Кристофер Фаулер
Грядущие чудеса
Вся жизнь Роя Брука проходила на заседаниях и совещаниях.
В ожидании очередного он сидел на семнадцатом этаже гостиницы «Атлантика» в зале заседаний Совета и подрагивал от навеваемого кондиционером холода. Вместе с ним за ореховым столом заседаний было пять старших инженеров, сжимавших в ладонях остывшие кружки с логотипом кофе «Старбакс». Собрали их, чтобы определить, отчего строительство гостиницы не завершено в положенный срок. «Скайп» помог установить телемост с главами консорциума в Гуанчжоу.
– Взглянем на проблему в перспективе, – произнес Макивой, инженер из Лестера, с мягкими чертами лица, чей усыпляющий тон понуждал добираться до любого неотложного решения ползком. – За последние три месяца у нас случилось тысяча триста неполадок. Главным образом обрывы сети, отключения, короткие замыкания и перегоревшие трансформаторы. Наш допуск на ошибку установлен на уровне четырехсот в месяц. Я пытаюсь объяснить невыполнение плана и не в силах придумать ничего лучше, чем то, что мы имеем дело с негативным человеческим фактором.
– Проблема электрическая – чисто и просто, – возразил Джим Дэйвенпорт, один из самых старших инженеров гостиницы. – Барахлит что-то крупное. А значит, это или главная подстанция, что вряд ли, или неверно проложенная проводка ниже уровня земли.
Худшей новости Джим поведать никак не мог: мраморное основание пола (стоимостью почти в миллион фунтов) было положено на всю электропроводку и цепи оптико-волокнистых кабелей, которые были захоронены в глубине, исходя из предположения, что никому не понадобится касаться их по меньшей мере лет десять! Разгорелся спор: обмен (обстрел) доводами шел больше часа. Рой говорил редко, но когда говорил, слушали его все.
– Штат вы увеличивать не намерены и запуск не отложите, так что необходимо подтянуться, а стало быть, ввести более длительные рабочие смены. Вы как считаете, мы такое потянем?
Макивой взглянул на расчеты на своем планшете:
– Это прямо сыграет на руку профсоюзам.
Наконец было решено сделать еще перерыв на кофе. Рой, у которого вся спина задубенела от холода, нагоняемого системой воздухообмена, поднялся и подошел к широченному окну, выходящему на площадку. Он думал об открытии курорта, назначенном на завтрашний вечер, о том, сколько им удастся укрыть от глаз общественности. Работу с не очень крупными косметическими элементами, вроде наружного освещения и зеленых насаждений, можно завершить в несколько часов перед открытием, пусть даже объектам покрупнее придется подождать. Инновационные методы помывки стен требовали привязки зданий по карте, озеленителям понадобится уведомление о переброске по воздуху полностью зрелых фиговых пальм на подготовленные места с автоконтролем влажности. И все же он по-прежнему представлял себе, как приблизительно все это можно состыковать. Будут новые всплески паники и сорванные сроки, но вполне можно ожидать, что все встанет на свои места через неделю после запуска, при условии, что больше не будет никаких отключений.
– Слышь, Рой, – окликнул Дэйвенпорт от двери. Мертвенно-бледный цвет посеревшего лица делал его ходячим воплощением напряженки со сроками. – Ребята провели опрессовку секции трубопровода с толщиной стенки на три миллиметра больше, чем в трубах, что мы проложили, – сообщил он, – все выходные дни прессовали – и ничего, ни на волос ни единой трещины. Неполадки, видно, в чем-то другом.
– Полагаешь, дело вообще не в трубах? – спросил Рой.
– Тогда как сточные воды добрались до выпуска канализационного коллектора?
– Проверки показали, что стоки не были очищены, так? Это значит, они не проходили через предварительные и вторичные очистители, баки аэрации или осушители. Так что неполадка где-то на более раннем этапе, еще даже до того, как начала работать система удаления отходов. Единственная связка там – это сепаратор между стоком и внутренними водотоками.
Система управления канализационной сетью «Атлантики» была призвана стать одной из самых успешных в мире и предусматривала восемь раздельных ступеней очистки, в том числе питаемые солнечными батареями микрофильтрацию и аэробную обработку, в ходе которых бактерии и простейшие поглощали биоразлагаемые материалы. В конечном счете предстояло ультрафиолетовое обесцвечивание для разрушения органических загрязняющих веществ и уничтожения микробов. Это означало, что гостиница будет способна осуществлять рециркуляцию уже использованной воды практически без потерь, при том, что проживающие о том и не догадывались бы. Модель, которой стали бы следовать все курорты. Когда продаешь людям мечту, думал Рой, им ни к чему знать, как эта мечта действует.
– У тебя есть время заглянуть на очистные? – спросил Рой.
Дэйвенпорт, казалось, заколебался.
– Ты же знаешь, Рой, я нынче в основном занимаюсь противопожарными системами. У меня к тем установкам даже допуска нет. – Дэйвенпорт по специальности был инженером-проектировщиком, но посчитал эти обязанности непосильными для себя. – Мне может нагореть просто за то, что я оказался там.
– Об этом я не подумал. Да, мог бы сам сообразить.
Рой проводил взглядом Дэйвенпорта, припустившего по служебному проходу, потом по пожарной лестнице спустился в подвал в пункт управления и, открыв стальную дверь, вышел в насквозь промерзший первый подземный этаж здания.
Радж Джаяраман сидел в одиночестве в полумраке, держа в левой руке тако, свернутую в трубочку лепешку с начинкой, и выстукивал пальцами правой руки что-то на клавиатуре. Заплетенные в косичку волосы свисали у него за спинку кресла и заканчивались гроздью разноцветных деревянных бусин.
– Привет, Рой. Тащи себе стул, если сумеешь его найти. Добро пожаловать на подвергшийся сокращению объект.
– А где все?
– Их распустили. – Грузный молодой эколог, получивший в университете Бангкока специальность по управлению экологическими ресурсами, ныне занимался тем, что целый день пялился на компьютерные мониторы, отслеживая прохождение гостиничных отходов. – Ты разминулся с парой наших друзей из Гуанчжоу. Они притащили с собой команду по резервам производительности и пришли к выводу, что у нас излишки штатов.
– Так, и кто остался?
– Один лишь я, браток.
– Безумие какое-то. А чем ты занимаешься, когда смена кончается?
– За дело берется программа. Она вламывается, даже когда я пописать ухожу. Дошли до той точки, что теперь я здесь совсем не нужен.
Не считая ситуаций вроде этой, подумал про себя Рой.
– У тебя нет никаких неполадок с сепаратором? Мы все никак не сообразим, почему неочищенные сточные воды попадают в океан. Малышне завтра придется плавать среди множества дохлых рыб.
– Ты мне рассказываешь! – хмыкнул Радж. – Я провел диагностику каждого квадратного сантиметра этой штуки и ничего не обнаружил. По-честному, это неправда. Вот что я нашел. – Он выбрался из своего плетеного кресла и потряс в воздухе пластиковым пакетиком. – По-твоему, это что?
На стол лег небольшой щербатый бежевый предмет в форме неправильной сферы, пористый, как комок затвердевшей пены кофе латте.
– Магматическая порода, – сказал Рой. – Остывшая лава. Вот только местность эта не вулканическая. Понятия не имею, чем еще это могло бы быть. Может, старый метеорит? Тут они по всему побережью набросаны.
– В этом, может, и закавыка.
– Никоим образом это не способно пробиться через систему фильтрации и создать трещины в трубе.
Радж положил на стол тако, вытер пальцы и ладонь о футболку:
– Верно, если только это не было органикой, чем-то гибким и живым. Потрогай.
Рой ткнул указательным пальцем, рассчитывая упереться в твердую поверхность камня. Ноготь его вошел внутрь по самую надкожицу. Инженер торопливо убрал руку.
– Что за дрянь?
– Твоя догадка моей под стать. От этой штуки несет аммиаком, но, может, просто пропиталась. Эта – не одна. Они тут повсюду, сразу же под системой труб «Атлантики». Когда топографы их впервые подобрали, я подумал, что попросту гравий вижу. Потом я взял картинку пошире и обнаружил миллионы таких штук. Говорю как есть: миллионы.
– Прежде их там быть не могло.
– И я о том же.
– И что они творят?
– Не знаю. Ничего. Если они способны двигаться, то я этого не заметил. Мне только то и известно, что они влажные на ощупь, воняют и, если убрать их с земли, через несколько часов твердеют. Я послал образец Лиз Пибоди в Исследовательский Центр морской биологии и экологии Плимутского университета, но никакого ответа до сих пор не получил.
– Только не говори мне, что ты Королевской почтой воспользовался.
– Понимаю, что я кретин. Поздно было.
– Тут всякой техники на два миллиарда евро, а ты прибег к услугам почты времен королевы Виктории!
– А что еще мне было делать? Эта штука должна была физически попасть в Центр. Лиз – единственный специалист, кого я знаю, способный сказать нам, природный это объект или сотворенный человеком.
– Что значит сотворенный человеком?
– Я подумал об утечке какого-нибудь побочного продукта.
– Ты, надеюсь, команде из Гуанчжоу ничего об этом не говорил?
– Нет, браток. Хочу продержаться в своем кресле как можно дольше.
– Тебе попадались трещины в трубах?
– Нет, я ж тебе говорил, мое дело сидеть вот тут, перед экранами – и ничего больше. Если б это было чем-то простеньким, вроде залипшего клапана, это бы уже тут было замечено. – Радж ткнул пальцем в монитор. – Тогда поток сам собою перенаправился бы. Но этого не было, так что, должно быть, произошло два сбоя.
– Ты это о чем?
– Какой-то физический огрех с одной из сточных труб и одновременно сбой, не позволивший зафиксировать это в диагностике.
– Такого как бы быть не может, так?
– Если только что-то не так с программой и мы этого не замечаем, так что, когда неполадка на самом деле случается, мы ее не видим. Из-за той самой штуки.
– Ты хочешь сказать, нечто в духе этих идиотских Куотермассовых скальных обломков из космоса, которые способны проникнуть внутрь сквозь трещину в волос толщиной и одновременно блокировать электронные выводы данных? Иисусе, Радж, не вернуться ли нам в реальный мир? Вся система может полететь, а ты этого и не заметишь. Ты в управлении с кем-нибудь говорил об этом?
– Обещают поручить кому-то проследить за этим, только пока никаких признаков действия. Мне странным казалось, что ничего – совсем-совсем ничего – не указало на сбой, но это за пределами моей сферы.
Роя, считавшего, что гостиница прежде всего управляется сложной сетью дублирующих друг друга компьютерных программ, всегда удивляло, как мало у них под рукой технических специалистов. Вера компании в технику была трогательной, однако, по его мнению, едва ли заслуженной.
– Если чужеродное тело попадет в канализационный стояк (а такое случается, когда температура подводит, потому как эта штука начинает отвердевать, если та падает всего на несколько градусов), то оно должно бы появиться вот тут, но вчера… – Радж осекся, вдруг сообразив, что разговаривает с сотрудником из другого департамента.
– Я не собираюсь ни о чем болтать, Радж. Сказанное остается в этой комнате, окей? Я так полагаю, мимо твоего внимания не прошло, что до запуска остается меньше двадцати четырех часов. Тебе непременно надо сейчас же позвонить Элизабет и получить прогноз, если исходить из того, что посылку она получила.
– Я пробовал звонить, но нарывался на автоответчик… тем временем я следил за регуляторами в первичных осадочных емкостях. Если одна из них выйдет из строя, весь курорт окажется по колено в дерьме. Дело в том, что сюда сигнал об этом не попадет. Если возникают неурядицы, они остаются невидимыми. Экраны показывают, что все чисто и нормально. Так вот, я допустил намеренный сбой, который смог бы засечь. – Он указал на соответствующий монитор. – И ничего. Странно, это уже вовсе из ряда вон.
Рой вглядывался в диаграммное изображение трубопроводов и проводки, представленное в трехмерной матрице синих, зеленых и желтых кривых, но не видел того, что видел Радж.
– Здесь нет совсем ничего необычного?
– Будь мне позволено, – сказал Радж, – я бы предположил, что той штуке удалось заморозить программу и переписать ее, только не могу понять – как. Вот дрянь-камень!
– Хорошо-хорошо, попробуем рассмотреть это логически. – Рой медленно выдохнул, давя ладонями на грудь и начал сначала: – За три года, пока строился этот гостиничный комплекс, никто не сталкивался с чем-либо геологически необычным.
– Не сталкивался, в том-то и дело, – кивнул Радж. – Не думаю, чтоб эти штуки тогда были.
– Тогда откуда же, черт побери, они взялись? – Радж нерешительно вытянул указательный палец к потолку, потом опустил его, направляя к земле.
– Отлично, значит, у нас ком лавы с биоэлектрической чувствительностью роет себе нору под самой большой курортной гостиницей, когда-либо открывавшейся в нашей стране. Отличное время выбрал, отдаю ему должное. – Он с сомнением глянул на пористый камешек. – Попрошу кого-нибудь спуститься и взглянуть – негласно. Так никто в беду не попадет. Только… в самом деле? Я говорю, это в самом деле? Если, черт возьми, ты шутки дикие со мной шутишь и выяснится, что эта штука – сушеный гриб из твоей пиццы, тебе не жить.
– Я не шучу, Рой, и твою помощь ценю. Только оказывай ее побыстрей, потому как я не могу сказать, что там происходит. А по виду – все путем.
Рой оставил Раджа созерцать застывший экран: одинокая фигура несшего ответственность за сортировку отходов крупнейшего курортного объекта в стране и за самую смертельную их потенциальную опасность.
Красные хризантемы уже начинали поникать от жары раннего вечера. Главная сцена «Атлантики» была украшена шестьюдесятью тысячами этих цветов, вывезенных из Амстердама и уложенных лондонским флористом в громадную ступенчатую пирамиду. Распылители ледяной воды опрыскивали сидящих гостей каждые двадцать секунд. За выступлением министра культуры последовало несколько таинственных фраз на английском, заученных по пути председателем правления, м-ром Лау. Представитель шейха в делах по развитию бизнеса говорил о ближневосточных финансах, прокладывающих путь экотуризму, а глава российской Международной финансовой группы по развитию передовых технологий подчеркнул эпохальную значимость момента для архитектуры компьютерного проектирования. Российская делегация встретила эти слова (как к тому призывал инструктаж) бурными аплодисментами.
Пресса, представлявшая крупнейшие мировые издания и каналы, с нетерпением ожидала начала представления. За кулисами томились ожиданием ведущие вечера, две увядающие голливудские звезды, которых заманили на мероприятие обещанием поддержки лелеемых ими благотворительных фондов в пользу домашних животных. Порядок следования выступлений не утверждался до самого последнего дня, пока уровень рисков для безопасности в связи с открытием не был официально подтвержден и доведен до сведения шефов пиар-служб, управлявших передвижением своих звезд. Проявившие малодушие актеры и певцы, отказавшиеся было от участия, как говорят, в драку вступали за место в программе.
Рой дождаться не мог, пока вся шумиха закончится. Томясь ожиданием вместе с другими инженерами и архитекторами в одном из многочисленных залов для неформальных деловых встреч, он заставлял себя не думать о том, что могло бы пойти вразнос прямо под поверхностью курорта.
Геолог быстренько объявился и взял подписку о неразглашении. Если магматическая частица некогда была живой, то ныне таковой не является, успев отвердеть на воздухе с контролируемой температурой. Радж предпочел в зал не подниматься. Кто-то другой неприметно скользнул на его свободное место. Организационная структура не терпела никаких пустот.
Арабская певица вышла на середину сцены в серебристом сияющем платье и хиджабе и только-только принялась изображать губами начало своего самого популярного хита, как погас свет.
Поначалу Рой подумал, что отключение связано с намерением ярче обозначить сцену, однако, оглядевшись, он понял, что во тьму погрузился весь курорт. Толпы народа хранили молчание, ожидая чего-то необычайного, фейерверка или компьютеризированного танца фонтанных струй, однако секунды утекали за секундами, и постепенно становилось все жарче и тише. Распылители воды больше не работали. Кто-то тронул Роя за плечо.
– Рой, пойдем со мной.
– Что случилось?
– Нам лучше поговорить там, где нас не услышат. – Радж Джаяраман пошел впереди по временному служебному проходу, соединенному с крылом гостиницы. – Электричество вырубилось во всем, мать его, комплексе. То есть именно повсюду. Ты понимаешь, что это значит?
Последствия Рой осознал сразу же. У разных секторов в пределах курорта имелись собственные генераторы на случай выхода из строя основной сети электроснабжения, а значит, невозможно было лишиться света в двух местах одновременно. Соединяло их только одно: все использовали одну и ту же компьютерную операционную систему (ОС). Сеть все равно латалась после того, как были обнаружены некоторые огрехи безопасности, и обновление версии завершилось всего несколько часов назад.
– Такое ощущение, что ОС подверглась атаке и энергоснабжение было убито из точки внутри курорта, – сказал Радж.
– Во Второй блок кто-нибудь отправился? – спросил Рой.
Вспомогательные информационно-технологические ресурсы «Атлантики» управлялись из защищенного блока, находившегося в отдалении возле прибрежного шоссе.
– Бригада едет туда прямо сейчас, только, по-моему, ничего они не найдут. Неполадка тут. – Радж завел Роя в помещение операционного пункта с одними лишь голыми бетонными стенами и закрыл дверь. – Тут не только электричество вырубило, – сказал он, – все коммунальные службы курорта полетели.
– Как такое возможно? Я считал, что система полностью надежна.
– Выяснить, как такое произошло, будет время попозже. А прямо сейчас у нас серьезная беда намечается. Внутри гостиницы, на средней обзорной, находятся две сотни ВИП-гостей. Свет там пока еще горит, потому как на крыше есть генератор на случай ЧП.
– Я и не думал, что они ту обзорную для кого-то откроют, – сказал Рой. – Там до сих пор некоторые окна не застеклены. А обогрев и слив, должно быть, вообще дерьмово прилажены.
– В последнюю минуту число приглашенных возросло. Больше их девать было некуда. – Радж указал на пустые экраны внутренней сети. – Двери атриума герметично закрыты, кондиционирование воздуха отключено.
– Кондеи никогда не рассчитывались на выключение, только сведение мощности к самому низкому значению, – заметил Рой. – Ты же знаешь, окна первого этажа открыть невозможно. Все оставшиеся там лишатся воздуха. – Гостиничный атриум герметично изолирован во избежание проникновения холодного воздуха. Все этажи изолировались один от другого, за исключением каскада служебных шлюзовых.
– Сколько у них еще времени?
– Могу сказать только грубо-приблизительно. Чрезвычайные службы вызваны?
– Мистер Лау вовсю жаждет избежать нарушений общественного порядка. Тут у него все директора из Гуанчжоу, ему нельзя терять перед ними лицо.
– Он не то что лицо, голову потеряет, когда эти люди станут задыхаться. Тебе надо сейчас же вызвать пожарных. Совсем необязательно им обо всем рассказывать.
– Ты же знаешь, я не могу делать этого без разрешения мистера Лау.
– Так позвони ему, Радж.
– Должно быть что-то, чем ты можешь помочь. – С Раджа пот катил градом. – Я никому другому не доверю разбираться с этой хренью.
– Давай я схожу туда, – предложил Рой. – Если ОС полетела, я смогу сделать то же, что и любой другой: попытаться проломиться в двери.
– Согласен, только тебе надо проделать это без…
– Безо всякой суеты? Не знаю, Радж. Кому-то придется держать толпу в неведении, чтоб ничего не заподозрили. Сюда приехала дорогущая пиар-команда, сидят там, указаний ждут, что делать.
Он вызвал Дэйвенпорта.
– Что мы можем сказать? – спросил Дэйвенпорт, когда Рой закончил объяснять происходящее.
– Посади их за подготовку оповещения. Возьми кого-нибудь из американцев, у них всегда выходит весомее. Не пытайтесь подать это легко, но и не говорите им больше того, что знать нужно. Есть свечи: пусть каждый выступающий выносит на сцену по две свечи, пусть представление продолжается без микрофонов. Изобразите это как заранее задуманный запасной вариант.
– У нас не получится. Вся эта штука заранее записана. Они не могут петь.
– Иисусе, должны же они хоть что-то уметь – на кой черт их тогда наняли? У вас там полно народу стоит в темноте, и они в любую минуту способны задергаться.
Рой вышел из пункта и направился к «Атлантике». Ему были видны темные фигуры, двигавшиеся за дымчатыми стеклами верхних гостиничных окон, но не было никакого способа добраться до них. Он снова позвонил Дэйвенпорту.
– Кого мы знаем из тех, кто в обзорной? Мне нужен список мобильных телефонов.
Двери первого этажа открыть снаружи можно, однако резервная система рассчитана на контактные карточки, их надо было перегрузить, а экраны по-прежнему отображали месиво помех. Инженер по имени Дарролл Джоунз работал внутри единственного остававшегося на месте информационно-технологического пункта. Рой позвонил ему.
– Дарролл, почему не отвечает программа перераспределения генераторов? Это просто сбой или перезагрузка? – Он ждал, пока Дэйвенпорт свяжется со служащими, оказавшимися запертыми в здании, и мучился от невозможности что-либо предпринять.
– Атаке подверглась не какая-то единичная часть курортных протоколов доступа, – пояснил инженер-компьютерщик, коренастый валлиец. – А вся система целиком.
– Такого быть не может, так? Там, должно быть, сотни независимых компонентов. – Он понимал: потребуется небольшая армия, чтобы вывести из строя базовый процессор, причем вооруженная всеми верными кодами. Одна-единственная ошибка в любом месте – и поднимется тревога.
– Проделать такое кому-то одному было бы не по силам, – отозвался Джоунз. – Тут действует очень большая группа, располагающая массой инсайдерской информации. Непременно. Только это бессмыслица какая-то. Информация куда как надежно защищена, чтобы кто-то со стороны до нее добрался.
Слова «большая группа» отозвались в сознании. Рой подумал об «Атлантике», возведенной на основе из камня, который как-то вовсе и не камень и способен разжижаться, превращаться во что-то иное, постоянно испуская электрические пульсации.
– Сколько у них там воздуха сейчас? – Рой поднял взгляд на темные окна.
– Мне понадобилось бы высчитать кубический объем здания, но…
– Прикиньте примерно.
– При таком множестве народа внутри, возможно, часа на два. Жара дело усугубит.
Роя отыскал один из старших инженеров.
– Послушайте, Рой, там недоделка со стеклом в районе регистрации первого этажа. Пару ночей назад обрушилось одно из уплотнений, и мы заменили его временно пластиковой смолой. Метра три шириной.
– Есть связь хоть с одним блоком управления зданием?
– Там неподалеку погрузчик и быстроходные тракторы.
– Найдете кого-нибудь, кто мог бы подогнать тот, что тяжелее всех?
Желтый стальной трактор пробирался сквозь шарахающиеся толпы людей. Световые обозначения выходов не работали, некоторые зрители принялись отыскивать, как уйти с площадок. Теперь повсюду зыбью перекатывались взволнованные голоса.
– Пойдемте со мной, – сказал Рой инженеру, запрыгивая в кабину трактора, и включил фары на дальний свет. – Заменяющую смолу увидеть можно?
– Нет, у нее тот цвет, что и у обычных уплотнителей.
– Тогда вы мне нужны – покажете, где она.
Стеклянные скосы пространного фойе «Атлантики» вырывались из тьмы лучами фар. Люди расступались, озадаченные появлением трактора.
– Вон там, – сказал инженер, – справа от вас.
Рой сумел разглядеть тоненькую серую полоску, соединяющую панели. Он перевел трактор на повышенную скорость и газанул.
– Вы попросту собираетесь таранить стекло? – обеспокоенно поинтересовался инженер.
– Только раздвинуть панели подальше, чтоб дать доступ воздуху. Еще несколько минут, и тут других бед не оберешься, если быстро не восстановится здешняя сеть.
Оба подпрыгнули, когда трактор рванул вперед, вламываясь в соединение. Пластиковая полоска слегка поддалась, но не желала рваться. Рой сдал трактор назад и повторил попытку. Он чувствовал у себя за спиной выжидательно перемещавшуюся толпу. На этот раз трактор выбил уплотнитель. Рой глянул вверх и увидел, как одна из стеклянных панелей вышла из обрамления. Он развернул трактор и погнал его назад, а стекло упало и взорвалось вокруг него на миллион искристых осколков, осыпавшись хрустальным дождем. Зрители у него за спиной теперь взволновались, готовясь удрать прочь: животные, почуявшие, что их ведут на скотобойню. Раздались крики. Сотни экранчиков мобильных телефонов ходуном заходили в темноте, словно в руках у публики на каком-нибудь рок-концерте. Рой вернул трактор на безопасную стоянку, где столкнулся с Раджем.
– Придется прямо сейчас весь парк эвакуировать, – предупредил Радж.
– Нам этого не сделать. Не сможем открыть ворота.
– Значит, нужно отыскать способ. Что, если перейти на ручное управление?
– Твоя догадка моей под стать, – пожал плечами Рой. – Аквариум не разнесет?
В громадном, вознесшемся на три этажа загоне – акулы и скаты; тысячи тропических рыбок метались вдоль задней стены обзорной площадки.
– Стекло выдержит. Оно в фут толщиной. Зато затворы ванны спецификациям не отвечают. Они вылетят первыми, и объем воды в этой штуке увеличится… без действующих ограничителей просто начнет нарастать давление воды. Уже сейчас оно, очевидно, выше нормы. А в садиках…
– С ними-то что?
– Там двести семьдесят тысяч притопленных водометов, готовых забить струями в любой момент.
– А город не может отрубить водоснабжение?
– Системы управления независимыми водопроводами находятся в подвале. Нам не хотелось идти на риск ошибочного действия человека, так что управляются они и координируются системой…
– …Которая накрылась. Ты хочешь мне сказать, что других предохранительных устройств у нас нет?
– А зачем они нам понадобились бы? Система…
– Только не говори, Радж, что она до дьявола надежна, окей?
– Причинить ей ущерб можно только из множества мест, а нам известно, что такой уровень координации невозможен без правильных кодов, причем все они должны быть введены одновременно. Мы никогда не допускали массового отключения.
Дэйвенпорт перегнулся через ограждение временно сооруженной платформы для прессы и остановил проходившего рядом Роя.
– У нас бригада инженеров решает, что с воротами делать, – сообщил он. – Никто не может выйти. Только что шейх звонил, спрашивал, когда восстановят энергоснабжение. Очень сокрушался.
– Вам придется вручную избавляться от барьеров в проходах.
Дэйвенпорт редко выдавал, какие чувства им владеют, но сейчас весь его облик говорил: он в ужасе.
– И как это будет выглядеть? – воскликнул он. – Здесь повсюду камеры снимают. У журналистов собственный переносной генератор. Все вживую идет в эфир.
– А я не знаю, как бы оно выглядело – сотни затоптанных до смерти людей в темноте? Взгляни на них! Сейчас они просто ошарашены, но не так много нужно, чтобы началась давка. Энергоснабжение не налаживается. Выключите генератор журналистов. Потом спускайте бригаду сюда и делайте это дедовским способом: срезайте служебные барьеры циркулярными пилами, чем угодно, работающем на дизтопливе. Желающие покинуть курортную зону попытаются проделать это в спешке. Если что-то еще ввергнет их в панику, вам придется быстро срезать ограждения по периметру.
– Нам нельзя этого делать!
– Выбора у нас – никакого.
– Но пресса…
– Делай что необходимо, а подчищать будем позже. Бей по крупным целям. После будет полно времени побеспокоиться о том, что весь мир думает.
Меланхолические черты лица Дэйвенпорта выражали одно – поражение. Он понимал: каким бы ни был исход, его карьере конец. Внизу под ними во мраке колобродила толпа, ожидая распоряжений, которых так и не дождалась. Рой оглянулся, всматриваясь в затемненную гостиницу, в толпу фотографов, пресс-агентов и журналистов, которые валом валили подальше от разлетевшейся стены и сшибались с толпами зрителей на трибунах. Он был преисполнен ощущения, будто упустил очевидное.
«Без них тут никак не обошлось, – говорил он самому себе. – Допустим, эти штуки на самом деле вырубили все здесь целиком. Выбор времени точен, как атака террористов. Они, похоже, думать способны. Это просто офигительно нелепо. Как они передвигаются, перекатываются по пешеходным дорожкам, будто пучки волос или перекати-поле?»
Рой оглядел затемненную арену, ухоженные изумрудные полянки с точечками стульев и столиков, и зашагал к двери одного из служебных входов в гостиницу, где хорошенькая молодая женщина в синем платье до пят тщетно пыталась справиться с замком.
– Вам помочь? – спросил он. Голова женщины поднялась, она обернулась на его голос и попала в полосу света. Когда же она открыла рот, Рой увидел, как торчавший в нем один из бежевых пористых кусочков лавы полностью перекрыл ей дыхательное горло. Женщина долго-долго не сводила с Роя глаз, потом снова обратилась к двери.
Вдруг все обрело смысл: им для возврата к жизни требуется тепло и влага человеческих тканей. Именно так они и передвигаются. В человеческих носителях. Они перехватывают электрические импульсы мозга, подстрекают людей подбирать и заглатывать их: простая и действенная методика, используемая всеми паразитами.
Когда молодой женщине удалось открыть служебный вход, он последовал за ней в здание. В женщине не замечалось агрессии, одно лишь упорное желание следовать по кем-то подсказываемому пути. Рой отвык подниматься по лестницам и остановился на шестом этаже отдышаться. Сердце рвалось из груди. Внизу под ним быстро размывалась линия раздела между спокойствием и паникой. Даже отсюда ему был слышен нараставший внизу крик.
Открытого пространства над обзорной не было. Раньше по всем лестничным клеткам были расставлены охранники, но теперь все они ушли. Молодая женщина продолжала подниматься вверх уже без него. Рой решил, что она собирается обогнуть бетонный выступ смотровой площадки. Их было три, расположенных на разной высоте здания. Средний находился еще на семь этажей выше него. И он опять пошел за женщиной.
Глянув вниз через стеклянную стену лестничной площадки, он увидел, что сцена опустела. В глубине ее стояли громадные экраны высокого разрешения – черные и мертвые. Движение толпы усиливалось по мере того, как задние ряды принялись ломиться вперед. Бригады охраны пытались направить людей к служебным выходам, однако гости инстинктивно стремились вернуться к электронным воротам, через которые входили.
Рой почувствовал, как стеклянная плита задрожала от какого-то взрыва. Бегом добравшись до следующей лестничной клетки, он через окно глянул туда, куда были обращены лица всех. Первый из фонтанов и обширная концентрическая цепь трубопроводов, заключенная в бетонные барочные башенки искусственного озера, разлетелась на куски под нерегулируемым напором воды. Осколки камня дождем посыпались на тех, кто застрял в толпе сзади. Когда взорвался второй каскад водометов, пронзительные крики полетели из конца в конец, а огромная масса тел повалила вперед.
Еще одна из спиральных башенок главного фонтана развернулась на своем основании и рухнула, упавшим тортом скользнув прямо в волнующуюся гущу гостей. Первая из газовых трубок, предназначенных для вспышек пламени в центре пульсирующих фонтанных струй, лопнула и вспыхнула огнем. Простейшие дисплеи были установлены по всему периметру парка и грозили вскоре взять курорт в кольцо огня.
На первом этаже уже никто ничего не смог бы поделать. Охрана и так ушла оттуда поздно: чтобы начать рушить ограду. Рой мрачно продолжал подниматься к площадке, ноги у него тряслись и горели. Добравшись, он сумел пробраться внутрь через воздушный шлюз, соединявший кухни. Оказалось, что этот свободной планировки этаж покинут всеми. Походило на то, что люди отыскали путь отсюда вниз через другие служебные шлюзы. «Журналисты – народ инициативный, – подумал он, – это первым делом».
И только возвратившись на лестницу, он увидел женщину в платье. Казалось, она лежала, чему-то смеясь. Потом он заметил, что нижняя челюсть у нее вырвана так, что порвались мышцы. Та штука пропала из ее горла, оставив за собой рваную красную дыру. Крови было очень мало. Большая часть ее уже запеклась.
«Оно высасывает дающего обиталище досуха, – озадаченно подумал Рой. – Стало быть, оно должно быть все время в движении».
У него не было продуманного плана, что делать дальше после прихода сюда. Терзало ощущение оторванности ото всего происходящего там, внизу. Никакого рационального объяснения этому не было. Скорее казалось невообразимым, сном каким-то, что есть нечто, способное на такое.
Ему требовалось сосредоточиться на решении задач. Шла минута за минутой. Еще в десяти пролетах выше находилась небольшая площадка, не доступная прессе: незавершенные полы без стен. Отсюда можно было проследить за тем, насколько свободна остальная гостиница, различить сверху масштаб событий, а потом уйти, когда станет потише. Понадобилось время, чтобы добраться до верхней обзорной площадки, вознесенной на шестьдесят пять этажей над разворачивающимся ужасом. Ограждающие площадку стены еще только предстояло оснастить сменным стеклом, и ветер, стеная, сквозил через бетонную коробку, перекрывая завывания пожарных сирен далеко внизу. Въезд на курорт был забаррикадирован клином полицейских машин, чьи красно-синие проблесковые сигналы высвечивали толпу ломким светом в каком-то подобии ополченческой дискотеки. В городке поодаль курорта, там, где полагалось бы светить уличным фонарям, зияли полосы сплошной темноты.
– Бред какой-то, а? – Обернувшись, Рой увидел прислонившегося к балюстраде площадки Джима Дэйвенпорта. У ног его лежал открытый ноутбук с каким-то подающим признаки жизни приложением. – Уж лучше сначала постичь самые изощренные технологии, – пояснил он. Говорил Джим так, словно рот у него был едой забит. Всякий раз, когда ряды зубов у него размыкались, Рой видел эту щербатую штуку, сидевшую глубоко в глотке. – Никогда не понимал этого старого представления. Знаешь, поначалу все виделось, будто у новых форм жизни, доберись они до нас, вид будет, как у пары деревенщин на грузовом пикапчике. Бессмыслица, верно? Начинаешь с самого верха, а остальное уже легче. – Джим перегнулся и сплюнул красным. – Странно, должно быть, вдруг осознать, что подходит конец. Дивиться впору, а зачем оно это все.
– Мне одному, что ли? – Рой шагнул вперед. – Если все взлетит на воздух, то и тебе отсюда не выбраться. Что случилось, ты вытащил короткую палочку?
– Мне незачем никуда выбираться, мой цикл на твой не похож. И каждый раз – не от меня зависит. Мы начали тут, но вскоре будем повсюду. Глобальный экономический крах. Они станут друг друга винить. Меньше всего мы хотим привлечь внимание к себе. Каждый тайком желает, чтоб случилось то, что мы делаем. – Джим нагнулся, сложил ноутбук, сунул его в рюкзак. – Я спекся. Хочешь пойти взглянуть на конец империи?
Рой бросился на Дэйверпорта, вырывая у того из рук рюкзак. Извернувшись, он швырнул куда подальше мешок с ноутбуком. Тот вылетел через не заделанную оконную раму и пропал в ночи.
– Не имеет значения, – произнес инженер, следя за падением рюкзака. – Я свою партию сыграл.
Рой всем телом бросился на костлявую грудь Дэйвенпорта. Тот даже не попытался увернуться и был сбит с ног. Он упал на спину, заскользив по полированному мрамору пола и везя на себе Роя. Брыкаясь, стал напирать и, отыскивая опору резиновыми подошвами кроссовок, толкал их обоих все дальше к краю площадки. Рой ударил Дэйвенпорта в лицо, но у него вышел лишь удар вскользь.
Ухватившись за обод стальной балюстрады, Дэйвенпорт бесстрастно пинал Роя в спину и ноги, подталкивая его поближе к краю. Внизу заорала толпа: оставшиеся газовые светильники рванули и воспламенились, громко хлопая от горелки к горелке и заливая сады пламенем.
Рой нанес удар, перебивая противнику дыхание. Дэйвенпорт был сильнее, в считаные секунды он оказался на ногах и топтал ими припечатанного к полу Роя.
Никто из них не уступал. Дэйвенпорт перекрыл Рою возвращение на этаж, держа его на ветренном краю платформы. Тот сбросил челюсть, и Рой увидел, как эта штука внутри подалась вперед, готовая, чтобы ее вплюнули в новое обиталище.
Внизу сильный взрыв потряс курорт, большинство нижних окон разлетелись вдребезги. Стоявший на привязи плот со всем оборудованием для фейерверка заискрил, и с него павлиньим хвостом взметнулись сапфировые, изумрудные и рубиновые кометы и полетели в собравшихся. Золотые струи прорастали среди бегущих внизу фигурок, ярко-красные и сине-фиолетовые вертящиеся колеса огня появлялись рядом с ними, обращая людей в сказочных зверей. Радуга огней закручивалась в спираль и пробивала себе путь сквозь воющую толпу.
Поднявшийся в здании сквозняк доносил вонь горелой меди, алюминия, поваренной соли, паленой плоти. Еще один взрыв – на этот раз внутри гостиницы. Блестящие осколки стекла посыпались с «Атлантики», как содержимое перевернутой шкатулки с драгоценностями. Вполне безвкусное представление: конец мира, перекрашенный в светящиеся краски рекламы.
Рой смотрел на Дэйвенпорта взглядом, наполненным человеческой ненавистью. Мраморный пол площадки скользил не хуже катка, и встряской от взрыва их обоих вынесло за край.
Дэйвенпорт легко забрался обратно. Присев на корточки, он переводил дыхание, следил и поджидал.
– Втащи меня, – попросил Рой. – Руки… – Он все еще висел в продуваемой ветрами темноте над орущей толпой.
Дэйвенпорт прикинул последствия этого и решил ничего не предпринимать. Ему спешить было некуда. Уселся недвижимо и ждал, пока этот болтавшийся под ним человек не сможет больше держаться и будет вынужден разжать руки.
Рой Брук, падая, не молчал, его просто не было слышно за глушащей все звуки какофонией толпы.
То, что было когда-то Дэйвенпортом, решило остаться на площадке и понаблюдать за разворачивающейся катастрофой еще несколько минут. Потом его жизненный цикл, не получивший другого обиталища, стал подходить к концу, и он попросту осмотрительно сбросил себя с боковины здания.
Рой видел, как упал инженер. Лежа на лесах этажом ниже обзорной площадки, Рой соображал, а не было ли для него хуже уцелеть. Порыв ветра зашвырнул его обратно. С трудом и не без боли высвободившись из стоек лесов, он забрался обратно на этаж через сорванное окно. Левая нога совсем отказывалась служить. Когда он попробовал встать на нее, ударом молнии пронзила боль.
Он сел, смотря на пожарные машины, полицейские броневики и кареты «скорой помощи», втянутые в круговорот около въездных ворот, где полиция силилась изменить направление движения людей и очистить от них курорт. Окружающие тротуары по-прежнему переполняли организованная паника и хаотические попытки взять ситуацию под контроль. Забитые дороги превратились в сплошные пробки из застрявших машин. Произошло нечто редкое и немыслимое: власти стали сдавать, когда зажатые пешеходы сносили заграждения и не обращали внимания на указания. Вспыхнула драка, и толпа стала редеть, рассеиваясь в темноте.
Рой подобрал кусок стальной перемычки, на который можно было опираться. Спустился и вышел через проход позади здания, которым пользовались его рабочие, срезая себе путь. Переводя дух в кафе, освещенном керосиновыми лампами, он оглядывал тлеющую береговую линию, зачарованно следя за тем, как затемненные строения одно за другим охватывали приглушенные взрывы и пожары. Величайшей ошибкой курорта оказался его параноидальный уровень безопасности: управляющая команда не позволила своим служащим принимать решения и была поставлена на колени той самой техникой, которой доверилась. Урок, какой надо здесь усвоить, подумал он, хотя теперь уже поздно для уроков. Интересно, мелькнула мысль, а что было бы, если б письмо Раджа все же дошло. Может, это изменило бы все.
Как и следовало ожидать, такси было не найти, однако он сумел голоснуть попутку, направлявшуюся прочь от курорта. Ногу жутко ломило в суставах, она обильно кровоточила. Грузовик довез его до границы жилого комплекса, где был его дом. Если кто из соседей и следил по телевизору за событиями, разворачивавшимися на побережье, то продолжал это делать за закрытыми шторами.
Рой прошел половину своей улицы, когда на ней погасли фонари. Он добрался до своей квартиры и повалился на кровать, израненный и изнуренный. Когда закрыл глаза, то увидел вращающиеся красно-синие всполохи машин «скорой помощи». Увидел окна здания «Атлантики» и встряску. Обломки фронтона и пилястра, которые взметнуло в ночное небо силой воды. Ту штуку в раздутом горле Дэйвенпорта, превратившую управляющего в куклу. Увидел миллионы таких же за напряженной работой: они переделывали этот мир под себя.
«Не такие уж мы и разные, – подумал он. – Все работают, а ради чего?»
Он увидел самого себя, падающего со смотровой площадки: глаза и рот широко раскрыты, а руки – обмякшие, словно его по поверхности воды носило. Сон кончился, и Рой проснулся. Почувствовал, что кто-то стоит в конце кровати, склонившись над ним. Знакомая, отрадная фигура жены.
– Ты проснулся, – проговорила она голосом, невнятным от переполнявшего чувства. Вид у жены был такой, будто она вот-вот упадет.
– Я думал, ты уехала, – сказал он безо всякого толка.
– Мне надо рассказать тебе кое о чем. – Рой, поморщившись, приподнялся на одном локте. – Дети.
– Что с ними?
– Никак не засыпали от всего этого шума, вот я и дала им снотворное. Они съели все.
– С чего это вдруг?
– Думаю, они новости увидели.
– Что ты делаешь?
– Это тебе.
Она неверно держала оружие, военный служебный револьвер, найденный в кладовке охраны курорта, который он принес домой. Наверное, прежде ей никогда не приходилось держать в руках оружие. Левой рукой она ухватилась за ствол, чтоб держался ровно. Курок подавался туже, чем ей представлялось. Она выстрелила четыре раза в его тело, попав в живот, в сердце, в горло и в лицо.
Должно быть, кто-то услышал шум, увидел вспышки в спальне. Никто не открыл дверь своего дома. Никто не вызвал полицию.
– Для начала хорошо, что ты мертвый, – сказала она. – Теперь ты узнаешь, что такое перемены.
Сгорбилась над ним, оттянула вниз его простреленную челюсть и плюнула красным.
