Изнасилования по своей психологической природе, мотивации, характеру конкретных действий и тяжести наступивших последствий можно разделить на две основные группы: связанные с нарушениями индивидуального развития и связанные с дефектами межличностного общения насильника. Попытаемся раскрыть особенности, присущие отдельным разновидностям таких преступлений в рамках указанных групп.

Среди изнасилований, связанных с нарушениями индивидуального развития, в первую очередь привлекают внимание так называемые «охотники» за одинокими женщинами. Этих преступников наиболее внимательно изучили В.П. Голубев и Ю.Н. Кудряков.

Такие насильники внезапно нападают на незнакомых женщин (на улице, в подъезде, сквере и т. д.), очень часто сзади, стараясь силой сразу преодолеть сопротивление потерпевшей. Обычно преступники заранее поджидают жертву или ищут подходящую ситуацию, но до этого с женщиной в контакт не вступают. Их поведение образно можно сравнить с действиями охотника, поджидающего или выслеживающего свою добычу и ищущего подходящий момент для нападения. Агрессивные действия с целью изнасилования обычно включают избиения, иногда довольно жестокие, активные попытки физическим путем мгновенно сломить сопротивление женщины. «Охотники» редко отбирают у потерпевших ценности или деньги и чаще всего не убивают их.

По своим психологическим свойствам все лица, относящиеся к категории «охотников», являются однородными. Это особенно ярко показывают результаты теста Маховер «Рисунок человека» и ряда других методик. Мужскую фигуру они рисуют меньшую по размерам, чем женскую, а по возрасту явно моложе. Причем мужчина по смыслу рассказываемых сюжетов находится в зависимой и страдающей от женщины позиции. Такой рисунок говорит об эмоциональной зависимости мужчины от женщины, наличии чувства неполноценности в межполовых контактах.

Подобные преступники себя идентифицируют, судя по рисункам, с подростком, мальчиком, а если это взрослый мужчина, то он занимает по отношению к женщине пассивно-страдательную позицию. Поскольку мужская фигура на рисунке наделяется возрастом существенно меньшим, чем возраст самого обследуемого, можно говорить об эмоциональной фиксации на этом возрастном (подростковом) периоде и соответственно наличии личностной незрелости. Косвенным подтверждением этому является то, что одежда женщин на рисунках часто бывает полностью или частично прозрачной, а это может свидетельствовать о. присутствии вуайеристических тенденций, т. е. о свойственной в юношеском возрасте фиксации на представлениях, связанных с обнаженным женским телом.

То, что женская фигура рисуется в большей степени материнской, существенно старшей по возрасту, а не как сексуальный объект, к тому же более крупной по размеру, можно расценить как наличие неосознанной фиксированной эмоциональной зависимости от матери. Причем женщине приписывается больше силы, она более активна, ведет и направляет мужчину, доминирует в социальной среде и, естественно, в семье. Более того, из рисунков следует, что такие личности испытывают страх перед женщиной, а в ее присутствии чувствуют себя постоянно неуверенными в себе, подчиняющимися. Следует также отметить мощное напряжение сексуальной потребности у таких насильников, их фиксацию на половых отношениях, под которыми понимается только половой акт.

Для понимания субъективных стимулов внезапного нападения на женщин нужно иметь в виду, что первоначально для любого мужчины, в соответствующем возрастном периоде, женщина выступает в материнской роли. И поэтому отношения с матерью для него являются ключевыми в аспекте его контактов с другими женщинами уже в зрелом возрасте. Особенности сложившихся отношений с матерью в детстве и подростковом периоде в дальнейшем являются основой, часто полностью определяющей общение с женщинами, их восприятие, оценку, свою позицию к ним и даже итоговый результат взаимоотношений. Причем сформированные таким образом установки могут являться детерминирующими и для выбора сексуального партнера, и для характера семейных отношений. Подобные установки помогают осуществить выбор будущего партнера по его психологическим признакам.

Другими словами, мы хотим отметить, что в отношениях с женщинами, и прежде всего в супружеских, очень часто мужчины стараются воспроизвести, естественно, неосознанно, ту матрицу эмоциональных и ролевых функций, которые соответствовали бы характеру и специфике связи с матерью. Например, мужчины, которые имели в детстве доминирующую, властную мать и безвольного подчиненного отца, очень часто, но, конечно, не всегда, в супружеских отношениях бессознательно воссоздают свою раннесемейную ситуацию, образно говоря, занимая место своего отца и выбирая в качестве жены женщину, похожую по своим психологическим характеристикам и поведению на мать. Тем самым такие лица как бы воспроизводят структуру семейных отношений, которые у них ранее существовали с матерями. Жена же на психологическом уровне заменяет мать, и они продолжают, несмотря на вступление в брак, сохранять стремление к эмоциональной зависимости, не обретая самостоятельности и психологической обособленности.

На основании изложенного можно утверждать, что основным личностным дефектом этой категории преступников является сохранение эмоциональной зависимости не только от матери или жены, но и, в силу трансформации этого качества, от женщин вообще. Поскольку же они не обрели личностно-эмоциональную автономию, то в своих отношениях с женщинами постоянно воспроизводят фиксированные эмоциональные установки, направленные на воссоздание материнско-детской зависимости и соответствующего эмоционального слияния с женщиной, характерного для такого рода отношений. На этом и строится их адаптация. Подчеркнем, что личностная тенденция не является осознаваемой.

Поэтому в качестве мотива совершенного преступления у этой категории преступников выступает стремление к преодолению преимущественно психологического доминирования женщин вообще, а не конкретных лиц. Психологическая задача, которая решается в акте изнасилования – это попытка резко идентифицироваться с мужской половой ролью через насилие над женщиной. Это преступление имеет также смысл попытки обретения личностно-эмоциональной автономии, самостоятельной адаптации, осуществления своего «психологического рождения» за счет уничтожения указанной зависимости от женщин, которые по отношению к нему, с его позиции, осуществляют материнскую функцию. Изнасилование совершается ради доминирования с целью преодоления подчинения.

К тому же «охотники» слабо контролируют сферу влечений, их поведение является мало опосредованным внутриличностным содержанием: ценностями, нормами, социальными установками. Именно в связи с этими чертами агрессивные сексуальные действия у «охотников» выступают как мощный выход потребности напряжения, которое они плохо могут контролировать. Таким образом, совершаемое преступление, помимо того личностного смысла, о котором мы говорили выше, имеет характер и значение психофизиологической разрядки длительно напряженной и сдерживаемой потребности. Отсюда и внезапность нападения, сильные удары, полная концентрация внимания на объекте нападения; часто не принимается во внимание происходящее вокруг, и это приводит к тому, что они во многих случаях задерживаются на месте преступления.

В аспекте сказанного становится понятным, почему такие преступники совершают нападения только на незнакомых женщин, более того, избегая всяческого предварительного контакта с потерпевшей. Дело в том, что любой предварительный контакт с женщиной делает невозможным ее изнасилование, поскольку приводит к актуализации характерных для них эмоциональных реакций, и они мгновенно попадают в зависимость от нее, становясь ведомыми и подчиненными.

В.П. Голубев и Ю.Н. Кудряков обследовали Ф., 30 лет, ранее судимого, проживавшего с женой и ребенком.

Первое изнасилование совершил при следующих обстоятельствах. Около 23 часов возле своего дома увидел женщину, решил совершить с ней половой акт и потому пошел следом. Пройдя несколько домов, остановил женщину, схватил за шею, повалил на землю и стал избивать ее по лицу, голове, требовал, чтобы она перестала кричать. Потом за волосы потащил ее в огород, где продолжал избивать, угрожать и изнасиловал. Со слов потерпевшей, в огороде забивал ей рот землей, требовал, чтобы она не кричала, иначе «пырнет ножом».

В том же месяце около 23 часов вечера встретил С., возвращавшуюся с работы домой мимо кладбища. Догнал ее, ударом сзади сбил на землю, кулаком стал наносить удары по лицу и голове. Поскольку потерпевшая кричала, приставил к ее шее металлическую пластину и заявил, что зарежет. Преодолев сопротивление потерпевшей, потащил ее на кладбище, где пытался совершить с ней половой акт, но не смог его осуществить по физиологическим причинам и отпустил ее.

Через 2 месяца около 24 часов Ф., находясь в другом городе, увидел девушку 17 лет, которая одна шла по улице, и пошел за ней. Догнав ее, предложил пойти с ним, чтобы совершить половой акт. Получив отказ, Ф. ударил потерпевшую бутылкой по голове, затем схватил за волосы и потащил в поле. Там повалил на землю, угрожал убийством. Преодолев сопротивление, совершил с ней половой акт. Потом повел ее дальше от города и повторно изнасиловал. Потерпевшая говорила ему, что она несовершеннолетняя, что ей 17 лет, и просила отпустить ее. В результате насилия ей причинены легкие телесные повреждения. Очень интересным по этому эпизоду с психологической точки зрения является следующий момент: Ф. назначил потерпевшей свидание на следующий день в условленном месте, где и был задержан сотрудниками милиции. Показательно, что Ф. о втором эпизоде рассказал сам, поскольку потерпевшая об этом не говорила.

Ф. родился в благополучной семье, имел обоих родителей, брата и сестру. Отец по характеру человек твердый, обязательно добивался желаемого. Любил порядок, был очень строгим, но физически сына никогда не наказывал. Алкоголем не злоупотреблял; работал шофером. Но с отцом Ф. общался гораздо реже, чем с матерью, поскольку тот часто отсутствовал. Мать была немного мягче, чем отец, но тоже отличалась твердостью характера и жесткостью в общении. Отношения в семье строились, по его словам, нормально, крупных ссор и конфликтов между родителями не было. Можно сделать вывод, что Ф. полностью подчинялся родителям и боялся их.

Ф. окончил 8 классов, учился в целом хорошо, затем окончил техникум, был призван в армию. В школе, техникуме и армии отличался дисциплинированностью и прилежанием. После окончания срочной службы остался служить мичманом сверхсрочно.

Когда ему был 21 год, познакомился со своей будущей женой. Около года встречался с ней, а затем женился. К этому времени умер его отец. По словам Ф., у него с женой сначала были очень хорошие, спокойные отношения, не ругались, не ссорились. Через год после свадьбы родился мальчик. Продолжая служить мичманом, переехал с женой на Дальний Восток. Через три года после рождения сына внезапно совершил хулиганские действия и был осужден. По его словам, это была драка у своего дома с человеком, который, как он предполагал, встречался с его женой. В период отбывания наказания жена навещала Ф., и после освобождения он приехал к ней, восстановив супружеские отношения.

В беседе Ф. крайне неохотно отвечал на вопросы, которые касались совершенных им преступлений и отношений с женой. Бесспорно, что он очень любил ее, подчинялся ей, она очень много значила в его жизни, особенно после того, как он отбыл наказание за хулиганство, учиненное им в связи с ее неверностью. Но жена не сохранила ему верность, пока он отбывал наказание. С этим Ф. столкнулся и после освобождения. Отношения с женой не сложились сразу, хотя он строил совсем иные планы и надеялся на такую же счастливую жизнь, как в первые годы брака.

Ф. по характеру достаточно мягкий человек, легко подпадает под влияние, подчиняем. Жена, судя по всему, человек жесткий и властный, она доминировала в семье. Он даже немного побаивался ее решительного характера. Можно сказать, что он исполнителен, дисциплинирован, легко входит в контакт, обходителен. Психологическое изучение Ф. не выявило у него никаких признаков агрессивности, упрямства и враждебности, наоборот, мягок, податлив, услужлив, очень вежлив, часто улыбается. Агрессивным может стать только из-за временных психических нарушений в условиях психотравмирующей ситуации. Внешность «нормальная», никаких физических дефектов у него нет. В совершенном преступлении раскаивается, винит только самого себя.

Эмоциональная сторона отношений имеет для Ф. большое значение, и фрустрация эмоциональных потребностей способна вызвать стресс. Более того, страх невозможности достичь того, к чему он стремится, может приводить его к беспокойным, хаотичным поискам удовлетворения эмоциональных потребностей и снятия стресса в какой-либо заместительной, иллюзорной или бессмысленной деятельности. Для него большое значение имеет удовлетворение сексуальных потребностей, и сексуальные отношения служат основой для его попадания в жесткую зависимость от женщины.

Можно у Ф. отметить и такие черты как неуверенность, нерешительность. Стрессовая ситуация, особенно если она связана с эмоциональным аспектом взаимоотношений, для него психологически непереносима, и он стремится к выходу из такой ситуации любым способом, даже явно неадекватным.

У него очень сильная фиксация на сексуальной сфере, где одновременно сочетаются парадоксальные, противоречивые свойства: стремление к сексуальному доминированию во взаимоотношениях с женщинами и одновременно подчинение, уступчивость. Можно сказать, что здесь стремление к сексуальному доминированию выступает в комплексе с эмоциональным подчинением и зависимостью от женщины.

Женщина для Ф. является психологически и даже физически более сильной, чем он. Она в большей степени отождествляется с материнской ролью. Себя Ф. воспринимает субъективно как более слабого, пассивного, подчиняющегося по отношению к ней. На внутреннем психологическом уровне и межполовом взаимодействии у Ф. идет отождествление себя скорее с мальчиком-подростком, чем с мужчиной. Можно сказать, что у него очень сильно нарушена идентификация с традиционно мужской ролью. Более того, он даже испытывает робость перед женщиной и боится вступить с ней в контакт, и отсюда вытекает его подчиненная позиция в межполовом взаимодействии.

Конечно, возникает вопрос: почему Ф. реализовывал агрессию к ранее незнакомым женщинам, а не в отношении своей жены? Он не мог это сделать, поскольку она доминировала над ним, имела для него особое жизненное значение. Психологическая ценность жены для Ф. необыкновенно высока, и поэтому, несмотря на неблагополучные отношения между ними, он не мог быть агрессивен по отношению к ней. Напомним, что в первый раз Ф. был осужден за избиение мужчины, которого подозревал в связи со своей женой. Иными словами, проявил агрессию не к ней, а к другому.

Можно сделать вывод, что совершенные Ф. изнасилования незнакомых ему женщин имели для него субъективный смысл унижения женщины как таковой и тем самым разрушения субъективного значения женщины для себя, обретения эмоциональной независимости и автономии. Очень важным для Ф. в плане решения такой психологической задачи была логика привычного отношения к женщине и создание для себя ее эмоционально отталкивающего образа. Совершая изнасилования, Ф. таким способом пытался разрушить травматичное для него восприятие женщин и сложившихся с ними отношений, привычные способы реагирования и поведения в сексуальных контактах. Если внимательно анализировать фабулу совершенных Ф. сексуальных преступлений, то видно, что он в буквальном смысле этого слова пытался «смешать женщину с грязью»: забивал потерпевшим рот землей, возил по земле лицом и т. д.

Среди опасных сексуальных преступников можно выделить тех, в действиях которых происходит условный возврат в прошлое, в субъективно комфортное эмоциональное состояние, либо уход от более сложных сексуальных отношений со взрослыми женщинами к более простым с подростками. К этой очень опасной категории преступников можно отнести тех, которые совершают изнасилования детей в возрасте до 13–14 лет. Изнасилования чаще всего осуществляются извращенными способами в сочетании с развратными действиями, но встречаются и изнасилования, сопряженные с тяжелыми для потерпевшей физическими последствиями. Сюда же мы относим и те случаи, когда отец вступает в насильственную половую связь со своей несовершеннолетней дочерью. Объединить всех этих преступников в один тип нам позволили данные психологических исследований.

У этой категории преступников изнасилования могут сопровождаться прямым физическим подавлением потерпевшей, но чаще половой контакт осуществляется благодаря обману. Сам преступник может при этом находиться в состоянии сильного алкогольного опьянения, но обычно совершает эти действия, полностью осознавая их.

Лица, совершающие изнасилование девочек, как правило, имеют собственную семью или же постоянного полового партнера – взрослую женщину. Но общим для всех такого рода преступников является то, что половой контакт с женой или любой другой взрослой женщиной не приносит им сексуального удовлетворения либо же является по тем или иным причинам для них невозможным. Например, это может быть связано со слабостью сексуального влечения мужчины, с сексуальной холодностью партнерши, к которой, тем не менее, он психологически очень привязан и от которой эмоционально зависит, или же с имеющимися у него деформациями сексуального влечения. Среди преступников, совершающих сексуальное насилие в отношении девочек, можно назвать тех, у которых имеется определенная эмоциональная фиксированная установка именно на девочек, возникшая в связи с сильными эмоциональными переживаниями, имевшими место в возрасте 10–14 лет. Этот феномен мастерски описан в романе В. Набокова «Лолита».

В другом случае установка фиксируется и на мальчиков, и на девочек, если половой контакт с ними приносил в соответствующем возрасте удовлетворение преступнику, и если он затем в сексуальных сношениях со взрослыми женщинами терпел неудачу и был травмирован. «Возврат назад» становится вероятным.

Приведем следующий пример.

Ю., 21 года, стройный парень выше среднего роста с волнистыми длинными волосами, из тех, что обычно привлекают внимание девушек. Внешне мягок, даже робок. Наказанный ранее за развратные действия в отношении мальчика, Ю. привлечен к уголовной ответственности за тягчайшие преступления:

1. В кустах напал на девочку 9 лет, избил ее, изнасиловал в рот и путем удушения довел до бессознательного состояния. Похитил у нее золотые серьги.

2. Примерно через полгода совершил нападение на мальчика 8 лет, нанес несколько ударов ножом в левую половину грудной клетки и совершил с умирающим ребенком половое сношение, причинив ему три разрыва прямой кишки.

3. Через полтора месяца завел в кусты девочку 9 лет, нанес удар по лицу, душил, ввел кляп в дыхательные пути, причинив множественные ссадины и кровоизлияния, после чего изнасиловал умирающую, причинив разрывы плевы и влагалища.

4. В том же месяце обманом привел в кусты мальчика 4 лет, нанес удары по голове, причинив перелом костей свода черепа, задушил его петлей и кляпом, а затем совершил половой акт в задний проход, причинив посмертные разрывы прямой кишки.

5. Через полтора месяца проник в квартиру, где находилась девочка 9 лет, путем удушения довел до бессознательного состояния, затем нанес удар ножом в сердце и легкое, от чего она скончалась. Сразу же после ее смерти совершил половой акт во влагалище и задний проход.

О Ю. известно, что он страдает психопатией, в связи с чем был демобилизован из армии. Когда ему было всего 9 месяцев, у него был тяжелый припадок, он посинел, не дышал, было самопроизвольное выделение мочи и кала. До двух лет такой припадок повторился еще дважды. В возрасте 19 лет Ю. упал с моста, были судороги и рвота. Психическое неблагополучие наблюдается со стороны отца обследуемого: у него диагностирован шизофреноподобный синдром, шизофренией страдали двоюродная сестра отца и дочь его родного брата, который покончил жизнь самоубийством.

Лица, близко знавшие Ю. с детства, рассказали, что Ю. ни с кем из девочек в классе не дружил и даже боялся их. Если его обижали, он опускал руки и даже не отталкивал обидчика. Когда ему исполнилось 10 лет, он стал заводить сексуальные игры со своими сверстниками – и мальчиками, и девочками, они терлись друг о друга гениталиями, мальчики брали половые органы в рот, причем это делалось в присутствии и девочек. Со слов Ю., он получал от этого острое наслаждение. В возрасте 15 лет по предложению незнакомого мужчины в общественном туалете занимался с ним взаимным онанированием, а затем вступил в гомосексуальный контакт. Когда ему было 17 лет, совратил мальчика 13 лет: раздел его, терся половым членом о его зад, наступил оргазм. Наказание суд определил ему условно. В этот же период пытался совершить развратные действия с незнакомой девочкой лет 9, завел ее за пивнушку в темное место, но она убежала.

Как рассказывал Ю., первый нормальный половой акт со взрослой женщиной у него был тогда, когда ему исполнилось 18 лет, но этот опыт был неудачен, поскольку вначале не было эрекции. Она наступила лишь после дополнительных усилий партнерши. Точно такие же неудачи постигали Ю. и с тремя последующими женщинами, которые, заметим, все были его старше на 3–7 лет. Последняя, пятая его любовница, М., была в возрасте 15 лет, с ней половые сношения тоже не приносили ему удовлетворения, но, тем не менее, он собирался на ней жениться, они жили вместе вплоть до дня его ареста. Таким образом, все ужасные злодеяния были совершены им в тот период, когда он сожительствовал с молодой девушкой.

Ю. признал, что им совершено около двадцати нападений на незнакомых детей, следствию же известны были лишь пять из них. Важно подчеркнуть, что, по его словам, со всеми своими жертвами он лишь раз испытал сексуальную неудачу в виде отсутствия эрекции, но и то через 1–2 минуты уже был способен совершить половой акт. «Когда я видел мальчика или девочку, – поясняет Ю., – то сильно возбуждался, сразу же возникала мысль вступить в половую связь… То, что я иногда совершал половой акт с трупом… Я не чувствовал, что это труп, мне было все равно, как все равно и то, мальчик это был или девочка. Убивал, чтобы не сопротивлялись, убивал, чтобы не смогли донести». Добавим, что, живя с М., он продолжал систематические гомосексуальные контакты с Д., с которым такие контакты установились, когда им было по 10 лет.

Как мы видим, у Ю. образовалась жестко фиксированная сексуальная установка на детей обоего пола, поскольку его первый половой опыт, принесший большое эмоциональное удовлетворение, был связан именно с этим возрастом. Все последующие «обычные» сношения с женщинами были неудачны, даже с М., к которой он был привязан больше, чем к другим, но, тем не менее, продолжал сожительствовать с Д. и нападать на детей. В течение некоторого периода его сексуальная жизнь делилась на три части: с М., с Д. и сексуальное насилие в отношении детей. Совершенно ясно, что последнее имело место потому, что контакты со взрослыми М. и Д. его не удовлетворяли. Ю. – типичная бисексуальная ригидная личность, «застрявшая» в возрасте 10–12 лет и не способная изменить реализацию своих потребностей в зависимости от своего же возраста и новых условий жизни. Он полностью сосредоточен на своих сексуальных переживаниях, так сказать, ушел в них, и они имеют для него первостепенное значение. Поэтому, невзирая на угрозу самого сурового наказания, Ю. насиловал и убивал детей.

Фрустрация в сексуальных взаимоотношениях со взрослыми женщинами, особенно если она, как у Ю. и подобных ему лиц, носит хронический характер, приводит дополнительно к нарушениям межличностных связей вообще, активизирует различные психологические адаптационные механизмы. В первую очередь, как доказывают наши исследования, у изученных нами преступников происходила активизация механизма «возвращения» в свое прошлое, они неосознанно стремились получить то удовольствие в настоящем, которое пережили в прошлом. Хроническая фрустрация личности и нарушение ее социально-психологической адаптации приводили прежде всего к внутреннему дисбалансу и неустойчивости ее психического мира.

При попытках воссоздания удовлетворяющих в прошлом переживаний проявляется защитный механизм регрессивного типа, поскольку осуществляется перенос из настоящего, в котором испытываются трудности, в прошлое, которое было эмоционально положительно окрашено. Следовательно, бессознательной целью переноса является попытка снова испытать те позитивные переживания, которые были у субъекта в подростковом периоде при взаимодействии со сверстницами. Прошлые эмоциональные впечатления от такого общения глубоко фиксированы в психике. Фиксация вызвана тем, что они не получили затем своего развития в плане преемственности, т. е. не стали основой для позитивно эмоциональной, удовлетворяющей субъекта половой жизни со взрослыми женщинами. Если половой контакт с девочками или мальчиками начинает приносить такому мужчине сексуальное удовлетворение, то окончательно формируется аномалия влечений, сутью которой является непроходящее тяготение к ним. Естественно, что стремление к такого рода половым контактам приводит к совершению преступления.

Среди сексуальных преступников выделяются те, чьи насильственные действия вначале направлены не на женщин, а на оказавшихся рядом с ними мужчин (мужа, сожителя, знакомого и т. д.). Изнасилование женщины здесь как бы вторично, и оно следует после физической расправы или физического подавления находящегося рядом мужчины. Часто такого рода изнасилования сопряжены с убийством мужчины, а иногда и женщины. К этому же типу преступников можно отнести и тех, кто совершил изнасилование женщины, сопряженное с ее последующим убийством, чаще всего путем жестокого избиения, даже истязания, с нанесением множества тяжких телесных повреждений.

Для насильников такого рода характерно нахождение в состоянии сильного алкогольного опьянения, они очень редко пытаются скрыть следы преступления. Беседы с ними убеждают в том, что и для них самих их действия, отличающиеся очень сильной эмоционально-аффективной окраской, были субъективно необъяснимыми и неожиданными. У этой категории насильников, о чем свидетельствуют беседы с ними, детство протекало также крайне тяжело, семья была неблагополучной в том смысле, что в ней отсутствовала эмоциональная теплота, и, напротив, культивировались жесткие отношения, иногда даже жестокость. В детстве такие личности имели эмоционально острые переживания, связанные с унижением со стороны не только родителей, но часто и сверстников.

Исследование показало также, что они обычно совсем не осознают мотивы собственных действий. К тому же картина совершенного преступления впоследствии до такой степени искажается механизмами психологической защиты, что приобретает иногда даже гротескно-абсурдный характер (в одном из примеров мы покажем образец такой рационализации). Отметим также, что многие такие преступники отличаются немалой физической силой, что понятно, если учесть особенности совершенных ими преступлений. С позиций характерологии, у этой категории преступников можно выделить в первую очередь наличие истеро-паранойяльных черт, которые либо сильно акцентуированы, либо психопатизированы. Часто эти черты сочетались с шизоидными.

Вместе с тем прослеживается мощное стремление к доминированию, которое носит тотальный характер. Буквально это попытка обрести полное доминирование над средой, подчинить ее себе. Очевидно, только тогда они будут испытывать чувства безопасности и комфорта. Другими словами, тенденция к тотальному доминированию является компенсаторной по своей сути, ибо за ней стоит внутренняя психологическая незащищенность, неуверенность, повышенная чувствительность. Мы хотим сказать, что стремление подчинить себе среду носит своеобразный психологически защитный характер, но это, естественно, не осознается. Однако в отличие от всех других категорий насильников у преступников такого «тотально-самоутверждающегося» типа нами не выявлено сильной фиксации в сексуальной сфере.

Смысл совершаемых ими изнасилований и убийств заключается в полном подчинении психологически значимого окружения, доминировании над ним, уничтожении всего того, что воспринимается как препятствие к достижению цели. Поэтому любое сопротивление вызывает мощный аффективный взрыв, реализуемый в жестоких избиениях, истязаниях, мучениях жертв.

Можно сделать вывод, что неподчинение других является для этих личностей психологически непереносимым. Они, образно говоря, боятся, что их внутренняя незащищенность и слабость будут замечены окружающими, которые сделают названные качества очевидными для них самих, что может обернуться личностной катастрофой, поскольку это разрушит «Я»-концепцию. Поэтому полное подавление жертвы, вплоть до ее убийства, носит извращенно-защитный характер. Изучение индивидуальных историй жизни насильников этого типа позволяет прийти к заключению, что их агрессия выступает способом снятия переживаний, возникших в результате психотравм, перенесенных в детстве и юности. Это не только унижения со стороны родителей, но и поражения в соперничестве с другими подростками, ощущение ущербности и уязвленности своего полоролевого статуса, неуверенность в своей биологической значимости.