© Всеволод Лихачев, 2017

© Художественное оформление, «Издательство Альфа-книга», 2017

– Хорошо, Андреич, да, я понял. Через шесть часов буду у тебя на офисе. – Голос у шефа звучал несколько более устало, чем обычно.

– У нас какие-то проблемы?

– Да нет, никаких. – На какое-то время в трубке стало тихо, затем послышался некий характерный звук. Такой, словно кто-то гонял из стороны в сторону стакан по полированной крышке стола.

Я очень ясно представлял себе сейчас эту картину: сидит высохший семидесятидвухлетний старик с убеленным сединами одутловатым лицом и скрюченными артритом пальцами снова и снова отправляет такой же старый, как и он сам, граненый стакан в недалекое путешествие, которое рано или поздно окажется для него последним. Но нет, звука разбитого стекла не было и на этот раз. Наверняка стакан остановился сейчас у самого края стола, застыл, балансируя над бездной словно канатоходец.

– Как там Маринка?

– Маринка? Какая Маринка?

– Маринка, невеста твоя, – в голосе Андреича прозвучали отчетливо слышимые нотки удивления.

– Ах, Маринка? Ничего, нормально все у нее.

– Опять поссорились?

– Хуже.

Я выдержал многозначительную паузу, позволяя воображению шефа проделать свою работу.

– Понятно, разошлись, значит.

– Да, можно и так выразиться.

Откровенно говоря, никакой Маринки не было у меня и в помине, как не было и Наташи, и Танечки, и даже Людмилы, не говоря уже об Анастасии и Галине Ивановне. Все эти персонажи были вымышленными и не имели ничего общего ни со мной, ни с кем-нибудь другим из мира живущих.

Естественно, шефу об этом знать не полагалось. Моя насыщенная личная жизнь служила своеобразной ширмой, за которой я мог проделывать свои личные дела, причем проделывать их преимущественно в рабочее время.

– Вчера собрала свои вещи и ушла. Сразу после того, как мы к ее матери в Миргород съездили.

– Погоди, в какой Миргород? К какой матери? Ты же у нее на прошлой неделе на похоронах был!!!

А вот сейчас следовало непременно что-то придумать, причем сделать это как можно быстрее, пока замшелые мозги в голове этого реликта позапрошлой эпохи не зашевелятся со скрипом, оценивая и классифицируя полученную от меня информацию.

Но разум, как назло, был чист. Девственно чист. А значит, снова придется переходить к плану «Б». Мой взгляд словно ненароком переместился на стоящую в ногах пассажирского сидения сумку, и на душе сразу как-то полегчало. Продажа липовых земельных участков в элитных районах города сдвинулась, наконец, с мертвой точки и стала приносить реальную прибыль. Пусть небольшую пока – двадцать две тысячи баксов всего, но ведь это только начало, начало, так сказать, новой жизни.

– Алло! Алло! – трубка в моей руке внезапно вновь заговорила знакомым скрипучим голосом.

– Абонент находится вне зоны досягаемости сети. Абонент находится вне зоны досягаемости сети. Абонент находится вне зоны досягаемости сети…

Когда я решил, что тирада, озвученная оператором мобильной связи, слегка затянулась, одним движением пальца отключил диктофон и, не глядя, опустил его в карман пиджака. Поднес мобильник к уху и удовлетворенно хмыкнул, услыхав спасительные короткие гудки. План «Б», как всегда, оказался на высоте.

Теперь уже ничто не отвлекало меня от моего любимого занятия – вождения автомобиля. И пусть в распоряжении моем была всего лишь старенькая ауди, которой, по-хорошему, давным-давно место на свалке, но даже она на приличной трассе в умелых руках могла творить настоящие чудеса. Когда-нибудь, а точнее в самом что ни на есть скором времени, я прикуплю себе нечто более стоящее и тогда…

Что будет «тогда» – я додумать не успел. За какие-то доли секунды глаз успел выхватить силуэт автомобиля сразу же за поворотом дороги, нога до упора вдавила педаль тормоза, а руки сами по себе выкрутили руль вправо, заставляя мою старушку выполнить довольно замысловатый акробатический пируэт с тройным переворотом вокруг своей оси, апофеозом которого стало падение в кювет кверху брюхом.

Колеса ее еще крутились, когда я нашел в себе силы открыть глаза и пошевелиться. Руки-ноги целы, видимых повреждений нет. Вроде бы нет. Но так ли это на самом деле? Тело – сплошной ком боли, отбито кажется все, что только можно. Горит огнем копчик, грудь – наверняка на ней синюшные кровоподтеки. Сейчас я могу лишь ощущать это, для того, чтобы увидеть, понадобилось бы для начала отстегнуть привязные ремни, что змеями опоясаны вокруг моего тела, а затем, презрев опасность разрыва селезенки или какого-нибудь из других внутренних органов, извернуться и высадить ногами смятую в лепешку дверь. Можно ли мне сейчас двигаться? Вопрос довольно риторический в свете минувших событий. В салоне крепко попахивает бензином, одной-единственной искры будет предостаточно для того, чтобы этот клубок металлолома превратился в пылающий факел.

– Ммм, – с губ моих самопроизвольно вырывается стон.

Удивительно, невероятно конечно, но он не остается без ответа:

– Вам нехорошо?

Мне? Мне нехорошо? Это мне-то сейчас нехорошо???

– Да нет, что вы, мне просто отлично. Я здесь отдохнуть прилег. Знаете ли, на улице немного прохладно.

– Ой, простите тогда, что я вас побеспокоила. Я, пожалуй, пойду.

И вправду: совсем рядом послышался удаляющийся цокот каблуков. Дура? Идиотка, или просто прикидывается?

– А ну стоять!!!

Оказывается, кричать я не могу, получается только тихий шепот. Видимо, что-то с легкими или с горлом. В такие минуты я искренне сожалею, что ничего не понимаю в медицине.

Заставить себя повернуть голову стоило мне невероятных усилий, но зато в растрескавшееся зеркало заднего вида я смог рассмотреть мелькающий вдали женский силуэт. Ну все понятно: блондинка. Ноги от ушей, белокурые патлы рассыпаны по плечам. Туфли на высоких каблуках-шпильках только подчеркивают идеальную стройность фигуры. Заканчиваются они укороченными по максимуму синими шортами, которые не в состоянии даже полностью прикрыть бесстыдно выглядывающие из-под них ягодицы. А еще на ней белая облегающая футболка, делающая ее формы настолько соблазнительными, что… Только сейчас я понял, что мысли мои заняты вовсе не тем, чем им следовало бы заниматься в данной, конкретной ситуации, и если положение дел кардинально не изменится в самом ближайшем будущем, то спина удаляющейся блондинки станет последним, что я увижу в своей жизни.

Всласть выматерившись, я заставил-таки себя оторвать взгляд от зеркала. Так, первым делом следует освободиться от ремней безопасности. Это ведь совсем просто, главное не зацикливаться на рвотных позывах, которые, стоило лишь пошевелиться, стали следовать с завидной периодичностью. Медленно, словно в замедленной киносъемке, правая рука опускается вниз, пальцы ее нащупывают заветную кнопку. Клац! Первая победа окрыляет, придает дополнительных сил. А теперь повернуться боком, наклониться назад и осторожно опустить голову на пассажирское кресло. Полежать так, не шевелясь, до тех пор, пока перед глазами не перестанут прыгать багровые пятна.

Видимо, на какое-то время я потерял связь с реальностью, поскольку обнаружил себя уже бредущим по шоссе. Вполне целенаправленно, между прочим. Ноги сами несли меня в ту сторону, куда удалилась злополучная блондинка.

А вот и машина. Ее машина. В этом никаких сомнений нет, гламурный фиалковый цвет корпуса говорит сам за себя. Вот только какой она модели я почему-то в упор не могу разобрать. Да, впрочем, это и неважно. Гораздо больше сейчас меня интересует ее хозяйка, ведь именно по вине этой безмозглой курицы, остановившей свою колымагу у самого поворота, и произошла эта идиотская авария.

– Тварь.

– Вы что-то сказали?

Ну да, а вот и она. Кто б сомневался? Обойдя автомобиль, я обнаружил свою старую знакомую, склонившуюся под раскрытым капотом и уже открыл было рот, чтобы высказать все то, что накипело у меня на душе, как вдруг взгляд мой случайно зацепился за ее… Нет, не то чтобы мне было интересно, просто я никогда не понимал: зачем так широко расставлять ноги, когда наклоняешься под капотом неисправного автомобиля?

– Ну что там у тебя?

– Не работает, представляете? А ведь ему еще и года нет!

Теперь она повернулась, и я смог увидеть ее лицо. Ага, невинные голубые глаза, легкий румянец, ямочки на щеках, чуть вздернутый кверху подбородок сердечком. От всего ее облика веет наивностью и какой-то чересчур уж излишней утонченностью. Не в моем вкусе, короче, девица. Истинная женщина – это вам не фарфоровая статуэтка, она обязана быть широкой кости, иметь развитую систему мускулатуры для того, чтобы выполнять всю работу по дому, пока мужчина занят более важными делами.

– А я смотрю, вы уже отдохнули?

Нет, ну что она, реально такая дура или попросту издевается?

Я вновь открыл было рот и едва не задохнулся, сдерживая в себе поток изощренных ругательств. Только сейчас я вспомнил, что вокруг нас-то на многие километры расстилается лес, а по шоссе за все это время не проехала ни единая машина и вряд ли что-то в этом плане изменится в ближайшем будущем.

Справившись кое-как с нахлынувшим приступом бешенства, я заставил себя доковылять до автомобиля девицы и тоже заглянул под капот. Мать честная, чего там только не было! Какие-то шестеренки, трубки, металлические детали такой заковыристой конфигурации, от одного вида которых поневоле бросает в дрожь. И все это переплетается, скручивается, свешивается, стягивается невообразимым адским клубком, заставляя меня похолодеть, проклятым истуканом застыть на месте, тупо вперившись взглядом в одну точку. Господи, да под капотом даже банка была, в которой ползало что-то фиолетовое!!!

Тем не менее, признаваться в собственной некомпетентности этой гламурной пустышке почему-то отчаянно не хотелось. А потому, напустив на себя максимально деловой вид, я вежливо осведомился:

– В чем проблема то? Не заводится или топливо кончилось?

К моему удивлению, блондинка ответила вполне уверенно:

– Я думаю, что метеорит попал в топливопровод. Видите?

Действительно, под автомобилем уже начала образовываться довольно значительная лужа.

Слово «метеорит» заставило меня ухмыльнуться. Я уже давно обратил внимание на то, что блондинки в нашем обществе являются как бы отдельной кастой, у которой даже язык свой собственный имеется.

– Метеорит – в смысле камень?

– Да, наверное, камень.

– Ладно, разберемся. А ты сходи пока к моему автомобилю, если не сложно, и достань из салона черную кожаную сумку. Лады?

– Лады. – Похоже, эта идея с сумкой ей не очень понравилась, но мое обещание отремонтировать машину все-таки перевесило нежелание соваться в готовую вот-вот вспыхнуть покореженную развалюху.

Протечку я нашел достаточно быстро. Трубка этого самого топливопровода по диаметру была весьма невелика, толщиной с указательный палец, а аккуратное круглое отверстие с оплавленными краями, из которого бодро вытекала какая-то белесая жидкость, оказалось и того меньше. Проблема была в другом: чем заделать эту дырку, не имея под рукой буквально ничего, кроме разве что веток, листьев и еловых шишек? И вообще: это же с какой скоростью надо гнать, чтобы выброшенный из под колес небольшой камень смог пробить металл корпуса да еще и топливопровод в придачу? Более того: в край заинтересованный, я не поленился обойти машину и обнаружил выходное отверстие. Выходит, камень прошил насквозь передок и полетел себе дальше! Чудеса…

Прогремевший неподалеку взрыв заставил меня испуганно втянуть голову в плечи. Это мой четырехколесный друг, умирая, напоследок оказал мне небольшую услугу. Что ж, прощай, безвестная блондинка, надеюсь на небе тебе будет лучше, чем здесь.

Сунув руку в правый карман пиджака, я с удовлетворением обнаружил в нем початую пачку «Орбита». Отлично! Судьба опять благоволила ко мне, вручив в подарок не только шикарную тачку, но и универсальное средство для временного приостановления течи в топливопроводе ее двигателя. Тщательно разжевав жвачку так, чтобы в ней не осталось крупинок, я соорудил из полученной клейкой массы аккуратную заплату и приклеил ее на место пробоя. Мне кажется, или задумка моя сейчас действительно удалась? И правда: не капает. Ай да я, ай да молодец! Доехать бы до ближайшего центра техобслуживания а там хоть трава не расти!

– Возьмите, вот ваша сумка, – голос девушки звучал достаточно живо. Вовсе непохоже было, что она говорила со мной сейчас из астрального мира. – Вы уже нашли течь?

– Да, уже и залатать успел, пока кое-кто лазит непонятно где. Надеюсь, содержимое сумки проверять не надо?

Судя по тому как округлились ее глаза мое беспокойство было явно излишним.

– Ладно, садись, прокачу с ветерком.

– А вы умеете управлять гелиостропом?

Ну вот, еще одно новое слово из блондинистого арсенала.

– И гелиостропом, и хвостодрыгом, и стрипхренозавром. Садись, кому говорят!!!

Она села. Расположилась на пассажирском кресле, по-пуритански сомкнув ноги в коленях, и теперь с любопытством наблюдала за выражением моего лица, когда я, взгромоздившись на сиденье водителя, соизволил обратить, наконец, свое внимание на приборную доску и органы управления данного агрегата. Так выглядел бы наверное орангутанг, додумайся кто-то посадить его за рычаги управления трактором.

Дааа, мало видимо было японцам Хиросимы, раз уж они сподобились сотворить такое сверхтехногенное нечто. Приборная доска словно рождественская елка: мигает, перемигивается разноцветными огоньками, поблескивает бесчисленными хромированными переключателями, кнопками, внутри нее, кажется, даже реле какие-то пощелкивают, хотя это было бы настоящим нонсенсом. Штук восемь шкал с люминесцентной подсветкой испещрены непонятными знаками, символами… Да что там приборная доска – у этой тачки даже руля нормального не было, не говоря уже о коробке переключения скоростей!

Так, спокойно. Главное не паниковать и взять себя в руки. Нет у тачки руля – ну и ладно, мы за вон ту хрень подержимся, что между моими расставленными ногами торчит с монументальностью мужского детородного органа. Там, похоже, даже выемки для пальцев имеются, по пять с каждой стороны. И лицо, лицо попроще, а то вон уже у блондинки ехидная улыбка так и норовит проявиться, не иначе как злорадствует от души, зараза. Ой, да ладно, бывали мы и не в таких передрягах. Где у нас тут ключи зажигания вставляются?

– Возьмите.

Чертовка словно подслушивала мои мысли. На ладошке ее уже поблескивал короткий тонкий штырек настолько непримечательного вида, что никогда и не подумал бы, что это ключ. Так, теперь бы найти подходящую дырку, а то что-то в последнее время у меня с этим проблемы.

– Признайтесь, вы совершенно не умеете водить гелиостроп!

– Это я-то? Это я-то не умею?

Нежный, мелодичный перезвон смеха блондинистой стервы окончательно вывел меня из состояния привычного равновесия, не долго думая я тыкнул ключом в первое попавшееся отверстие и, когда он вошел в него с тихим щелчком, а на одном из табло загорелись какие-то цифры, чисто интуитивно нажал затем на большую прямоугольную кнопку, что располагалась на самом видном месте и горела приветливым зеленым цветом.

То, что произошло потом, обычным человеческим языком описать весьма сложно. Проклятая таратайка дрогнула, как будто собираясь с силами, а потом практически бесшумно рванулась к небу, буквально в считанные мгновения преодолела околоземное пространство и зависла среди бесконечного сонмища звезд. Или мне так только показалось, что зависла? Вполне возможно, что она продолжала свое движение, но достаточно адекватно отслеживать ситуацию у меня сейчас просто не было никакой возможности. Мои ладони вспотели, а отвратительная, вязкая дурнота накатила с такой немыслимой силой, что…

Кто-то бил меня по щекам. Не то, чтобы это было слишком больно, мое тело за последние годы достаточно неплохо адаптировалось к побоям, но именно эти настойчивые похлопывания мешали мне вновь погрузиться в нирвану, где нет места ни мерцающим звездам, ни блондинкам с их демоническими агрегатами, где нет ничего кроме абсолютного, всепоглощающего умиротворения. Да, был у меня один пунктик: я панически боялся высоты. Причем боязнь эта была не врожденная, а, так сказать, свежеприобретенная вследствие непредвиденных жизненных неурядиц. Любой на моем месте обзавелся бы акрофобией, случись ему вдруг оказаться подвешенным за ноги на высоте двадцати четырехэтажного здания, когда два гориллоподобных полудурка в любой момент могут разжать пальцы и отправить твое тело навстречу гипнотически поблескивающей полосе асфальта. Было бы за что, – так нет же, сумма моего долга оказалась тогда настолько смехотворной, что я не замедлил его немедленно выплатить, едва меня вернули в первоначальное, природное положение. Сволочи… Даже теперь, по прошествии довольно продолжительного промежутка времени, я не переставал помнить их лица.

Похлопывания не прекращались. Неужели сейчас мне придется открыть глаза и вновь узреть пугающую бесконечность космического пространства? Да ни за что на свете!!! Пускай белобрысая хоть переломится, я и пальцем не пошевелю. Все, нет меня. Я умер. «Нет, но предупредить-то она хотя бы могла? Что, дескать, никакой это у нее не гребаный автомобиль, а самый настоящий космический корабль?» – эта новая мысль всколыхнула во мне целую волну немыслимой ярости. «Стерва, дрянь межпланетная, потаскуха! Нет, я это дело так не оставлю!!!»

На этот раз гнев мне оказался не врагом, а союзником. Глаза мои приоткрылись и встретились взглядом с ее глазами. Ну надо же, переживает! Вон как волнуется, даже губы побелели. А самое обидное состоит в том, что все те эпитеты, которые крутятся у меня на языке, я почему-то не могу высказать вслух. Да что это со мной, ей богу?

– Вы не умерли?

О господи, ну за что, за что ты сейчас караешь меня???

– Нет, не умер, как видишь.

Удивительное дело: оказывается, если на чем-то конкретном сосредоточить все свое внимание, то дурнота и головокружение проходят, главное при этом – ни в коем случае не глядеть по сторонам потому что там, за хлипкими стеклами, во всей своей красе раскинулись чужие созвездия, плавающие в глубокой черноте космоса.

– А почему вы на меня так смотрите?

– Да никак я на тебя не смотрю!

Мои ладони вновь предательски вспотели. Мне надо, надо оторвать взгляд от ее лица и сосредоточить его на чем-то другом, чем угодно. Но до чего же чертовски сложно это проделать!

– Ты почему мне не сказала, что это космический корабль?

– Простите?

– Мне что, следует повторить свой вопрос?

Впервые за время нашего знакомства в голосе девушки прозвучали обиженные нотки:

– Я говорила. Разве вы не помните? Еще спрашивала у вас, умеете ли вы управлять гелиостропом. Вы сказали, что умеете. Откуда мне было знать, что слова ваши не более чем пустая бравада?

А вот это уже удар ниже пояса. И ответить на него по большому счету нечего.

– Ладно, проехали. Давай, возвращай меня обратно, накатался уже.

Девица явно замешкалась. Не знаю уж, что творилось сейчас в голове у моей собеседницы, но лоб ее от кипучих мыслительных процессов пошел морщинами. Плохой знак, очень плохой. Если блондинка начинает думать – значит неминуемо быть беде.

– Ну давай уже, не томи. Что я сейчас должен сделать? Кнопку может какую нажать надо?

– Вы – ничего. Да и я, наверное, тоже.

– Что значит ничего? Я домой хочу! Домой!!!

Безудержный приступ страха вновь накрыл меня своей холодной волной, парализовывая конечности.

– Пожалуйста, не переживайте вы так. Очень скоро вас непременно доставят… домой. Только не сейчас, а чуть позже. Видите ли, дело в том, что…

– В чем, в чем дело?

– Что я не умею водить гелиостроп. Совсем, – она выдохнула эти слова как-то вот так, одним махом, словно ушат воды вылила, и теперь с любопытством ожидала моей реакции.

– То есть как не умеешь?

Дурацкий вопрос. Только сейчас я понял это, когда сопоставил две вещи: не обезображенное интеллектом лицо блондинки и большую зеленую кнопку на панели управления. Автопилот. Ну конечно, а как же иначе? Кто-то задал программу полета еще на ее родной планете, усадил в кабину эту куклу, уж не знаю кто она ему там, и теперь корабль не прекратит свой полет до тех пор, пока не достигнет заданной точки, которая и станет концом ее, а теперь уже и моего вынужденного путешествия. Стоп, тогда как она очутилась на Земле? Хотя нет, все сходится. Приняв во внимание последствия аварии, автопилот принял решение совершить вынужденную посадку на ближайшей пригодной для жизни планете. Ладно, идем дальше. Каковы теперь будут мои действия?

Странное дело: стоило мне осознать, что прямо вот сейчас, сию минуту, на Землю мне попасть уже не суждено, как оковы страха чудесным образом разжались, и я обнаружил, что взгляд мой направлен уже не на лицо своей вынужденной попутчицы, а прямиком в космическую бездну. Удивительное, ни с чем не сравнимое ощущение! Были в нем и дикий экстаз, и религиозный трепет… Гремучая, взрывоопасная смесь! Казалось, протяни руки, – и ты сможешь подержать в ладонях звезду.

– Не умею и все. А права мне папа купил!

Заявление белобрысой вернуло меня с небес на землю. Надо же, до боли знакомая ситуация. Матушка-вселенная особо не заморачивается, куда ни кинься – везде у нее происходит одно и то же.

– Понимаете, я и правда подумала, что вы можете водить гелиостроп. Мне очень, очень нужно попасть в другое место.

– Не в то, куда автопилот запрограммирован? А вот отсюда поподробнее, пожалуйста!

Зря, ох зря я это сказал! Слова из девицы полились непрерывным потоком, этаким бурным высокогорным ручьем, перекрыть который не было уже никакой возможности. На меня выплеснулись целые реки информации, причем настолько между собой не связанной, что мозгам в моей черепной коробке вскоре стало жарковато и они принялись понемногу закипать. Сейчас я вкратце перечислю то, что от нее узнал. Итак: родная планета этой безмозглой курицы Оооооцингнитарговпачилло (после последней «о» надо немного побулькать), что она не замужем, но у нее уже есть жених – некий Крекопессий, из очень приличной семьи, кстати, сей молодой человек, да и сама она не какая-то там гвиноскуха, а самая что ни на есть потомственная карчемяка. На кого она учится, я так и не понял, ибо в слове том было слишком много согласных, куда она направляется – тоже, понял только, что порядочной карчемяке там не место, но папа ее отправляет туда за какие-то там непонятные провинности. Короче, накосячила видать девка по полной, вот папочка и подсуетился, замыслив сплавить свое отсталое чадо в какое-то подобие пансиона для благородных девиц. Далее понесла она уже совершенно невнятную чушь и я, чтобы перевести беседу в нужное для себя русло, вынужден был вежливо поинтересоваться:

– И все-таки? Куда бы ты хотела попасть, окажись вдруг, что я действительно умею водить эту штуку? – рука моя изобразила в пространстве нечто вроде неправильного эллипса.

– Как, разве я вам еще не сказала? В планетомаркет «Архарионна», естественно, куда же еще?

А и вправду: как же это я сразу-то не догадался? Старею, наверное.

– Архарионна… А что это?

– Планетомаркет, – она посмотрела на меня так, словно я был маразматическим старцем, позабывшим натянуть на ухо свой слуховой аппарат. – Он единственный на всю галактику, других таких просто нет!

– То есть ты имеешь в виду, что… Господи, да такого просто не может быть!!!

– Может, еще как может! – моя сиюминутная растерянность блондинке невероятно польстила. – Да-да, вы только представьте себе: целая планета массой в две тысячи четыреста миллионов гастов, вращающаяся вокруг звезды класса Q24, превращена в один гигантский, практически бесконечный супермаркет, в котором есть все, абсолютно все! Товары изо всех концов галактики, со всех миров представлены здесь в таком широком ассортименте, который вы не встретите больше нигде!

Я послушно прикрыл глаза, представляя себе бесконечные ряды полок, уходящие в неведомые дали и исчезающие где-то далеко-далеко за горизонтом. Скукотища… Упаси Господи попасть в такое место с девицей наподобие той, которая восседает сейчас подле меня на пассажирском кресле. Ее-то наверняка и из обычного супермаркета вытянуть не так-то просто. Нет уж, увольте. Хотя с другой стороны… может быть и удалось бы поживиться там чем-нибудь полезным.

– Говоришь, все у них там есть? А как насчет боевых крейсеров?

– Если вы о крупногабаритных боевых гелиостропах со сверхтяжелым вооружением на борту, то, конечно же, да, есть. Разных моделей и конфигураций. Мой папа…

– Да задолбала ты меня уже со своим папой! Давай так: я доставляю тебя к этому самому планетомаркету, а ты мне за это покупаешь все то, что я для себя выберу. Идет?

Я уже представлял себе, как вытянутся лица моих недругов, когда я прибуду на свою родную планету на гигантском космическом блюдце, ощетинившемся во все стороны жерлами крупнокалиберных пушек. Нечего сказать, забавная получалась картинка.

Моя собеседница ответила практически сразу, не колеблясь:

– Хорошо, я согласна.

Хотя бы поторговалась ради приличия, что ли.

– А деньги-то у тебя есть, детка?

– И никакая я вам не детка, у меня, между прочим, имя есть! И деньги, кстати, тоже! – она тыкнула мне под нос нечто вроде прямоугольной пластиковой карты. – Мой папа…

– Хорошо-хорошо, я понял.

Кажется, девчонка не на шутку обиделась. Я же сделал себе зарубку в памяти: впредь со своим нанимателем следует обращаться чуточку повежливее. А, кстати, каким образом я собираюсь выполнить свое обещание? Ладно, потом помозгуем. Сейчас организму крайне необходимо отдохнуть и расслабиться, раз уж мне не светит немедленная госпитализация. Все тело болит, а голова похожа на мыльный пузырь, такое ощущение, что стоит к ней прикоснуться, и она лопнет. Как не хорохорься, как не выпендривайся перед инопланетной красоткой, а все равно умом понимаешь: автомобильная авария не прошла для тебя даром.

Видимо, вид у меня был сейчас действительно не очень здоровый, поскольку моя новая знакомая сама предложила мне немного поспать и даже показала, как кресло опускается в горизонтальное положение, превращаясь в узкую, но вполне функциональную койку. Прилегла и сама, проделав в точности такие же манипуляции и со своим креслом, затем произнесла вслух несколько непонятных слов и кабина гелиостропа погрузилась во тьму.

Сон упрямо не шел ко мне. Да оно и немудрено, впрочем. Череда недавних событий кого угодно выбила бы из колеи. Кого угодно, но только не эту… я скосил глаза и украдкой окинул взглядом ангельское личико своей соседки. Ну надо же – спит! И между прочим умудряется посапывать при этом так беззаботно, что поневоле зависть берет. Вот уж у кого крепкая нервная система! Мысли мои стали путаться, перескакивать с одной на другую. Почему-то вспомнилось, что имени девушки я так и не удосужился узнать, надо будет, при случае, обязательно исправить эту оплошность, но все это будет потом, потом, а сейчас…

– Утани гепоцитани!!! Утани гепоцитани! Крипко! Крико!!!

Моя кровать внезапно всколыхнулась, что-то в ней жалобно скрипнуло, а затем она как будто бы схлопнулась, едва не размазав свое содержимое, то есть меня, по лицевой части кабины. К счастью, помешали этому очень кстати выскочившие непонятно откуда привязные ремни, накрепко зафиксировавшие мое тело в сидячем положении. Теперь кровати как таковой не было, буквально в считанные мгновения она умудрилась принять свой первоначальный вид, вид водительского кресла. Да что в конце-концов здесь происходит, черт побери? Я был уверен, что не проговорил эти слова вслух, но девица каким-то образом все-таки умудрилась на них ответить:

– Аварийная ситуация. Сейчас поисковая система гелиостропа ищет ближайшую пригодную для жизни планету для того, чтобы совершить на ней вынужденную посадку. Не беспокойтесь.

Она еще меня утешает! Стараясь, чтобы голос мой прозвучал как можно более нейтрально, я позволил себе поинтересоваться:

– А что случилось-то? Из-за чего весь этот сыр-бор?

– Даже не знаю.

– А кто знает? Может быть, я?

На мою колкость блондинка никак не отреагировала. Казалось, она чего-то ждала, ждала чего-то важного, что должно было произойти, вцепившись в подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев. Внезапно корабль дрогнул, нос его ощутимо повело вправо, а из скрытых динамиков вновь полились слова незнакомой речи. Только теперь она позволила себе расслабиться, – я понял это по тому, как опустились ее плечи.

– Что, хорошие новости?

– Да, гелиостроп нашел неподалеку подходящую планету и сейчас мы направляемся к ней.

– А мог и не найти?

– Ну конечно же, – она была не на шутку удивлена, что я не понимаю таких, казалось бы, очевидных вещей. – Планет, пригодных для жизни, в галактике не так много. Расстояния между ними зачастую настолько огромны, что требуется немало времени для того, чтобы преодолеть их.

– То есть если бы он не нашел сейчас нужной планеты, то мы могли погибнуть?

– Вполне вероятно. Нет, планету он бы нашел, не мог не найти, но если бы она находилась чуточку дальше, чем следовало, то мы бы до нее просто могли не успеть добраться.

Теперь до меня дошло, наконец, что же заставило поволноваться мою блондинистую попутчицу.

– Ну что я могу сказать? Рухлядь у тебя, а не космический корабль. Китайская поделка одним словом. Кстати, а как мы умудряемся друг друга понимать? – новая мысль пришла ко мне в голову совершенно внезапно и неслабо озадачила. А действительно? И почему раньше я не задумывался над этим вопросом?

– Нашему обоюдному общению помогает лингвин, который живет у меня вот здесь, – она неопределенно покрутила пальцем у своего правого виска. – Или здесь. Временами он перемещается, ему тоже скучно долго жить на одном месте.

– Это еще что за зверь такой?

– Разумный симбионт. Вы и этого не знаете?

Я тактично промолчал. Теперь моя попутчица предстала передо мной в совершенно ином цвете. Я смотрел на это милое личико, любовался безбрежной голубизной ее прекрасных широко распахнутых глаз, а сердце мое переполняла острая жалость. Господь мало того, что сотворил это чудо блондинкой, так еще и позволил себе вдосталь поиздеваться над ней! Ну откуда, откуда спрашивается взяться в этой маленькой головенке крупицам мозга, если в ней ко всему прочему еще и обосновался какой-то космический паразит, ползающий по черепной коробке туда-сюда как по Бродвею? Бедняжка.

– Ты не в курсе, планета, на которую мы сейчас летим, обитаема?

Она беспомощно пожала узкими плечиками:

– Нет, но очень скоро мы это узнаем.

– А заранее никак нельзя?

– К сожалению для того, чтобы получить доступ к хранящейся в банке данных информации необходимо перейти в режим ручного управления, автопилот полностью блокирует все системы гелиостропа включая, кажется, даже систему жизнеобеспечения.

Очень жаль. Что ж, остается только ждать, пока поврежденная машина не выполнит свою задачу. Ждать и надеяться на лучшее.

Прошло минут пятнадцать, прежде чем динамики вновь заговорили, а сквозь стекла космического автомобиля я смог созерцать никогда не виденное мною ранее зрелище: приближение неизведанной планеты, – крошечной голубой бусинки, плавающей в безбрежных глубинах космоса.

Впрочем, не такой уж она оказалась и крошечной. С каждым мгновением планета становилась все больше, наползая на нас словно бульдозер на подлежащий сносу газетный киоск. Через некоторое время на ней можно было уже разглядеть материки и океаны, чуть позже – даже ниточки рек, венозными артериями опоясывающие и гряды величественных гор, и нескончаемые лесные массивы приятного каштанового оттенка.

– Смотрите-ка, город! Город!!! – девчонка заметила город первой и теперь едва ли не прыгала от восторга на своем кресле.

Я же, раздосадованный, что прошляпил эту гигантскую уродливую проплешину на теле готовящейся нас приютить красавицы-незнакомки, сподобился лишь сердито насупить брови.

– Ну город. Неизвестно еще, что нас там ожидает.

Реплика моя осталась без ответа. А зря. Между прочим, я был уверен, что чертовски прав. Эфир-то молчит. Никаких запросов, никаких разрешений на посадку. Даже я понимаю, что это совсем не нормально. Неужели существам, населяющим планету, абсолютно без разницы, что за корабль к ним приближается и с какими намерениями?

Гелиостроп между тем, порыскав по орбите словно собака-ищейка целенаправленно вдруг пошел вниз с такой скоростью, что завтрак, съеденный мною еще с утра в придорожной забегаловке начал настойчиво проситься наружу. К счастью, все на свете имеет свой конец и свое начало, – падение наше сменилось плавным скольжением над древесными кронами, а затем прекратилось и оно, когда компьютер корабля без малейших сомнений бросил судно в образовавшийся просвет между ними.

– Все, вставайте, приехали.

Неужели? Я приоткрыл левый глаз и оценивающе осмотрел им кабину. Кажется, никаких повреждений нет, вынужденная посадка прошла вполне удачно.

– Как думаешь, мы далеко сейчас от города?

– Не знаю. Надеюсь, вы не собираетесь отправляться туда, потому что у нас очень мало времени. Я хочу чтобы вы устранили неисправность и доставили меня наконец на Архарионну, как обещали.

– Да помню я, помню. Ладно, давай выбираться из этой дыры.

Демонстративно хлопнув дверцей, я вылез наружу, с опаской втянул через ноздри прохладный воздух. Вроде ничего. Свежестью пахнет, прелой листвой с тонким, едва уловимым грибным ароматом. Куда ни кинь взгляд – повсюду буйство осенних красок, опавшие листья успокаивающе шуршат под ногами. Парадокс, но даже в увядании есть своя, особая, ни с чем не сравнимая прелесть. Присутствует здесь и тихая, созерцательная грусть, и толика щемящей тоски которые, смешиваясь с горьковатым запахом полыни терзают, теребят душу, заставляя задуматься о чем то более возвышенном, чем твое жалкое полурастительное существование. В такие минуты не хочется ничего делать: просто стоять с закрытыми глазами, ощущая как вокруг тебя происходит таинство уходящей жизни.

– Что с вами?

– Со мной? Ничего.

Я и не заметил как она вышла. Наваждение внезапно исчезло, вспугнутое беспардонностью незнакомки.

– Тебя как зовут?

– Эльвианора. А вас?

– Илья.

– Хорошее имя. Сильное.

– Почему сильное?

– Не знаю. Сильное – и все.

Мне кажется, или на нее тоже подействовало очарование осени?

– Оденься. Холодно.

Девушка послушно кивнула и вновь вернулась к гелиостропу. Через минуту она вышла, зябко кутаясь в тонкое одеяло из полупрозрачной материи.

– У тебя с собой даже свитера нет?

– Нет. Мой папа очень спешил, отправляя меня на Шимитар.

Эльвианора. Я мысленно произнес ее имя, как бы пробуя его на вкус. Что ж, звучит, пожалуй, даже лучше чем «тупая блондинка» или «безмозглая космическая стерва».

– А кто твой папа, если не секрет, и почему он так спешил?

– Мой папа… не знаю, как правильно это объяснить. На вашем языке, кажется, есть схожее по смыслу слово, в какой-то степени отображающее его истинное общественное положение. Это слово «диктатор», если я не ошибаюсь. Повелитель одиннадцати планетарных систем и пояса тритауриеых астероидов, – не обращая внимание на мое вытянувшееся от удивления лицо, она продолжала как ни в чем не бывало, – мне кажется, что у него в последнее время возникли какие-то проблемы по работе, не знаю, он не говорил какие, но дело вовсе не в том, что я разбила фамильную вазу Драанской династии на приеме у посла из Кардинавии. Это просто повод, понимаете? Повод!

Девушка едва не плакала. Я готов был поклясться, что еще чуть-чуть, пара-тройка невинных вопросов, и из глаз моей собеседницы ручьем потекут слезы.

– Я все понял, успокойся. Ну конечно же, это повод, – сам не зная, зачем я это делаю, я прижал Эльвианору к груди, согревая ее теплом своего тела.

Удивительное дело: она даже и не подумала вырываться. Просто вздрогнула поначалу от неожиданности, а затем замерла, не смея пошевелиться. Словно птенец, выпавший из гнезда в лютую стужу и поднятый руками сердобольной старухи.

– Поверь мне, все будет хорошо, хорошо, я обещаю.

Она не отвечала. Только прижималась ко мне все теснее словно боясь, что я исчезну, испарюсь, растворюсь в этом разгуле осенних красок безвестной планеты, оставив после себя только постылое одиночество.

Так мы стояли довольно долго, пока внимание мое не привлек хруст сломанной ветви, прозвучавший в окружающей нас безмолвной тишине словно выстрел. Обернулся резко, всем своим естеством предчувствуя грядущие неприятности. Но нет, пронесло на этот раз, – к нам приближалась не какая-нибудь там устрашающая инопланетная тварь с истекающей слюной зловонной пастью, а всего лишь забавный карлик с лицом обиженного мопса. Несуразный весь какой-то, скособоченный, вся морда в кожистых складках, да ко всему прочему похоже еще и горбатый. В правой руке у него было что-то зажато. Приглядевшись, я понял, что это довольно некислых размеров ящерица красивого пурпурно-оранжевого оттенка, таращившаяся на меня с не меньшим интересом чем и я на нее.

– Эльвианора, ты только посмотри какое чудо!

Девушка послушно повернула голову. Слезы, так и норовившие выплеснуться из ее небесно-голубых глаз, немедленно высохли.

– Ой, ну надо же, какой милашка! Иди к мамочке, малыш!

Она оторвалась наконец от моей груди и поспешила к гостю, проваливаясь острыми шпильками своих каблуков в податливо-рыхлую землю. Улыбка карлика стала еще более умильной когда Эльвианора приблизилась к нему на расстояние вытянутой руки, а затем… затем произошло невозможное. Уж не знаю, что он там сделал со своей ящерицей, со стороны было похоже, что карлик просто нажал на какую-то точку у нее на брюхе, но та вдруг внезапно надулась, злобно засверкала опаловыми глазками и плюнула в подходящую девушку клубком отвратительной черной слизи.

– Ах ты скотина!!! – уже на бегу я успел краем глаза заметить как падает моя подопечная наземь с лицом, искаженным немыслимой мукой, как закатываются ее зрачки.

Карлик был уже совсем близко. Рывок – и кулак мой соприкасается с его приплюснутой мордой, я чувствую, как ломаются в ней хрящи, а кулак мой окрашивается его кровью, в точности такой же черной, как и слюна ящерицы, что пригрелась у него в руке.

– На, получи, урод! – Еще один удар примерно в то же самое место. Уж не знаю что на меня нашло, на самом-то деле я не ахти какой боец, здесь, видимо, сыграло свою роль нешуточное волнение за доверившуюся мне девушку, что лежала сейчас недвижимо на холодной земле чужой планеты. Чужой, в полном смысле этого слова.

Я молотил карлика так долго, что, казалось, прошла целая вечность. Он уже не стоял – мешком валялся на земле, а я, сидя на нем сверху, долбил и долбил кулаками по отвратной морде, которая, похоже, на глазах становилась еще более приплюснутой, чем была до этого.

Как ко мне подошли со спины еще двое – я уже не заметил. Ощутил лишь, как в шею мне впивается что-то мокрое, этакий тугой липкий сгусток и тотчас же закатывается за воротник, впитывается в кожу, заставляя ее неметь, онемение это распространяется все дальше, захватывает конечности, парализовывает губы. Теперь я уже не кричу, – мне некогда. Мне нужно успеть намертво вцепиться зубами в ногу одного из уродцев, прежде чем тело окончательно перестанет повиноваться, а сознание улетит прочь, прочь от проклятой планеты и ее обитателей.