Глава 10
Конец – это только начало
Точные координаты острова Джон Линдси получил среди ночи. К этому времени он уже примерно знал, где следует искать дочь, поэтому заблаговременно вылетел на Виргинские острова и находился в отеле на Тортоле.
Линдси был мужчиной той породы, которым с равным успехом можно дать и сорок лет, и шестьдесят. Однажды перейдя черту молодости, он уже, казалось, не старился, а лишь затвердевал в обретенном облике.
Его лицо было суровым, как у морского волка, прожженного авантюриста или голливудского киноидола прошлого века. Три четкие морщины прочерчивали его лоб горизонтально, а еще две – вертикально, начинаясь от сурово сдвинутых бровей. Глаза он, естественно, щурил, губы растягивал в почти идеальную прямую линию, нижнюю челюсть выпячивал вперед, а волосы гладко зачесывал назад.
С такой внешностью Линдси мог бы до глубокой старости играть благородных шерифов или тренеров, воспитывающих новых звезд. Но ему не было никакой необходимости сниматься в кино. Он никогда об этом не задумывался, даже в юности, а потом стало вообще не до этого.
К тридцати годам Линдси приобрел пару провинциальных газет, в тридцать пять стал совладельцем манчестерской телекомпании, в сорок основал собственную, а также начал радиовещание. Еще семь лет спустя он превратился в настоящего магната средств массовой информации. Долгое время этот бизнес был его единственной страстью, затмившей все прочие увлечения, развлечения и семью. Но в последние годы он все чаще думал о том, что многое в жизни упустил. Особенно сильные угрызения совести терзали Линдси из-за того, как несправедливо он обошелся с родной дочерью.
Алиса выросла, не зная не то что отцовской ласки, но и его дружеского участия. Он давал ей деньги, да. Откупался. А еще платил за право всячески унижать дочь, объясняя, какая она беспомощная, слабая, неприспособленная, никудышная. Долгое время она покорно выслушивала отца, а потом сменила фамилию и фактически вычеркнула его из своей жизни. С тех пор словно ржавый гвоздь засел в его сердце, мешая дышать. Где бы Линдси ни находился, чем бы ни занимался, не было дня и ночи, чтобы он не вспомнил о существовании Алисы и не пожалел, что так повел себя с ней.
Благодаря своим связям с продавцами новостей, политиками и некоторыми высокопоставленными чинами разведслужб, он старался не выпускать дочь из виду и с горечью понимал, что девушка постоянно ввязывается в опасные авантюры, словно доказывая себе и отцу, что она вовсе не та робкая, ласковая, покорная девочка, какой была прежде.
И в результате Алису занесло сначала в сердце урагана, а потом на необитаемый остров, где ее жизнь снова подвергалась опасности.
«И это в последний раз! – твердо решил Линдси. – Больше я ее никуда не отпущу, оставлю у себя. Хватит! Время не строить стены, а наводить мосты».
Тортола, небольшой клочок суши среди расколотого архипелага Виргинских островов, располагался в четырехстах милях от островка, где находилась Алиса с товарищами по несчастью. Линдси попал сюда по мосту с острова Биф-Айленда, куда прилетел самолетом. Теперь ему предстояло еще одно путешествие. Экстремальное, во вкусе Алисы. Она это оценит, как и то, что отец явится за ней лично, не перепоручив это никому другому.
До утра Линдси провел в Интернете, потом плотно позавтракал и отправился на северную оконечность Тортолы, где размещался небольшой частный аэродром, выдающий напрокат вертолеты и двухместные самолетики, бипланы и амфибии. В самолете необходимости не было, поскольку Линдси не знал, сумеет ли совершить посадку и так же благополучно взлететь. Вертолет – другое дело. Линдси не считал себя воздушным асом, но у него имелась собственная винтокрылая машина, так что совершать простейшие маневры он умел. Проведя короткое совещание с секретарем и начальником отеля, Линдси покинул отель.
У въезда на аэродром высился новехонький бигборд, гласивший: «ЧАСТНЫЙ АВИАКЛУБ ДЖОННИ КУКЕРА И ДРУЗЕЙ». На нем был изображен некий фантастический самолет, летящий над облаками в сопровождении орла. За штурвалом восседал, надо полагать, владелец клуба – героический британец в старомодном шлеме и с белым шарфом, развевающимся за плечом. Прямо поверх этого безвкусного рисунка был наклеен бумажный плакат с расценками и перечнем имеющихся в наличии летательных аппаратов. Линдси остановил свой выбор на пятиместном вертолете «Серебряная пчела».
Мистер Кукер, совершенно не походивший на бравого пилота с плаката, оказался лысым коротышкой в засаленном комбинезоне. Для начала он потребовал от Линдси лицензию на право вождения вертолета, затем рассказал, сколько будет стоить аренда на сутки и какую сумму необходимо внести в качестве залога. Выполнив все, что от него требовалось, Линдси произнес:
– Теперь мое условие.
– Да? – насторожился Кукер.
– Я хочу, чтобы вы провели небольшую реконструкцию вертолета. Мне нужен дополнительный топливный бак. За дополнительную плату.
– По условиям нашего соглашения вы не должны удаляться от аэродрома более чем на двести миль.
– И что? – приподнял бровь Линдси.
– А то, – сказал Кукер, – что для этого не нужно устанавливать второй топливный бак.
– Нужно. Я буду много летать по кругу. В радиусе двухсот миль.
– Все ясно. Дополнительный бак – дополнительный риск. Вам придется доплатить двадцать тысяч.
– Они немедленно поступят на ваш счет, мистер Кукер.
Владелец аэродрома поскреб подбородок, сожалея, что не потребовал в два раза больше, но торговаться не стал, а вызвал механиков, которые споро принялись за установку бака. Пока шла работа, Линдси пришлось выслушать подробный инструктаж, и он мужественно вытерпел его, думая о своем.
Час спустя заправленный под завязку вертолет выкатился из ангара.
– Если случится задержка, я выплачу неустойку, – пообещал Линдси, осваиваясь в кабине.
– За несвоевременную оплату штрафа вы будете обложены еще одним штрафом, – сообщил Кукер.
Он стоял рядом с открытой дверцей вертолета, но все же приходилось предельно напрягать голосовые связки, чтобы перекрыть шум разгоняющихся лопастей.
Помахав ему рукой, Линдси сдвинул рычаг, и «Серебряная пчела» легко взмыла в яркое синее небо. Поднявшись на высоту девятисот ярдов, Линдси взял курс на северо-запад.
Вертолет жужжал, как исполинское насекомое, выискивающее добычу в океанских водах. Монотонный рокот двигателя и свист винта нагоняли сонливость. Линдси пришлось несколько раз хорошенько потрясти головой и даже ущипнуть себя, прогоняя дремоту.
Сверху было забавно наблюдать за кораблями, бороздящими рябую поверхность. Линдси удивился, как много пассажирских лайнеров и рыболовецких суденышек плавает вблизи Виргинских островов.
Удалившись от суши, он переключил двигатель на экономный режим работы. Можно было, конечно, подыскать вертолет помощнее и с бо`льшим запасом топлива, но Линдси не был уверен, что справился бы с управлением. Нет, «Серебряная пчела» устраивала его по всем параметрам. Ее винт бойко и неутомимо перемалывал свежий, чистый воздух. Когда Линдси не был занят наблюдением за показаниями приборов, он внимательно смотрел по сторонам, чтобы не столкнуться с другим вертолетом или самолетом, взлетающим с военной базы, которых здесь хватало. Судя по реверсивным следам в небе, сверхзвуковые истребители проносились тут достаточно часто.
Потом все признаки существования человечества пропали. Мчась со скоростью двести миль в час над безбрежной Атлантикой, Линдси почувствовал, как он одинок. Внизу, насколько хватало глаз, была лишь бескрайняя океанская гладь. А что, если впереди нет никакого острова?
Повинуясь безотчетной тревоге, Линдси поднял вертолет на предельную высоту, истратив на это немало драгоценного горючего, но не увидел ничего, кроме неба и воды. Первый бак был уже на три четверти пуст. На практике керосин расходовался значительно быстрее, чем в теории, и это напрягало.
Линдси понял, что элементарно боится. Он решил лететь еще пятнадцать минут, а потом, если остров не появится, повернуть обратно. Какой толк от него будет, если, приземлившись, он объявит, что у них нет горючего для полета назад? Конечно, в вертолете имеется небольшой запас провизии и воды, но пятерым робинзонам хватит этого ненадолго. И как будет выглядеть Джон Линдси в глазах дочери, если его тоже придется спасать?
Тринадцать из пятнадцати минут пролетели с ошеломляющей быстротой. Следя за датчиками, Линдси услышал механический кашель – это испускал дух основной топливный бак. Он поспешно переключил двигатель на питание от второго бака, и в ту же секунду его сердце подпрыгнуло при виде желто-зеленого пятнышка несколько севернее, чем предполагалось.
«Обратно будем лететь как можно ниже и без маневров», – решил Линдси, заходя на посадку. Она оказалась несложной, поскольку остров представлял собой плоскую песчаную поверхность с редкой растительностью. Снижаясь, Линдси насчитал четыре фигурки, бегущие к вертолету. Одна из них, несомненно, принадлежала Алисе, и его тревога сменилась эйфорией: дочь не только жива, но и невредима, раз способна бегать, прыгать и размахивать руками!
Радость Линдси несколько поугасла, когда, увидев его, Алиса словно бы споткнулась, замедлила шаг и наконец остановилась.
– Я Быков, Дмитрий Быков, – представился запыхавшийся кудрявый здоровяк, очутившийся возле вертолета первым. – Мы члены экспедиции профессора Заводюка. Вон он. Это Элен Керн, а это Алиса Заводюк, внучка…
– Я знаю, – перебил Линдси. – Ее настоящая фамилия Линдси. Я ее отец.
Элен, поправляя платье, с любопытством уставилась на него. Профессор, догнав Алису, остался возле нее, явно не торопясь обниматься с зятем. Быков смотрел то на них, то на Линдси, не зная, как себя вести.
Винт вертолета сделал еще несколько оборотов и замер. Стало очень тихо. В этой тишине Линдси слышал свое участившееся дыхание и собственный голос, произнесший:
– Алиса, привет. Я так рад тебя видеть! И я горжусь тобой.
– Нечем гордиться! – крикнула девушка издали. – Я опять попала в неприятности. Твоя дочь неудачница. Ну, ты знаешь…
– Я знаю другое. – Пройдя между Элен и Быковым, Линдси медленно направился к дочери. – Ты самая отважная и сильная девушка в мире. Других таких нет. Ты лучшая, Алиса!
Он шел, загребая песок, а дочь смотрела на него, то складывая руки перед собой, то пряча их за спину, то упираясь в бока. Когда все способы продемонстрировать безразличие были исчерпаны, она сорвалась с места и побежала.
– Папа! Я знала, что ты меня найдешь!
– Нас как бы и нет, – усмехнулась Элен, наблюдая за обнимающимися отцом и дочерью, к которым поспешил присоединиться профессор.
– Мы есть, – заверил ее Быков. – И что самое удивительное, живые.
– Как только мы высадимся, я уеду, Дима.
– Да? – рассеянно спросил он.
– Да. Улечу первым же рейсом в Лондон. С меня хватит.
– И правильно, – кивнул Быков.
– А ты? – спросила Элен.
– Что я?
– Полетишь со мной?
– Зачем?
– Чтобы быть вместе.
– Нет, – помотал головой Быков. – Я не могу бросить профессора. Сначала нужно разобраться с теми искателями приключений, о которых упомянул Стаут. Дождаться окончания следствия. Организовать поднятие «Пруденс».
– А в перерывах спать с Алисой, – вставила Элен грустно, но без прежней злобы. – Что ж, это твой выбор. Надеюсь, правильный. Она такая молоденькая и свежая. Но ты…
Быков посмотрел на нее.
– Старый?
– Ты заменял ей отца, Дима. Теперь, когда они помирились, ей нужен не сорокалетний мужчина, а молодой парень, наивный, романтичный, не имеющий столько печального опыта, как ты… и я. Поедем со мной.
– Не знаю. – Быков нахмурился. – Скорее всего, ты права, Элен. Но я правда не знаю. И не могу оставить профессора. После всего, что мы пережили вместе…
– Тогда я тоже не полечу, – решила Элен. – Подожду и посмотрю, чем все это закончится.
Быков не ответил, потому что к ним подошли остальные. Все вволю напились свежей воды, но обедать на острове наотрез отказались.
– Меня уже тошнит от этого острова, – признался профессор. – Кроме того, не терпится разобраться с этими самозванцами…
– Какими самозванцами? – удивился Линдси.
– Я все тебе расскажу, папа, – пообещала Алиса, беря его за руку. – Во время полета. Про самозванцев, про предателей, про всех тех, кто не дожил до этого дня. А сейчас полетели! Нам не терпится покинуть это место. Оно страшное, папа.
– Но перекусить можно сейчас, – добавил Быков и тут же смущенно поинтересовался: – На борту найдется что-нибудь съестное?
– Разумеется, – улыбнулся Линдси. – Настоящий обед мы устроим в ресторане, а пока обойдемся пиццей и шоколадом. Возражений нет?
– Папа, я тебя обожаю! – вскричала Алиса. – Именно о пицце я мечтала все эти дни.
Получив от отца щедрый кусок, она отправилась с Быковым в лагерь за вещами.
– У тебя хороший отец, – сказал он. – Я рад, что вы вместе.
– Я тоже, – кивнула девушка, жуя. – О чем ты шептался с Элен?
– Ни о чем. Она сказала, что уезжает. Потом сказала, что остается.
– С тобой?
– С нами. Мы ведь одна команда.
Отправив крошки в рот, Алиса тихо сказала:
– Нет больше команды, Дима. Во всяком случае, я выхожу из игры. Для меня это было слишком. Я больше не стану испытывать судьбу. В следующий раз она может оказаться не такой снисходительной.
О чувствах Алиса не заговорила. Быкова с собой не позвала. Он ощутил болезненный укол в сердце, но вместе с тем и неимоверное облегчение. Их роман не мог продолжаться в обычной жизни, где не будет приключений и смертельной опасности. Романтика закончилась. Начинались будни.
– Это правильно, Алиса, – мягко сказал он. – Дело женщин рожать и создавать домашний уют, а не мотаться по свету.
– Какие у тебя старомодные представления о женщинах! – через силу улыбнулась девушка.
– Какие есть. Наверное, это потому, что я сам старомодный.
– Поцелуй меня.
Просьба была настолько неожиданной, что резко остановившийся Быков едва не упал.
– Не надо, – сказал он. Почти попросил.
– Почему? – быстро спросила Алиса.
– Труднее будет расставаться. Мы ведь расстаемся, правда?
Она промолчала. Потом взглянула на него снизу вверх:
– Ты побудешь с дедом? Хотя бы первое время?
Быков утвердительно наклонил голову:
– Обязательно.
– Я все расскажу отцу и попрошу его помочь. Он может все. Даже попасть на прием к премьер-министру.
– А к королеве? – улыбнулся Быков.
– Это намного труднее. – Девушка улыбнулась в ответ. – Но совершенно бесполезно.
Больше они разговоров не вели. Отнесли вещи к вертолету и смешались с остальными, как будто ничего особенного их никогда не объединяло. Теперь не объединяло.
Во время полета Алиса, сидя рядом с отцом, без устали рассказывала ему обо всем, что им довелось пережить. Устроившийся за их спинами профессор, перекрикивая рокот двигателей, вносил дополнения и уточнения. Элен сидела рядом с Быковым, который притворился спящим. Должно быть, это получилось у него не слишком убедительно.
– Дима! – окликнула она, положив ладонь ему на колено.
– Мм…
Быков сделал вид, что не может проснуться, и отвернулся к иллюминатору.
– Дима! – настойчиво повторила Элен и тряхнула его за плечо.
Пришлось приподнять веки.
– Что? – спросил Быков, неестественно хлопая глазами.
– Я хочу сказать тебе одну вещь…
– Настолько важную, что ты решила меня разбудить?
– Ты не спал, не ври. Притворялся, чтобы я оставила тебя в покое.
Это было чистой правдой, и Быков почувствовал, что краснеет. Хорошо, что отросшая борода и загар надежно прикрывали его вспыхнувшие щеки.
– Что за важная вещь? – поторопил он Элен.
– Я хочу, чтобы ты знал, – заговорила она, тщательно подбирая слова, – независимо от того, как все сложится дальше, я всегда буду помнить тебя. Ты – лучший. Я никогда прежде не встречала таких мужчин. И не встречу.
Быков уже не просто краснел, а буквально сгорал от стыда.
– Ты тоже очень хорошая, – выдавил он из себя.
– Не надо. – Элен положила ладонь ему на грудь и слегка надавила, призывая к молчанию. – Мне не нужны ответные комплименты. Обещаний и оправданий я тоже не жду. Просто хочу, чтобы ты знал, как я к тебе отношусь. Теперь можешь спать дальше.
– Ага, – пробормотал Быков, думая, что теперь точно не скоро уснет.
Но он ошибся, его организм требовал отдыха. То количество перегрузок, которые выпали на долю Быкова, не могли не сказаться на его состоянии. И в Тортоле, и в Понта-Делгада на Азорских островах он принимал горизонтальное положение при первой же возможности и спал как убитый. Ел Быков тоже много и никак не мог остановиться.
Элен исчезла неожиданно, даже не попрощавшись. Просто однажды утром ее гостиничный номер оказался пуст, а портье сообщил, что она выехала. Следующей маленькую компанию покинула Алиса, которую отец отправил в Британию. Ее заменили два адвоката, от имени девушки общавшиеся со следователями и журналистами. Быкову и профессору Заводюку приходилось делать это лично, не перекладывая ответственности на чужие плечи. Спасибо мистеру Линдси, который не ограничился моральной и финансовой поддержкой, а обеспечил освещение процесса всеми подконтрольными средствами массовой информации, создавая благожелательный настрой мировой общественности.
Но главный сюрприз Джон Линдси приберег на потом.
Через неделю пребывания на Азорских островах, когда Быков и Заводюк убивали время в ожидании комиссии, отправившейся на злополучный безымянный остров, чтобы проверить их показания, он присоединился к ним на веранде кафе.
– Нашли тела Стаута и Гарри? – спросил Быков.
Профессору Заводюку тоже было интересно знать ответ на этот вопрос, о чем свидетельствовало нервное движение, с которым он поднес стакан воды к губам, облив рубашку.
– Нет, – ответил Линдси. – Но зато нашли лодку. Ту самую.
– Пустую?
– Да. Можно констатировать, что бандиты погибли. Почти наверняка.
– А цепь? – спросил Заводюк, вытираясь салфеткой.
Линдси молча качнул головой. Коротко и ясно.
Профессор обмяк на стуле. Плечи его сгорбились, голова поникла.
– Я так и знал… Запрещал себе даже надеяться.
– И правильно, – сказал Линдси. – Значит, удар для вас не слишком болезненный.
– Конечно. – Заводюк понурился еще больше.
– Хотите еще новость?
Быков состроил умоляющую мину: мол, не добивайте старика, ему и без того несладко.
– Тоже плохую? – буркнул Заводюк, не поднимая головы.
– Да, – безжалостно подтвердил Линдси.
Быков наградил его испепеляющим взглядом, что, впрочем, не возымело ни малейшего действия.
– Сегодня утром я побывал в гостях у мистера Чандлера, – продолжал Линдси.
– Кто такой мистер Чандлер?
– Как? Вы даже не знаете, как зовут вашего конкурента?
– Нет, – отрезал Заводюк. – И знать не хочу! – После чего непоследовательно поинтересовался: – Кто он такой, этот тип?
– Искатель сокровищ, – пояснил Линдси. – Таков его официальный род деятельности. Затонувшие корабли, пиратские клады, заброшенные гробницы.
– Романтик, значит? – недобро уточнил Быков.
– Может быть, может быть. Мне он таковым не показался. Хваткий, напористый, самоуверенный джентльмен, который знает, чего хочет от жизни, а также как этого добиться. – Линдси уселся поудобнее, наслаждаясь вниманием, с которым слушатели ловили каждое его слово. – Если бы налоговая инспекция поинтересовалась моим мнением, я бы сказал, что мистер Чандлер охотится за сокровищами не только ради них самих, но и чтобы иметь возможность отмывать большие деньги. Аукционы, поставка артефактов в частные коллекции… В этом бизнесе крайне трудно определить реальную стоимость найденных и проданных вещей.
– А экспертиза? – спросил Заводюк, уставившись на свои дряблые, в пигментных пятнах руки.
– Экспертов подкупить гораздо проще, чем налоговиков, – вставил Быков.
– Правильно мыслите, молодой человек, – одобрил Линдси.
В таком обращении сквозила легкая пренебрежительность, и Быкову это не понравилось.
– Зачем вы нам все это рассказываете? – сдержанно осведомился он. – Какое отношение имеет биография Чандлера к нашей проблеме?
– Самое прямое. Пообщавшись с ним, я сразу заподозрил, что он обделывает множество грязных делишек. Подпольные казино, тотализаторы или бордели. Или наркотики. Скорее всего, все вместе.
– Что это меняет? – глухо спросил Заводюк, поднимая голову. Глаза его не выражали ничего, кроме бесконечной тоски.
– Если Чандлер мафиози, то у нас нет ни малейших шансов заставить его пойти на попятную, – решил Быков.
– А вот здесь вы ошибаетесь, молодой человек, – усмехнулся Линдси. – С человеком, у которого нелады с законом, договариваться значительно проще, чем с законопослушным бизнесменом.
– Вы… вы договорились?
В ожидании ответа Заводюк облизал сухие губы, сделавшись разительно похожим на варана.
Линдси не торопился разрушать столь умело нагнетаемую интригу.
– Как я уже сказал, сегодня утром я нанес визит мистеру Чандлеру. У него маленькое судно, вертолет на палубу не посадишь. Пришлось добираться катером.
– Очень важная подробность, – изрек Быков.
Он не сумел сдержаться. Наглый захват, осуществленный командой конкурента, злил его с самого начала, но теперь злость начала перерастать в тихое, холодное бешенство. Получалось так, что раздражение он срывал на Линдси, но люди почти всегда так поступают. Все мы склонны выбирать наиболее простые пути.
– Дима, – осадил Быкова Заводюк, – не надо перебивать мистера…
– Джон. Зовите меня Джоном.
– Мистера Линдси.
– Постараюсь, – кивнул Быков. – Извините, мистер…
– Джон, – перебил Линдси.
– Извини, Джон.
– Извинения принимаются. Вы готовы слушать дальше? Тогда продолжаю.
Некоторое время Линдси описывал чужое судно и его владельца, а потом перешел к главному.
– Переговоры, естественно, велись с глазу на глаз. Я терпеливо выслушал россказни Чандлера про то, как собственные независимые исследования привели его на предполагаемое местонахождение Атлантиды. Согласился с его правом искать, что он хочет и где хочет. А потом… – тут лицо Линдси затвердело, как ореховая скорлупа, – предложил ему продать «Ветер Фортуны».
– Не понял, – откликнулся Заводюк. – Какой ветер?
– Разве я не говорил, профессор? Так называется корабль, занявший ваше место в океане. Кстати, он неплохо оснащен. Но подводные работы пока что не дали никаких вещественных результатов.
– Кто собирается купить «Ветер Фортуны»? – спросил Быков.
– Уже никто, – ответил Линдси. – Судно продано. Мне.
Глаза профессора сделались круглыми, как пара теннисных шариков.
– Ко… кому?
– Я купил эту лодочку, профессор. Она моя. И уже сегодня вечером я готов передать ее вам в аренду. За минимальную плату.
– А Чандлер и его команда? – спросил Быков.
Он догадывался, что на его лице застыло глупое выражение, но ничего не мог с этим поделать.
– Сейчас они занимаются эвакуацией на берег, – пояснил Линдси. – Разумеется, все сколько-нибудь ценное оборудование будет вывезено, так что придется приобретать и устанавливать новое. Экипаж тоже будет другой.
Несчастный Заводюк только руками развел:
– Но у меня нет денег.
– Зато есть инвестор, – успокоил его Линдси. – Это я. Берете меня в партнеры?
Профессор вскочил, с грохотом опрокинув стул. Одну руку он прижал к груди, другую протянул Джону Линдси. Казалось, он расплачется от избытка чувств. Чтобы разрядить обстановку, Быков спросил:
– Как вам это удалось, мис… Как тебе это удалось, Джон?
Губы Линдси улыбнулись. Глаза – нет. Глядя в них, было легко себе представить, как он ведет переговоры, добиваясь своей цели.
– Я рассказал ему все, что услышал от тебя и от своей дочери. Подчеркнул, что «Пруденс» и члены экипажа погибли по вине Стюарта Стаута. Напомнил о связи этого негодяя с уважаемым мистером Чандлером. А дальше начался блеф. – На этот раз улыбка Линдси затронула и глаза тоже. – Я сказал, что Стаут и тот молодой моряк не погибли, а находятся у меня и наперебой дают показания. В присутствии моих адвокатов и с видеокамерой. Что их показаниям может быть дан законный ход, а может и не дан – в зависимости от доброй воли Чандлера. И знаете, парни, он оказался очень сговорчивым человеком. Решил, что искать затонувший город ему наскучило. Продал мне по дешевке корабль и скрепил нашу договоренность крепким мужским рукопожатием.
– Таким образом, заказчик этого преступления останется на свободе? – возмутился Заводюк.
– Если хотите, профессор, еще не поздно расторгнуть контракт, – сухо произнес Линдси. – Обращайтесь в суд, добивайтесь справедливости. А Атлантида тем временем подождет, как ждала тысячи лет…
– Нет, нет! Только не это! Я не хочу в суд, я хочу туда…
Все трое посмотрели в сторону, куда указывала профессорская рука. Там расстилалась Атлантика, сияющая и бескрайняя.
– Я тоже, – пробормотал Быков.
Линдси внимательно посмотрел на него.
– Одно условие, Дима.
– Какое?
– Отойдем… Прошу прощения, профессор. Мы буквально на минутку.
Оставшись с Быковым с глазу на глаз, Джон Линдси медленно и отчетливо произнес:
– Моя дочь не должна знать о том, что поиски будут продолжены. Я ничего не имею против тебя, Дима, но мужа Алисы представляю себе совсем другим. Это понятно?
– Я…
Не дав Быкову закончить, Линдси выставил перед собой ладонь.
– Не надо слов, Дима, это ни к чему. Я уверен, что ты вел себя по отношению к Алисе как настоящий джентльмен, но это в прошлом. Договорились? Если она услышит, что вы продолжаете начатое, то примчится сюда, а это не просто нежелательно, это недопустимо.
– Хорошо. Я тоже так считаю.
– Тогда…
Линдси протянул руку. Быков ее пожал. И, не спеша отпускать, спросил:
– Джон, она тебе что-нибудь про меня рассказывала?
Англичанин хлопнул его по плечу и усмехнулся:
– Зачем слова? Достаточно было взглядов, которые бросала на тебя Алиса. Хм… Хотел бы я, чтобы на меня кто-нибудь так смотрел.
Губы Линдси вернулись в прежнее неулыбчивое положение. Он вежливо высвободил руку и отправился к профессору, потерянно стоявшему посреди веранды.
Быков посмотрел на океан. Он немного жалел, что снова ввязался в авантюру, но понимал, что жалел бы гораздо больше, если бы отказался. Где-то там его ждала Атлантида с тысячами своих загадок. Стоит решить одну, как жизнь подбросит новую. И так будет всегда, до самого конца.
Который по-настоящему никогда не наступает, потому что у всего в этом мире обязательно есть продолжение.
Назад: Глава 9 Спасите наши души!
На главную: Предисловие
