. Уголь же добыть было легко, а нужные пропорции в голове отпечатались намертво. В результате на свет появилось пять то ли гранат, то ли бомб из глины, примерно литрового объема с детонатором зажигательного типа. – Если помнишь в тот раз, когда мы все-таки использовали один, устранив того типа, который называл себя каким-то там барсом, сработал он достаточно неплохо, разметав взрывом сразу четырех человек!

– Угу, – кивнула однорукая воительница. – Хотя, честно сказать, получилось это, наверное, случайно. Не хватает им убойной силы, да и не стоят подобные хлопушки тех денег, которые на них ушли.

– Как скажешь, – обиделся я за свое творение, стоившее немалого труда и даже некоторой части приобретенной среди заключенных репутации. Вид мага, ковыряющегося в содержимом выгребной ямы, заставил их по какой-то причине усомниться в его способностях. – Но зато теперь у нас есть лишние козыри. Давай так, если сможем незаметно подобраться на дистанцию выстрела, то я попробую усилить первую парочку снарядов и лишь затем брошу свои шутихи. Благословить как-нибудь болты, думаю, получится. Жрец все же должен справиться… теоретически. А если суккубы пойдут врукопашную, задержите их хотя бы чуть-чуть. У меня есть одно заклинание специально против демонов, но создавать его долго. И на всех шестерых, боюсь, имеющихся сил не хватит.

– Меньше слов, больше дела! – Сандра уже закопалась в недра своей кровати, безжалостно отшвыривая в сторону матрас. – Вот он, родименький. Ну ничего, теперь главное – эту дуру взвести, а там она и тролля навылет прошибет!

Место, откуда возможен был обстрел неприятеля, обнаружилось очень быстро. Гостевые покои, лишившиеся большей части стекол в окнах, выходящих внутрь лагеря, давали неплохой обзор происходящих в какой-то сотне метров событий. Видно было просто замечательно благодаря темно-синему свету, окружающему фигуру, вне всяких сомнений являющуюся виновником наших несчастий. На относительно ровном месте человеческими телами, дергающимися, живыми, издающими те самые крики боли и удовольствия, был выложен круг примерно пятиметрового диаметра, внутри которого воздух вполне годился для того, чтобы стать наполнителем неоновой рекламы. И именно от него в стороны разлетался вихрь черных снежинок, усыпивший всех людей. Среди них, с грацией профессиональных танцовщиц скользя по земле, передвигались туда-сюда суккубы, скорее раздетые, чем одетые, и цепко всматривающиеся в окружающий пейзаж. Иногда соблазнительницы из преисподней перешагивали ошметки, явно бывшие в недавнем прошлом их любовниками. В некоторых еще можно было различить человеческие черты, деформировавшиеся при разламывании охлажденного до неимоверно низких температур тела, утратившего разом тепло и жизнь в смертоносных объятиях.

В самом центре магической фигуры сидел кто-то в темном плаще со скрывающим всю голову капюшоном, без затей давя задом мерзлую землю. Вот только руки чародея, поднятые на уровень груди и немного разведенные в стороны, были заняты. Между ними дрожал и переливался, будто вырезанный из черного льда, символ, при одном взгляде на который в душе пробуждались животные инстинкты, обычно подавляемые воспитанием и рассудком. Сама собой стукнулась в голову мысль, что живу, может быть, последнюю ночь, а рядом со мной две женщины, которыми стоило бы заняться, пока еще есть время. Кассандра против не будет, уверен, она сейчас чувствует то же самое, вон как тяжело задышала, стремительно заливаясь румянцем. И пусть одна давно разменяла вековой юбилей, да и вообще страшна как смертный грех, но она обладает замечательной и по-молодому гибкой фигурой. К тому же тут темно, и если особо не приглядываться, да вдобавок отключить магическое зрение…

– Возбуждает, – хмыкнула Сандра, спуская курок, и короткий толстый арбалетный болт, в который мной предварительно было внедрено немного собственной энергии, чтобы сделать его хоть чуть-чуть более опасным, устремился к своей цели. – Последний раз меня так накрывало, когда попала в руки к одному талантливому массажисту из царства Кин. И было это, кажись, лет эдак тридцать назад. Или сорок? Ох, склероз-склероз!

Снаряд срикошетил от сгустившегося перед грудью колдуна черного снега.

– Там! – заорала одна из демониц, углядев, откуда был начат обстрел, и тотчас же с ее руки слетела сосулька, не уступающая по длине, остроте и опасности боевой стреле. Впрочем, мутантка уже успела пригнуться, и в результате пострадала только стенка в том месте, где несколькими секундами раньше была голова Сандры.

– Тьфу. – Кассандра закусила губу, пытаясь болью перебить нахлынувшее возбуждение. – Что это такое?

– Не смотри на того типа в центре круга, – посоветовал я ей. – То, что у него в руках… Кажется, это визитная карточка Многоликой. Мне приходилось видеть символ, обозначающий имя Окреша, младшего из архидемонов. Похож, но не так подавляет!

Внезапно участок стены, в котором и было прорублено окно во двор, начал покрываться инеем и… трескаться!

– У них явное преимущество в атаках с расстояния, – пробормотал я, помогая отступившей в глубь здания Сандре натягивать арбалет и тратя секунду на то, чтобы повыдергивать фитили из своих взрывоопасных творений. – Знаешь, попробуй-ка в этот раз подстрелить какую-нибудь суккубу. Колдуна, похоже, защищает сила его госпожи, а значит, без пары сильных волшебников, а лучше паладина, ломиться через нее бессмысленно.

– Сейчас, – кивнула она, стреляя в пролом. – А что твои вонючие кувшины?

– На них и вся надежда, – вздохнул я и, взяв в руки первую бомбу, осторожно приблизился к вымороженному в плотных досках проему. – Ловите!

Пузатый снаряд упал в паре метров от ближайшей демонессы и разбился, оставив на земле кучку грубого, но все же способного детонировать пороха, полученного с помощью алхимии. От своего обычного земного собрата, применявшегося еще в Средние века, он отличался массой достоинств. Во-первых, магия помогла не то чтобы совсем игнорировать низкое качество ингредиентов, которые сами по себе могли дать лишь легкогорючее и сильно воняющее вещество, но значительно улучшить полученный продукт. Ну а во-вторых, мне удалось слегка зачаровать полученный темный порошок путем добавления в него довольно редких и, к сожалению, очень дорогих ингредиентов. Он получил свойство создавать вокруг себя слабенький воздушный щит. Сам по себе барьер смог бы остановить максимум лягушку, но невидимый воздушный сосуд, каким бы он ни был хрупким, значительно увеличивал силу детонации за счет сдерживания газов, образующихся в процессе горения.

За первым кувшином последовали второй и третий, упали они пусть не на голову кому-нибудь из обольстительниц, но практически на одно и то же место, создав одну большую кучку взрывчатого вещества. Демонессы, шарахнувшиеся было в разные стороны, сообразили, что их обстреливают не слишком-то опасными предметами, и с яростными возгласами обрушили на меня шквал слабеньких ледяных заклинаний. Если бы Сандра за шиворот не оттащила меня от проема, едва не придушив, некоторые из них, пожалуй, достигли бы цели.

– Сдурел? – рыкнула воительница, пока ее ученица отбивала в сторону сосульку, видимо, предназначенную серьезно подпортить и так уже пострадавшее этой ночью лицо.

– Все путем, – сдавленно прохрипел я и, подхватив последний снаряд, снова высунулся к пролому, чтобы метнуть его. Три или четыре заклинания разбили грубо вылепленный глиняный кувшин на кусочки, вот только фитиль, пропитанный самодельным спиртом, над которым к тому же немало побился пусть и плохонький, но маг, просто не мог погаснуть так просто.

– Мазила! – успела выкрикнуть демонесса, которая стояла босыми ногами в кучке пороха, посылая в меня ледяную стрелу, ударившую куда-то в плечо и заставившую одновременно потерять равновесие и скрючиться от боли. Впрочем, это спасло от еще одного гостинца с улицы. А затем самодельная взрывчатка детонировала. Одного большого бума не получилось. Но несколько раздавшихся следом друг за другом хлопков уменьшили число противостоящих нам демонесс на тридцать процентов, просто разорвав двух из них на клочки. Да и оставшиеся выглядели дезориентированными и растерянными. В одну из них Сандра немедленно вогнала арбалетный болт. Суккуба, конечно, пыталась увернуться, но добилась лишь того, что короткая толстая стрела попала не в грудь, прикрытую полупрозрачным лифчиком, а в шею, разорвав виднеющийся на ней ошейник из черной кожи с какими-то рунами и убив пришелицу из нижних планов на месте.

– Мы уходим! – Скрипучий голос колдуна, находящегося в живом круге, заставил меня вздрогнуть. Я слышал его раньше, и не раз! – Уходим! Ну же, давайте! Нет смысла дохнуть здесь, все равно их перебьют легионеры!

Черные снежники уплотнились вокруг него, будто бы на маленьком участке земли законы мироздания нарушились и осадки повалили от земли к небу, а когда они рассеялись, то под ними уже ничего не было, кроме покрытой толстой ледяной коркой почвы. Оставшиеся суккубы отправились восвояси подобным же образом.