Глава одиннадцатая

– Попробовать переносной компьютер, с которым вы будете проходить обучение, – объяснил Белобородов. – Выберите для себя наиболее подходящий.

– Шестнадцать мониторов… Я так понимаю, что один монитор будет разбиваться на шестнадцать экранов?

– Естественно. Но если вы предпочтете расставить перед собой даже шестнадцать ноутбуков, я возражать не буду. Ноутбуки для вас мы найдем. Было бы где их поставить.

– Было бы где поставить, с этим нельзя не согласиться. Боюсь, в полевых условиях это нереально. А джойстики? К каждому малому экрану будет свой отдельный джойстик?

– Там вообще не будет джойстиков. Но об этом мы поговорим позже. Это и будет главной составляющей наших испытаний.

Разговор прервался полковником Самородниковым, который ворвался в генеральский кабинет разбушевавшимся вихрем и от возбуждения даже постучать забыл.

– Есть два опознания по фотографии, товарищ генерал…

– По какой фотографии? – не слишком охотно отвлекся профессор от интересующего его разговора на тот, что был для него, по большому счету, второстепенным. Но для самого старшего лейтенанта Поленьева этот разговор второстепенным стать не мог, и потому в нарушение устава Рус Григорьевич обратился напрямую к полковнику ФСБ:

– Кто-то, товарищ полковник, опознал Сулеймана Цхогалова? Аджмебика и ее новый друг?

– Друг ее внезапно уехал домой на похороны родственника. Адреса она не знает. Кстати, из Волги на окраине Казани выловили труп с изуродованным лицом. Есть основания предполагать, что это и есть ее друг. Татуировка на предплечье похожа. Но сама Аджмебика опознала Сулеймана Цхогалова как владельца нескольких магазинов там же, в Казани, который является другом ее дагестанца, возможно, убитого. Кстати, водку им в вечер, после которого и было отправлено СМС-сообщение сержанту Кирееву, принес именно Сулейман. Заехал на машине, оставил водку, сам пить не стал и спешно куда-то уехал. Возможно, в Зареченск. Время, чтобы доехать, он имел. Только Аджмебика знает его под именем Джабраил. Но опознала его однозначно, среди шести предложенных ей фотографий разных людей выбрала именно Сулеймана. Сразу и без сомнения. Но не это главное. Я одновременно связался с нашим сотрудником, который работает в твоем, старлей, военном городке. Он как раз проводил допрос какого-то солдата, что считался наиболее близким сержанту Кирееву. Так вот тот солдат запомнил человека, который несколько раз приходил к Кирееву, представляясь земляком.

– Сулейман Цхогалов?

– Да. Только на этот раз он назвался Даутом. И сам Киреев звал его этим именем. Киреев говорил, что Даут желает поступить на контрактную службу, но что-то у него не ладится с оформлением документов через военкомат, предлагают только в другие войска, а Даут именно в спецназ ГРУ хочет. И потому он решил попробовать устроиться напрямую в бригаду, для того и приехал. Просил содействия. Киреев обещал, но неизвестно, предпринимал ли для этого какие-то шаги.

– Сулейман, Джабраил и Даут – и все это одно лицо, – задумался Поленьев. – Может быть, у них были еще братья?

– Сулейман Цхогалов, как близкое к Доку Умарову лицо, находится в федеральном розыске, – объяснил Самородников. – Розыск не закрыт, пока нет официального подтверждения смерти. Естественно, он путешествует по России по поддельным документам на чужие имена. Но теперь его ищут уже целенаправленно. Хочется надеяться, что найдут. Аджмебика рассказала, какие магазины в Казани принадлежат ему. Таким образом, скоро выяснят и подставную фамилию. В военном городке он тоже зарегистрировался в гостинице. И вторую фамилию выяснят. Хотя по этим документам он уже, возможно, работать не будет. А мы не знаем, сколько у него вообще подобных документов. Выбор имен и фамилий может быть обширным.

В это время у полковника в чехле на поясе подала голос трубка сотового телефона. Самородников посмотрел на определитель и сразу ответил:

– Да, это я, слушаю вас, Вилен Александрович. Так… Так… И что? Хорошо. Что-то будет, сообщайте. Я всегда на связи, в любое время суток. – Он отключился, задумчиво убрал трубку в чехол и посмотрел вокруг почти торжествующим взглядом:

– Что я говорил! Розыск всегда дает результат. Фотография разыскиваемого была циркулярно разослана по всем силовым структурам Центральной России. Сразу после ее получения пост ДПС около Дмитрова остановил машину, в которой находились пятеро людей кавказской национальности. Инспекторов было всего двое, но они узнали Сулеймана Цхогалова. При требовании предъявить документы из машины открыли стрельбу на поражение. Оба инспектора ранены, один тяжело – в голову. Но второй успел сообщить всем другим постам о случившемся и передал номер машины. Ее почти сразу обнаружили на подъезде к Дмитрову. Брошена. Введен в действие план «Перехват». Выезды из города блокированы. В сам город срочно перебрасывают патрули спецназа МВД и ФСБ. Служба участковых инспекторов готовит все адреса, где проживают выходцы с Кавказа. Но соваться по адресам никто не будет, это уже дело спецназа. Я думаю, что отработают по полной программе и не позволят бандиту покинуть Дмитров. К тому же это не настолько большой город, чтобы в нем потеряться. Жители наверняка видели группу кавказцев и обязательно сообщат. Сейчас готовят обращение к горожанам.

– Вы чему-то радуетесь, полковник? – спросил генерал.

– Конечно. Бандиты нашлись…

– Да, но они при первой же опасности могут захватить заложников. Будут жертвы среди мирного населения. Я почему беспокоюсь… У меня в Дмитрове дочка живет с внучкой. И муж у нее – ингуш…

– С такими ситуациями наш спецназ бороться обучен. На крыши домов в городе посадят снайперов. Будут контролировать все улицы.

– И расстреливать всех подозрительных? Любое лицо, которое не понравится?

– До такого у нас никогда еще не доходило. Как правило, происходит диаметрально противоположное. Снайперов используют неоправданно редко. Особенно в ситуациях, когда террорист приставит пистолет к голове заложника и пытается им прикрыться. Насмотрелись глупых американских фильмов… Хотя первокурсник училища должен знать, что пуля летит гораздо быстрее, чем успевает сработать человеческий мозг, который должен послать сигнал пальцу, а тот должен успеть нажать на спусковой крючок. А за это время три пули одна за другой прилететь успеют. И все попадут в лоб террористу. У нас часто этого не понимают и пытаются перестраховаться, запрещая снайперам стрелять.

– Ладно, – мрачно согласился Безбородов, – будем надеяться, что операция по плану «Перехват» в кои-то веки завершится успешно. Хотя я о таких случаях пока еще не слышал. Но надежда всегда умирает последней. К нам сюда они не сунутся просто потому, что не знают, надеюсь, где нас искать, хотя о существовании лаборатории они наверняка в курсе. Следовательно, мы можем не беспокоиться за безопасность Руса Григорьевича и продолжать свою работу. Полковник Растопчин, насколько я понимаю, все сказал?

– Мне пока и говорить особенно нечего. Оперативный отдел разрабатывает план операции в деталях, ищутся и, кажется, уже нашлись связи с нашими людьми там, в Сирии, какие-то необходимые технические атрибуты, что могут понадобиться группе, собираются и складируются в отдельном складе, чтобы потом быть отправленными самолетом напрямую в Сирию. Знакомиться с планом участники группы будут перед вылетом. Скорее всего, даже не все участники, а только командир группы. Значит, я пока уступаю место вам, товарищ генерал. Ваше слово…

Генерал Безбородов взял из рук Поленьева «шлем», рассеянно посмотрел на него, потом вернул старшему лейтенанту и сказал:

– Примеряйте. И садитесь в кресло…

Тот послушно выполнил приказ, слегка поворочал «шлем» на голове, решил, что он вполне ему подходит по размеру, и только после этого застегнул на подбородке. Генерал тем временем соединил контактные провода с разъемами. Теперь они соответствовали один другому по цвету и даже по размеру, спутать было невозможно. Включили мониторы на крепежной раме. Стол с мониторами генерал и полковник пододвинули к Поленьеву, но джойстиков на нем сейчас не было.

– Пока на ноутбук и на планшетник устанавливают необходимое оборудование, мы отработаем на восьми мониторах. Восстановите джойстики в памяти, – приказал Безбородов.

– Восстановил. Представил, то есть, что они на месте…

На всех мониторах были видны танки противника. И все они шли в атаку.

– Представляйте, что стреляете, – продолжил профессор, садясь за свой компьютер, – и мысленно используйте джойстики. Со всей возможной скоростью, с любого джойстика, с какого найдете нужным. Прицел – выстрел. С молниеносной быстротой. Наделите себя способностью работать предельно быстро. Про зенитные пулеметы не забывайте… Мысленно переключайтесь с танковой пушки на ракеты и обратно. Представляйте, что вы работаете. Движения точны и конкретны. На произвольное сокращение мышц внимания не обращайте. Работайте… Вот так… Вот так…

Рус Григорьевич попробовал и с удивлением обнаружил, что его мыслью танковое оружие в этом сражении металлов управляется гораздо быстрее, чем недавно еще управлялось руками, для полной и безоговорочной победы над виртуальным противником ему понадобилось почти вдвое меньше времени, чем раньше. А вертолет противника оказался сбитым сразу же, как только попал в поле досягаемости ближайшей к нему пулеметной зенитной установки. Виртуальный прицел оказался эффективнее физического. И сам «шлем» работал на удивление эффективно.

– Что это? Это мои мысли читаются? – спросил старший лейтенант.

Генерал выглядел чрезвычайно довольным.

– С одной стороны, если предельно упростить вопрос, можно и так сказать – мысли читает, преобразовывает в цифровые команды. С другой стороны, все гораздо сложнее. В нашей лаборатории две научные роты работали над созданием нейроинтерфейса. Я боялся, что наша торопливость может привести к какому-то сбою, но ничего, справились. Вы у нас грамотный программист и будете иметь все ключи и коды к программе. Она строится по блочному типу – как детский конструктор. Всегда можно вставить новый блок или убрать ненужный. В случае чего сможете при необходимости подправить что-то на месте. Если не получится, передадите нам по закрытому каналу связи, мы включимся полным составом и сделаем дистанционно. А в целом, если вы интересуетесь системой нейроинтерфейса, я могу популярно объяснить. Я уже говорил вам, что за основу мы взяли опыты доктора Дельгадо. Но пошли своим путем. Доктор Дельгадо воздействовал электрическим раздражителем на определенные им участки мозга. Мы тоже научились это делать, только обошлись без электродов, а воспользовались первоначальными разработками одного российского института, который работает над созданием экзоскелетов. И для армии, и для инвалидов, хотя предпочтение отдают инвалидам, чтобы люди, скажем, без ног, могли ходить. Наши «шлемы» научились считывать двигательные сигналы. При необходимости с помощью «шлема» можно управлять человеком, как роботом. Не считывать сигналы, а транслировать их. Но это в нашу задачу не входило. У нас изначально была цель не управлять с помощью «шлема», а улавливать электрические разряды мозга и передавать на компьютер. И мы создали новый «шлем», который эти разряды улавливает идеально и со скоростью работы мощного компьютера соотносит их с конкретными действиями. В данном случае дает те же команды, которые дает джойстик управления.

– Чудо какое-то! Просто золотая техника… – с восхищением воскликнул Поленьев.

– Не просто «золотая», а по-настоящему золотая. Внутри «шлема» экраны, принимающие излучения мозга, сделаны из золотой проволоки толщиной чуть больше человеческого волоса. Золото пришлось применять как самый проводимый материал, чтобы соблюсти чистоту считывания сигнала и его точность. Сама программа пока была записана только на восемь джойстиков и меньше. С вашей помощью мы попытаемся записать сигналы еще для семи роботов. Заложить их в наш «конструктор» будет несложно, это вопрос нескольких десятков минут.

– Обязательно семь? А если десять или три?

– Три – можно. Больше семи – слишком велика будет нагрузка на мозг, а это опасно для оператора.

Полковник Самородников подошел ближе и постучал пальцем по стеклу своих часов, о чем-то напоминая профессору.

– Звонил уже? – спросил Безбородов.

– Только с поезда сошел.

– Хорошо. Едем встречать. – Профессор обернулся к старшему лейтенанту Поленьеву: – Сейчас прибудет на вокзал в Москву последний член вашей группы. Это старший лейтенант войск связи, он будет, как и вы все, оператором робототехнических машин и по совместительству вашим специалистом по борьбе со средствами РЭБ. Пока у нас нет данных, что у «Джабхат-ан-Нусры» имеются средства РЭБ, тем не менее такого специалиста мы вам выделяем. На всякий случай. У него будет в этой командировке самый большой из всей вашей команды багаж и небольшое собственное задание, которое вас обременять не будет…

– Надеюсь, его не будут встречать, как меня! – высказался Рус Григорьевич.

– Мы тоже надеемся, тем не менее постараемся его подстраховать, – пообещал полковник Самородников. – Для того и выезжаем встречать с дополнительной охраной. Белый свет на одном подполковнике Разметьеве не сходится. В Военном следственном комитете много еще разных следователей. И кто знает, какие дела у них в работе…

– Пока отдыхайте, товарищ старший лейтенант. Возможно, нам придется заниматься всю ночь. Необходимо снять у вас, по крайней мере, еще пару энцефалограмм, чтобы создать дублирующие копии нейроинтерфейсных связей. Будьте к этому готовы.

– А члены моей группы?

– Они будут работать с простым интерфейсом. По четыре монитора на каждого. Правда, джойстик будет один на все четыре монитора, но с переключателем направления сигнала. Так, мы уже убедились на практике, скорость работы выше, чем со многими джойстиками.

– Но тот же капитан-лейтенант флота вообще с компьютером мало знаком, – неохотно высказал Поленьев то, что его волновало. Это в какой-то степени походило на кляузу, на выяснение отношений, тем не менее сказать надо было, поскольку обучать в бою капитан-лейтенанта никто не будет, а от того, как он сработает, во многом зависят жизни солдат в том важном бою, пусть это и сирийские солдаты.

– У них у всех схожие с вашей энцефалограммы, – пояснил профессор. – Мы рассчитывали обучить всех четверых. Это, скорее всего, было бы возможно, и это не зависит от умения владеть компьютером. Но, к сожалению, сделать в такой короткий срок четыре «шлема» мы не в состоянии, даже если нам еще пару научных рот добавят. На первый «шлем» у нас ушло пять месяцев. Я лично был поставлен перед выбором, рассматривал все четыре энцефалограммы и нашел вашу наиболее стабильной. Потому мы и выбрали вас. Вас это смущает или то, что вам, старшему лейтенанту, дают в подчинение капитан-лейтенанта?

– Меня, товарищ генерал, ничего не смущает. Я готов выполнить приказ, каким бы он ни был. Давно к этому приучен службой. Разрешите идти?

– Идите… Если спать не хочется, можете сесть в компьютерном классе и найти в Интернете фильм «Аватар». Вопрос пока не окончательно решенный, но мы в своем кругу предполагаем назвать наш комплекс робототехнического управления «Аватаром». Сходство очевидное, не в сюжете, а в технической стороне вопроса…

– Хорошо, товарищ генерал, я посмотрю, – пообещал Поленьев.

По дороге к жилому корпусу старший лейтенант думал о том вопросе, который он задал генералу. Генерал не разведчик, и этот вопрос мог и не насторожить его. А вот контрразведчика полковника Самородникова и разведчика полковника Растопчина насторожить должен был не меньше, чем самого Поленьева. Почему какие-то конкретные и весьма жесткие действия были предприняты именно против него, хотя это был наиболее сложный выбор, казавшийся достаточно странным, к тому же он никак не мог быть случайным. А если не был случайным, значит, где-то существовала утечка информации. И эта утечка коснулась напрямую его, а не кого-то другого из его группы.

Первое, что приходило на ум, – утечка информации идет из ГРУ. Или из головного управления, или из самой бригады. И даже из батальона. Однако проверять эту информацию у Поленьева возможности не было, значит, следовало озаботить полковников Самородникова и Растопчина. У них возможностей намного больше.

Другие варианты?

Утечка информации идет отсюда, из этой воинской части! Да, это возможный вариант. Причем достаточно сложный в отслеживании, поскольку научные роты заняты компьютерной работой и каждый из солдат имеет связь, вероятно, с домом и с друзьями. Шифрованную переписку перехватить достаточно легко даже в автоматическом режиме, сам почтовый сервер ее уловил бы. А вот кодированную, замаскированную под обычное письмо, определить достаточно сложно. И об этом надо поговорить с полковником Самородниковым. Это его прямое дело. Сначала следует провести фильтрацию – определить, кто имел доступ к конкретным данным, а потом уже проверять всех из составленного списка. Сам же старший лейтенант Поленьев ввязываться в проверку не имеет ни полномочий, ни права. Хотя относительно права – вопрос достаточно спорный. У него есть право на выполнение приказа. Есть даже обязательства по выполнению приказа, если говорить точнее. А предатель мешает этому выполнению. И стремление определить предателя есть не просто вопрос обеспечения собственной безопасности, безопасности себя и своей группы, это вопрос возможности выполнить задание. Следовательно, самый главный вопрос в данной ситуации. И этого не могут не понимать ни полковник Самородников, ни генерал Безбородов.

На первом этаже сидел все тот же дежурный старший прапорщик.

– Компьютерный класс открыт? – спросил Поленьев.

Старший прапорщик молча протянул Русу Григорьевичу ключ с небольшим металлическим номерком.

– Давно закрыли? – зачем-то поинтересовался старший лейтенант.

– Они почти сразу за вами вместе ушли.

Рус Григорьевич открыл ключом дверь, вошел и осмотрелся. Он сам бы не сумел, наверное, ответить, спроси его сейчас кто-то, что толкнуло его на этот поступок. Но он прошел не к компьютеру, за которым сам сегодня работал, а сразу к тому, за которым работал капитан-лейтенант флота. Возможно, Поленьевым двигала интуиция или еще какое-то внутреннее чувство, может, та самая внутренняя неприязнь, которую Рус Григорьевич ощущал по отношению к Солнцехранову.

Загрузил компьютер, подумал несколько секунд и решил себя, грубо говоря, слегка обезопасить на случай неожиданного появления в классе капитан-лейтенанта. Запустил браузер и ввел в строку поиска «фильм «Аватар». Предложений для скачивания и просмотра было много. Рус Григорьевич решил скачать фильм, нашел самое медленное скачивание и запустил процесс. И пока компьютер скачивал, легко нашел папку, где сохранялся электронный адрес сына капитан-лейтенанта Солнцехранова. Он был уверен, что не ошибся папкой, но там не оказалось файла с этим адресом. На всякий случай, если вдруг память подвела, Поленьев просмотрел и другие файлы, и даже папки, расположенные рядом на рабочем столе. Но память не подвела – адреса попросту не было. Впрочем, это было и не важно. Совсем недавно полковник Растопчин напомнил о том, что старший лейтенант Поленьев обладает фотографической памятью. И эта память позволила легко вспомнить адрес. Чтобы не искать потом, он записал его на отдельной страничке, но страничку сохранять на этом компьютере не стал, хотя умел закрывать нужные файлы паролем и вообще делать их невидимыми, а просто отправил на свой электронный адрес, чтобы при необходимости вытащить оттуда с помощью любого компьютера. После чего открыл программу «Аутлук Экспресс», восстановленную им для капитан-лейтенанта по его просьбе. Хотел поинтересоваться тем объемным посланием сыну, что создавал Солнцехранов. Но там тоже не было сохранено отправленное письмо. Солнцехранов после отправки просто удалил его из памяти компьютера. Но и это была поправимая проблема. В компьютере осталась программа «Recuva», поставленная несколько часов назад Поленьевым собственноручно. «Recuva», в отличие от большинства других программ восстановления утраченных материалов, умеет восстанавливать и удаленные безвозвратно письма. Буквально за пару минут с помощью этой программы Рус Григорьевич восстановил удаленное письмо, но тоже не стал тратить время на прочтение, а отправил на свой электронный адрес и его. В голове тем временем крутился вопрос – зачем капитан-лейтенант Солнцехранов удалил и письмо, и даже адрес? Только несколько минут назад старший лейтенант Поленьев думал о том, что солдатам научных рот несложно передавать кому-то необходимые данные, пользуясь служебной техникой. Но ведь точно так же можно передавать эти данные, и пользуясь компьютерами учебного компьютерного класса.

Подобную ситуацию осмыслить тоже стоило. Конечно, капитан-лейтенант не имел доступа к составу группы, с которой он должен был выходить на задание. Но он мог задать генералу Безбородову вполне невинный вопрос: «Кто будет руководить группой?» Каждому члену подобной группы такая информация должна быть интересна. А профессор, несмотря на свое генеральское звание, имеет привычку отвечать на вопросы подчиненных. Мог ответить и отвлеченно, и с подробностями, назвав и фамилию, и звание, и даже бригаду, в которой Поленьев служит. Хорошему разведчику этих данных достаточно, чтобы подготовить и «прокрутить» операцию. Это отвечало хотя бы на вопрос, почему какие-то действия предпринимались именно против старшего лейтенанта Поленьева, но не предпринимались против кого-то другого из членов группы. Причину, толкнувшую человека на предательство, за неимением фактов сейчас вычислить было невозможно. Напрашивался только один вариант. Если предателем был капитан-лейтенант Солнцехранов, его, видимо, просто обижало, что командиром группы ставят не его, старшего по званию, а старшего лейтенанта спецназа ГРУ. Возможно, Солнцехранову обещали командование группой, а потом переиграли в силу обстоятельств, которые недавно объяснил генерал Безбородов. В такую трактовку событий вписывалось и то, что Солнцехранов плохо владеет компьютером, и ему еще следует учиться управлять боевым роботом, прежде чем отправляться на задание. Взять такого человека могли на руководство группой, считая, что командир не обязательно должен обладать компьютерными навыками. Все зависело от первоначальной задачи, но тогда капитан-лейтенант должен иметь достаточные навыки организации разведывательной работы. Есть ли у Солнцехранова такие навыки, Поленьев не знал. Он вообще пока ничего не знал о людях, с которыми ему предстояло отправляться в такую сложную командировку, кроме их званий и принадлежности к роду войск. Все это следовало осмыслить и только после этого думать о мерах, которые следует предпринять, чтобы обезопасить предстоящую операцию от провала.

Однако раздумывать над ситуацией ему не дали. Беззвучно открылась за спиной дверь, и когда сквозняк прогулялся по стриженому затылку старшего лейтенанта, он обернулся. В компьютерный класс, широко и добродушно улыбаясь, вошел капитан-лейтенант флота Солнцехранов.

– Вижу, облюбованный мной компьютер вам больше своего понравился…

– Мне показалось, он слегка быстрее, – невозмутимо ответил старший лейтенант.

– Разница между вашим и моим небольшая. Я сначала пробовал на соседнем работать, потом мне посоветовали на этот перейти. Сказали, что я выбрал самый медленный, а остальные примерно равны. Но мой действительно быстрее соседнего. – Капитан-лейтенант кивнул на компьютер справа.

Это уже походило на обычную стандартную проверку. Если Поленьев интересуется перепиской Солнцехранова, то он и соседний компьютер попытается изучить. Вдруг и оттуда письма отправлялись. А сам капитан-лейтенант или постарается за соседним компьютером присмотреть, или просто поставит какую-нибудь незаметную «контрольку», например, на компьютерную мышь или на клавиатуру. Хотя в данном случае это все будет бесполезной мерой, потому что войти в систему компьютера, если он включен, всегда можно через общий сервер. А поставить «контрольку» любой офицер, связанный с разведкой, должен уметь. Только связан ли Солнцехранов с разведкой?

– Георгий Валентинович, – спросил Поленьев, – у вас какой опыт разведывательной работы?

Он умышленно не стал спрашивать, есть ли вообще у капитан-лейтенанта опыт такой работы, а сразу спросил, какой именно опыт, хотя и так понимал, что в подобную операцию, скорее всего, вовлекут человека с необходимым опытом.

– Четыре года службы в оперативном отделе разведуправления штаба флота. До этого служил в команде корабельной подводной разведки. Но только два года, – ответил капитан-лейтенант.

– Так вы подводник? – удивился Поленьев.

– Нет, – усмехнулся капитан-лейтенант над малограмотностью Руса Григорьевича в морских делах. – Наша служба элементарно контролировала подводную обстановку вокруг корабля. Куча приборов, сутки напролет в наушниках – скучнейшее дело. Когда только сделают эхолоты-роботы?

– Потому, наверное, подобная работа и называется службой, а не развлечением, – коротко ответил Рус Григорьевич. – Но вы садитесь за свой компьютер. Я через него фильм скачивал. Генерал рекомендовал посмотреть. Уже скачался на общий сервер. А с какого компьютера смотреть – разницы никакой. Там уже скорость машины не важна, а видеокарты везде стоят одинаковые, я проверил.

– Какой фильм скачивали? – проявил интерес Солнцехранов.

– «Аватар»…

– А… Я его уже несколько раз смотрел. Сначала сам, потом с женой, потом с сыном. А с чем связана такая рекомендация генерала?

Поленьев только плечами пожал. В самом деле, не рассказывать же капитан-лейтенанту о третьем «шлеме», созданном в этой воинской части. Вероятно, это военная тайна и долго еще будет таковой оставаться, и никто не уполномочивал Руса Григорьевича делать новому «шлему» рекламу. Более того, в случае если предположить, что Солнцехранов работает на противника, выдать такую информацию – это значит вызвать огонь на себя. За «шлемом» начнется охота, скорее всего, со стороны всех ведущих спецслужб мира: вести обо всех значимых новинках легко облетают планету, передаваясь и продаваясь из одной страны в другую…