Глава 45
Закат еще догорал, но лес, обступивший Паризу со всех сторон, уже стал черным. Она сбросила скорость, спускаясь по длинному склону. Она осторожно повернула направо и поехала по гравийной дороге вдоль обочины до замусоренного откоса, в основании которого громоздились остовы машин.
Она думала о том высоком мужчине, что явился к ней в дом с приветствием от da gawad halak. Он сказал, что Салима недавно перевели в Кумлу, что новичок еще ему не знаком. Вероятно, Салиму пришлось передать приветствие с первым, кто получил увольнение.
Переданный Салимом код означал: ее гость – не тот человек, которому можно доверять, но пусть Париза выслушает его слова.
Она увидела, что светловолосый посланец вооружен, но в панику впала, только заметив снайпера.
На верхнем этаже дома напротив.
В приоткрытом окне – черное кольцо и светящееся кольцо, дуло и прицел.
Нельзя было понять, знает ли гость о снайпере, связаны они друг с другом или нет.
Может быть, снайпер охотился как раз за посланцем.
Мысли вертелись у Паризы в голове, она не понимала, как одно связано с другим, но думать сейчас могла только о сестре.
Выгнав того долговязого из машины, она позвонила по номеру, который он ей дал, и ее соединили. Поплыли новые сигналы, и через долгое время ей ответил мужской голос на каком-то славянском языке. Париза спросила, говорит ли мужчина по-английски, он сказал – разумеется.
Гравий похрустывал под колесами, темнота колебалась в такт деревьям. Слева поблескивал черным в свете фар ручеек, бежавший между стволами.
Париза перевела дыхание и спросила, где ее младшая сестра Амира. Она объяснила, что Амира входит в группу из Шибаргана, прибытие которой в Швецию ожидается в среду.
Мужчина переговорил с кем-то, кто был рядом с ним, и ответил, что группа прошла Белоруссию и Финляндию быстрее, чем обычно, и прибыла на место встречи на пять дней раньше. Ее младшая сестра уже в Швеции. Амира ждала ее три дня, а Париза не знала об этом.
Лес расступился, открылось более светлое вечернее небо и море далеко внизу. Париза проехала перекресток и спустилась к яхтенной верфи.
Огромный ангар из гофрированной жести громоздился над силуэтами сотен судов: высокие парусники с большими килями и узкие моторные лодки, изящные, как наконечники стрелы.
В окнах длинного барака горел свет. Он достигал широкой стены и вывески с названием “Верфь Нюбуда”.
Париза развернулась, задним ходом подъехала к стене и остановилась.
Она вышла из машины; холодный ветер с моря продувал ее вязаный свитер насквозь. На ней были только блестящие синие домашние штаны, ноги в спортивных туфлях были босыми.
Брезент хлопал по остовам лодок, трещал пластик, ритмично бились о флагштоки веревки, словно кто-то бежал по деревянному полу в обуви на жестких каблуках.
Париза ничего не рассмотрела за грязными шторами барака.
Узкая гравийная дорожка вела вниз, к воде и понтонным мосткам между высокой жестяной стеной ангара и тесными рядами лодок.
Париза повесила сумку с пистолетом на плечо и стала подниматься по крутой лестнице. Она постучала, подождала несколько секунд, а потом вошла в кабинет с маленьким письменным столом и морской картой, прикрепленной прямо к стене степлером. Мужчина, на вид старше семидесяти, сидел за столом и просматривал квитанции. На плетеном стуле в углу сидела женщина, его ровесница, и вязала.
На мужчине была рубашка с коротким рукавом, волосатые руки лежали на столе. На запястье поцарапанные золотые часы. Женщина опустила вязанье на колени и вопросительно посмотрела на Паризу.
– Я пришла за сестрой, – спокойно сказала та. – Ее зовут Амира.
Мужчина провел ладонью по голому темени и пригласил ее сесть на стул для посетителей.
Париза села. За ее спиной послышалось тихое звонкое пощелкивание – это женщина на плетеном стуле вернулась к своему вязанью.
– Мы уже почти начали думать, что за последними никто не придет, – со странной интонацией заметил мужчина и потянулся за папкой.
– Она должна была прибыть сюда не раньше среды, – коротко пояснила Париза.
– Ну что ж, это будет кое-чего стоить, – равнодушно продолжил старик, лизнул палец и принялся листать тонкие морские накладные.
– Но ведь уже заплачено, – сказала Париза.
– Если бы вы забрали ее, когда она прибыла… – ответил старик, коротко глянув на нее.
– Она не хочет платить? – встревоженно спросила женщина.
– Да нет. – Мужчина ткнул пальцем в розовую бумажку в папке. – Три дня: аренда жилья, еда, санитарно-гигиенические издержки и административные взносы.
Женщина за спиной у Паризы снова принялась вязать, пока старик подсчитывал что-то на микрокалькуляторе возле пыльного телефона.
Резкий звук шлифовальной машины доносился сквозь стены ангара.
Мужчина облизал морщинистые губы и откинулся на спинку конторского стула.
– Тридцать две тысячи триста крон, – объявил он и развернул экран калькулятора к Паризе.
– Тридцать две тысячи?
– Мы с сыновьями содержим эту марину, у нас, к сожалению, нет средств на благотворительность.
– Картой можно оплатить? – спросила Париза, хотя знала, что у нее на счете нет таких денег.
– Нет, – улыбнулся старик.
– У меня нет наличных.
– Тогда, уважаемая, съездите в Окерсбергу и снимите деньги, но имейте в виду, что чем дольше вы тянете, тем больше растет долг.
– Сначала мне надо поговорить с ней. – Париза встала.
– Если мы начнем делать исключения, то…
– Это моя сестра! – воскликнула Париза. – Она приехала сюда, она не знает ни слова по-шведски, мне обязательно надо поговорить с ней!
– Мы понимаем, что вы взволнованы, но не наша вина, что вы не можете ее забрать…
– Говорите, где она, – перебила Париза, подождала несколько секунд, прошла мимо женщины и вышла в дверь.
– Подождите, уважаемая, мы все устроим! – крикнул ей в спину старик.
Париза спустилась по лестнице и побежала по узкой гравийной дорожке между поставленными на опоры судами и большой мастерской. Далеко внизу она увидела, как дрожит на ветру мачтовый кран на фоне несущихся чередой облаков. Волны пенились на скалах и погрузочном пандусе.
Почти перейдя на бег, Париза увидела свет сквозь пластик на одном из поставленных на стапели судов.
Запах горячей нефти заставил ее перенестись мыслями в Афганистан. Она вспомнила авторемонтную мастерскую, где работали отец и дед, у реки Сафид на окраине Шибаргана.
– Амира? – позвала она, подойдя к яхте. – Амира!
