Два человека неожиданно поднялись из-за куста. Один был индиец, одетый в белое и вооруженный карабином; другой — рослый даяк с медными кольцами на руках и ногах. На бедрах у него был простой кусок ткани, на голове красная повязка, зато на себе он нес целый арсенал. За спиной висел страшный сумпитан с отравленными стрелами; на боку верный паранг — тяжелая сабля с широким лезвием, которая служит для отрезания голов врагам, а на поясе — аркан, которым они орудуют не хуже индийских тугов. Был при нем и крисс со змеевидным отравленным острием.

— Стой! — повторил индиец, выставив карабин.

Португалец сделал Каммамури быстрый жест и вышел вперед, положив палец на курок ружья.

— Что тебе надо и кто ты такой? — спросил он индийца.

— Я солдат раджи Саравака, — ответил тот. — А вы?

— Лорд Велькер, друг Джеймса Брука, твоего раджи.

Индиец и даяк опустили оружие.

— Этот человек — ваш слуга, милорд? — спросил индиец, указывая на Каммамури.

— Нет, — ответил Янес. — Я встретил его в лесу и, поскольку он боится тигров, то напросился мне в спутники.

— Куда идешь? — спросил индиец у маратха.

— Я тебе сказал еще утром, что я снабженец рудников в Поме, — ответил Каммамури. — Зачем снова спрашиваешь, куда я иду?

— Потому что так велел раджа.

— Скажи своему радже, что я верный его подданный.

— Проходи.

Каммамури догнал Янеса, который невозмутимо продолжал свой путь, в то время как два соглядатая снова спрятались за кустом.

— Что вы думаете, господин Янес, об этих людях? — спросил маратх, убедившись, что их не видно и не слышно.

— Думаю, что раджа хитер, как лис.

— Изменим путь?

— Да, Каммамури. Эти два шпиона могут что-то заподозрить и пойти за нами.

— Запутаем наши следы.

Каммамури покинул тропинку, по которой шел, и свернул налево, сопровождаемый португальцем. Очень скоро путь стал для них очень трудным. Множество деревьев, кустов и лиан сжимались так, что делали дорогу почти непроходимой, если не для людей, то во всяком случае для лошади.

Пройдя полмили, описав длинные круги, чтобы найти проходы, прыгая через поваленные деревья, пробиваясь сквозь кусты, разрезая корни и растительные путы налево и направо, два пирата вышли наконец на берег черного, гнилого потока. Каммамури срезал ветку и измерил глубину.

— Два фута, — сказал он. — Садитесь на лошадь, господин Янес.

— Зачем!

— Спустимся в поток и пройдем по нему добрый отрезок. Если за нами следят, то эти шпионы не найдут больше наших следов.

— Ты хитер, Каммамури.

Португалец сел в седло, а за ним влез и маратх. Лошадь, поколебавшись, вошли в эти гниющие воды, которые распространяли невыносимую вонь, и пошла вверх по течению, шатаясь и скользя на топком дне.

Сделав шагов восемьсот, она вылезла на берег. Янес и маратх спешились и, приложив ухо к земле, прислушались.

— Ничего не слышу, — сказал Каммамури.

— Я тоже, — добавил португалец. — А далеко лагерь?

— Полторы мили, по крайней мере. Надо поторопиться.

Тропка, проложенная среди кустов и лиан животными, исчезала в глубине леса. Два пирата пошли по ней, прибавив шагу. Через полчаса еще двое поднялись из-за кустов, приказывая им остановиться. Каммамури издал в ответ легкий свист.

— Проходите, — сказали эти часовые.

То были пираты Момпрачема, вооруженные до зубов. Видя Янеса, они обрадовались.

— Капитан Янес! — приветствовали они его.

— Добрый день, ребята! — сказал португалец.

— Мы уже думали, что вы погибли, капитан.

— У тигров Момпрачема крепкая шкура, ребята. Где Сандокан?

— В трехстах шагах отсюда.

— Смотрите в оба, друзья. В лесу шныряют шпионы раджи.

— Мы знаем. Вчера мы прикончили здесь одного.

Португалец и маратх ускорили шаги и скоро добрались до лагеря, устроенного посреди заброшенной лесной деревушки. Когда-то это была довольно большая деревня, но сейчас от нее осталась лишь одна хижина на высоких сваях, вне досягаемости тигров и нападений людей.

Пираты восстанавливали еще несколько хижин и устраивали высокие палисады, чтобы защищаться в случае неожиданного нападения войска раджи.

— Где Сандокан? — спросил Янес, оказавшись посередине лагеря и встреченный приветственными криками всего отряда.

— Вон там, наверху, в воздушной хижине, — ответили пираты. — Вы встретили солдат раджи, капитан Янес?

— Я уже сказал часовым, скажу и вам, тигрята, — предупредил португалец, — будьте начеку, в лесу шпионы раджи. Я видел тут не одного.

— Пусть только сунутся! — вскричал малаец, вооруженным тяжеленным парангом. — Тигры Момпрачема не боятся собак раджи.

— Капитан Янес, — добавил другой, — если встретите кого-нибудь из этих шпионов, скажите им, что мы здесь. Уже целых пять дней как мы не сражались, и мое оружие начинает ржаветь.

— Скоро, ребята, вам придется поработать, — отвечал Янес. — Я позабочусь, чтобы вы не скучали.

— Да здравствует капитан Янес! — заорали пираты.

— Эй, дружище! — окликнул его Сандокан.

Португалец поднял глаза и увидел Тигра Малайзии, стоявшего на площадке воздушной хижины.

— Что ты там делаешь наверху? — смеясь, закричал португалец. — Ты кажешься мне голубем на насесте.

— Поднимайся, Янес. У тебя есть что-то важное для меня?

— Конечно.

Португалец бросился к длинной плахе с насечками и с необыкновенной ловкостью взобрался на площадку или, лучше сказать, на террасу хижины. Однако наверху он слегка растерялся. Пол был сделан из бамбуковых перекладин, но расстояние между ними было с добрую ладонь, так что ноги бедного Янеса не находили надежной опоры.

— Да это просто западня! — воскликнул он.

— Даякская постройка, дружище, — сказал Сандокан, смеясь.

— Но какие же ноги у этих дикарей?

— Наверное, меньше наших. Держи же равновесие, черт возьми!

Качаясь и прыгая с перекладины на перекладину, португалец кое-как добрался до хижины.

Она была довольно просторна, разделена на три комнатки, по пяти футов в длину и столько же в ширину, с полом, тоже сделанным из бамбуковых перекладин, но покрытым циновками.

— Что ты мне принес? — спросил Сандокан.

— Много новостей, дружище, — ответил Янес, усаживаясь. — Но скажи мне прежде всего, где бедная Ада — я ее не видел в лагере.

— Это место не слишком безопасно, Янес. Солдаты раджи могут напасть на нас с минуты на минуту.

— Понимаю: ты укрыл ее в другом месте.

— Да, я велел отвести ее на берег.

— Кто там с ней?

— Два человека, самых надежных.

— Она все еще безумна?

— Да, Янес.

— Бедная Ада!

— Она выздоровеет, уверяю тебя.

— Каким образом?

— Когда она окажется перед Тремаль-Найком, она испытает такое сильное потрясение, что разум вернется к ней.

— Ты думаешь?

— Даже уверен в этом.

— Дай Бог, чтобы твои надежды сбылись.

— Скажи мне теперь, Янес, что ты делал в Сараваке в эти дни?

— Очень многое. Я стал другом раджи.

— Каким образом! Расскажи-ка, дружище.

Португалец в нескольких словах рассказал о том, что с ним произошло. Сандокан слушал его очень внимательно, не прерывая, и по ходу рассказа то улыбаясь, то становясь задумчивым.

— Значит, ты теперь друг раджи, — сказал он, когда Янес кончил.

— Личный друг.

— Он ни о чем не подозревает?

— Не думаю. Однако он знает, что ты здесь.

— Нужно поторопиться с освобождением Тремаль-Найка. Ах если бы я мог разом разделаться и с этим проклятым Бруком!

— Оставь его раджой, Сандокан.

— Он был слишком жесток, Янес, к моим собратьям. Я бы отдал половину своей крови, чтобы отомстить за тысячи малайцев, убитых этим безжалостным человеком .

— Будь осторожен, Сандокан, у нас всего шестьдесят человек.

Грозная молния сверкнула в глазах Тигра Малайзии.

— Ты знаешь, Янес, на что я способен, — сказал он тоном, заставлявшим людей трепетать. — Мое прошлое тебе известно.

— Знаю, Сандокан, что ты бросаешь вызов целым флотилиям. Но осторожность никогда не помешает.

— Хорошо, я буду осторожен. Я удовлетворюсь тем, что освобожу Тремаль-Найка.

— Это будет совсем не легко.

— Почему?

— Он заключен в форте, где, кроме него, еще шестьдесят солдат и немало орудий.

— Шестьдесят человек — это не так уж много.

— Погоди-ка, дружище. Я забыл тебе сказать, что форт совсем рядом с городом. С первым же пушечным выстрелом у тебя будет форт впереди, и все отряды раджи за спиной.

Сандокан закусил губу и сделал нетерпеливый жест.

— Но все-таки мы должны освободить его.

— Что же нам делать?

— Применим хитрость.

— У тебя есть план?

— Думаю, да.

— Тогда говори.

— Я борнезиец и, как все мои соотечественники, понимаю толк в ядах. Крохотная капля может убить самого сильного мужчину. А если надо, усыпить, свести с ума или представить мертвым. Яд, как видишь, оружие страшное, могущественное.

— Я помню, что однажды сильный наркотик спас тебя от виселицы. А во время нашего пребывания на Яве ты много занимался ядами.

— Вот сейчас мои занятия и должны принести плоды, — сказал Сандокан. — Слушай меня, Янес.

Он пошарил во внутреннем кармане куртки и вытащил кожаную коробочку, герметически закрытую. Он открыл ее и показал португальцу десять или двенадцать крохотных пузырьков, полных белой, зеленоватой или черной жидкости.

— Черт побери! — воскликнул Янес. — У тебя потрясающий ассортимент.

— Это не все, — сказал Сандокан, открывая вторую коробочку, содержащую мельчайшие пилюли, издающие резкий запах. — Это другие яды.

— И что я должен сделать с этими жидкостями и этими пилюлями?

— Слушай меня внимательно, Янес. Ты сказал, что Тремаль-Найк заключен в форте.

— Все так.

— Ты смог бы войти в этот форт с разрешения раджи?

— Надеюсь. Другу не отказывают в столь ничтожной услуге.

— Тогда ты войдешь туда и попросишь, чтобы тебе дали взглянуть на Тремаль-Найка.

Сандокан извлек из второй коробочки три зеленые пилюли и положил ему на ладонь.

— Эти пилюли содержат яд, который не убивает, но прекращает жизнь на тридцать шесть часов.

— Теперь я понимаю твой план. Я должен дать проглотить одну Тремаль-Найку.

— Или развести ее в стакане воды.

— Тремаль-Найк не будет подавать признаков жизни, его примут за мертвого и похоронят.

— А мы ночью придем и откопаем его, — докончил Сандокан.

— Великолепный план, — сказал португалец.

— Ты попытаешься провернуть это? Тебе, похоже, не грозит никакая опасность.

— Попытаюсь, лишь бы мне разрешили войти в форт.

— Если не разрешат, подкупи какого-нибудь матроса. У тебя есть деньги?

Португалец распахнул куртку и показал висящий на поясе туго набитый кошелек.

— У меня шестнадцать алмазов, которые стоят примерно миллион.

— Если нужно еще, возьми у меня. В моем поясе тоже кое-что осталось, и в Батавии у нас золота хватит.

— Знаю, Сандокан, что в деньгах у нас нет недостатка. Но мне пока хватит и этого.

— Теперь спрячь пилюли и эти два пузырька, — сказал Сандокан. — Зеленый содержит наркотик, который не прерывает жизнь, а усыпляет на двенадцать часов; в другом, красном, яд, который убивает мгновенно и не оставляет следов. Кто знает, может, они тебе пригодятся.

Португалец спрятал пилюли и пузырьки, взял ружье и поднялся.

— Ты уходишь?

— Саравак далеко, дружище.

— Когда начнешь действовать?

— Завтра же.

— Сразу же дай мне знать через Каммамури.

— Обязательно. Прощай, брат.

Португалец спустился по опасной лестнице, попрощался с пиратами и углубился в лес, пытаясь сразу сориентироваться. Он прошел шестьсот или семьсот метров, когда его догнал маратх.

— Еще новости? — спросил португалец, остановившись.

— Одна, и очень неприятная, господин Янес, — сказал маратх. — Один из наших только что вернулся в лагерь и сообщил, что милях в трех отсюда видел отряд даяков, которыми командовал белый, старик.

— Если я его встречу, то пожелаю счастливого пути.

— Подождите, господин Янес. Он сказал, что этот старик похож на того человека, который когда-то поклялся повесить Тигра и вас.

— Лорд Джеймс Гвиллок! — воскликнул Янес, побледнев.

— Да, господин Янес, этот человек похож на него.

— Это невозможно!.. Невозможно!.. Кто тот пират, который его видел?

— Малаец Самбильонг.

— Самбильонг!.. — прошептал Янес. — Этот малаец был с нами, когда мы похитили племянницу лорда Джеймса, и даже, если память мне не изменяет, схватился с ним самим, когда тот собирался проломить мне череп. Черт возьми! Мне угрожает большая опасность.

— Какая? — спросил маратх.

— Если лорд Гвиллок явится в Саравак, я погиб. Он узнает меня несмотря на то, что прошло пять лет с нашей встречи, велит меня арестовать и повесить.

— Но малаец не сказал, что этот старик и есть лорд. Похож, и все.

— Тебя послал Сандокан?

— Да, господин Янес.

— Скажи ему, что я буду начеку. Но и он пусть постарается захватить этого белого старика. Прощай, Каммамури, завтра утром жду тебя в китайской харчевне.

Очень обеспокоенный, португалец снова пустился в путь, настороженно озираясь вокруг, опасаясь с минуты на минуту столкнуться с этим стариком и его отрядом.

Но в огромном лесу царила тишина. Единственными звуками, нарушавшими ее, были крики фазанов, взлетающих с открытых полян, да резкие крики черных какаду и обезьян, прыгающих с ветки на ветку.

Так он шел с большими предосторожностями несколько часов. В Саравак он пришел лишь на закате солнца, задыхающийся от усталости и голодный, как волк.

Понимая, что идти обедать к радже слишком поздно, он отправился в китайскую харчевню. После обильного обеда и нескольких бутылок вина, он вернулся во дворец.

У часового, охранявшего вход, он спросил — имея в виду старика, похожего на лорда Гвиллока, — не было ли у раджи сегодня гостей. И получив отрицательный ответ, поднялся к себе.

Раджа удалился в свои покои еще несколько часов назад.

«Так даже лучше, — пробормотал Янес. — Охотник, который возвращается, не подстрелив даже попугая, может навлечь на себя подозрения».

Он выкурил последнюю сигарету и отправился спать, положив, однако, пистолеты и крисс под подушку.