Пришло время рассказать
Первый этап четвертой экспедиции
Одно из удивительных свойств памяти - извлекать из далекого прошлого воспоминания о давно забытых событиях. Вот и сейчас память возвращает к одному из них и я снова и снова переживаю связанные с ним обстоятельства так, как будто это было вчера.
В 09.39.51.932 ракета начала движение.
Начались и наши, если можно так назвать, обычные космические будни. Джанибеков коротко докладывал: «Пошли, пошли! Идет нормально, машина идет устойчиво. Идет очень жестко. Небольшие колебания, поперечные... Есть отделение первой ступени, вторая работает мягче, небольшое покачивание... Есть отделение второй ступени... Двигатель работает устойчиво, мягко. На борту порядок! Работает третья ступень, очень устойчиво... Объект отделился от носителя, вышли на орбиту».
В наушники мы услышали: «Первая смена поздравляет вас с выходом на орбиту и начинает с вами работу. Готовы принять от вас доклад о состоянии систем корабля».
Не скрою, из всех последовавших затем переговоров со специалистами, которые по ходу доклада делали соответствующие выводы и давали рекомендации, наиболее приятным было для нас сообщение о том, что по данным телеметрии отсеки корабля герметичны, нам разрешается снять скафандры и перейти в бытовой отсек. После этого мы радостно сообщили на Землю, что самочувствие отличное, настроение бодрое, хочется успешно выполнить всю программу. Герметичность отсеков корабля дело нешуточное!
Затем на протяжении двух витков мы провели тест системы управления кораблем и двигательной установки. Несколько последующих часов разговор неизменно велся вокруг атмосферного давления в отсеках космического корабля. Из-за ошибки на Земле с подключением блока, вырабатывающего кислород, вместо блока очистки атмосферы, росло парицательное давление в корабле и достигло критической отметки 870 мм. Обнаружив ошибку и устранив ее, начали сброс давления. По командам с Земли мы постепенно сбрасывали давление: 870, 820, 808, 750, 738, 739 мм. Наконец, около 18 часов, после восьми часов полета, последовала команда: «Закрывайте, больше не надо...».
И уже после этого более прозаические команды: «Памиры, у вас на завтра по программе подъем в 3 часа, но мы вам разрешаем поспать и побольше, но встать не позже 6 часов. Мы сегодняшним днем довольны. Все прошло хорошо и замечаний у нас нет. Спасибо вам за работу».
В. Джанибеков ответил за нас двоих: «Ну, слава Богу. Спасибо».
Первый день работы на орбите закончен. Впечатлений, конечно, много, но взяться за дневник, как я дал себе слово еще на Земле, сразу же, как только появится свободная минута, не было желания. Надо войти в ритм новой жизни и начать описывать все события, связанные с космической работой тогда, когда к этому появится желание. Для того, чтобы вести дневник, надо не только быть дисциплинированным, но и, как сказали бы поэты, почувствовать вдохновение. А оно приходит далеко не сразу. Да и возможности были весьма ограниченными.
Согласно записям в журнале второй рабочий день на орбите мы начали в 05 часов 45 минут. Провели тестовую закладку специальной программы сближения со станцией «Салют-7», проверяли работу двигателя ориентации корабля. К 11 часам и мы, и в Центре управления полетом страшно устали и на время изменили тему переговоров.
В. Джанибеков: “Как у вас с погодой?"
Земля: “Ребята! Вы ничего не потеряли, что улетели. Мы сами в такую погоду куда угодно улетели бы. Облачность, дождь. А как вы себя чувствуете?"
В. Джанибеков: “Чувствуем себя хорошо. В свитерах и брюках. Куртки даже сняли..."
Чтобы усилить впечатление о комфорте нашего существования, я добавил: “Доедаем черемшу..."
8 июня, в субботу, на третий день полета к работе приступили рано. Уже в 02 часа 40 минут начали подготовку оборудования и приборов для проведения сближения и стыковки с космическим кораблем. В 7 часов 30 минут надели скафандры, закрыли люк между спускаемым аппаратом и бытовым отсеком. Я закрепил на ворсовую молнию на правой ноге свою “вычислительную машину” - калькулятор для вычисления параметров сближения.
Внимательно слушаем последние рекомендации Земли, связанные с проведением работ по сближению и стыковке. Рекомендации закончились словами: “С самого начала работы мы будем стараться не мешать вам. Но по вашим переговорам будем все понимать и не вмешиваться без крайней нужды в ваши действия”.
В 11 часов мы, наконец, увидели станцию, в которой нам предстояло прожить довольно долго. Мы увидели ее сразу после выхода из тени. Она загорелась в лучах Солнца, еще только пробивающегося сквозь атмосферу. Точка, не точка, но намного ярче всех звезд, она росла по мере сближения.
Запись в журнале так передает эту встречу:
В. Джанибеков: “Станция очень яркая. Сначала ее не было видно, но потом она начала разгораться. Красная-красная, в десяток раз ярче, чем Юпитер. Она отходит в сторону, дальность 7,2 км, скорость 12,8 м/сек... Дальность 4,4 км, скорость 7,8 м/сек... Расхождение 1,5 км."
В. Савиных: “Мы идем не в графике... Станция уже в стороне, далеко... Нам надо переходить в ручной режим..."
В Центре управления полетом согласились с нашим предложением. Отключили программу сближения, выполняемую компьютером, перевели в ручной режим.
Замер дальности, второй замер через фиксированное время, вычисляю скорость. Володя непрерывно гасит боковую скорость и непрерывно докладывает о дальности.
С виду спокойнее, чем на тренировках, Володя действовал ручками управления корабля. Наша задача идти в графике движения, который позволит догнать станцию и не врезаться в нее. Командир каждые тридцать секунд по дальномеру должен замерять расстояние до станции, а я делал расчет скорости, сравнивая с графиком. В руке - секундомер, перед глазами - панель управления, контроль расхода топлива. Очень хочется посмотреть на станцию, но ее заслоняет в иллюминаторе плечо Володи. Станция ориентирована на нас боком. Очень ярко высвечена, как будто она высечена из алюминия с желтой добавкой. Панели крутятся? Подойдем поближе, посмотрим. Дальность 3,170 км, скорость 4,5 м/сек... Сближение идет устойчиво... Все время видим Солнце сбоку... Расстояние 2240 метров, скорость 6 м/сек. Идем в графике. Какая же она яркая!.. Расстояние 1865 метров, 1640 метров. Цвет станции до сих пор остается серебряным... 1280 метров. Пока трудно сказать по панелям, вращаются они или нет, потому, что Солнце все время подсвечивает с нашей стороны. Идем на сближение. 980 метров, скорость 5 м/сек. В этот момент я не выдержал: “Начинай, гаси скорость”.
В. Джанибеков спокойно передает на Землю: “Гашу скорость”.
Нетерпение нарастает. И я, словно не слыша его ответ, продолжаю твердить: “Гаси, гаси скорость”.
Слаженность в действиях была отработана до такой степени, что мы понимали друг друга с полуслова. Земля не мешала, и мы, шаг за шагом, включая двигатели на торможение, приближались к станции.
На расстоянии 200 метров выполнили “зависание”, сократив скорость сближения до нуля. Вот так и летели мы рядом со станцией, но немного выше. Она была видна на фоне Земли. Сейчас нужно было подойти к нужному стыковочному узлу, выровнять скорости и причалить. Земля несколько раз напомнила нам о времени, оставшемся до начала тени, но не настаивала на немедленном начале стыковки.
Присмотрелись к станции. Володя повел корабль в облет к стыковочному узлу, контролируя дальность по визиру, и, чувствуя скорость сближения “кончиками пальцев”, выдавал импульсы на ручку.
В. Джанибеков: “Расстояние 200 метров, включаем двигатели на разгон. Сближение идет с небольшой скоростью, в пределах 1,5 м/сек. Скорость вращения станции в пределах нормы, она практически застабилизировалась. Вот мы зависаем над ней, разворачиваемся... Ну вот, сейчас мы будем немножко мучиться потому, что по солнышку у нас не все хорошо... Вот изображение улучшилось. Кресты совмещены. Рассогласование корабля и станции в допуске... Нормально идет управление, гашу скорость... ждем касания..."
В. Савиных: “Есть касание. Есть мехзахват”.
Земля: “Молодцы, ребята. Все вас поздравляют... Работайте по своей документации... После стягивания проверьте давление..."
Мы могли посмотреть друг на друга. Не радовались, потому что этому чувству в наших душах уже не было места. Напряжение, усталость, боязнь сделать что-то не так, когда уже ничего нельзя исправить - все смешалось. Мы молча сидели в своих креслах, а соленый пот стекал по разгоряченным лицам.
Это была победа! Пусть еще не полная, но уже победа.
Сообщение ТАСС звучало четко, холодно, но убедительно: “В ходе двухсуточного автономного полета корабля “Союз Т-13” было проведено несколько коррекций траектории движения, в результате которых корабль приблизился к станции “Салют-7” на заданное расстояние. Дальнейшее сближение выполнялось экипажем вручную с использованием аппаратуры определения дальности и бортового вычислительного комплекса. На этапе причаливания они выполнили необходимые маневры, а затем осуществили стыковку”.
А ведь именно этот день вошел в историю развития космонавтики как крупное техническое достижение. Именно высокий профессионализм экипажа, столь необходимый в космических экспедициях, позволил выполнить операцию по сближению и стыковке со станцией “Салют - 7”. Этот метод имел огромное значение для развития пилотируемой космонавтики. Становилось возможным осуществлять подход к спутникам для проведения осмотра или необходимых ремонтно-профилактических работ. Еще более значимым это достижение становится в случае спасени экипажа пилотируемого корабля, не имеющего возможности вернуться на Землю по техническим причинам.
Началась весьма ответственная работа по проверке герметичност переходного отсека и стыковочного узла.
Позволю себе привести полностью запись из журнала, которая весьма образно отражает ответственность наступившего момента, так как из-за отсутствия информации на нашем дисплее о давлении внутри станции Земля опасалась возможной ее разгерметизации.
Земля: “Открывайте люк корабля”.
В. Савиных: “Люк отодрали”.
Земля: “Тяжело было? Какую температуру имеет люк?"
В. Джанибеков: “Люк потный. Другого ничего тут не видим”.
Земля: “Принято. Аккуратно отворачивайте пробку на 1-2 оборота и быстро уходите в бытовой отсек. Приготовьте все к закрытию люка корабля. Володя (Джанибекову), ты на один оборот открой и послушай, шипит или не шипит”.
В. Джанибеков: “Стронул я. Немножко шипит. Но не так бурно”.
Земля: “Ну, чуть-чуть еще отверни”.
В. Джанибеков: “Ну, отвернул. Зашипело. Выравнивается деление”.
Земля: “Закрывайте люк”.
В. Савиных: “Люк закрыт”.
Земля: “Давайте мы еще минуты три посмотрим, а потом будем двигаться дальше”.
В. Джанибеков: “Давление без изменений... начинает выравниваться. Очень уж медленно”.
Земля: “Что делать! Нам еще летать и летать. Поэтому спешить некуда”.
В. Джанибеков: “Давление 700 мм. Перепад образовался в 20 - 25 мм. Сейчас открываем люк. Открыли”.
Земля: “Пошевелите пробку”.
В. Джанибеков: “Сейчас”.
Земля: “Шипит пробка? Пробку пошевелите. Может быть она еще будет травить, и выравнивайте тем самым”.
В. Джанибеков: “Побыстрее, да?"
Земля: “Конечно”.
В. Джанибеков: “Этот вопрос мы решим быстро. Этот знакомый родной запах... Так, открываю я немножко дырку. Вот, теперь повеселее дело пошло”.
Земля: “Шипит?"
В. Джанибеков: “Да. Давление 714 мм”.
Земля: “Идет перетечка?"
В. Джанибеков: “Идет”.
Земля: “Если вы готовы к открытию люка станции, можно приступать”.
В. Джанибеков: “Готовы. Открываю люк. Оп-а, открыл”.
Земля: “Что ты видишь?"
В. Джанибеков: “Нет. Я имею в виду - замок открыл. Сейча пытаюсь открыть люк. Заходим”.
Земля: “Первое ощущение? Температура какая?"
В. Джанибеков: “Колотун, братцы!"
Эта фраза была вычеркнута из каких-либо информационных сообщений.
Еще при подходе “Союза Т-13” к станции в ЦУПе заметили, что две панели солнечных батарей были не параллельны, а развернуты относительно друг друга примерно на 80 градусов. Стало быть не работает система ориентации солнечных батарей, а это влекло за собой отключение системы энергопитания станции. Если это так, то замерзли не только вода и пища, но и приборы, агрегаты, механизмы, которые рассчитаны на работу при положительных температурах.
Можно ли находиться экипажу внутри станции не знал никто.
Земля: “Холодно сильно?"
В. Джанибеков: “Да”.
Земля: “Вы тогда люк в бытовой отсек прикройте”.
В. Джанибеков: “Запахов никаких, но холодно”.
Земля: “Вы сейчас с иллюминаторов снимите заглушки"
В. Джанибеков: “Иллюминаторы открываем сходу”.
Земля: “На люке, который вы только что открыли, надо завернуть пробку”.
В. Джанибеков: “Сделаем немедленно”.
Земля: “Володя, по ощущению, это все же минус или плюс?"
В. Джанибеков: “Плюс, такой небольшой, плюс пять может быть есть”.
Земля: “Попробуйте свет включить”.
В. Савиных: “Сейчас попробуем свет. Выдали команду. Никакой реакции, хотя бы один светодиодик, что-нибудь загорелось бы..."
Земля: “Если холодно, оденьтесь... осмотритесь и не спеша начинайте работать. И всем надо перекусить. С переходом, вас!"
В. Джанибеков: “Ну, спасибо”.
В этот день, в 17 часов 36 минут мы вновь вышли на связь с Землей и первый вопрос, обращенный к нам, был связан с температурой в помещении станции. Земля, как и мы, понимала, что отсутствие электроэнергии создавало для нас при наличии низкой температуры весьма сложные условия. Кроме того необходимо было как можно быстрее провести анализ атмосферы внутри рабочего отсека станции на предмет обнаружения вредных газов, которые могли появиться, если на станции был пожар.
Земля: “Как температура?"
В. Савиных: “Градусов три-четыре тепла. Прохладненько”.
Земля: “Как давление в отсеке?"
В. Савиных: “Давление 693 мм. Приступаем к газовому анализу”.
Земля: “Просьба: при проведении анализа индикаторные трубки держите в руках для повышения их температуры. Это даст повышение точности замеров... Вы работаете с фонариком?"
В. Савиных: “Нет, мы открыли все иллюминаторы, здесь светло. А в ночи с фонариком работаем”.
Земля: “На следующем витке планируем открытие люка. И, наверное, на сегодня на этом закончим. Вы уже достаточно устали. Завтра с утра будем продолжать”.
В. Савиных: “Понятно”.
Через клапан выравнивания давления между рабочим отсеком станции и переходным отсеком, где мы разместились, начали прокачивать воздух через индикаторные трубки на предмет наличия в станции аммиака, углекислого газа, угарного газа и других компонентов, которые могли быть в атмосфере, если там был пожар. Анализ показал, что атмосфера в норме и было разрешено, выровняв давление, открыть люк.
В. Рюмин, который сидел на связи, дал указание надеть противогазы и разрешил переход.
Открыли люк и вплыли в рабочий отсек станции. Земля непрерывно спрашивала: “Где мы? Что видим? Какова обстановка?"
Темно, да еще мы в противогазах. Стащили их с лица, вроде запаха дыма нет. Оглядываемся в отсеке, освещая фонариками стенки станции, Bсе находится на месте, следов пожара нет. Нырнул к полу, открыл шторку иллюминатора. Летим на дневной стороне орбиты и слой яркого света лег зайчиком на потолке. Стало светлее. Начали обследовать внутренность станции. Везде все чисто, сухо, аккуратно закреплены книги бортовой документации, инструменты. В этот момент у меня было ощущение, что я оказался в старом заброшенном доме.
Жуткая тишина давила на уши. Подплыл к главному посту управления, включил тумблер на пульте освещения, хотя уже понимал, что света не будет, так как не работали вентиляторы, которые остались включенными, после ухода со станции Л. Кизима, В. Соловьева и О. Атькова. Подплыл к столу, там нас ждали приклеенные липкой лентой сухарики в пакете и при них таблетки с солевыми добавками. Это хлеб-соль от предыдущих хозяев. Согреваясь резкими движениями, стал изучать обстановку.
В. Рюмин, выслушав наши сообщения сказал: “Сеанс связи подходит к концу. Перейти в корабль, закрыть люки и спать. Никаких команд не выдавать. Мы здесь будем думать”.
Грустные, поплыли в корабль, размышляя о завтрашнем дне. Земля всю ночь будет искать варианты выхода из создавшейся ситуации. В этот день мы работали то на корабле, то на станции без перерыва 16 часов. Совершенно потеряли счет времени.
Весь этот день с его переживаниями и трудностями уложился в коротком сообщении ТАСС:
“Сегодня, 8 июня 1985 года, в 12 часов 50 минут московского времени осуществлена стыковка космического корабля “Союз Т-13” с орбитальной станцией “Салют-7”. После проверки герметичности стыковочного узла космонавты Владимир Джанибеков и Виктор Савиных перешли в помещение станции.
В соответствии с программой полета экипаж проводит проверку состояния бортовых систем и оборудования станции.
Самочувствие Джанибекова и Савиных хорошее”.
На другой день, 9 июня, в воскресенье, экипаж станции “Салют-7” занимался проверкой системы “Родник”, чтобы выяснить положение с возможностью получения питьевой воды, а также продолжал выяснять причины отсутствия электроэнергии. С Земли нас поддерживали: “Мы понимаем, что в рабочем отсеке холодно, работать тяжело и не хотелось бы перегружать вас”.
Земля: “Памиры, доброе утро! Как самочувствие?"
Памир-2: “Самочувствие нормальное”.
Земля: “Мы хотим ознакомить вас кратко с планом работ предстоящего дня и сказать о трудностях, которые у нас есть, также о том, какие существуют ограничения по вашей работе. Мы запланировали первую работу с “Родником”, чтобы выяснить: есть у нас вода или нет. От этого зависит дальнейшая наша программа. Дальше мы планируем как-то подключить регенератор и поглотитель в Рабочем отсеке. Мы смотрим, как пробросить кабель в Бытовой отсек корабля и организовать там подключение и еще организовать вентиляцию внутри Рабочего отсека. Это - вторая задача. Мы понимаем, что в Рабочем отсеке холодно, работать тяжело, поэтому мы эту программу будем корректировать по вашим предложениям. Нам совершенно не нужно вас загонять и хотелось, чтобы вы не перегружались при этих работах, то есть работали нормально с учетом того, что вам еще придется летать”.
Памир-2: “Понятно”.
Памир-1: “Мы здесь обосновались хорошо. Обжились уже. Хотелось бы, чтобы продумали, как бы подключить “Весну” (магнитофон)”.
Что “Весну”? - удивились наши коллеги на Земле. - “Это тоже хорошая мысль. Давайте мы посмотрим, чтобы жизнь была веселее...
Мы будем думать о “Весне” и как бы нам обогреватель подключить... Ребята, еще одна просьба. Когда вы будете в рабочем отсеке, посмотрите на счетчик резервной батареи, сохранились ли там показатели, нет ли изменений. Это первое. И ничего не включать по электронике до особых указаний. Ни одного тумблера. Договорились? В рабочем отсеке должен быть только один, второй следит”.
Памир-1: “Ну, я уже оделся. Пошел туда”.
Мы сразу поняли, что нет контроля по углекислому газу, а Земля предлагает оставаться одному. Мы должны контролировать друг друга. Это совершенно нельзя было делать, но спорить с Землей мы не стали.
В. Джанибеков: “Самый хороший анализатор это своя собственная голова ..."
Земля: “Витя, следи за Володей. Сам не ходи туда”.
В. Савиных: “Не пойду, не, пойду... Но как можно следить, находясь в другом отсеке?"
Земля: “Вот что нам рекомендуют врачи: при такой температуре человек должен работать не больше 8 часов в сутки, причем через каждые два часа делать перерыв на час”.
В. Савиных: “Мы делаем перерывы”.
Земля: “Вы, когда на темной стороне, уходите сюда?"
В. Савиных: “Да, в бытовой отсек”.
В. Джанибеков: “С фонариком невозможно работать одному... Холод здесь, конечно... Такое сравнение: “в Арктике”, “в погребе”..."
Земля: “Володя, а вот, если плюнуть, замерзнет или нет?"
В. Джанибеков: “Немедленно делаю. Плюнул. И замерзло. В течение трех секунд”.
Земля: “Это ты прямо на иллюминатор или куда?"
В. Джанибеков: “Нет, на термоплату. Вот тут резина замерзла. Она стала, как камень, твердая”.
Земля: “Это нас не воодушевляет”.
В. Джанибеков: “А нас тем более..."
Земля: “Володя, у вас на станции есть два бака: в одном много воды и маленькая воздушная подушка, в другом баке - воды мало и большая подушка. Там всего 20 литров. Если у вас с первым ничего не получится, то есть другой вариант. Но там надо долго качать, то есть много заниматься физической работой”.
В Джанибеков: “Да она сейчас как раз ничего, эта физическая работа..."
В. Савиных: “Клапан пока не открывается. Может быть отогреем”.
В. Джанибеков: “Мы поняли, что температура ниже нуля”.
Земля: “Вы можете оценить, сколько вы пьете в день воды?"
В. Савиных: “Литра по полтора. Можем перейти на соки”.
В. Джанибеков: “С водой мы потихонечку продолжаем работать”.
Земля: “Хорошо. Вам надо бы сейчас пообедать”.
В. Джанибеков: “Пока в рабочем отсеке светло и есть связь, то надо поработать еще”.
В. Савиных: “Схему “Родника” собрали. Насос подстыковали. А клапаны не открываются. Там, где “воздух”, из клапана торчит сосулька”.
Земля: “Понятно, с “Родником” временно работу прекращаем. Бежим в другую сторону. Нам надо понять, сколько “живых” блоков аккумуляторов, которые можно реанимировать... Мы готовим предложение, как от солнечной батареи станции выйти напрямую на эти блоки. В свободное время посмотрите, пожалуйста, как батареи станции ориентированы на Солнце”.
В. Джанибеков: “Хорошо, мы посмотрим”.
В. Савиных: “Они в исходном положении”.
В. Джанибеков: “Ориентированы для стыковки”.
Земля: “Как назло, все наоборот... Мы немножечко вот что не поняли: когда вчера мы смотрели на стыковку, как расположены солнечные батареи, они не так стояли, как вы сейчас сказали. Они, что, сдвинулись, что ли?"
В. Джанибеков: “Да нет, они не двигаются”.
Земля: “Тогда, почему?"
В. Джанибеков: “Одна была чуть-чуть развернута по третьей плоскости”.
Земля: “То есть сейчас вторая и четвертая плоскость от Солнца отвернуты”.
В. Джанибеков: “Я не уверен”.
В. Савиных: “Сейчас я посмотрю”.
Земля: “Вы обедали или нет?"
В. Джанибеков: “Да, было”.
В. Савиных: “Пообедали”.
Земля: “Не убедительно вы говорите”.
В. Савиных: “Очень хорошо пообедали”.
В. Джанибеков: “Как же без обеда можно работать... В общем, та панель, которая находится по правому борту, ее солнечные батареи направлены вниз. Это - четвертая плоскость”.
Земля: “А по второй плоскости?"
В. Савиных: “Сейчас скажем”.
В. Джанибеков: “И по этой плоскости - тоже вниз”.
Земля: “Значит и вторая плоскость отвернута от Солнца. Остается только одна, третья плоскость”.
В. Джанибеков: “Может быть вручную повернуть?"
Земля: “Мы посмотрим, потом может быть организуем какую-нибудь закрутку. Надо подумать”.
В. Савиных: “Может наоборот на 180 градусов развернуться?”.
Земля: “Да, на 180 градусов. Нам пока надо все подготовить для этого... У нас есть три хороших блока. Надо теперь “тащить минус” от солнечных батарей до этих блоков... Завтра утром надо поставить один блок на подзарядку. Это - генеральная линия... Мы боимся, что накапливается углекислый газ. Надо организовать вентиляцию... Мы вам к утру организуем методику. А, может быть, даже сегодня все это подключим... У нас в плане есть две работы: запитать бортовые розетки от системы энергопитания корабля, тогда вы сможете подключить и “Весну” и регенератор, то есть все, что угодно. И второе - собрать автономную схему подзарядки блоков”.
В. Джанибеков: “Понятно”.
Земля: “Есть какие-нибудь проблемы?"
В. Джанибеков: “Проблемы? Ну, как сказать? /Пауза/ Проблемы есть”.
Земля: “Какие проблемы, Володя?"
В. Джанибеков: “Это же ничем не изменить”.
Земля: “С точки зрения простудных явлений?"
В. Джанибеков: “Да, нет. Все нормально. Все у нас идет планово. Отдых, работа, принятие пищи. В общем, все нормально. Состояние организмов наше хорошее. У обоих”.
Земля: “Продолжайте принимать аскорбиновую кислоту и ноотропил”.
