Глава 17
Мы сняли однокомнатную квартирку с балконом недалеко от метро и считали это большим везением. Отпуск у Сашки закончился, и он уехал на целый месяц. В этот период вынужденного одиночества я решила заняться генеральной уборкой совместной жилплощади. Купить новые шторы, выбрать посуду, обновить скатерть, навести полный марафет и подготовить квартиру для комфортного проживания будущей семьи. Вооружилась ведром и тряпкой, надела резиновые перчатки и старательно мыла все, к чему касались руки предыдущих квартирантов. В квартире гремела музыка и вырывалась в распахнутые окна. Силы были на исходе, я мечтала все скорее закончить и залечь в блестяще вымытую ванну. Представляла, как напущу пенки, растворю эфирные масла, зажгу фиалковую свечу и устрою себе благодарственную купель за тяжкий труд. Я орудовала в домашней майке и стрингах. Одна дома, никто не видит. Когда дело дошло до предбанника (совместная дверь на две-три квартиры по площадке), я была жутко утомлена. Часы давно пробили полночь, но мне не хотелось развозить грязь еще и завтра.
«Не отступать и не сдаваться», – скомандовала я сама себе, распахнула дверь и шагнула с ведром из квартиры. В подъезде было тихо. Я скатала старенький коврик, окунула тряпку в ведро с водой и вдруг случилось непредвиденное. Громко хлопнула дверь, лязгнув замком. Кто-то вышел? Я выпрямилась, как солдат на присяге и настороженно повернула голову на звук. В горле мгновенно пересохло. Глаза перестали моргать. Это была моя дверь. Моя дверь захлопнулась!
Одним прыжком я очутилась рядом, вцепилась в ручку и стала в исступлении дергать дверь.
– Открывайся! – приказывала ей. – Открывайся, кому говорю!!!
Но дверь не реагировала. Выкручивая ручку в разные стороны побелевшими пальцами, я пыталась повернуть время вспять. Дверь надежно хранила молчание. Что делать? Ну что делать в такой ситуации?
– Пожалуйста, боженька, сделай так, чтоб она открылась, – заныла я.
Но в небесной канцелярии все давно отдыхали. Ночь на дворе.
Я еще так постояла, упершись взглядом в закрытую дверь, как баран смотрит на ворота. Придумывала, что делать дальше. Мозг лихорадочно работал.
Так, что мы имеем. Дверь в бункер открывается изнутри, значит, я смогу выйти к лифту и спуститься на улицу. Но что это дает? Куда я пойду в трусах и майке? Просто суперприкид! И как открыть свою дверь? Не ночевать же мне в предбаннике. Может, позвонить Маринке? Пусть приютит на недельку, пока Сашка не вернется. Надо ей позвонить, да.
Мобильный телефон, выручивший меня недавно в пикантной ситуации, сейчас мирно покоился на диване и не ведал, что так необходим хозяйке. Ну не могла я себе представить, что останусь полуголая за пределами квартиры среди ночи. Оставался единственный выход. Но он мне ужасно не нравился.
В мутной грязной воде плавала большая половая тряпка. Я размышляла не больше минуты. Вариантов не было. Аккуратно отжала воду, содрогаясь от омерзения, закрутила грязную тряпку вокруг бедер. Получилась импровизированная юбка. И вот в таком виде а-ля Папуа – Новая Гвинея я нажала на кнопку звонка соседской квартиры. Сердце колотилось как шаманский бубен, чтоб успокоиться, я набрала в легкие побольше воздуха и с силой дунула на мокрые руки. Но в квартире царила тишина. Проклиная в который раз себя за неловкость момента, позвонила повторно. Дверь не открывалась. Надежды на спасение таяли. Либо хозяев не было, либо они крепко спали. Позвонив в последний раз, я удостоверилась – глухо. К горлу подступали слезы. По ногам стекала черная вода. Что делать? Открыла общую дверь, вышла на площадку. Оставались еще три квартиры на этом этаже. Потом, если надо, пойду по другим. Кто живет на этом этаже, я не знала. Мы въехали пару дней назад, с соседями познакомиться не успела. Интуитивно выбрала дверь покрасивее, нажала на кнопку звонка. В мертвой тишине квартиры разлилась соловьиная трель. Неловкость стала вторым чувством после смущения. Прежде, чем польется грубая брань, мне надо успеть обрисовать ситуацию и призвать черствых москвичей сжалиться и оказать помощь. За дверью закопошились. Я приготовилась быстро произнести речь.
– Кто там? – раздался сонный голос.
– Ваша соседка. Откройте, пожалуйста.
На удивление дверь приоткрылась, и на меня уставилась женщина в пеньюаре.
– Простите, пожалуйста, за беспокойство, но мне нужна ваша помощь, – улыбалась я, стараясь не отпугнуть свою надежду.
– Ты кто? – Женщина окончательно проснулась.
– Ваша новая соседка.
Ее глаза быстро окинули убогий прикид, лицо перекосилось.
– Кому Петровна квартиру сдает? – возмутилась женщина и хотела захлопнуть дверь.
– Пожалуйста, помогите! – взвыла я, подставляя ногу.
– Денег не дам! – давила на дверь с той стороны хозяйка.
– У меня захлопнулась дверь, когда я мыла полы. Не могу попасть в квартиру. Разрешите позвонить, – тараторила я, – один звонок, пожалуйста. Я заплачу вам. Обещаю.
Сопротивление ослабло. В проеме показался один глаз.
– Честное слово, – причитала я, – смотрите, дверь в предбаннике открыта, а в квартиру захлопнулась. Вот мое ведро. Я полы мыла. Принесите мобильный, пожалуйста. Сделаю один звонок и уйду. Не ночевать же мне на полу. Я хочу вернуться домой.
Женщина секунду сомневалась.
– Вась, – позвала она вглубь квартиры.
– Пожалуйста, не надо никого будить. Дайте только позвонить.
Мысль о том, что так весь дом можно на ноги поднять, не радовала. Чем меньше глаз меня увидит в таком облике, тем дольше смогу прожить в этой квартире.
Дверь захлопнулась. Но я продолжала стоять на пороге. Прошло несколько томительных минут, и она опять распахнулась. Теперь на пороге стоял заспанный небритый мужик в мятых шортах. Мы стояли и молча смотрели друг на друга. Наверное, тетка в пеньюаре ему все объяснила. Насупившись, он промычал:
– Входи.
Я нерешительно переступила порог. Дорого и со вкусом обставленная прихожая намекала на то, что в самой квартире дела обстоят еще лучше. Придерживая одной рукой тряпку, второй взяла протянутый телефон. Набирая Маринкин номер, молила бога, чтоб она не отключила телефон на ночь. За ней раньше водились такие грешки.
– Ту-у-у… Ту-у-у…
Сердце стучало громко и тревожно.
«Вызов завершен» сигнализировал светящийся экран.
– Можно еще раз?
Мужик кивнул. Тетка спряталась за его спиной и смотрела на меня как на прокаженную. Да, приснится такое пугало, всю ночь спать не будешь. Оживший Вий, не меньше.
– Ту-у-у…
Пищала трубка. Маринка тупо не слышала вызова. Спала и не слышала. Сердце опускалось все ниже и ниже. И теперь болталось где-то в области левой пятки.
«Возьми трубку», – молила я подругу.
«Возьми трубку! Спаси меня!»
О том, что мы не виделись больше года, я вспомнила внезапно. Маринка могла поменять номер телефона и вообще забыть о моем существовании.
«Мариночка, я исполню любое твое желание! Только ответь, сними трубку! Подарю свой норковый полушубок, буду звонить, регулярно приходить в гости, буду паинькой, тебя слушаться, буду…»
– Аллё, – недовольно буркнули на том конце.
– Маринка! Марина! Спаси меня! – заорала я вместо приветствия. – Принеси одежду! Я на улице…
– Кто это? В чем дело?
– Марина, это Вика. Вика Смирнова. Мне нужна твоя помощь, я…
– Витка? Чего орешь? Ты на часы смотрела?
– Марина, ты – единственная моя надежда, – я успокаивалась и постепенно приходила в себя.
– Я уже сплю, мне завтра на работу. А что случилось?
– Долго объяснять. Приезжай немедленно и привези с собой одежду.
Я продиктовала адрес.
– Ты с ума сошла? Метро уже закрыто!
– Возьми такси. Я все верну, клянусь. Маринка, мне больше не к кому обратиться. Я в чужой квартире, разбудила людей… – в носу предательски защипало, – приезжай быстрее и привези одежду.
– Какую одежду? Смирнова, ты что, ты голая, что ли?
– Почти, – выдавила я.
– Во дела! Ладно, жди.
Поблагодарив соседей, я вернулась к своей захлопнувшейся двери. Они ради приличия предложили мне подождать подругу у них, но я отказалась. Марать тряпкой диван не входило в мои планы. Пусть спят. Оставалось ждать. Минуты тянулись, но ускорить время я была не в силах.
– Вика?
Маринка стояла на освещенной лестничной клетке с пакетом в руке и с выпученными глазами.
– Что случилось?
– Полы мыла, – буркнула я, принимая пакет с одеждой.
– В таком гламурном виде? – хихикнула подруга.
– В таком виде я к соседям ходила.
– Ты шутишь? – Маринка прыснула от смеха.
– А как я, по-твоему, могла тебе позвонить?
– Ой, не может быть! – хохотала Лазарева.
– Представь себе, – дернула я плечами, – час ночи, звонок в дверь и такое чудище на пороге.
Одевшись в Маринкины шмотки, кинула тряпку в ведро и отставила его в сторону.
– Есть ручка и бумага?
Маринка порылась в сумке, достала блокнот и косметический карандаш.
– Не густо.
Я написала записку соседям с извинениями за незапертую дверь, всунула в мужской ботинок и прикрыла дверь.
– Надеюсь, когда они вернутся, обувная полка будет в целости и сохранности.
Я вздохнула и посмотрела на Маринку.
– Ты куда? – спросила она.
– К тебе. Не здесь же мне ночевать.
Маринка посмотрела на сиротливый старенький коврик, свернутый в углу.
– Я такси отпустила.
– Марина?
– Конечно поехали, о чем речь.
– Я тебе все верну. Все расходы.
– Забудь.
Я обняла подругу, она засмеялась и отстранилась:
– У тебя руки грязные. Ой, Смирнова, видели бы тебя сейчас твои поклонники!
Квартира Лазаревой блестела новинками: телевизор, холодильник, раковина, плита, микроволновка, тостер, соковыжималка. Все по последнему слову техники. Сразу видно, деньги водились. Молодец подруга.
Спать легли поздно, пока не перетрепали все темы. С Сашкой связалась на следующий день и ввела его в курс дела.
– Вика, тебя ни на минуту нельзя одну оставить, – сокрушался Петрешенко.
– Так не оставляй.
– Как малое дитя, – пропустил мимо ушей мою просьбу.
– Я у Марины.
– Я понял. Скоро вернусь. Смотри, не влезь никуда.
Я пообещала. И в принципе, выполнила. Если бы не Маринкина комнатная собачка, которую она завела от одиночества совсем недавно, мое пребывание на ее территории вообще прошло бы спокойно. Но эту комнатную собачку, размером с дыньку, надо было выгуливать на улице.
– Ты ведь говорила, что она комнатная.
Я сопротивлялась, а подруга продолжала давать мне наряды на день.
– Вика, мне некогда с тобой спорить. Выгуляешь Дуську утром и в обед, насыпешь корм, в миску нальешь воды. Можешь приготовить нам ужин, кстати.
– Мариш, она же комнатная. Зачем ей на улицу? – не сдавалась я.
– А писать она тоже в комнате должна? – возмутилась хозяйка. – Все, опаздываю на работу. До вечера.
Она умчалась, оставив шлейф аромата дорогих духов в коридоре, а собака жалобно уселась возле двери. Пришлось тащиться в ванную, умываться и выгуливать это мохнатое создание во дворе. Наскоро причесавшись, я впрыгнула в Маринкину юбку, пристегнула к ошейнику поводок и повела Дуську на улицу. И только выходя из подъезда обнаружила, что юбка великовата. Крутится вокруг талии и норовит сползти ниже бедер. Видимо, к ней предусматривался пояс, который я впопыхах забыла. Или Маринка поправилась.
Пока я размышляла, что опять одета не лучшим образом, Дуська что-то увидела на противоположной стороне дороги и ринулась к обочине. Удерживая одной рукой поводок, а второй юбку на талии, я пыталась остановить собаку, рвущуюся под колеса машин.
– Фу! Фу! Дуся, фу!
Но она упорно тянула меня на проезжую часть. Маленькая, а какая сильная. Из травы выпрыгнула кошка, зашипела на обидчицу Дуську и помчалась к подъезду. Дуська резко изменила траекторию движения и дернулась вслед за кошкой. Поводок врезался мне где-то между ног, опутав правую ногу. В следующее мгновение я уже летела на землю, не выпуская из рук ни поводка, ни юбки.
– Дуська! – заорала я, ударившись лбом о кочку.
Кошка запрыгнула в подвал. Собака поняла, что нашкодила, и вернулась ко мне.
– Будь ты проклята, – шипела я сквозь зубы, возвращаясь в исходное положение.
– Ав-ав-ав, – ответила собака.
– Попробуй только после этого нагадить в квартире, – пригрозила я.
Я потащила четвероногого друга домой. Скинула нелепую юбку и швырнула поводок. Посмотрела в зеркало. На лбу набухала круглая шишка. В морозилке нашлась только вчерашняя недоваренная пачка пельменей. Приложив холод ко лбу, легла на диван.
Дуська, зараза, примостилась рядом.
– Пошла вон! – в сердцах пожелала я.
Она заскулила и стала лизать мне руки.
– Чувствуешь свою вину? Маринка придет, все расскажу.
Хотя, я понимала, что оделась бы нормально, ничего не случилось бы. Сама виновата, а на собаку злюсь. Погладив мохнатую шерсть, я ощутила, как дрожит Дуськино сердечко. Быстро-быстро бьется.
У Маринки я прожила три дня. Домой я вернулась практически в целости и сохранности. Маленький бугорок на лбу напоминал о том, как я провела время в Сашкино отсутствие.
