Он колебался между двумя более короткими названиями – «День письменности» и «Праздник письменности». Но в конечном счете предпочел оказать честь неопубликованным авторам: конечно, не потому, что хотел восславить дилетантов от литературы, просто это был способ отметить непризнанных писателей. (Примеч. автора.)
