3
На улице заметно похолодало. В рано потемневшем небе кружили снежинки и, падая на мокрый асфальт, тут же таяли. Пестрая толпа пешеходов, снующих по центру города в предпраздничной суете, подхватила Петера и повлекла вверх по переулку мимо светящихся витрин к площади Шарля де Голля. Переполненный впечатлениями, он не сразу сообразил, где оставил машину.
«Святой Николай, святой Николай, мой покровитель, подари мне подарки, ягоды мирабель для девочек…» — услышал он за спиной рождественскую песенку. Петер остановился, потом развернулся и, подняв воротник не по погоде легкой куртки, направился к своему «пежо».
В машине по дороге в «Три льва» Петер в который раз убеждал себя: «Я не наркоман, не сумасшедший, не больной. Я же знаю, что точно видел труп. Я даже трогал его! Куда он мог подеваться из запертой квартиры?»
А еще Петер никак не мог отделаться от смутного ощущения чего-то ускользнувшего от его внимания, чего-то незначительного, еле заметного, но невероятно важного. И это сейчас жутко раздражало его.
«Зачем только я рассказал про все Гийому! И Алисе тоже! Сейчас придется все объяснять. Кстати, почему она не звонит?»
Петер только сейчас вспомнил, что отключил телефон сразу после прихода полицейского. Ее семнадцать непринятых звонков и четыре сообщения ругательного содержания успокоили его. Не успел он убрать трубку в карман, как та заверещала арией из «Кармен». Петер улыбнулся. Он уже давно распределил всех своих подружек по разным мелодиям, в зависимости от степени знакомства и симпатии. Хорошенькие и те, что нравились Петеру, шли под увертюру из «Севильского цирюльника». Те, кому нравился он, распевали голосом Дина Мартина «Everybody loves somebody sometimes». Старые приятельницы, перешедшие в разряд закадычных подружек, у которых можно было переночевать или стрельнуть денег, выступали с песенкой на хорватском языке довольно скабрезного содержания: «Мне понравился мальчонка, да и сам я, как девчонка…» А особы, с которыми Петер хотел бы расстаться, но еще не придумал как, предупреждали о себе токкатой реминор Баха. Все остальные особы женского пола, включая недавних знакомых, шли в разделе «Разное» и напоминали Петеру, что «сердце красавицы склонно к измене». В конторе знали об этом и подшучивали над ним. А мадам Жорж как-то заметила: «Когда-нибудь, Петер, вы перепутаете Бизе с Бахом, и вашим любовным похождениям придет конец».
Алиса была еще под Бизе.
— Уже у «Львов»! Скоро буду. Закажи мне бокал белого, — выпалил Петер, не дав Алисе открыть рта, и положил трубку. Через мгновение трубка засветилась снова.
— Алиса, крошка, я уже… — начал было Петер.
— Ты что, перевел меня в разряд трехдневок? — услышал он голос Гийома. — Так что там у тебя с трупом? Как прошла встреча со следователем?
Петер поморщился. Ему сейчас совсем не хотелось пересказывать Гийому историю загадочного исчезновения тела.
— С трупом какая-то лажа, — произнес он как можно небрежнее. — Труп… того… исчез.
— Как, исчез? Так он был или нет?
— Как тебе сказать… — протянул Петер, одной рукой выворачивая руль и втискиваясь между двумя машинами. — Сперва вроде был, а потом… исчез.
— Что ты несешь? Был — не был. Петер, ты что, пьян?
— Гийом, будь другом, отвали. Я в понедельник расскажу тебе все в деталях. — Петеру очень хотелось поберечь силы для разговора с Алисой.
— Слушай, а это был он или она? — не унимался Гийом.
— Она.
— Хорошенькая?
Припарковав машину, Петер решил свернуть разговор с Гийомом как можно скорее:
— Да пошел ты!
Гийом хохотнул.
— Послушай, Петер, мой тебе совет — когда придешь в понедельник в агентство, не упоминай про труп, ладно Иначе навсегда застрянешь в стажерах.
Проходя вдоль стеклянной стены ресторана, Петер высматривал Алису среди посетителей. Ресторан считался модным, и по вечерам там всегда набивалось много народу. Выстроенный в 80-е, он был выдержан в модном тогда хайтековском стиле по образцу знаменитого парижского клуба Bleue La. Две стеклянные перегородки делили все пространство ресторана на три равные части, отличающиеся друг от друга только отделкой единственной общей стены. В одном зале она была кирпичной, в другом — бетонной, а в третьем покрыта грубой белой штукатуркой. По потолку между подвесными галогенными лампами тянулись хромированные трубы воздуховодов и арматура. Раньше Петеру не очень нравился такой стиль, как ему казалось, в нем не было домашнего тепла. Но, побывав однажды на парижской выставке Филиппа Старка, он был потрясен. Ему тогда очень захотелось купить что-нибудь из вещиц Старка в маленьком магазинчике на выходе. Он долго присматривался к часам с сапфировым дисплеем и темно-серому портфелю из крокодиловой кожи, но наскреб только на зубную щетку. После выставки Петер полюбил этот стиль элегантного минимализма. К тому же прозрачная поверхность пластиковых столиков, одно из самых знаменитых творений Старка, позволяла свободно рассматривать ноги собеседниц. В эти предпраздничные дни нехитрую хайтековскую роскошь заведения «Три льва» дополняло огромное дерево из матового алюминия, подвешенное к потолку макушкой вниз. Украшенное ярко-красными и белыми пластиковыми звездами, это чудо дизайна весьма отдаленно напоминало рождественскую ель.
Прежде чем добраться до Алисы, Петеру пришлось пробираться сквозь шумную толпу двух первых залов. По субботам здесь часто устраивались мальчишники и девичники, которые нередко заканчивались либо потасовкой, либо любовным слиянием одних с другими.
Среди царившего вокруг веселья Алиса сидела за столиком одна. Перед ней стоял запотевший бокал только что принесенного белого вина и лежал счет за четыре пирожных. Не произнеся ни слова, она сурово взглянула на Петера и отвернулась, уставившись в кирпичную стену. Петер понял, что разговор будет тяжелым. Петер познакомился с Алисой около месяца назад на вечеринке своих друзей — одной семейной пары из Загреба. Ребята отмечали годовщину свадьбы, и Алиса оказалась подружкой кузины мужа. Приглашенных было много — заходи, кто хочешь. Еду готовили хозяева, а выпивку приносили гости. Петер сразу обратил внимание на блондинку с большими, широко расставленными серыми глазами. А еще Петеру понравилось, что девушка была из далекого русского города Санкт-Петербург, который он знал по альбому «Архитектура мировых столиц». Он сразу подсел к ней и начал клеиться, считая, что столь редкое созвучие в названии ее родного города и имени Петер — является достаточным основанием, для того, чтобы немедленно переспать. Поделившись с девушкой этой мыслью в первые минуты знакомства, он сразу понял, что зашел не с того боку. «Дыши ровнее, парень, ты герой не моего романа», — сказала Алиса и отошла к другому столику.
Однако к концу вечеринки Петеру все-таки удалось добиться ее расположения, и они переспали. А потом начали встречаться.
Сейчас Алиса сидела перед ним и справедливо обижалась на опоздание. Петер понимал, что виноват и, не зная, что бы такое сказать в свое оправдание, начал с самого интересного.
— Представляешь, она была задушена сиреневым шарфом! Лежит на полу вот так, глаза навыкате, широко открыты и смотрят прямо на меня. Одна рука вывернута, синие пальцы растопырены и как будто тянутся ко мне…
Ему пришлось напрячь фантазию и немного приврать, описывая мертвое тело госпожи Вайс как можно кровожаднее. Петер и сам увлекся, видя, как Алиса, не мигая, слушает его и периодически ахает.
Мало-помалу глаза ее теплели.
— А что потом? — спросила она, когда Петер замолчал.
— А потом я запер квартиру на ключ, спустился на первый этаж и вызвал полицию, — сказал Петер. — А когда мы вернулись, трупа там не было.
— Ну да?! — восторженно воскликнула Алиса.
— Ты-то мне веришь? — спросил Петер, с надеждой глядя на девушку.
Алиса задумалась на секунду и, в отличие от комиссара Сотреля, тут же утвердительно кивнула головой. Лицо ее было серьезным и сосредоточенным. Петера приятно удивила такая реакция. Он облегченно вздохнул — хоть кто-то поверил ему в этот вечер!
«Загадочная славянская душа!» — подумал Петер, с благодарностью глядя на девушку.
Он перегнулся через столик и, обняв Алису обеими руками, звонко чмокнул в щеку. Та улыбнулась, поправила прическу и заказала еще один эклер.
— Как же труп мог исчезнуть? Куда? Не могло же тело само уйти из квартиры! — резонно вопрошала она, жуя пирожное.
«Какая умница! — восхитился Петер. — Она не сомневается, что труп был! Она, так же, как и я, задается вопросом, куда и как он исчез!» — Ему было приятно, что он нашел в Алисе единомышленника.
— Честно говоря, я и сам ломаю над этим голову… — проговорил он. И снова смутное ощущение чего-то упущенного шевельнулось в нем. Ему нестерпимо захотелось опять оказаться в этой огромной пустой квартире и еще раз заглянуть в комнатку для обуви.
— Я собственными руками запер дверь ключом, — рассуждал он вслух, нашаривая в карманах сигареты. — Потом я все время находился внизу и ни на минуту не отлучался…
Ключ с брелоком «Этаж 5, кв. № 8» выпал из руки Петера вместе с пачкой «Голуаз» и со звоном ударился о пластиковую поверхность стола. Петер замолчал, Алиса тоже перестала жевать. Они оба уставились на ключ. «Это знак!» — подумал Петер и вслух произнес:
— Черт, я забыл отдать его консьержу. Надо бы вернуть…
Алиса посмотрела на него и решительно отодвинула пустое блюдце.
— Пошли! — скомандовал Петер.
Он был рад, что Алису совсем не пришлось уговаривать. Она молча натянула короткое черное пальтецо, замотала шею шарфом и надела шапочку. По ее лицу Петер понял, что она была готова к любым приключениям.
Через пять минут они уже сидели в машине, а еще через десять припарковались у дома № 18.
Тяжелая подъездная дверь со стеклянными вставками слегка скрипнула и открылась. Петер, крепко держа Алису за руку, вошел в уже знакомый холл и огляделся. Свет в помещении был приглушен и мягко растекался по оливковым стенам и бледному потолку. Гипсовая лепнина на карнизах тонула в полумраке, а настенные светильники отбрасывали затейливые тени. В холле было тепло и уютно. Только мозаичная сиреневая лента на полу мерцала в полутьме и отдавала холодом.
В комнатке консьержа слабо горела настольная лампа. Оставив Алису у входа, Петер прямиком направился туда. Подойдя ближе, он увидел, что старик безмятежно спит над открытой книгой, подперев голову рукой. Петер хотел было постучать в окошко, но в последний момент передумал. Он повернулся к Алисе и, приложив палец к губам, жестом позвал ее к себе. Алиса заговорщицки кивнула и на цыпочках, как мышонок из «Тома и Джерри», мелкими шажками пробежала через хол. Увидев, что она зажимает рот ладонью, чтобы не расхохотаться, Петер погрозил ей кулаком. На ступеньках он снова схватил ее за руку, и они помчались наверх. Пробегая между вторым и третьим этажом, Петер мельком взглянул на витраж. Ангел, подсвеченный снаружи уличным фонарем, показался ему мрачным и таинственным. Петер хотел разглядеть, что же он держит в левой руке, но останавливаться было некогда. На четвертом этаже он услышал знакомое повизгивание. «Собачонка мадам Бишон!» — вспомнил он.
Наконец они остановились перед дверью квартиры № 8 и перевели дух. Взглянув на Алису, которую так и распирало что-то сказать, Петер молча приказал ей молчать, достал из кармана ключ и начал отпирать заедающий замок. Через пять минут они вошли в квартиру.
Плотно прикрыв за собой дверь, Петер включил свет в прихожей и провел Алису в гостиную.
— Теперь можно разговаривать, здесь нас никто не услышит, — громко произнес он и улыбнулся.
— Ух, ты! Настоящий Версаль! — воскликнула девушка и закружилась по гладкому паркету, скидывая на ходу шарф и пальто. — Давай останемся здесь до утра!
— С ума сошла! — возмутился Петер ее легкомыслию.
Он вернулся в прихожую и остановился возле двери в кладовку. Щелкнув выключателем, он открыл дверь и, стоя на пороге, в который раз внимательно осмотрел комнатку. Осматривать, собственно, было нечего: стены, пол да потолок, даже окна нет.
Петер прошел внутрь и остановился посередине, пытаясь вызвать в памяти то странное ощущение, которое целый вечер не давало ему покоя.
«Полтора на три с половиной, скорее на три шестьдесят», — снова прикинул он по своей давней привычке рассчитывать расстояния и тут же вспомнил, что сегодня уже определял здесь метраж. «Полтора на три… Да, скорее на три шестьдесят… — опять проговорил он про себя. — Стоп!»
Он отошел к двери, встал к ней спиной и, еще раз осмотрев кладовку, вдруг замер, уставившись на противоположную стену. Он не мог ошибиться: противоположная стена будто отступила и теперь явно находилась дальше, чем была днем!
Подойдя к стене вплотную, он принялся изучать ее. Вроде бы ничего необычного… Но, присмотревшись повнимательнее, он вдруг обнаружил узкую, сантиметра в четыре, щель, идущую от пола до самого потолка. Со стороны входной двери щель была незаметна, так как ее прикрывала защитная планка цвета обоев. Петер осторожно просунул в щель пальцы и неожиданно легко вытянул оттуда тонкую, как выдвижная дверца шкафа, легкую стенку, обклеенную теми же обоями, что и вся комнатка. Скользнув до противоположной стены, перегородка сократила длину комнаты сантиметров на тридцать — сорок. Вот в чем дело!
Петера даже бросило в жар от волнения. Подняв голову, он обнаружил на потолке тонкие, еле заметные направляющие полозья, по которым перегородка могла выдвигаться и задвигаться обратно в щель.
— Выдвижная стенка, — раздался за спиной голос Алисы, и Петер вздрогнул от неожиданности. — У нас дома была такая. Мы хранили за ней лыжи, швабры и всякую дребедень. — Девушка никак не могла понять, что привело Петера в такой восторг. — А еще мы прятались за ней, когда играли в прятки. Смотри!
Алиса прижалась к стене спиной и задвинула перегородку. Петер остался один в пустой кладовке.
— Ой, что это! — услышал он ее приглушенный голос.
Откатив стенку, он увидел, что девушка, присев на корточки, потянулась куда-то в угол. На полу в пыли что-то сверкнуло. Алиса подняла предмет и выпрямилась. На ладони Алисы лежал перстень с крупным, невероятной красоты камнем в оправе из белого металла.
Девушка протерла его краем свитера и надела на палец.
— Какая прелесть! Красота, умереть можно! Правда, мне идут драгоценности?
Петер неопределенно пожал плечами. Массивный перстень крутился на ее тонком пальчике, как хула-хуп на фонарном столбе.
— Может, подделка? — с сомнением сказал он, рассматривая камень под лампой. — Уж больно большой…
— Ты что! Не может быть! Посмотри, как сверкает!
Это была правда. Повернутый к свету перстень весь вдруг будто вспыхнул изнутри. Его цвет, казавшийся поначалу желтовато-оранжевым, заиграл разными оттенками, что придало камню эффект мерцающего пламени. Казалось, перстень источает жар.
— Да, мадам Вайс вряд ли носила подделки, — задумчиво произнес Петер, вспомнив, что уже видел этот перстень на ее руке, когда та приходила к ним в офис. — Наверняка стоит бешенных денег.
— У меня есть один знакомый ювелир, — воскликнула Алиса, не сводя глаз с кольца. — Его зовут месье Илья. Он русский, долгое время работал на Шри-Ланке и знает про камни все-все. Пойдем к нему завтра! Он точно скажет, что это за камень и сколько стоит.
Петер взглянул на девушку. Ее серые глаза блестели от возбуждения, лицо разрумянилось.
«Когда-нибудь я подарю ей кольцо, но не такое жаркое, как это, а другое… нежное, с мягким серебристым сиянием, как ее глаза…»
Он не успел придумать, какое кольцо подарит Алисе — за входной дверью что-то звякнуло, с четвертого этажа послышался лай собачки, и опять все стихло.
— Пора уходить! — сказал Петер и сунул кольцо в карман.
Они погасили свет, вышли из квартиры и, заперев дверь, тихонько спустились вниз. Красный ангел с витража молча смотрел им вслед. Петер крадучись пробрался к комнатке консьержа, повесил на крючок ключ, и они оба выскользнули за дверь.
Алиса снимала комнату вдвоем с подругой в старом доме на улице Гард Дьё в центре города. Там же, на первом этаже, находился крошечный салон красоты с претенциозным названием «Европа», где она работала парикмахером. Петер довез ее до подъезда. Договорившись встретиться завтра, они еще долго целовались на ветру, не желая расставаться. События последних часов сблизили их больше, чем три предыдущие недели.
