17. Наши дни, Москва
Хорошее дело новая машина. Особенно самая современная, красивая и мелькающая на всех каналах в рекламных роликах новая «Чайка» ручной сборки. Ежу понятно, что она не стоит таких денег, и что какой-нибудь «Мерседес», сделанный в ГДР японскими роботами и турками, не намного хуже. Но реклама решает всё.
На территории базы собрались, казалось, все «Чайки», выпущенные за последние десять лет. Какие из них на самом деле новые, определялось только по мелким деталям. Отполированы до заводского блеска были все без исключения.
Дежурный офицер сказал, что майор Репин где-то у своей машины, поэтому Леонид и очутился на стоянке. Вышел на нее и замер, прижимая к груди скоросшиватель с расшифрованными записями. Десятки одинаковых машин, между которыми курсировали сотни одинаковых людей в форме и с оружием делали миссию найти Репина невыполнимой. Оставалось просто торчать на месте и ждать, когда майор сам заметит вновь покинувшего свое рабочее место подмосковного пленника.
Минут через десять так и получилось. Андрей Михайлович появился, как обычно, словно ниоткуда и вопросительно уставился на Зимина.
- Я закончил, - Леонид протянул ему папку. – Больше никаких записей нет.
- Сделали вывод?
- Варвара права, без программы «Мыслитель 4.1» тут не обойтись. Я понимаю, что вы ждали от меня ответы на два вопроса: кто командовал перерожденными, и как он это делал? Особенно – на второй вопрос. Сейчас от этого зависит буквально всё. Заблокировать связь заговорщиков и «холодных» бойцов и запеленговать источник сигнала – сверхзадача «теплой» части КГБ. Я прав?
- Допустим, - Репин кивнул. – Но вы не нашли ответы, так?
- Я… - Зимин уже открыл рот, чтобы сказать «не нашел», как вдруг понял, что если так ответит, то соврет. В голове словно сами собой замкнулись нужные связи и Леонида посетило озарение. Без всякой поддержки новейших аналитических программ. – Я нашел ответ. И, боюсь, он вам не понравится. Разведчики предположили, что «берсерками» управлял майор Хиршфельд, который был таким же перерожденным, как Филин и его компания – сохранившим нормальный разум. Думаю, так и было. Сыворотка Штиля имела не один, а два побочных эффекта. Она не только делала то, что делала с людьми, и взамен сокращала их жизнь до нескольких месяцев. Она ещё и подчиняла «берсерков» более продвинутым «перерожденцам». Тем, кто сохранил способность мыслить. Думаю, это свойство сыворотки сохранено и в новой модификации. Так что, никаких особых каналов связи у заговорщиков и «холодных» нет. Имеется нечто вроде коллективного разума, управляет которым некий перерожденный с полностью сохраненным разумом.
- Кто-то отреагировал на сыворотку нестандартно, как это случилось с группой Филина?
- Сомневаюсь, что кто-то из наших современников сделался подобным Филину и компании. Имелась в той истории какая-то деталь, не отраженная в записях. Какой-то ингредиент, добавленный в сыворотку, которую получили разведчики и Стасенко. В крови берсерков и в пробирке этого ингредиента не было.
- Почему вы так решили?
- Способности разведчиков и берсерков отличались. Кое в чем серьезно отличались. И поскольку в записях делается акцент на малой продолжительности жизни берсерков, рискну предположить, что… у разведчиков имелся шанс прожить очень долго, если б они уцелели в пожаре под третьим фортом.
- То есть, вы хотите сказать, что… нынешними «новыми берсерками», управляет некто… из прошлого? Тот у кого в крови, кроме сыворотки имеется секретный ингредиент?
- Вот именно. Вероятно, это кто-то из героев зашифрованной истории. И если ориентироваться на документы, это может быть только… Стасенко. Лишь подполковник выжил после штурма третьего форта в Кенигсберге. Значит, он жив до сих пор и управляет «холодными» точно так же, как немецкими «берсерками» управлял Хиршфельд. Как выглядит Стасенко, надо смотреть в архиве.
- Что ж… я подумаю над вашим выводом, - Репин задумчиво кивнул. – Коллективный разум… звучит антинаучно, как вы сами сказали, но…
- Не более, чем история о создании неуязвимых солдат с помощью крови неведомого существа – загадочного «образца номер один». В любом случае, вы теперь знаете, кого конкретно искать. Найдете – заблокируете связь «в первоисточнике», не потребуется глушить.
- Что ж, вашу теорию легко проверить, - Репин поманил Зимина за собой и вошел в «башню» через дверь, которая вела только на первый этаж.
Как и предполагал Леонид, весь первый этаж был отдан под большой командный пункт. В нем было полно сосредоточенных офицеров, которые следили за изменениями на экранах и передвижениями отметок на объемных топографических картах вдоль телевизионных стен. Репин провел гостя студии к одному из компьютеров и коротко объяснил задачу офицеру, сидевшему за терминалом.
- Со связью дела по-прежнему обстоят неважнецки, но у нас есть копии всех архивов, - Репин указал вниз. – Подвал, через который вы пытались сбежать, это лишь первый подземный уровень. Под ним ещё… несколько… десятков.
- Недаром в народе вас называют «Конторой глубокого бурения», - проронил Зимин очень тихо.
Репин, тем не менее, реплику расслышал, но отреагировал усмешкой.
- Получите, - сказал офицер, открывая электронную копию досье. – Он?
- Думаю, да, - Репин кивнул и уставился на фото.
Зимин тоже сосредоточился на снимке. Фотография была сделана в сорок пятом, Стасенко щеголял уже полковничьими погонами, а физиономия у него едва не трескалась, такой он был упитанный.
- В начале сорок шестого года товарища Стасенко перевели в секретный отдел МГБ, поэтому в армейских архивах на него больше ничего нет, - пояснил офицер. – В нашем ведомстве он служил до пятьдесят девятого. После вышел в отставку. Больше никаких упоминаний, нигде. В шестьдесят пятом, когда проводилась замена документов, ни паспорт, ни карточка пенсионного страхования ему не выдавались. Из чего следует… что до шестьдесят пятого товарищ Стасенко не дожил.
- Стасенко, может, и не дожил, - сказал Зимин. – А вот какой-нибудь товарищ «Иванов» запросто может жить и теперь. Уверен, поменять документы было для Стасенко плевым делом.
- Ему лет сто должно быть сейчас, - офицер усмехнулся. – Хотите пригласить ветерана на Патриотический урок?
- Чего хотим, не твой вопрос, Витя, - майор указал на экран. – Отпечатков в досье, конечно же, нет.
- В те времена их только у зеков снимали.
- Хорошо, а прогнать через программу сравнения физиономий этот снимок можно? Если он, допустим, сбрил свои дурацкие усы, вырастил шевелюру и сбросил килограмм полста, программа его вычислит?
- Даже если сморщился от старости, как урюк или пластику сделал, - уверенно ответил офицер. – Нас не проведешь. Загружаю?
- Действуй, - Репин взглянул на часы. – Сколько займет?
- Минут пять, - офицер ткнул в изображение клавиши «ввод». – Я пока за кофе сгоняю? Вам принести?
- Не надо.
- А мне можно, - Зимин пошарил в кармане. – Сколько стоит?
- Угощаю, - офицер усмехнулся.
- Здесь всё бесплатно, - пояснил Репин. – Даже для тех, кто не заслужил пока.
- Пока! – Леонид кивком указал на экран. – Если я окажусь прав, с вас ещё и коньяк.
Программа справилась с поставленной задачей за четыре минуты двенадцать секунд. Офицер только-только вернулся к своему рабочему месту и вручил Зимину кофе. Экран разделился надвое, фотографии – старая, с изначальной физиономией Стасенко, и новая, с его нынешним обликом, увеличились, а внизу появилось вытянутое окошко с текстом, не оставляющим никаких сомнений. «Совпадение 100 процентов».
- Ё-моё, - негромко сказал офицер и плюхнулся в своё кресло. – Это что?
- Это всё, - так же тихо ответил Репин. – Картина маслом.
- Портрет работы неизвестного художника, - Зимин понюхал кофе и поставил стаканчик на стол.
Новый портрет Стасенко для простого человеческого глаза сильно отличался от фото военных лет. Полковник действительно скинул не меньше полусотни кило, сбрил усы и вместо лысины теперь щеголял густым ёжиком – вероятно, так подействовала сыворотка. Никаких морщин у него не появилось. То есть, выглядел он всё на те же сорок пять плюс-минус, как и много-много лет назад.
Но поразило офицеров КГБ и Зимина вовсе не это. Все трое отлично знали, как теперь зовут и кем работает бывший полковник Стасенко. Подсказка программы, которая появилась под снимком, была совершенно лишней.
- Товарищ Гуров Николай Петрович, - тем не менее, прочитал вслух Зимин. – Член Политбюро ЦК КПСС, Председатель Комитета государственной безопасности СССР. Коньяк можно сразу в кофе.
* * *
Репин не пообещал, но сделал. Бывают и такие люди. Он достал из кармана плоскую фляжку, отвинтил крышку и налил коньяку в кофе Зимина. Остолбеневшему офицеру плеснул в стаканчик тоже. После чего сам приложился к фляжке прямо из горлышка.
- За что боролись, на то и напоролись, - сказал Зимин и сделал глоток кофе. – Что предполагаете делать?
- Я ничего не понимаю, - проронил офицер-оператор.
- Тебе и не положено, Витя, - майор похлопал парня по плечу, подал ему телефон и указал на экран компьютера. – Сбрось мне вот это всё и забудь… вплоть до особого распоряжения. Приказ ясен?
- Так точно, - Виктор «смахнул» информацию с экрана компьютера в телефон.
- А мы пойдём что-то решать, - майор взглянул на Зимина. – Да?
- Почему вы спрашиваете? – Зимин чуть склонил голову набок и прищурился. – Я могу, конечно, пойти с вами, но, мне кажется, решения тут должны принимать товарищи не нашего уровня.
- Не моего – точно, - Репин кивнул. – А вот насчет вас, товарищ Зимин… есть особое мнение.
- И какое же? – Леонид удивленно взглянул на майора.
- Такое, что уж если кто-то и может принять решение в сложившейся ситуации, так это вы, - майор поймал его взгляд. – Разве нет? С вашими-то полномочиями.
- Вы что-то путаете, - Зимин поморщился. – Я историк, доцент кафедры университета. Мои полномочия распространяются на один лекционный зал и две аудитории. А тут речь идет о проблемах в Политбюро и КГБ. Что я могу сделать? Отправить мои расшифровки… куда? В приемную ЦК? Генеральному секретарю? Вряд ли он будет их читать.
- Товарищ Зимин… - майор осекся и снова кивнул. – Хорошо. Прошу следовать за мной.
На этот раз майор провел Зимина через привычную дверь, но не наверх, а в подвал, в комнату, которая находилась за первой дверью по правой стороне.
Помещение было не самое уютное, хоть и обжитое. Вдоль стен стояли двухъярусные койки, а посередине – стол и лавки. Классическая тюремная камера. Вот только дверь не запиралась ни снаружи, ни изнутри.
За столом, попивая чай, сидела Варвара, а напротив неё раскладывал в телефоне пасьянс… «садовник»! Живой и здоровый. Кроме них за столом сидел ещё один человек, молодой, мускулистый, загорелый. Лицо он прятал в тени козырька форменной кепки, а на столе с его стороны лежал необычного вида автомат. Вроде бы «Калашников», но с коллиматором вместо прицельной планки и с большим круглым магазином.
- Наконец-то, - сказала Варвара и взглянула на Зимина. – Закончил расшифровку?
- И не только, - Леонид кивнул незнакомцу. – Здравствуйте.
- Моё почтение, товарищ Зимин, - человек встал, подошел и протянул руку. – Капитан Лебедь.
Он снял кепку и расплылся в улыбке. В очень знакомой Зимину улыбке. За пять лет проживания по нынешнему адресу, он видел эту улыбку тысячу раз. Когда встречался с Никитой, соседом из семьсот двадцать пятой квартиры.
- Твою… душу… - Леонид схватил капитана Лебедя за руку и сжал крепче, чем нужно. – Никита! Какого чёрта?!
- А что такое? – Сосед Никита рассмеялся. – Я ведь обещал, что если не отпустят, приду за тобой. Вот и пришел. Правда, в отделении милиции тебя не оказалось, но ничего, подсказали люди добрые, где искать.
- Врун бессовестный, - Леонид вздохнул и обернулся. – Эй, «садовник». Тебя действительно прострелили, или это тоже враньё и спецэффекты?
- Не «эй, садовник», а Сретенский Алексей Борисович, - пробурчал «садовник». – Всё было взаправду. Между прочим, это больно, вне зависимости, прокачан ты «витаминной капельницей» или нет.
- Он под сывороткой, я правильно понимаю? – Зимин обернулся к майору.
- Главное, что Лёша на нашей стороне, - вмешалась Варвара. – У него особый образ мышления… мы называем его альтернативным… поэтому сыворотка не сделала его эмоционально холодным и не подчинила кукловодам.
- Кукловоду, - поправил Зимин. – Мы с Андреем Михайловичем только что выяснили, кто управляет «холодными». Это один человек.
- Один? – Спросила Варвара удивленно. – И управляет сразу всеми? Как это возможно?
- Зимин называет это коллективным разумом, - Репин пожал плечами. – Что это значит – думайте сами. Я свою задачу решил.
- И вам за это огромное спасибо, товарищ майор, - Варвара улыбнулась Зимину. – Ну как? Мы тебя удивили?
- Что-то подобное я и ожидал увидеть, - Леонид уселся за стол. – Не понимаю одного – что вы собираетесь делать дальше? В этой комнате явно не хватает ещё одного человека. Кого-то, способного использовать наши выводы и открытия. Но это должен быть человек намного выше по положению, чем все мы вместе взятые. Я просто не знаю всех деталей и такой человек сейчас войдёт или… что?
- Он уже здесь, - Варвара положила руку на запястье Зимину. – Ты думаешь, мы просто так привлекли тебя к делу? Мы знаем, кто ты, Зимин. Помнишь, я говорила, что расшифровкой записей уже занимались? Эта информация стала затравкой всей нашей истории. Мы отправили её твоему начальству, и оно решило разобраться во всем более подробно. Так и возникла твоя текущая легенда об историке, пишущем большую статью о некоторых деталях штурма Кенигсберга.
- Почему «легенда»?
- Потому, что мы отправили «затравку» не руководству кафедры в университете, а в СВБСС – Службу внутренней безопасности силовых структур. Ведомство, как известно, имеющее самые широкие полномочия по проверке всех вооруженных людей в стране, подчиненное напрямую Президенту и независимое даже от Политбюро.
- Хотите сказать, что сделали это ещё пять лет назад? – Зимин с усмешкой взглянул на соседа. – Поэтому ты поселился в нашем доме, замечательный сосед?
- Совпало, - Никита помотал головой. – Такое бывает. Нет, я давно знал, что ты из Внутренней безопасности, как раз пять лет назад ты проверял одно из наших спецподразделений. Поэтому, когда Репин и Варвара затеяли нынешнее дело и стали искать правильную кандидатуру, я вспомнил о тебе.
- А вы спелись в библиотеке, - Зимин посмотрел на майора, затем на Варвару. – А «садовник» откуда?
- Оттуда же, - ответила Варвара. – Он каждый день в читальном зале бывал. Мы не возражали. Он тихий помешанный, безопасный. Так и прижился в библиотеке. И в нашем расследовании такой кадр был тоже нужен, как курьер. Никто не обращает внимания на чокнутых.
- Обидны ваши слова, Варвара, - «садовник» насупился. – Я не двадцать пять часов в сутки чокнутый. Бывают просветления, бывают! Нет гипноза рептилий – светло в голове, тепло на сердце. Некогда скучать, некогда!
- Да уж, спектакль получился достоверный, - Зимин усмехнулся. – Один вопрос: как вы додумались, что появление «холодных» к беде? Как вы вообще их обнаружили?
- Это я, - сказал Никита. – На учениях два года назад нам вдруг тепловизоры выдали, начали обучать как с ними работать. А потом в новое подразделение набор объявили. Сказали, что по новым уникальным методикам будут готовить и показали несколько примеров. Поначалу народ воодушевился, ведь те «примеры» выделывали такие вещи, что нам и не снилось. Но потом энтузиазм прошел. Все, кто подался в новое подразделение, сильно изменились. Отстраненные какие-то стали, холодные, чем раньше интересовались – о том забыли, на вечеринки не затянешь, на футбол не вытянешь. Мы их «сектантами» прозвали. Короче говоря, не всем понравилась такая плата за неимоверную крутизну. А потом выяснилось, что на тепловизоре у них картинки не такие. Тут я и смекнул, что дело не только в особой программе подготовки, а в чем-то ещё. Андрей Михайлович был моим наставником когда-то, вот я и обратился к нему. А дальше закрутилось.
- Мы с Варварой как-то разговорились и она сказала, что есть документы военных лет, в которых рассказано о применении немцами сыворотки, после которой люди становились похожими на этих вот «холодных», - сказал Репин. – Я озадачился, но вычислить сам, кто мутит воду, не смог. Какое-то время мы с Никитой и ещё несколькими ребятами из моего отдела просто вели наблюдение за «холодными». Ну, а когда ситуация осложнилась, я начал всеми правдами и неправдами искать выход. Надеялся или вычислить заговорщика, или хотя бы понять, на примере событий в прошлом, как с ним бороться.
- И тут вы подключили меня, - Зимин как бы нарисовал пальцем на столешнице круг. – Могли бы просто рассказать историю.
- Это я решила, что если не дать тебе возможность полностью изучить документы, ты не проникнешься всей серьёзностью ситуации, - призналась Варвара.
- А какого фейхоа было прятать меня по ложному обвинению в лесной глуши?
- Ты видел, что сегодня творится в Москве? – Репин пожал плечами. – Уже тогда было ясно, что ни в библиотеке, ни дома тебе работать не дадут. И самое главное – когда ты закончишь играть в историка, тебе потребуется спецсвязь с Кремлем, которая есть только у нас на базе. Но чтобы не вызывать подозрений, надо было это дело как-то обставить. Для пущей достоверности, я даже «холодных» подключил.
- То есть, из моего окна реально кто-то сиганул?
- Самым натуральным образом, - Репин усмехнулся. – Не было никаких близнецов или подмен. «Холодный» выпрыгнул, полежал, потом его загрузили в «скорую», он там очнулся, собрался и сбежал по пути.
- Всё понятно, - Зимин кивнул. – И что вы предлагаете?
- Вызвать нормальный, не «сектантский» спецназ, - сказал Никита.
- И проникнуть в резервный штаб КГБ, - продолжил Репин. – Я знаю, где он расположен.
- Штаб наверняка охраняется «холодными». Каким образом собираетесь их обойти?
- Пустим вперед Сретенского. Он слегка забракованный, но тоже «холодный». Репин пойдет за ним. Пока они отвлекают на себя внимание, подберемся на убойную дистанцию и… - Никита похлопал по прикладу автомата. – Заряжено чем надо. Ты видел эффект.
- Ты о тех «баклажанах» на просеке?
- Точно. Надежное средство. Парализует на сутки, будь ты хоть живой танк. Называется «антиб». Придумывалось для других целей, но работает и в нашем случае.
- Много таких патронов?
- Вагон. Ну так что? Спецназ ваш, патроны наши?
- Где комната спецсвязи?
- Прошу за мной, - вновь поднялся Репин. – Остальные на месте пока.
- Мы тоже поедем! – Заявила Варвара.
- Не поедете, - сказал Зимин. – Полетите. Готовность – один час.
* * *
Обычно инспекторам СВБСС спецназ не требовался, но по стандартному протоколу в каждом округе под парами всегда стояли две группы и несколько транспортно-штурмовых вертушек. Зимин подал заявку на обе группы и все вертолеты, а ещё попросил перебросить группы из Ленинграда. Второе требование командование сочло барским излишеством, к тому же, за час ленинградских бойцов было не перебросить при всём желании, поэтому пришлось довольствоваться половиной. В такой ситуации любая помощь становилась особо ценной, но тут требовалось не ошибиться. Репин поручился только за десяток своих «гренадеров», за одного снайпера, да за Никиту с Варварой. Сам Никита вообще ни за кого не поручился. Варвара – за «садовника» и саму себя.
Так и поднялись на борт прилетевшей вертушки в разношерстном и откровенно небогатом составе. Благо, что с оружием и патронами всё было гораздо лучше, чем с бойцами. Ящики с цинками загрузили в тот же вертолет и ещё в один, прилетевший в паре.
Резервный штаб КГБ находился на другой стороне Москвы, да ещё пришлось лететь по кругу, чтобы не попасть в переделку – над столицей продолжались воздушные бои. Так был потерян ещё один час. И третий час ушел на подготовку к штурму, снаряжение магазинов спецпатронами и планирование.
Короче говоря, ещё немного и спецназ мог пойти на штурм в темноте. В каких-то ситуациях – дело правильное, но сегодня смысла в этом было мало. Подобраться к объекту незаметно было нереально в любом случае, хоть под покровом ночи, хоть среди белого дня. А внутри бункера всё равно царил вечный искусственный день, внешнее освещение роли не играло.
Тут просто требовалось действовать нахрапом, как действовал Хиршфельд в маске майора Золкина.
- Вот здесь вертолетная площадка, - Зимин увеличил спутниковый снимок. – Садимся, товарищи Сретенский и Репин бегут вперед, сообщают о преследователях. Тут появляются ещё два вертолета – якобы преследователи. Как только Сретенскому открывают дверь, выпрыгиваем все и вламываемся, а «преследователи» начинают стрелять по внешним объектам вокруг бункера. Тут важно, чтобы всё произошло одновременно, и чтобы «преследователи» нас не задели. Второй волной идут бойцы с бортов «преследователей», их высадку прикрывают вертушки третьей волны. Всё понятно? Тогда погнали!..
…Естественно, всё пошло немного иначе. Во-первых, планировали операцию второпях и на коленке, а, во-вторых, в ней участвовали гражданские. Командир группы спецназа счел своим долгом указать на этот факт, и Зимин согласился, что это неправильно, однако отцеплять гражданских не стал. Ну, вот и получил.
Сначала взбрыкнул Сретенский. «Садовник» чего-то испугался и покинул вертолет лишь, когда вместе с ним и с Репиным выпрыгнула Варвара. Что тут оставалось делать? Только отправить до кучи Никиту. Сосед не стал возражать и двинулся замыкающим.
Новый прокол случился, когда делегации полагалось заорать о преследовании. Вертолеты второй волны уже стрекотали в пределах видимости, но никто ничего не закричал. Группа Репина бодро, но без спешки, двигалась ко входу в бункер и молчала. Лишь когда они подошли вплотную, Сретенский что-то сказал в камеру видеофона и указал на подлетающие вертушки. При этом ни в голосе, ни в жестах у него не было признаков тревоги.
Зимин, глядя на этот фарс, сначала выругался, но затем поаплодировал. На самом деле авангард всё делал правильно. «Холодные» ведь отличались ледяным спокойствием и отсутствием эмоций. Паника была им неведома.
Репин предъявил своё удостоверение, затем это сделал Никита, а последней представилась Варвара. И дверь им открыли!
Дальше счет пошел на шаги и секунды. Вертолеты прикрытия шарахнули по строениям отвлекающим ударом НУРСов. Вся оставшаяся в вертушке «первой волны» часть группы высыпала на площадку и рванула к двери.
Массивные створки начали закрываться, но застряли на полпути. Какая там случилась поломка, Зимин так и не узнал. Да это и не имело значения. Первая фаза штурма удалась. Сначала авангард, затем Зимин и остальные, а чуть позже и десантники с бортов вертушек «второй волны» проникли в бункер.
Охраны внутри оказалось не так уж много, но сопротивление она оказала очень даже серьёзное. Некоторые из бойцов спецназа проявили непонятную инициативу на грани самодеятельности, прихватили с собой по паре магазинов с обычными патронами и начали работу как раз с них, за что и поплатились. Трех охранники убрали голыми руками, а ещё одного пригвоздили ножом. Прямо сквозь бронежилет. И это притом, что бойцы стреляли в упор и продырявили охранников не один десяток раз.
Все, кто видел эти печальные моменты, тут же перезарядили и начали палить «антибами». И дело тут же пошло на лад. Пули «антибов» превращали охранников в «баклажаны» с одного попадания, причем, в любую часть тела.
Особенно четко и экономно работал боец с «Винтарём». Невысокий, коренастый, азиатской наружности, он двигался следом за Репиным и компанией и прикрывал их безупречными по точности выстрелами. Снайпер реагировал на появление противника настолько быстро, что «холодные» не успевали даже поднять оружие или прицелиться, если оно уже было поднято. А ведь «повышенная скорость реакции» была одним из преимуществ, которые давала сыворотка.
Когда группа прорвалась на нужный этаж, Репин предложил разделиться.
- Мы будем держать этаж до подхода нашей «второй волны», - сказал майор и указал на своих гренадеров и снайпера-азиата. – А вы идите вон туда, дверь видите? Это приемная. Гуров там.
- Черного хода у него там нет?
- Есть, но мы его заблокировали, когда заклинили входную дверь. Не сбежит, зараза! Идите! Если ты не войдешь туда первым, Зимин, всё будет напрасно. Ты же понимаешь, арестовать Председателя КГБ может только инспектор СВБСС, нам это не по чину.
- Всё понимаю. Держитесь тут!..
…У Зимина сложилось впечатление, что товарищ Гуров, он же Стасенко, на самом деле и не собирался сбегать черным ходом, баррикадироваться в своем кабинете или оказывать сопротивление другого рода. Он сидел в кресле за рабочим столом и вертел в руке бокал с жидкостью янтарного оттенка и характерного торфяного запаха.
Выглядел он не обреченным или расстроенным, что было бы объяснимо, а каким-то потерянным и отрешенным, словно не выспался. И круги под глазами у него были глубокие, синие, как у человека до чертиков уставшего, а плечи повисли словно под тяжестью неподъемных доспехов. И смотрел Гуров не на гостей или мимо них, а внутрь себя. Просто живая мумия, а не человек.
Впрочем, долго ждать, когда взгляд у Гурова-Стасенко прояснится и обратится во внешний мир, не пришлось. Когда почти вся «группа захвата», кроме снайпера, вошла в кабинет, Председатель замахнул свой напиток залпом, слегка поморщился и обвел взглядом непрошеных гостей.
- Ну надо же! – Он улыбнулся, причем не натянуто, а от души. – Сколько лет, сколько зим! Товарищи разведчики и Алевтина Дмитриевна! А где ещё два погорельца? Неужели их всё-таки спалили в том форте?
- Он о чем? – Насторожился Зимин и взглянул на Варвару.
- Не догадался ещё? – Она вздохнула. – Или понял, но не можешь поверить? У тебя сегодня день откровений, Зимин. Поздравляю.
Говорят, в критические моменты человек видит нечто вроде калейдоскопа ключевых фрагментов его жизни. У Леонида перед мысленным взором промелькнули все эпизоды истории группы Филина и сопутствующей компании. Промелькнули, ссыпались в аккуратную кучку, затем вдруг сами собой расползлись по земле и сложились в большую картину. В ней зияли крупные прорехи, но в целом сюжет картины был понятен, а ключевые детали видны предельно четко.
- Погодите! Это что же… вы и есть… те разведчики?! – Зимин обернулся к соседу. – Какого фейхоа?! Никита!
- Никита и есть, - сосед подмигнул. – Капитан Филин, если угодно.
- Твою душу! – Зимин резко обернулся к Сретенскому. – А ты кто? Ефрейтор Покровский?
- Алексей Борисович, - буркнул «садовник», - и можно на вы.
- Вот почему тебя на просеке застрелили, но не убили!
- А я вас знаю, - вдруг заявил Гуров-Стасенко. – Вы инспектор из СВБСС. Зимин, кажется?
- Так точно.
- И с чем пожаловали?
- С ордером, - Зимину было трудно собраться, очень уж он был удивлен, но ситуация не позволяла долго зависать, поражаясь очередному откровению.
«Стасенко жив сто с лишним лет, почему бы ни выжить другим? То, что их спалили в том форте, не факт. Тел не нашли. С Алевтиной только непонятно, хотя тоже объяснимо – она всё-таки вколола себе сыворотку, а Ворончука обманула».
- На моё имя? – Гуров-Стасенко взглянул на Зимина исподлобья. – И какая причина? Что написано в ордере?
- Попытка государственного переворота, - Зимин всё-таки собрался. – Но в первую очередь вы обвиняетесь в подлоге, гражданин Гуров, он же Стасенко.
- Три года не сплю, - Гуров-Стасенко потер глаза. – Оказалось, не так уж сложно. Во всяком случае, не смертельно.
- Для вас-то? – Зимин усмехнулся. – Вряд ли для вас в принципе что-то смертельно. Я ознакомлен с наиболее яркими военными эпизодами вашей биографии, полковник Стасенко.
- Давно не слышал этой фамилии. Ну, и как вам эти эпизоды? Впечатляют?
- Не очень. Вот эпизоды с участием разведчиков это нечто. А с вашим… так себе. Но сейчас не об этом. Предлагаю вам, Стасенко, отменить приказы, отданные «холодным» бойцам и отключить связь.
- А иначе что?
- Иначе ордер не пригодится. Вы будете уничтожены на месте.
- А вы уверены, что мое уничтожение решит проблему? – Стасенко усмехнулся. – Филин, расскажи, как вы уничтожили того немца, который командовал «берсерками» и что было дальше.
- Не сильно помогло, - признал Никита. – В смысле – слаженность действий у них нарушилась, но махаться они всё равно продолжили. Если б Вася ни спалил нас всех к чертовой бабушке… не знаю, чем закончилось бы.
- То есть, гражданин Гуров, вы не отрицаете, что командуете «холодными», - Зимин почему-то вспомнил эпизод, как Хиршфельд допрашивал Филина в той палатке. – Под вашим чутким руководством была создана новая сыворотка, на основе замороженного ещё в войну «материала» из пробирки, изъятой у Покровского, правильно? Опыты шли долгие годы, но только сейчас удалось сбалансировать вещество и, главное, найти способ управления бойцами без применения радиосвязи. Что это за способ? Какая-то новейшая технология? Или какое-то антинаучное мракобесие вроде телепатии?
- Вы хорошо осведомлены, товарищ Зимин, - Стасенко ухмыльнулся. – Всё так. Испытываемая сейчас в совсекретном режиме технология связи «Струна» оказалась у меня, как у Председателя КГБ, вполне естественным образом. И я применил её для связи с «холодными», как вы их назвали, бойцами. Плюс технологии в том, что это не радио и заглушить сигнал обычными средствами нельзя, а минус в том, что это всё-таки технология, а не телепатия, то есть, имеется вживленный технический источник сигнала.
Стасенко постучал пальцем по виску.
- Что вживили, то можно и выковырнуть! – Сказал Филин и достал финку.
- Очень страшно, - Стасенко иронично скривился. – Думаешь, я не понимаю, что это блеф?
- Уверен? – Филин поиграл финкой, сделал шаг вперед и бросил, обращаясь к Варваре. – Доктор, наркоз, пожалуйста!
- Давайте, - Стасенко откинулся на спинку кресла. – Я готов умереть. Это моя давняя мечта… как и тайная мечта любого из вас. Скажете, нет? Скажете, не устали? Человеческая психика не приспособлена к вечной жизни. Так что… валяйте!
Он окинул гостей торжествующим взглядом. Впечатлила его речь бывших разведчиков и Варвару… то есть, Алевтину… или не впечатлила, осталось загадкой. Варвара-Алевтина вынула из кармана нечто вроде походной аптечки и достала из неё наполненный чем-то шприц.
- Наркоза не будет, - заявила она. – Будет укол «правдосказом», знаете такой препарат? Мы лишим вас, товарищ Стасенко воли, чтобы вы исполнили приказ инспектора Зимина и отозвали своих бойцов.
Лицо у Стасенко заметно вытянулось. Такой поворот сюжета его явно не устраивал.
- Филин, дверь! – Скомандовал Зимин.
Никита и сам догадался, что ситуация вот-вот осложнится до предела. Он взял дверь под прицел и кивком приказал Покровскому занять позицию слева от входа. К Стасенко двинулись Зимин и Варвара-Алевтина.
Из приемной донеслись звуки потасовки, выстрелы и невнятные возгласы. «Холодные», призванные на помощь Гуровым-Стасенко, сосредоточили все силы на одном направлении. Гренадеры Репина явно не справлялись с натиском, и прорыв «новых берсерков» в кабинет их босса теперь стал вопросом считанных секунд.
Варвара вдруг перемахнула через стол и ударом ноги свалила Стасенко на пол вместе с креслом. В следующий миг она уселась на него верхом, зубами сорвала с иголки колпачок и попыталась воткнуть её поверженному Гурову-Стасенко в шею. Председатель заблокировал её руку и неожиданно сильно толкнул Варвару в грудь. Девушка… если можно так назвать столетнюю дамочку… отлетела назад и рухнула спиной на стол.
Зимин бросился к Стасенко, но его опередил вездесущий Филин. Он подскочил к Председателю и коротко ударил его в подбородок прикладом автомата. Удар получился точным и потому нокаутирующим. Гуров-Стасенко вырубился, как обесточенная лампочка Ильича, мгновенно.
В тот же миг дверь кабинета сорвалась с петель, оглушительно хлопнула о пол и по ней забарабанила тяжелая дробь. Десятки военных ботинок превратили дверь в щепки. Покровский попытался атаковать ворвавшихся «холодных», но ничуть не замедлил их продвижение. Три или четыре бойца отвлеклись на схватку с бывшим ефрейтором, а все остальные ринулись к столу Председателя.
Филин вскинул автомат и открыл огонь практически в упор. Зимин выхватил из кармана пистолет, тоже заряженный патронами с «антибом», но замешкался.
- Отзывай! – Варвара-Алевтина сползла со стола, ухватила бесчувственного Гурова-Стасенко за лацканы пиджака и встряхнула. – Я знаю, ты слышишь! Прикажи им остановиться!
Она подняла взгляд на Зимина.
- Гуров, приказываю дать команду отбой! – Рявкнул Леонид, чувствуя себя полным идиотом. Сейчас логичнее было развернуться и поддержать огнем Филина, а не разговаривать с бесчувственным телом. Но менять решение было поздно.
На стол с грохотом свалился сбитый с ног Филин, его автомат улетел в сторону и крепко треснул Зимина по спине, а в следующую секунду несколько холодных рук схватили инспектора и…
По идее, Зимина должны были разорвать на части. Дури у «холодных» на это вполне хватало. Но Леонид остался целым и невредимым. Хватка дюжины рук в один миг ослабла, а затем в кабинете прекратилось всякое движение. «Новые берсерки» приняли строевую стойку и замерли, глядя строго перед собой, разве что в шеренгу не построились.
- Сработало? – Хрипло спросил Зимин у Варвары. – Ты его уколола?
- Нет, - Варвара с опаской оглянулась и пожала плечами. – Может, он твою команду подсознательно передал? Ты ведь для него… авторитет, представитель Верховного… вот он и подчинился невольно. Но я сейчас добавлю!
Варвара всё-таки ввела Гурову-Стасенко заготовленный препарат.
- Надолго ли собаке блин? – Зимин покосился на Стасенко.
Казалось, что он просто спит. Глубоко, безмятежно и сладко, как спит человек после нескольких суток без сна.
«Не спал три года, - припомнил Зимин слова Председателя. – Почему? Боялся своих вещих снов, подобных тому, что приснился в госпитале? Ох, много ещё неясного в истории, очень много».
- Доза лошадиная, поэтому два часа гарантирую, - сказала Варвара. – Будет как шелковый, даже если проснется. Но я не знаю, как нам быть с этими истуканами. Выносить их, что ли, и складывать штабелями?
Леонид вновь присел рядом со Стасенко.
- Кругом! – Приказал Леонид, как бы обращаясь к спящему Председателю.
«Холодные» почти без задержки четко развернулись кругом.
- Построение на вертолетной площадке в две шеренги. Справа по одному, на выход шагом марш!
Через полминуты в кабинете остался только первоначальный состав. Ещё чуть позже в пустующий дверной проем заглянул Репин.
- Живы? – Майор окинул взглядом обстановку, на миг остановил его на лежащем Гурове-Стасенко и кивнул. – Я всё слышал, теперь ещё и вижу.
- Это как ты всё слышал? – Удивился Филин. – «Жучка» кому-то подкинул?
- Да всем, - Репин пожал плечами. – Работа такая. Ну вы тут… без меня. Надо наверху порядок навести. Товарищ инспектор, не возражаете?
- Действуй, - Зимин махнул рукой. – Два часа на всё, про всё. Потом наш кукловод очнется и за последствия не ручаемся. Не успеете кого-то из «холодных» изолировать, пеняйте на себя.
- Успеем, - уверенно ответил Репин и скрылся.
- Ну что, товарищи… - Зимин уселся на край стола. – Переворот сорван. Всем спасибо.
- Все свободны? – Подхватил Филин.
- По идее, вас надо бы… задержать, - Леонид почесал затылок стволом пистолета. – До выяснения.
- Но… - Филин вопросительно уставился на Зимина.
- С выяснением можно и подождать, - Леонид спрятал оружие в карман. – Куда вы денетесь? Я прав? Вы ведь не собираетесь бежать и прятаться в тайге или, не дай бог, за границей?
- Раньше нам и в Москве неплохо жилось, - сказал Покровский из угла, в который его загнали «холодные». Он так и сидел там, прислонившись затылком к стене. – Но теперь, как понимаю, прохладная жизнь закончилась. Нас будут изучать в интересах советской науки.
- Будут деньги – будет пища, разберемся, - Филин закинул автомат на плечо и кивком указал на дверь запасного хода. – Алевтина Дмитриевна, дамы вперед. Покровский, чего расселся? За мной.
- А вас, Стасенко, я попрошу остаться, - Зимин перевел взгляд на бывшего Председателя. – Для долгих и увлекательных… допросов.
* * *
Человек предполагает, а начальство располагает. Так звучит известная поговорка в советском варианте. Не прошло и получаса, как по восстановленным каналам связи Зимину пришел однозначный приказ выдвинуться на новую базу, и уже там представить тому самому начальству арестованного гражданина Гурова, а также необходимые для следствия документы и свидетелей. Поскольку документы остались в сейфе на базе номер один, то есть в тренировочном центре, пришлось ограничиться Гуровым-Стасенко и свидетелем в лице майора Репина.
Через час, как раз по прибытию на базу СВБСС, арестованный Гуров пришел в себя, но «представить» его начальству получилось не сразу. Руководство задерживалось на неопределенное время. То есть, на самом деле в спешке надобности не было, Зимин мог бы легко заскочить в тренировочный центр и прихватить свои писчебумажные труды.
«Но теперь-то что рассуждать? – Леонид прошел в комнату для допросов, где до прибытия начальства надлежало содержать арестованного. – Воспользуюсь паузой для расширения кругозора. Думаю, Стасенко не будет возражать».
Зимина опередили несколько деловитых товарищей в белых халатах. Они минут десять крутились вокруг арестованного, снимая отпечатки, фотографируя радужку, сливая в разные пробирки по чуть-чуть взятой у Стасенко крови, и что-то замеряя непонятными приборами. Кульминацией деятельности то ли медиков, то ли инженеров стало водружение на голову арестованному загадочного обруча с мигающими светодиодами на височных частях.
- Теперь порядок, - многозначительно взглянув на Леонида, заявил один из «белых халатов» и добавил полушепотом. – Технология максимального уровня секретности. Скоро радиоволнам придет… заслуженная пенсия.
- Я уже понял, - Зимин кивнул. – Пока мигают лампочки, связи у него нет?
- Лампочки! – «Халат» усмехнулся. – Ну, вы даёте! Нет связи, можете быть спокойны. И снять блокиратор невозможно, об этом тоже не волнуйтесь.
Когда «белые халаты» закончили свои дела и удалились, Зимин уселся напротив бывшего Председателя КГБ и смерил его внимательным взглядом.
Выглядел Стасенко-Гуров намного лучше, чем два часа назад. Взгляд стал более живым, синие круги под глазами почти исчезли, на губах заиграла ироничная ухмылка. Прямо-таки вернулся в человеческий облик.
«Облик не самого лучшего из людей, - мысленно закончил Зимин, - но это уже другой вопрос».
- Вы изучили историю нашего перерождения? – Первым нарушил молчание Стасенко.
- Пришлось.
- Кто вас надоумил? Алевтина или Филин?
- Вам-то какая разница?
- Существенная, гражданин инспектор, - Стасенко облизнул губы. – Воды можно?
- Можно, - Зимин достал из стола бутылочку с водой и пластиковый стаканчик. – И давайте поставим ситуацию с головы на ноги. Я буду спрашивать, а вы – отвечать. Кто надоумил вас? Кому на самом деле был нужен переворот? И чего вы и ваши коллеги пытались добиться? Неужели вы действительно думали, что добьетесь какого-то результата?
- А что? – Стасенко пожал плечами. – Не окажись вы на моем пути, сейчас в Кремле сидели бы совсем другие люди.
- Вы? Или кто-то ещё?
- Почему вы решили, что я задумал свою операцию с чьей-то подачи? Я достаточно влиятельный, авторитетный и самостоятельный человек. Был таким… до сегодняшнего дня.
- У вас имелся мотив?
- Власть, - Стасенко пожал плечами. – По-моему, я единственный в этой стране, кто действительно её достоин. Нет, была ещё Алевтина, а сегодня выяснилось, что и остальные, но кто они все? Алевтина – взбалмошная женщина, ей власть доверять нельзя, а Филин и его друзья… босяки! Их место в шестнадцатом ряду. Так что… кресло Президента только моё и ничьё больше. Я ждал удобного момента семьдесят пять лет… и вроде бы дождался, но… какого-то черта вас, гражданин Зимин, вынесло поперек моей дороги.
- Вам не кажется, что в ваших рассуждениях кроется серьёзный изъян?
- Да? Какой же?
- Как вы собирались объяснить избирателям, которые, между прочим, могли бы и не проголосовать за вас…
- Ради бога, Зимин! – Перебил Стасенко. – Вы где живёте, на Марсе?! Кто не проголосует за преемника действующего Президента, если он скажет «я устал, я ухожу, а это мой преемник»?
- Пусть так. Но я не закончил. Как вы собирались объяснить, что не стареете?
- Когда мог наступить такой момент? Лет через сорок? К тому времени многое изменится. Очень многое, Зимин.
- Допустим. Но всё-таки я не верю вам, гражданин Стасенко…
- Гуров. Я давно уже Гуров. От Стасенко во мне почти ничего не осталось. Да, я понимаю, почему вы решили, что у меня есть сообщники или даже некие тайные руководители. Полковник Стасенко был слабохарактерным типом. Но вы представить себе не можете, как сильно меняет личность один простой факт, что ты бессмертен. Просто выворачивает наизнанку! Плавит и заливает в новую форму! Закаляет, как лучшую сталь!
- Болтать вы по-прежнему горазды.
- Только давайте без оскорблений. Лично вам я ничего плохого не сделал.
- Лично мне вы разрушили семью, - Зимин нахмурился. – Так всё-таки, кто был вашим сообщником? Кто-то должен был знать о вашей затее и помогать вам хотя бы морально, советами, анализом ситуации, просчетом последствий.
- Ну, если считать сообщником компьютерную программу «Мыслитель»… - Стасенко усмехнулся. – Четвертая модификация оказалась очень полезной. Особенно версия «4.1».
- Не хотите, значит, сотрудничать со следствием, - Зимин покачал головой. – Напрасно, гражданин Стасенко.
- Гуров.
- Не важно. Сами ведь знаете, сотрудничество вам на пользу. Может серьёзно повлиять на исход дела.
- Если я откажусь, вы меня расстреляете? – Стасенко снисходительно ухмыльнулся. – Валяйте. Посмеемся вместе.
- Нельзя недооценивать противника, гражданин Стасенко, - Леонид указал на потолок. – Видите эту ёмкость? Её установили буквально перед вашим появлением на этой базе.
Точно над стулом Стасенко висел большой плафон, вроде пожарного, что лопается в экстренной ситуации и засыпает помещение порошком.
- Огнетушитель? – Арестованный скривился. – Сожжете меня, а останки засыплете порошком? Тоже придется постараться. Если не спалите дотла, ничего не добьетесь.
- Это не огнетушитель. Это ёмкость с быстротвердеющим гелем. Высохнув, он становится очень прочным. Хотите превратиться в глазированный батончик и провести в таком состоянии тысячу лет, как тот джинн в лампе Аладдина? Подумайте, гражданин Стасенко. Даю вам полчаса…
…Если честно, тридцать минут на размышления требовались в первую очередь самому Леониду. Допрашивать Стасенко следовало вдумчиво, с правильными вопросами, поэтому Зимин и не стал торопиться. Ну и всё-таки полезно было немного помариновать самоуверенного заговорщика, подержать его прикованным наручниками к столу в холодной полутемной комнате.
Мрачноватая обстановка, конечно, могла и не подействовать на столь опытного человека… или как его назвать… на это существо? Но Зимин не сомневался, что висящий под потолком плафон с вязкой субстанцией будет давить на психику перерожденному не хуже нацеленной в затылок винтовки. Оказаться в вечном заточении, словно муха в янтаре… пожалуй, худшая из всех возможных перспектив.
И Стасенко, похоже, разделял это мнение. Он то и дело поднимал взгляд к потолку и нервно играл желваками. Сквозь зеркальную стену комнаты для допросов было нетрудно разглядеть отражение всех эмоций на лице у арестованного. От гнева и ненависти, до страха и отчаяния, транзитом почему-то через горькую обиду. Стасенко явно кого-то мысленно обвинял в своём провале.
По идее, если надавить чуть сильнее, имелся реальный шанс дожать арестованного. Следовало только придумать правильные, убойные вопросы и чётко сформулировать альтернативу: что ждет его в худшем случае, а что – в лучшем.
«Главное – не перегнуть палку, с людьми такого уровня ошибки недопустимы».
Зимин быстро прокачал несколько схем и почти выработал оптимальную линию поведения, но тут вновь сработал принцип «человек предполагает…» и далее по тексту.
В комнате по эту сторону зеркального стекла появилось долгожданное начальство. Да не только непосредственное, но и высшее. Зимин невольно вытянулся по стойке смирно.
- Зимин, - директор СВБСС кивнул и протянул Леониду руку. – Здоров! Знакомьтесь, Владимир Анатольевич, это инспектор Зимин, наш сегодняшний герой.
- Добрый день, - чуть отрывисто сказал Президент и пожал Зимину руку. – Наслышан. Благодарю.
- Служу Советскому Союзу, - негромко, но четко ответил Леонид.
- Запись велась? – Президент перевел взгляд на директора службы.
- Да, Владимир Анатольевич. И обследование почти закончено. Предварительный результат будет с минуты на минуту.
- Эта штука у него на голове… блокирует управление зараженными?
- Так точно. Для связи с ними Гуров использовал технологию «Струна»…
- Ту, которая используется для мгновенной связи с Марсом и Марсианскими экспедициями в полете?
- Да, это пока главное испытательное поле.
- Я хочу поговорить с Гуровым, - Президент скользнул взглядом по Зимину и вернулся к директору. – Дальше вы сами будете вести это дело. Инспектор может отдыхать.
- Есть! Мне пойти с вами?
- Здесь подождите.
Президент кивнул двум охранникам и после них вошел в комнату, где томился Гуров-Стасенко. Увидев Президента, заговорщик заметно сник и лицо у него вновь вытянулось. Бессмертный или нет, а Владимира Анатольевича он боялся до тихого ужаса.
«И как он собирался заставить Президента отказаться от власти? Думал, что на высоте положения будет не так страшно? Нет, всё-таки не вытравил Гуров из себя Стасенко, не вытравил. Жизненный опыт не заменил ему мудрость, а программные помощники вроде «Мыслителя 4.1» не заменили ум. А уж храбрости ему и вовсе негде было набраться».
- Ну что, Зимин, - директор похлопал Леонида по плечу. – Представление к государственной награде, считай, уже оформлено. На столетие Октября получишь в торжественной обстановке. Думаю, Орден Ленина будет. Рад?
- Безмерно, - Зимин вздохнул. – А премия?
- К ордену полагается, само собой.
- А от ведомства?
- Слушай, Зимин, какой-то ты меркантильный стал в последнее время! – Директор был на эмоциональном подъеме, поэтому возмутился неубедительно. – Будет тебе премия.
- И бесплатная путевка?
- В Сибирь! Иди, отдыхай, как приказал Верховный главнокомандующий. Материалы моему адъютанту передай.
- Свидетеля тоже передать?
- Свидетеля? – Директор на миг задумался. – Этого майора из КГБ? Полезный?
- Так, - Леонид неопределенно помахал рукой. – В материалах больше пользы.
- Тогда не надо лишних глаз и уш, как говорят в Одессе. До завтра свободен…
…Андрей Михайлович поджидал Зимина у машины, которая должна была отвезти обоих в город.
- Выглядите каким-то встряхнутым, но не взболтанным, товарищ инспектор, - усмехнувшись, сказал Репин. – Словно вам накрутили хвоста, но оставили шанс исправиться. Поскользнулись на ковре?
- Вроде того, - Леонид открыл заднюю дверцу. – На самом деле «ковёр» прошел нормально, просто день был длинный и… весьма насыщенный неординарными событиями, мягко говоря. А вам почему не сидится в машине? Не «Чайка», понимаю, но в ногах-то правды нет.
- Где она вообще есть? – Майор уселся рядом и протянул Зимину какую-то распечатку.
«Ох, уж эти чекисты старой формации! На дворе двадцать первый век, а они без бумаги никуда, - Леонид взглянул на первый лист. – Анализы, что ли?»
- Это что?
- Это всё, - Андрей Михайлович ослабил галстук. – Удалось договориться с медиками, поделились кое-какой информацией.
- По Стасенко?
- По Гурову.
- Я и говорю. Вообще-то я больше не занимаюсь этим делом. Президент лично приказал передать его моему директору.
- Эту бумагу я раздобыл ещё до того, как ты передал дело. Почитай. Очень интересные выводы.
- А если живыми словами? Что у него не так?
- Всё не так. Абсолютно другие показатели. Не как у его людей.
- Ну понятно, - Зимин пожал плечами, - старая сыворотка плюс секретный ингредиент…
- Ни фига! – Репин вдруг проявил хоть какие-то эмоции. – Вообще другие показатели. У него в крови не старая и не новая сыворотка, а какая-то совсем другая дрянь. Это как вода и спирт, понимаешь? И то, и другое – жидкости, в формуле есть кислород и водород, но свойства у них совсем разные.
- То есть, и не как у старых бойцов?
- Вот именно, Зимин! Ты меня не слушал? Понимаешь, что это значит?
- Нет, - честно признался Леонид. – А ты?
- А я… - майор шумно выдохнул. – А мне и не полагается! Я понимаю лишь то, что из всех перерожденцев такого типа у нас остался один Стасенко.
- Теперь не у нас. Ты имеешь в виду группу Филина? Вроде бы они на нашей стороне. Нет?
- Эти – возможно. Но пример Стасенко говорит, что «перерожденцы» могут быть и на другой стороне. Допустим, я пока не знаю, где Васнецов.
- Бывший начальник разведки?
- Да. Он ведь переродился в такого же, как Стасенко. Но на чьей он стороне? На стороне Гурова-Стасенко, поэтому его не было в команде Филина? Или бывшие разведчики придержали Васнецова в резерве, чтобы не светить перед нами?
- Надеюсь, что второе.
- Тоже на это надеюсь, Леонид.
- Вообще-то… - Зимин задумчиво уставился в окно, - следовало понять это и без анализов.
- Что понять?
- Что сыворотка в крови у Стасенко и у всех остальных другая. Главное отличие – продолжительность жизни. Разница настолько чудовищна, что должна была сразу броситься в глаза. Индивидуальной реакцией организма этого не объяснить, как я уже говорил. Ведь не может же быть одинаковая «индивидуальная реакция» у группы совершенно разных лиц, пусть и связанных одной целью.
- Ты говорил о секретном ингредиенте.
- Секретной добавкой это дело тоже с трудом объясняется, если честно. Впрочем, это ладно, прокол серьёзный, но не стратегического масштаба. Что из этого факта следует – вот вопрос!
- Как это «что»? В первую очередь, что Стасенко соврал. Технология тут не при чем. Эти перерожденные «третьего» типа опасны, поскольку способны управлять простыми бойцами без помощи радиосвязи, обычных команд и всяких сверхсекретных технологий. Как это делал Хиршфельд в третьем форте.
- Ты опять голосуешь за телепатическое мракобесие?
- Ну, а что остаётся?
- Если обойти сторонкой мистику и паранормальные завихрения, остаётся какое-то третье объяснение. Как правило, истина оказывается простой до примитива.
- Ты видишь какие-то зацепки?
- Нет. Но это не значит, что их не существует. Возможно, мы просто упускаем какую-то важную деталь, пытаемся сдвинуть с места машину без одного колеса.
- Загадками говоришь, товарищ Зимин. Но что-то в твоих рассуждениях есть, это факт. Может, и не настолько опасны эти «вырожденцы третьего типа». Я о чем подумал: будь они способны управлять бойцами, почему Филин или Алевтина не приструнили «холодных»? Почему потребовалось, чтоб именно через Стасенко команда прошла? Может, и впрямь новая технология сработала? Но как тогда командовал своими берсерками Хиршфельд?
- Давай, утром обсудим? – Зимин потер виски. – Голова уже квадратная. Сегодня столько всего навалилось… до утра из меня мыслитель, как из морковки пуля. Приезжай ко мне в семь. Сможешь?
- Нас на три дня отстранили, - Репин кивнул. – До понедельника я вольный стрелок. А дальше… посмотрим. Наверняка чистки будут… мама не горюй. Если уволят, возьмешь на работу?
- Возьму, - серьезно ответил Зимин. – И гренадеров твоих, кто уцелел, пристрою. Такими кадрами не разбрасываются.
* * *
Сообщение от Васнецова пришло в защищенном диалоге, но подполковник всё равно подписался фамилией из текущей легенды. Бывший фронтовой разведчик оставался предельно серьёзен при выполнении заданий и щепетилен в любых мелочах. «Майор Андрей Михайлович Репин» сообщал, что Стасенко переведен в надежное место, а Зимин теперь под контролем. Не под наблюдением, как раньше, а под контролем.
Вообще-то, Зимин свою роль уже сыграл и контролировать его не требовалось, но… пока не закончена игра, могла пригодиться любая фигура. Филин отправил «Андрею Михайловичу Репину», то есть Васнецову, одобрительную картинку и закрыл телефон.
Сейчас было не до рапортов. Группа только что высадилась из внедорожной «Гардарики» на краю огромного лесопарка, который предстояло прочесать в ближайшие сутки.
Филин открыл карту местности, увеличил масштаб и дал полный доступ окружающим.
- Итак, приказываю провести разведку местности. Бадмаев – в свободном поиске, остальные – по наиболее вероятным азимутам.
- Ищем золотую сосновую шишку? – Спросил Покровский.
- Ищем крышку люка, - ответила Алевтина и, вздохнув, обвела ближайшие деревья взглядом мученицы: печальным и обреченным, но светлым.
- В траве, да ещё под листвой? – Покровский по обыкновению недовольно скривился. – И парк Лосиный остров, и работа для лосей.
- Да, в траве и под многолетним слоем прелой листвы и хвои, - Филин строго взглянул на Алексея. – Да, найти всего-то крышку люка в таком лесу почти невозможно. Но найти надо. От этого зависит дальнейший ход игры. Стасенко нейтрализован, однако угроза не устранена.
- Мы что-то упустили? – Покровский взглянул на непроницаемого Бадмаева, а затем на Алевтину.
Она опять ответила вместо Филина, поскольку вопрос фактически был по её ведомству.
- Бойцы Стасенко, если вы заметили, были накачаны вовсе не сывороткой Отто фон Штиля. Все они получили новое средство, усовершенствованное.
- Новый шулмас умнее старый, - согласился Бадмаев. – Посерединке между старый немцы и нами.
- Это главное отличие, - согласилась Алевтина. – Но для надежности я взяла кровь на анализ. Диагноз подтвердился. Новые бойцы накачаны другой сывороткой, модифицированной.
- Чтобы понять, в чем суть улучшений и как с этим всем бороться, нам потребуются некоторые специфические принадлежности, спрятанные в лесопарке, - вновь заговорил Филин. – К сожалению, Алевтина забыла точное место.
- Постойте, - Покровский поднял руку. – Нам это зачем? Это забота КГБ. Мы помогли им «разобраться в их внутреннем мире» и хватит. Или что, мы снова на службе у государства? Какие тогда гарантии и какой оклад жалования?
- У тебя, как всегда, ефрейторский. Гарантий никаких, как обычно. Сам подумай, кому нужна группа бессмертных под боком? Да ещё способных при желании заразить народ этим самым бессмертием, как гепатитом. Мы по-прежнему потенциальные враги любой системы. Но мы больше не можем бросить это дело, Алексей. Будем негласно служить, пока есть опасность распространения новой модификации нашей заразы. Один раз ушли в сторонку, успокоились после войны, и что из этого вышло? Фактически, в безумной затее Стасенко есть и наша вина. Больше такого не повторится. Мы очистим страну от заразы.
- Очистим, пожертвовав собой? – Покровский невесело усмехнулся. – Мы ведь тоже «зараза».
- Для нас мы найдем лекарство! – Вновь закончила Ерёмина вместо Филина. – Я работаю над этим с войны. Результат близко.
- Лекарство от бессмертия… - Покровский вздохнул. – Человек существо неблагодарное. Но сопротивляться не буду. Когда попробуешь, быстро понимаешь, что жить вечно тебе на самом деле не хочется. Жаль, что заранее в это не веришь.
Эпилог
Навести порядок в разгромленной квартире помогли улыбчивые тётеньки из частной фирмы «Генеральная уборка». Сделано всё было очень профессионально и оперативно. Зимин едва успел сам «почистить перья», а квартира уже сверкала. Помощницы даже свежую постель застелили.
Леонид представил, как здорово будет спать в чистой квартире на чистом белье и почти завалился в койку, но… каким-то непонятным образом очутился перед компьютером. Пообещав себе, что только проверит почту, Зимин включил многострадальную «Вегу».
В электронной почте обнаружились два новых письма. Одно официальное, а другое от неизвестного частного абонента. Оба письма явно относились к делу группы Филина, поэтому их в принципе можно было и не читать. Разве что из спортивного интереса, который вполне мог потерпеть до утра. Леонид зевнул и малодушно занес палец над проекцией кнопки «отмена», но в последний момент все-таки пересилил себя и начал с первого письма, «от адресата Центральный архив Вооруженных сил СССР».
Не прошло и трех дней, как архив удосужился ответить на запрос по основным героям шифрованных записей. Просто «эталонная» оперативность. Хотя, кому и куда спешить в архиве?
Зимин открыл первую прикрепленную к письму справку, на подполковника Стасенко, и удовлетворенно кивнул. Фотография военных времен была точно такая же, как в архиве секретной базы КГБ. Стасенко выглядел упитанным и неузнаваемым, если сравнивать с Гуровым.
Леонид пробежал взглядом по длинному послужному списку и отметил для себя, что информация в этой справке более скупая. Насчет того, что после войны Стасенко не уволился в запас, а был переведен в некую безымянную, имевшую лишь номер, структуру при МГБ здесь не было ни слова.
«Каким образом он продержался в госбезопасности семьдесят с лишним лет? Как он смог объяснить свой «нескончаемый стаж»? Оформлял переводы в разные Управления по всей стране, фабриковал личные дела и кочевал? Или служил все годы в подразделении, о котором знали только избранные, и лишь в последние годы выбрался наверх и занял нынешний пост?»
Вопросы были интересные, но поиск ответов уж точно терпел до завтра.
«Или вообще… до пенсии. Вот когда будет много времени для всяких размышлений. Обо всём подумаю, сидя с удочкой у речки».
Леонид открыл справку на капитана Филина и увеличил фотографию. С черно-белого снимка на Зимина смотрел его сосед Никита. Или, как он представился, капитан Лебедь. Чёртов бессмертный шутник!
Открыв третью справку, на ефрейтора Покровского, он увидел, как и ожидал, фото «садовника» Алексея Сретенского…
Эта бывшая разведгруппа не просто всех надула, она ещё и поиздевалась, придумав себе псевдонимы «на тему» реальных фамилий!
А вот справку на старшину Бадмаева Леонид открывал с особым интересом – кое-какие догадки насчет физиономии были, но уверенность пришла позже. Какую новую фамилию носил охотник, Зимин не знал, но это было вторично. В первую очередь, его интересовала внешность Бадмаева.
Леонид рассмотрел фото и понял, что видел Бадмаева дважды! В первый раз он сыграл роль служащего стадиона ЦСКА, открывшего служебный вход, а второй раз – снайпера, прикрывшего группу захвата, когда брали Гурова-Стасенко.
Прежде, чем открыть выписку из личного дела подполковника Васнецова, единственного до сих пор неизвестного из «бессмертной разведгруппы», Зимин сделал мысленную ставку и условно выиграл сто рублей. Андрей Михайлович следовал в фарватере принятой в группе Филина-Лебедя моды. Новую фамилию тоже взял «по мотивам» предыдущей – Репин. Ну, а что? Нормальные амбиции.
Впрочем, Зимин выиграл сам у себя сотню нечестно. Он давно понял, кто такой майор Репин на самом деле. Зимин даже всячески подыгрывал Репину-Васнецову, когда тот рассуждал о том, что его до сих пор не вычислили.
Открыть последнее приложение к письму из архива оказалось труднее всего. Нет, не по техническим причинам. По личным. Когда Алевтина-Варвара выложила карты на стол, Леонид был поражен, но старался не думать о последствиях этого откровения. Он по-прежнему думал об Алевтине, как о Варваре, девушке своей мечты, современной и доступной простому смертному.
Теперь он мог получить подтверждение, какая между ними лежит пропасть, но не хотел этого. Понимая, что лелеет обреченную мечту, Зимин продолжал оттягивать момент истины.
«Глупость конечно, - Леонид на миг зажмурился. – Но пусть эта иллюзия продлится хотя бы ещё пять минут!»
Зимин открыл поверх письма из архива второе послание, от неизвестного частного адресата.
В самом письме было всего одно слово: «эпилог». И всё. Никаких подписей или «наилучших пожеланий». А три дополнения содержали два плоских скан-изображения документов и обычный текстовый документ.
Зимин открыл первый из сканов. На экране «Веги» появился старый пожелтевший лист с машинописным текстом. На этот раз не зашифрованным, зато по-немецки. Леонид опять подключил к делу свои познания в иностранных языках и перевел заголовок. «Агентурное донесение».
Зимин открыл второй скан и прочитал то же самое, но по-русски. Похоже, к оригиналу старинного «агентурного донесения» прилагался такой же древний перевод.
«Хорошо. И что же тогда третье?»
Леонид открыл электронный документ, пробежал взглядом по первым строчкам и понял, что это снова художественная реконструкция событий. Вероятно, событий, описанных в «агентурном донесении». Кстати сказать, автор угадывался прежний – тот, который написал зашифрованные тексты. Только «эпилог» не был зашифрован.
Зимин пару секунд поразмышлял, какой из документов следует читать первым, затем уселся поудобнее и погрузился в текст реконструкции…
…«Сентябрь 1945 года, борт грузопассажирского судна «Анна Эрбе», рейс Мадрид – Буэнос-Айрес
Вот уже неделю Отто фон Штиль имел аргентинский паспорт, но до сих пор не удосужился выучить своё новое имя. Хорошо, что почти весь экипаж, от капитана до стюардов, говорил по-немецки, поскольку на девяносто девять процентов состоял из соотечественников. Главный минус ситуации заключался в том, что в таком окружении Отто не имел совершенно никакой возможности освоить хотя бы основы языка принимающей стороны. Единственным иностранцем на борту считался «образец номер один», но и он не мог исправить положение. Его родной язык был русский.
Впрочем, языковая проблема теперь стала единственной и в этом заключался главный плюс ситуации. Все остальные проблемы, заботы, горести, невзгоды и беды растворились за кормой судна, в Атлантическом океане.
«Как хорошо, что мой новый дом не в горах, а на побережье», - Отто чуть сдвинул шляпу и окинул взглядом далекий, подернутый дымкой горизонт.
Солнце отражалось в волнах, и миллиарды бликов вели затейливую игру, ни названия, ни правил которой не знал ни один человек на планете. Фон Штилю это нравилось. Он готов был вечно сидеть в удобном шезлонге на верхней палубе и наблюдать за этой игрой, размышляя обо всём и ни о чём. Он так устал за последние годы! От напряженной исследовательской деятельности, от войны, от ежедневных встрясок и переживаний… от всего на свете, чёрт возьми! Сейчас ему хотелось просто смотреть на море и плыть, плыть… сколь угодно долго.
«В спокойную новую жизнь. Видит бог, я сделал для Рейха всё, что смог. Для прежнего Рейха. Сделаю не меньше и для нового, но… не сейчас. Позже. А сейчас только море, солнце, пара коктейлей и неспешная беседа».
- О чем вы думаете, Отто? – «Образец номер один» тоже не отрывал взгляда от морских далей. – Ищете новую формулу «сыворотки абсолютного солдата»?
- Не сейчас. Сначала надо добраться до нового места, устроиться и переосмыслить предыдущий опыт. А до тех пор… вы рядом, этого достаточно.
- Я рядом не надолго. Мне придется вернуться, вы сами сказали.
- Да, придется, - Отто приложился к соломинке. – Хочешь спрятать что-то надёжно, положи на виду. Принцип сработал в сорок четвертом, когда нам пришлось спрятать вас среди русских, сработает снова, не сомневаюсь. Но сейчас вы нужны мне рядом. Давайте исходить из текущих потребностей.
- Как скажете. Хотелось бы только понять, насколько затянется мой отпуск в теплых странах. На месяц, на год?
- Длительное отсутствие вызовет подозрения. Пока в Европе неразбериха, а Россия в руинах, вашей легенде ничто не угрожает. Но вы сами знаете, как быстро умеют наводить порядок ваши соотечественники.
- Не быстрее, чем ваши. У нас хромает организация.
- Это пропаганда господина Геббельса и его скрытых единомышленников с берегов туманного Альбиона, - Отто усмехнулся. – На самом деле особых отличий нет. У вас даже есть преимущество – вы мыслите творчески, а нам… и англичанам тоже… знаменитая страсть к порядку зачастую мешает.
- Трудно спорить. Наверное поэтому ни сами, ни чужими руками, вы не выиграли ни одной крупной войны с Россией. Большая война это разрушительное творчество, такой вот парадокс.
- Две-три кампании удались…
- «Кампании», Отто, - «образец» усмехнулся. – Что это, как говорят у меня на родине, «по сравнению с мировой революцией»? Песчинки в пустыне. Русские вечны. Если вы не смиритесь с этим – погибнете.
- Мы тоже воины. Поражение Рейха – ирония судьбы. Это не значит, что…
- Отто, остыньте! Никто не спорит, что Рейх погубило фатальное стечение обстоятельств! Но это «стечение обстоятельств» прибыло курьерским поездом точно в Берлин и не могло прибыть на другой путь. Знаете, почему? Вы прямолинейны, как рельсы. И, к сожалению, нет шансов, что вы исправитесь. Какое-то время вы ещё продержитесь, но русские всё равно сделают так, что вас просто не станет. Например, они внушат вам, что вы светочи демократии, и что вам следует возобновить крестовые походы в феодальные владения арабов, дабы заточить их головы, словно карандаши, по западному образцу.
- И что?
- Пока ничего. Но лет через пятьдесят… плюс-минус… ваши «образцовые карандаши» затупятся, вы запутаетесь, кто кому враг и не сумеете вспомнить, что вы делаете на Ближнем востоке. Дальше вы предадите друг друга и арабы нанесут ответный удар. Они завладеют Скандинавией, Испанией, Британией, а затем и Америкой, если этому не помешают всё те же русские. Вы сами их позовёте и встретите хлебом-солью. Как и всегда.
- Вы фантазируете.
- Естественно. Только беспристрастно. Вы ведь понимаете, мне глубоко безразличны обе ваши цивилизации. И восточная, и западная. Я мыслю иными категориями, планетарными. Если угодно – категориями целесообразности.
- Как ловко вы всё вывернули наизнанку, - Отто насупился.
- Ничего подобного, штандартенфюрер. Наоборот, мы рассуждаем одинаково трезво и движемся в одном русле. Дискуссия при таком совпадении мнений невозможна. Для длительного путешествия это минус, но…
- Это плюс для совместной работы, - подхватил мысль фон Штиль.
- За взаимопонимание, - «образец» отсалютовал бокалом.
- За вас, - Штиль тоже поднял бокал. – На здоровье.
- За ваше здоровье, Отто, - «образец номер один» вздохнул. – Сколько можно учить вас русскому языку?
- Сейчас мне важнее испанский, - Отто осушил бокал и замер, смакуя послевкусие коктейля. – Что они добавляют? Гуаву?
- Понятия не имею. Меня волнует другой вопрос. Что вы задумали? Для чего мне придется вернуться в Советский Союз?
- Месть, реванш, - Отто пожал плечами. – Разве недостаточно?
- Мотив неудачника, уж простите.
- Зависит от результата. С вашей помощью мы сможем заложить мину замедленного действия под всю их систему… теперь следует говорить не о противостоянии государств, а о чем-то большем. Если мы не уничтожим Советский Союз, он уничтожит весь западный мир.
- Вы только что рассуждали о Рейхе и вдруг заговорили о западном мире… - «образец» усмехнулся. – Англичане или американцы? Кто теперь ваши работодатели?
- Важнее, кто ваш работодатель, - фон Штиль поставил бокал на поднос и сел прямо. – Это по-прежнему я. Мы взорвем мину, когда это потребуется. Русские не должны править миром. Таково единственное условие моих новых заказчиков.
- А если на закладку «мины» потребуется слишком много времени?
- Дело закончите вы. Ведь вы моложе меня вдвое, к тому же… уникальны. Думаю, вы проживёте значительно дольше, чем я или солдаты, получившие сыворотку.
- Солдаты, созданные с помощью моей крови и уцелевшие в последних боях войны, прожили всего несколько месяцев. Они увяли, словно сорванные эдельвейсы.
- Зато как ярко они проявили себя на полях сражений! – Штиль грустно усмехнулся. – Это стало расплатой за их боевые качества и… за мою самонадеянность, что уж скрывать.
- Почему вы думаете, что я проживу значительно дольше? Ваш оптимизм парадоксален, Отто.
- Вас создала природа, а их создал я. Вы – пик творения, а они лишь кустарные подделки.
- Последние две партии были промышленными.
- Не придирайтесь к словам. И промышленные подделки остаются подделками. Человек пока не настолько мастеровит, как бог. Но я надеюсь усовершенствовать сыворотку. И тогда мы создадим образцы с сохраненным разумом и нормальной продолжительностью жизни. Я далеко не молод, но доведу сыворотку, на это у меня хватит времени, и передам её вам. А пока используйте подручный материал. Этот… Стасенко… по-моему, вполне удачный экземпляр. Он мыслит самостоятельно и всё ещё жив, а значит, есть надежда, что его можно использовать в будущем.
- Относительно. Он слаб характером. Но я придумаю, как это исправить.
- Жаль, что нельзя получить его для экспериментов, но в новых условиях приходится исходить из того, что имеется.
- Имеется немало.
- Да, вы передали мне достаточно его крови, поэтому дальше он весь ваш, - Отто, наконец, перевел взгляд на «образец номер один». – Думаю, вы погостите у меня пару месяцев. В самый раз, чтобы развлечься, отдохнуть и безболезненно оставить мне на память несколько литров ещё и вашей крови. А затем вы вернетесь, якобы из советской оккупационной зоны в южной Европе, снова встретитесь со Стасенко и приступите к операции «Игла».
- «Игла»?
- Просто пришло в голову, - фон Штиль холодно улыбнулся. – Ваши комментарии показались мне довольно колкими. Рано или поздно, в той или иной форме месть свершится. Времени вам хватит, я уверен.
- Надеюсь, штандартенфюрер, вы правы и времени у меня достаточно не только по сравнению с вашими «абсолютными солдатами».
- Не удивлюсь, если вы проживете дольше, чем можете себе представить, - Отто фон Штиль обернулся к трапу, по которому кто-то поднимался на верхнюю палубу. – С вашей-то способностью к мгновенной регенерации без отдаленных негативных последствий! Не удивлюсь. Но и не позавидую. Не хотел бы жить слишком долго.
«Образец номер один» ничего не ответил. То ли не захотел реагировать на очередную провокацию Штиля, то ли ответить было попросту нечего.
Появившийся на палубе стюард сверкнул сдержанной, но любезной улыбкой и коротко поклонился.
- Желаете что-то ещё, герр Штиль?
- Повторите этот чудесный коктейль, - Отто взглядом указал на пустой бокал.
- А что будет пить ваша дама? – Стюард вновь любезно улыбнулся и перевел взгляд на соседний шезлонг.
Штиль промолчал. Не ответила и его дама, она же «образец номер один». Отрешенный взгляд её васильковых глаз был устремлен в океанскую даль.
«Наивный Отто, - Алевтина Ерёмина подняла взгляд к небу и в глазах у неё сверкнули искорки. – Месть, реванш! Если б вы знали, насколько всё сложнее. И насколько вы ничтожная фигура на шахматной доске. Ничего этого вы и не узнаете. К моменту, когда розыгрыш партии только начнется, вас уже давным-давно не будет в живых. А мы будем. Мы здесь навсегда…»
…Зимин ещё раз скользнул взглядом по последним строкам и завис. Поверить в то, что было написано в последнем абзаце оказалось мучительно трудно. Мозаика сложилась, все кусочки подошли идеально, да вот только верить в реальность получившейся картины не хотелось. Разум признавал своё поражение, но душа возмущенно протестовала.
Варвара… Алевтина… и есть «образец номер один»?!
По мнению души, пораженной новым откровением, это была какая-то чудовищная провокация. Без внятного, документального, убойного доказательства принять эту версию Зимин не мог. Просто не мог и всё тут!
Леонид вновь вернулся к письму из архива, и уставился на заголовок последней справки… на военврача третьего ранга Алевтину Ерёмину.
«Военврач третьего ранга? – Предчувствие, что момент истины сейчас получит то самое документальное подтверждение, сначала обожгло, а затем сковало всё внутри ледяной коркой. – Звание существовало только до сорок третьего!»
Зимин открыл справку и снова завис, разглядывая снимок. Русые волосы, уложенные в прическу военных лет, аккуратный чуть вздернутый носик, пухлые губы и большие… темные глаза! Алевтина Дмитриевна Ерёмина была привлекательной женщиной. Только это была не Варвара. То есть, и не та Алевтина, которую принимали за Ерёмину капитан Филин и другие разведчики!
Леонид невольно задержал дыхание, как перед прыжком в воду, и прочитал текст под фотографией.
«…Военврач третьего ранга Ерёмина А.Д. погибла при бомбежке госпиталя в г. Нальчик 30 июля 1942 года…»
Более серьезного документального подтверждения открывшейся в «эпилоге» истины просто не могло быть.
Леонид завис окончательно. И провисел так, в полном ступоре на грани комы, минут десять, соображая и окончательно прозревая. Процесс был непростой, мучительный, но эффективный, словно катарсис. Или клизма…
…Ощутив, что последний слой мистической скорлупы, маскировавшей истину, раскололся и осыпался, Леонид стряхнул заодно оцепенение и попытался осмыслить не только откровение насчет «образца номер один», но и другие детали эпилога истории.
Последний абзац не мог содержаться в агентурном рапорте.
Зимин на всякий случай проверил. Да, ничего подобного там не было. Впрочем, как и размышлений Штиля. Но реконструкция мыслей Отто не имела настолько важного значения. Не меньше, чем вскрытая тайна личности «образца» озадачила и встревожила последняя строка «размышлений» Алевтины.
«…К моменту, когда розыгрыш партии только начнется, вас уже давным-давно не будет в живых. А мы будем. Мы здесь навсегда…»
В ней был зашифрован ответ на главный вопрос всей истории, который почему-то так и не задал никто из группы Филина, а ведь следовало. Звучал вопрос предельно просто: откуда вообще взялся «образец номер один»?
Леонид крутанулся вместе с креслом, схватился за «Электронику» и вдруг понял, что звонить некому. Из всех номеров группы капитана Филина и компании, у Зимина имелся единственный. Номер личного телефона того самого синеглазого существа, которое появилось неведомо откуда, но собиралось остаться «здесь навсегда».
Леонид на миг замер, не зная, что предпринять, но затем собрался с мыслями и обнаружил, что самое очевидное и самое верное решение лежит на поверхности. Зимин вновь взялся за «Электронику» и открыл список действий за последние дни. «Прямой поиск абонента Варвара» выделялся среди стандартных действий, как и сама Варвара, она же Алевтина, выделялась в толпе. Явление было неординарное. Гипнотизирующе неординарное.
«Нет уж! Хватит гипноза и побочных эффектов вроде иллюзии влюблённости! Взбодрись! Красавица, она же чудовище, неведомого происхождения, с паранормальными способностями и доказанным возрастом под сотню лет тебе не пара!»
Леонид встряхнулся окончательно, вскочил с кресла и, наконец, активировал функцию поиска «абонента Варвара».
На всё, про всё «Электронике» потребовалась секунда. Алевтина-Варвара находилась где-то в лесопарке Лосиный остров. Леонид включил канал связи с «Орлом» и коротко бросил: «заводись, едем в Лосиный остров». Когда владелец вышел из подъезда, машина ждала его с распахнутой дверцей прямо у крыльца.
- Есть ориентиры точки прибытия? – Спросил «Орел». – Парк большой.
- Только этот сигнал, - Зимин поднес «Электронику» к центральному дисплею. – Абонент Варвара.
- Сигнал четкий, маршрут проложен, расчетное время прибытия – плюс сорок три минуты.
- А если поднажать? – Леонид поднял взгляд.
Солнце уже покраснело и упало в белесую дымку над горизонтом, превратив край неба в японский флаг.
- Бахнем за тридцать, но будут штрафы.
- Значит, пусть будут. Такое свидание стоит любых денег.
* * *
Сумеречный лес пугает гораздо больше, чем ночной. В нем намного больше подозрительных шорохов и полно обманчивых теней, поэтому и слух, и зрение испытывают шоковую перегрузку. Казалось бы, есть фонари, но они в сумерках не помогают. Уж лучше дождаться темноты, посидеть ещё полчаса, в ожидании, когда уснут лесные обитатели и только тогда двигаться дальше, на ощупь и на слух или с фонарем – тут уж кому как нравится.
Светодиодная вспышка «Электроники» вполне заменяла фонарик ночью и была бесполезна в сумерки – всё, как полагается, однако ждать темноты Леонид не мог. Отметка «абонент Варвара» уходила всё глубже в лесной массив.
Зачем? Вариантов масса. Первое, что приходило на ум – спрятаться. Вряд ли в шалаше. Скорее всего, в очередном «шпионском оазисе», как тот, у стадиона ЦСКА. Варвара хотела спрятаться там, где ее будет невозможно выследить даже с помощью новейших электронных систем.
В какой-то момент отметка застыла на месте и Леонид прибавил шаг. Счетчик расстояния показывал триста метров по прямой. Если Варвара (пусть будет Варварой, раз уж она на самом деле и не Алевтина) постоит на месте хотя бы пять минут, Зимин имел реальный шанс её догнать.
«Догнать, и что дальше? Повалить на землю и связать ремнем? А получится ли? Сил хватит, не вопрос, но получится ли преодолеть её фирменный гипноз? Задачка! Но попробовать стоит, это без сомнений».
Через три минуты расстояние сократилось до трех десятков метров, Леонид начал двигаться осторожно, крадучись, и… видимо это сыграло с ним злую шутку. Зимин уже различал в сумерках знакомый силуэт, когда на плечи навалилась тяжесть и мягкая лесная подстилка резко хлопнула по лицу. Ну, то есть, наоборот, Леонид упал ничком и уткнулся в неё носом.
- Следить за нами надо нету, - негромко сказал кто-то над ухом. – Кто такой?
- Зимин, - прохрипел Леонид. – Бадмаев… отставить!
- Что говорит? – Прозвучал голос Филина.
- Меня знает, - ответил уронивший Леонида старшина. – Зимин говорит.
- Зимин? Подними его.
- Обыскать?
- Просто подними, это свой.
Бадмаев поставил Леонида на ноги и даже отряхнул с него листву.
- Соскучился? – Из сумрака появилась Варвара. – Как ты нас нашел?
- Тебя нашел, - Зимин постучал по экранчику «Электроники». – Твои официальные данные у меня в телефоне.
Жест выглядел простой иллюстрацией, но на самом деле «Электроника» начала запись разговора.
- И не спится тебе, - буркнул вечно хмурый Покровский, тоже выходя из тени.
- У тебя какие-то проблемы? – Спросил Филин.
- Вроде того, - Зимин кивнул. – И не только у меня. У вас тоже.
- Да? – Филин усмехнулся. – Это наш девиз по жизни. Начальство приказало нас найти или расшифровал ещё какие-то записи?
- Эпилог.
- Что за эпилог? – Озадачилась Варвара. – Разве в записях был какой-то эпилог?
- Сейчас покажу, - Зимин полез в карман, как бы за бумагами, но вынул пистолет и направил на Варвару. – Заряжен патронами с «антибом», так что не шевелись.
- Э-эй, Зимин! – Филин округлил глаза. – Ты чего, с глузда двинулся?!
- Мужики, тоже не дергайтесь, от греха подальше, - Леонид кивком приказал Бадмаеву отойти в сторонку. – Сначала выслушайте, а потом решайте, что делать дальше.
- Ты меня пугаешь, Зимин, - в голосе у Варвары появились бархатные нотки.
- И молчи! – Почти крикнул Зимин. – Будешь гипнотизировать – выстрелю! Мне всё равно, услышишь лично ты мой рассказ или нет!
- Тихо, тихо, - Филин примирительно поднял руки. – Незачем так орать. Как скажешь, так и сделаем. Мы ведь на одной стороне. Никто не дернется, Алевтина будет молчать, а ты расскажешь, что там ещё раскопал. Главное – спокойно. Бадмаич, отойди. Лёха, тоже сдай назад. Так нормально?
- Успокоишься с вами, - когда вся четверка выстроилась перед ним в шеренгу, Зимин кивнул. – Так нормально. Начну с того, что ты ошибся, Филин. Нет здесь никакой Алевтины.
- Ну, Варвара, если тебе так больше нравится…
- Не перебивай, - Леонид поморщился. – «Электроника», показать справку из архива на Ерёмину!
В сумерках объемная проекция выглядела особенно эффектно.
- Развернуть к зрителям…
- Что-то не похожа, - изучив портрет, сказал Филин.
- Естественно, - Леонид хмыкнул. – Алевтина Ерёмина погибла при бомбежке госпиталя в Нальчике 30 июля сорок второго. Рядом с вами стоит кто угодно, только не она.
- Так они подумали, - негромко сказала Алевтина, - даже закопать хотели, но я сбежала из морга.
- Я просил помолчать! Я мог бы поверить в это, но мешает одно простое доказательство обратного – вот эта фотография. Как ты сфабриковала документы и появилась в составе одного из медсанбатов 46 армии Закавказского фронта, ещё предстоит выяснить, но факт остаётся фактом. В середине августа сорок второго ты попала в переделку на Клухорском перевале. Оборонять его поручили самой обычной стрелковой дивизии, не имевшей ни опыта боев в горных условиях, ни снаряжения. Неудивительно, что немецкие егеря за три дня сбросили наших с перевала и водрузили свои флаги на обеих вершинах Эльбруса. Однако, немцы всё равно понесли потери, поскольку дрались наши отчаянно и жертвовали собой. Так поступили красноармейцы, которых застал врасплох отряд егерей, прокравшийся по тайной тропе. Наши солдаты взорвали мины и сошедшая лавина унесла всех в ущелье. В том числе, унесла и тебя… Варвара. Ты не против, если буду называть тебя, как мне привычно?
- Лёха, это правда? – Вклинился Филин.
- Я не был на том перевале, - Покровский пожал плечами. – Я в Нальчике тогда траншеи копал, ждали фон Клейста в гости. Могу только за госпиталь сказать, его действительно разбомбили.
- Слушайте дальше, - Леонид попытался разглядеть хоть какие-то эмоции на лице у Варвары, но пока она прикрывалась маской иронии. Как говорится, «мели, Емеля, твоя неделя». – Немцам удалось откопать из-под снега несколько тел, в том числе и Варвару. Она мало чем отличалась от прочих изуродованных трупов, но очень скоро ожила и быстро пошла на поправку без всякой медицинской помощи. Смекнув, что дело пахнет мистикой, генерал Ланц, командир дивизии «Эдельвейс», срочно связался с командованием и вскоре на перевал прибыл человек, связанный с Аненнербе, известной организацией, занимавшейся сбором и тщательным изучением любых мистических трофеев. Этим человеком был Отто фон Штиль. А историю воскрешения Варвары ему рассказал капитан Харальд фон Хиршфельд… вы знаете его под фамилией «Золкин».
- Вот они откуда растут… - Филин негромко присвистнул, - ноги-то.
- Именно так. В дальнейшем фон Штиль занимался в лабораториях Кенигсберга-13 изучением Варвары, и пытался сделать на основе её крови сыворотку для превращения солдат в бессмертных героев… или, как выразился Хиршфельд – в берсерков.
- Да, это словечко от него пошло, - Филин кивнул.
- Когда опыты увенчались относительным успехом, майор к тому времени Хиршфельд был назначен ответственным за полевые испытания. Он, и его егеря водили берсерков в бой, поскольку сами «неуязвимые герои» оказались годны только как бойцы, которым поставлена предельно четкая задача. На большее мозгов у них не хватало. Таким был «побочный» эффект. Вы и сами это всё знаете. Также в обязанности Хиршфельда входило заметание следов, чтобы не рассекретить проект «Серебряная рысь», так называлась программа создания «абсолютных солдат» фон Штиля. Он обожал красивые названия.
- Удар «Катюш» и взрыв поезда… в этой же цепочке?
- Да. Причем, «крысу» в штабе, которая отдала приказ ударить по своим позициям, так и не нашли, потому, что её там и не было. Удар по берсеркам, и по вам заодно, был нанесен вовсе не с подачи немцев. Зачем им было уничтожать своих «абсолютных солдат»? Фон Штиль рассчитывал получить их обратно после испытаний. Не всех, конечно, но большую часть. Поэтому поезд и остался на месте после выгрузки берсерков. Однако, всё пошло не так, как рассчитывал Штиль. Его подопытных разметали на кусочки и сожгли «Катюши». Такое ощущение, что кто-то знал о секрете Штиля и противодействовал ему, но делал это втайне от советского командования.
- Непростая задача.
- Конечно. Если ты не обладаешь необычными способностями. А вот если наоборот, например, ты умеешь внушать людям всё, что тебе требуется, это дело плёвое. Знаете, где находился штаб гвардейского артдивизиона? В соседнем с госпиталем здании.
- Ты намекаешь, что прорыв немцев остановила… Алевтина?
- Фактически – да. Она же обрекла вас на вечную жизнь. Ведь не попади вы под артналёт вместе с фрицами, не стали бы тем, кем стали.
- Но поезд взорвал Хиршфельд?
- Он только контролировал исполнение. На самом деле поезд был взорван дистанционно фон Штилем. Он предусмотрел такой случай и заминировал поезд со всем старанием. И систему подрыва установил самую лучшую. В Кенигсберг к тому времени были завезены очень мощные передатчики и прочая радиоаппаратура, шла подготовка к запуску новейшей ракеты ФАУ-2А10, поэтому проблем не возникло. Когда Штиль понял, что никто из солдат не вернется, а поезд с секретным оборудованием фактически попал в руки врага, он решил избавиться от него. Хиршфельд, как всегда, это проконтролировал. Вы почти помешали егерям, но тут Харальд сработал на опережение – взял вас нахрапом, внушил, что он из СМЕРШ и заблокировал любую вашу инициативу. Ему требовалось, чтобы вы оставались рядом и не могли доложить о происходящем хотя бы до того момента, когда прилетят пикирующие бомбардировщики и окончательно уничтожат секретный поезд.
- Всё продумали гады, - Филин усмехнулся.
- Да, почти всё. Кроме того, что Алевтина-Варвара начнет свою игру.
- А вот это интересно, как Алевтина очутилась у нас, если была подопытной у Штиля? Как она умудрилась сбежать из лабораторий посреди Кенигсберга? С помощью внушения?
- Можно сказать и так. Дар внушения, или гипноза, формировался у неё постепенно. Подозреваю, что до того, как Штиль начал её изучать, Варвара не знала об этой своей способности или не умела пользоваться. Зато, когда осознала и научилась, стала применять направо и налево. Для начала она убедила Штиля, что русские всё равно придут в Кенигсберг и уничтожат все его труды, поэтому её надо спрятать понадёжнее. В общем-то логично. Но Алевтина-Варвара внушила Штилю, что самый надёжный способ спрятать что-то, это положить на виду. И вот вам, пожалуйста, в нашем госпитале появляется капитан медслужбы Ерёмина. Как умели стряпать документы в Абвере, не мне вам рассказывать.
- Зачем же Хиршфельд пытался утащить её за линию фронта?
- Он-то не знал о замысле Штиля и Варвары-Алевтины. Ему, как и всем, было сказано, что «образец номер один» сбежал. Воспользовался гипнотическими способностями и был таков. Когда Хиршфельд обнаружил «образец» в маске доктора Ерёминой, он тут же приставил к ней охрану. Да такую, которую не загипнотизирует и сотня цыганок. Есть на свете такие люди. Из вас, наверное, только Бадмаев к ним относится. Возможно, близко к этому типажу был ещё Ворончук. Но Хиршфельд всё же понимал, что лучше подстраховаться и уколол фальшивую Алевтину каким-то наркотиком, да в смертельной дозе. Или вовсе ядом. Помните, она выпала из машины и забилась в конвульсиях? Это была агония.
- Она утверждала, что ничем не кололась.
- Это она Ворончуку говорила, про сыворотку. И говорила чистую правду.
- Но в том шприце, а после – в пробирке, которую прикарманил Покровский, была сыворотка, а не наркотик или яд.
- Всё верно. Яд был в другом шприце, он остался у диверсанта, который провожал «Алевтину» в машину. А шприц с сывороткой она прятала в кармане и бросила его, когда поняла, что задумал Хиршфельд. Так она отомстила Харальду, свела все его усилия по заметанию следов на нет, а заодно продвинулась вперед по пути реализации собственного плана. Наши получили сыворотку, то есть, заглотили крючок, что Алевтине-Варваре и требовалось.
- И пока она приходила в себя после смертельной передозировки…
- Она была неадекватна и послушно шла за Хиршфельдом. Отбив её у майора, вы фактически оказали ему услугу. Ведь Штиль заставил бы его переправлять «образец номер один» обратно и тогда Харальду пришлось бы несладко. Его приметы к тому моменту знали все наши контрразведчики.
- А потом нас всех из-за той пробирки опять почти зарыли в землю, оставалось асфальтом сверху прикатать, - Филин укоризненно посмотрел на Покровского. – Хватило же у тебя ума…
- Ты сам приказал положить пробирку в карман!
- Да я не об этом! Хватило ума кровь нам впрыснуть немецкую!
- Не хватило, - Зимин усмехнулся. – Ни ему, ни Отто фон Штилю, ни Стасенко и современным ученым. Все ошиблись ещё на первом этапе эксперимента. Берсерки – результат действия сыворотки, полученной на основе крови «Алевтины». Штиль, как ему казалось, выделил главный компонент и добавлял его в искусственный кровезаменитель. Потом эту дрянь пополам с гремучей смесью наркотиков и стимуляторов медленно вводили солдатам. В результате получались «абсолютные солдаты»: отчаянные, сильные и почти неуязвимые, но тупые и умирающие от истощения через три, максимум через шесть месяцев. Так что, сыворотка Штиля это была «мертвая вода». Штилю не хватило ума понять, что надо впрыскивать «воду живую». То есть просто чистую кровь «Алевтины», невзирая на группы и резус-факторы.
- Несложная идея на самом деле, - заметил Филин.
- Я сказал бы – очевидная. Но мы ведь помним, что «Алевтина» у нас непростая штучка. Того, что ей невыгодно, она не допускает. Делиться своей кровью и значит, своим бессмертием, она предпочитает только с теми, кто ей для чего-то нужен. Например, в качестве небольшой личной гвардии, как вы, или в качестве агента в руководстве самой могущественной организации в стране проживания.
- Приятно слышать, что нас избрали на такие роли, да только… на фронте, знаешь, сколько было ребят покруче нас?
- Предполагаю, - Леонид кивнул. – Но среди них не было… Покровского. По сути, ты прав, Никита, это именно он втянул вас в историю. Только не так, как ты думаешь.
- Им тоже управляла Алевтина?
- Покровский, сам расскажешь? – Леонид взглянул на бывшего ефрейтора.
- А чего тут рассказывать? – Алексей пожал плечами. – Ну, видел я, как она по полю ходила. Очнулся, смотрю, она сидит рядом, шприц в руке. Спрашивает: «ты разведчик?» Я кивнул. Она: «кто ещё тут из твоих»? Я на воронку указал, где все лежали. Она подошла, всем уколы сделала, а сама в лес…
- В лес, через который можно попасть как раз к полустанку, где возвращения немцев ждал секретный поезд, - добавил Зимин. – Я не это хотел услышать, но пусть будет так. Созреешь сказать что-нибудь более существенное, дай знать. Итак, товарищи разведчики, личной гвардией «Алевтина» обзавелась, но ей требовался ещё один «кровный брат», из кругов, уж извините, повыше и поближе к политическим кормушкам…
- Стасенко?
- Вот именно. Когда и при каких обстоятельствах она «ужалила» подполковника, следует спросить у неё самой, но это и не суть важно. Гораздо важнее, что она расставила на доске первую линию фигур.
- Если мы пешки, боюсь предположить, кто стал фигурами посерьёзнее, - Филин покачал головой.
- Вот именно, - Леонид перевел взгляд на Варвару. – Скажешь, кого ты ещё «приколола» за семьдесят-то лет?
- А что, можно говорить? – Она улыбнулась со всем своим очарованием. Хорошо, что сумерки смазали картину, а то Зимин рисковал «поплыть». – Ты ведь запретил.
- Ответить можно.
- Нечего мне ответить, Зимин. Всё, что ты говоришь, твои выдумки. В записях, которые ты расшифровал, нет ничего подобного. Но рассказываешь интересно, я даже заслушалась.
- Очень разумно с твоей стороны, - Леонид подкорректировал прицел, направил пистолет Варваре в лоб. – Вот так и слушай дальше. Молча и неподвижно. Я пока не анализировал, но несколько имен, навскидку, у меня есть. И это фигуры ничуть не мельче Стасенко в облике Гурова. Ваша Алевтина… она же наша Варвара… времени не теряла, сплела тонкую, но прочную агентурную сеть.
- А сыворотка… была отвлекающим маневром? – Филин прихлопнул на щеке комара. – Чтобы если пойдут утечки информации, было на что сослаться?
- Сначала МГБ, а затем и КГБ берегли, но не использовали сыворотку, поскольку побочные эффекты сводили её ценность к нулю. Берсерки получались, как и в экспериментах Штиля, тупые, и жили недолго, словно срезанные цветы. Но «Алевтина» всё равно рассчитывала на масштабное применение сыворотки в нужный момент. Ведь с помощью своего дара внушения она могла управлять бойцами с ограниченным разумом. Помните бой в третьем форте? Вы искали командира, который заставляет берсерков так четко и слаженно маневрировать и атаковать…
- Это ведь был Хиршфельд!
- Майор был самым обычным человеком. Ты ведь сам это выяснил, Никита, когда проткнул его финкой.
- Алевтина сказала, что трупа Хиршфельда не нашли. Унести его было некому, значит, он ушел сам. А уйти он мог, только если был перерожденным по нашему типу.
- Даже если он был таким же, как вы, сути дела этот факт не меняет. Ты мог управлять берсерками?
- Нет.
- И никто не мог. Кроме «образца номер один». Так что, Хиршфельд командовал берсерками с помощью голоса и живительных пинков. Никакого другого способа у «секретного» немецкого командира не существовало. Была только «Алевтина». Это она управляла берсерками.
- Мы ведь её «гвардия», - Филин хмыкнул. – Чего ж не отвела их от нас?
- Как раз отвела, - возразил Зимин. – Думаешь, вы прорвались бы к ракете, не брось «Алевтина» основные силы немцев на позиции Васнецова? Вас задавили бы массой. Нет, «Алевтина» была заинтересована в успехе операции не меньше вас. Ядерный удар по Москве не входил в её планы. Уж не знаю, почему, но в той войне она приняла нашу сторону.
- Она ж наша, русская, - Филин пожал плечами.
- Ты думаешь? – Зимин усмехнулся. – Пусть пока будет так. Теперь смотрите, какой вышел расклад. Берсерки, пушечное мясо и ударная сила, потенциально у «Алевтины» имелись, в виде сыворотки, которая хранилась в секретных лабораториях КГБ – загодя их «клепать» бессмысленно, через полгода они «вянут». Офицеры для них, вроде вас или Стасенко, тоже в наличии. Правда, напрямую, как теми берсерками, вами управлять сложно, мешает ваш разум. Но прямое управление можно заменить гипнотическим внушением. Достаточно просто подкинуть вам нужную идею, а тому, кто сопротивляется – внушить её во сне, когда разум не так силен.
- А кто сопротивлялся? Стасенко?
- Вот именно. Неожиданный поворот, да? Вы все думали, что подполковник Стасенко это бесхребетный слюнтяй и пустобрех, а он оказался не таким уж мягкотелым. В какой-то момент он почувствовал в себе уверенность и начал плести собственный заговор. Подконтрольные исключительно ему товарищи ученые довели сыворотку Штиля до приемлемого баланса. Берсерки стали получаться достаточно долгоживущие, к тому же далеко не тупые, просто эмоционально холодные, а главное – управляемые не «образцом номер один» с помощью её гипноза, а подполковником Стасенко при помощи вживленной ему высокотехнологичной фиговины из проекта «Струна». Только не спрашивайте, что это. Сам не знаю и знать не хочу. Совершенно секретный проект.
- Это и есть причина, по которой Стасенко не взбунтовался раньше?
- Скорее всего, да. Технологии вышли на достаточный уровень только сейчас. Раньше у Стасенко не было надёжной системы управления «новыми берсерками». Но цейтнот при использовании берсерков сохранялся. Живут «холодные» долго, однако, в любой момент о плане Стасенко-Гурова могла прознать Варвара, ведь она периодически сканировала его сознание, когда Председатель спал. Так что, действовать ему требовалось быстро и решительно. Этим и объясняется некоторая спонтанность и сумбурность случившейся заварушки. Руководитель заговора планировал атаку в относительной спешке и в последнее время практически не спал.
- Чтобы «Алевтина» не проникла в подсознание и не узнала о его плане?
- Ну да, я ведь так и сказал. Вот и получилось, что новыми берсерками управлял Стасенко и только он. Именно с момента, когда лаборатория добилась подвижек в создании системы управления, он перестал спать, Алевтина-Варвара потеряла контроль над ним, и Стасенко начал готовить свою операцию. Тогда-то «Алевтина» забеспокоилась и затеяла контригру, в которую втянула как обычно вас… ну, и меня.
- Хочешь сказать, Алевтина решила слить Стасенко и его бойцов, а идею сыворотки дискредитировать? Как бы начать с нуля?
- Да. Так всё и вышло. Неподконтрольных ей берсерков мы уничтожили, а Стасенко изолировали. Не сомневаюсь, что «Алевтина» рассчитывала заменить его кем-то из вас. Например, Васнецовым-Репиным… Чья это идея, брать фальшивые фамилии по мотивам настоящих?
- Моя, - Филин усмехнулся. – Не нравится?
- Забавно. Так вот, кандидатура Репина подошла бы идеально – проверенный сотрудник, участвовал в разоблачении заговора… стопроцентное попадание. «Алевтина» могла бы использовать его и в качестве тарана, то есть в моей роли, но понимала, что для вскрытия заговора требуется другой калибр бревна и, желательно, со стальным наконечником. Правильный выбор оружия – дело критически важное.
- Потому тебя и выбрали, это верно. Получается, даже перестарались. Ты, гляди, какой дотошный оказался.
- Обо мне позже. Лучше расскажи, как вы до «антиба» додумались. В том, что эти патроны были придуманы для чего-то другого, я сразу засомневался.
- Ну, вот по такой же примерно схеме и додумались. Как говорится, тиха украинская ночь, но сало лучше перепрятать. Или – хочешь мира, готовь парабеллум. Мы давно начали прикидывать, чем воевать, если берсерки снова объявятся, да опять на стороне врага. Огнеметы дело громоздкое и не везде их можно использовать. К тому же, не война, чтобы дым и пламя нормально выглядели. Что-то гуманное требовалось… ну ладно, хотя бы незаметное. Поначалу крен пошел в сторону заморозки азотом, но когда новые технологии скакнули вперед… решение пришло само собой. А название Покровский придумал. «Антиб» это сокращенный «Анти-берсерк».
- Я извиняюсь, товарищ инспектор, - словно проснувшись от упоминания своей фамилии, сказал Покровский. – Но в теории вашей дырка. Вы сказали, что новые бойцы подчинялись только Стасенко. Но ведь команду отмены дали вы.
- Не я. Алевтина.
- Как это?
- Объясняю…
- «Рация не на транзисторах и не на микросхемах, а на броневике…» - закончил цитатой из анекдота Филин.
- Примерно так. Товарищ Филин, если помните, вырубил Стасенко, вмазав ему прикладом в челюсть. «Алевтине» оставалось только проникнуть в подсознание выключенного Стасенко… о чем она так мечтала всё последнее время… и отдать берсеркам приказ, - Зимин вновь обернулся к Филину. – Ты, Никита, невольно стал орудием, а я – ширмой.
- Сто лет живу, но предметом ещё не был, - буркнул Филин и обернулся к «Алевтине». – Ну, что скажешь?
- Можно? – Алевтина взглянула на Зимина.
Сумерки сгустились настолько, что всё «лобное место» теперь освещала только проекция «Электроники», на которой по-прежнему высвечивалось лицо абсолютно непохожей на «Алевтину-Варвару» женщины.
- Говори.
- Мне понравилось, - Варвара улыбнулась. – Здорово всё получилось, складно.
Её голос звучал сладко, томно, расслабляюще. Захотелось сказать: «ну, а теперь, ребята, красного сухого и шашлычок. Даром, что ли, в лесу? Даёшь пикник!» Если честно, Зимина почти сморило. И, похоже, не только его. Филин тоже как-то задумчиво замер, а Бадмаев мечтательно уставился на клочки звездно-облачного неба в прорехах крон. Насчет его невосприимчивости к гипнозу, Леонид ошибся. На удивление, в нормальном сознании остался Покровский.
- А я видел, - вдруг заявил Алексей, вроде бы невпопад.
От его несуразной реплики очнулись и Зимин, и Филин. Старшина по-прежнему считал в почти черном небе редкие «облака – белогривые лошадки».
- Что? – Леонид для верности встряхнул головой.
- Я видел Алевтину в Нальчике, - сказал Покровский.
- Слава богу, хоть один адекватный человек на весь лес! – Варвара шумно выдохнула.
- Дня за три до бомбежки… нас отправили помочь в госпитале по хозяйству. Нас Ерёмина встретила. Она мне одноклассницу напомнила. Такая же курносая и активная, как муха. Казалось, везде жужжала. Мы покурить не успевали. Но не обиделся на неё никто, по делу нас гоняла. А потом всем по пачке «Казбека»… хорошая женщина была.
- Была? – Филин покинул строй, но Варвару собой не перекрыл.
- Ну да, - Покровский тоже сдвинулся немного вперед, а Бадмаева незаметно отодвинул назад.
Получилось, что разведчики и Зимин образовали нечто вроде ромба, внутри которого оказалась Варвара.
- Почему «была»? – Уже явно затягивая паузу, спросил Никита.
- Потому, что у неё были карие глаза…
- Люк! – Вдруг воскликнул Бадмаев и попытался схватить Варвару.
Стрелял Бадмаев отменно, а вот дамочек цеплять не умел. Особенно тощих, вёртких, городских. Варвара успела сделать шаг назад и… в один миг исчезнуть.
Понятно, что Варвара не растворилась в воздухе. При всех её паранормальных способностях, магией она не владела. Она просто спрыгнула в тот самый люк, о котором упомянул Бадмаев. Позади Варвары просела и сдвинулась в сторону крышка, Варвара спрыгнула в колодец… или что там было… в шахту, а в следующий миг крышка люка автоматически вернулась на место. Вот и вся магия.
Филин постучал по крышке, прислушался и пошарил вокруг рукой.
- Чисто ушла, - капитан поднял с земли телефон «ВЭФ» и протянул Зимину. – Надо?
- Сгодится, - Леонид спрятал в один карман пистолет, а в другой – Варварин телефон. – Теряете хватку, товарищи разведчики, дали уйти такому ценному кадру.
- Поживи с наше, посмотрим, какой будешь ловкий, - без всякой обиды парировал Филин. – А если честно, прав ты был, Леонид, с гипнозом у неё полный порядок. Владеет на мастерском уровне. Просто нечеловечески хорошо владеет.
- Что в ней вообще человеческого? – Почему-то с явной грустью спросил Покровский. – Кровь странная, способности ненормальные, душа… лживая, коварная, холодная. Кто она в таком случае? Какое… существо?
- Сколько ещё таких, как она, существ, «здесь навсегда» - вот это действительно важный вопрос, - сказал Зимин.
- О-о, ну ты как всегда зришь в корень! – Воскликнул Филин и усмехнулся. – Поверь мне, старому разведчику, товарищ Зимин, сколько бы их ни было, ты изловишь всех. За мои сто лет, таких, как ты встречал всего дважды. Второй это ты.
- А первый – ты сам?
- Заметь, не я это предположил! – Филин рассмеялся.
- Хорошо, что ты созрел сказать правду, Алексей, - Зимин обернулся к Покровскому. – Признайся, она тебя ещё в Нальчике уколола?
- Там, - Алексей кивнул. – Когда Штиль привёз её в Кенигсберг, я это почувствовал. Начал дядю своего теребить, чтобы перевёл меня на Западный фронт… тогда он ещё так назывался. Дядя помог, но с условием, что я на километр к штабу не подойду. Полгода я в окопах просидел, а потом очутился в разведке.
- Когда Алевтину обратно к нам забрасывали, ты её встречал?
- А чего её было встречать? Она через линию фронта чисто перешла. Немцев усыпила гипнозом своим, а нашим внушила что-то. Я увидел её уже на позициях, после «Катюш», тут всё честно. И что было дальше – чистая правда.
- Спасибо, что помог.
- Всем помог, - ответил Алексей неопределенно и уставился в темноту.
- И то верно, - снова развернул к себе Леонида капитан Филин. – Пообещаешь нам, товарищ Зимин, что сыворотку больше не будут использовать вообще? Ни на благо прогрессивного человечества, ни для освоения Марса, ни ради спасения тварей из Красной книги… вообще никак! Обещаешь?
- Я-то как смогу на это повлиять?
- Думаю, как раз ты-то сможешь.
- Хорошо, если смогу, сделаю. А ты пообещаешь больше не растворяться. Хотя бы оставаться со мной на связи.
- Вообще не проблема, - Филин приложил свой телефон к «Электронике» Зимина. – И еще, Леонид. Ты не думай про Алевтину. Мы сами её найдем и… там решим, что с ней делать.
- Лучше бы ко мне доставить.
- Ты пойми нас… - Филин отвёл взгляд. – Использовала, да. Всю жизнь испортила… ту, короткую, человеческую… тоже факт. Но всё-таки сроднились мы… почти. Не можем просто взять и выкинуть её из наших жизней… не по-людски это. Словно сестру продать. Может, она и не человек вовсе, но всё равно, как сестра нам стала. Так что, не можем. Сами разберемся. Вплоть до крайней меры, если потребуется, применим, не сомневайся… но только сами.
- Хорошо, - Зимин кивнул. – Я понимаю. Будь по-вашему. С одним условием – вы узнаете, кто она на самом деле и расскажете мне.
- Годится, - Филин заметно расслабился. – Совет примешь?
- Мудрый? – Леонид усмехнулся. – Конечно приму, о чем спрашиваешь!
- Вот смотри, всё ты здорово прокачал, раскрыл дело и всякое такое… но ты задумался хоть на минуту, а кто автор тех записей, из которых ты пищу для выводов почерпнул? Он-то откуда всё узнал? Да ещё с такими подробностями, о которых мы сами не знаем! Если он такой умный и просвещенный, может, он знает ответ и на главный вопрос – кто такая или что такое на самом деле Алевтина?
- Получился не совет, а большой вопрос, - заметил Леонид.
- Ну, тут уж как сумел, так и сформулировал, - Филин улыбнулся и развел руками. – Давай пять.
Леонид пожал руку Никите, Покровскому, Бадмаеву, развернулся и пошагал через темный лес к своему «Орлу».
«Темный лес, - Зимин хмыкнул. – Очень символичный антураж. С одной стороны, понятно, что этот бесконечный день вместе со всеми проблемами закончился. С другой стороны, абсолютно непонятно, что ждет завтра. Можно лишь догадываться, вглядываясь в кромешную темноту. Одно видно даже в темноте – на самом деле, самое интересное ещё впереди. Сто процентов. Или фейхоа мне вместо завтраков до конца времен».
Конец первой книги
notes
