IV. Верхом на бизоне

После двухнедельного путешествия караван очутился в долине вблизи Арканзаса, расположенной примерно на шесть миль ниже Плум-Бутта, недлинной горной цепи; здесь было решено сделать привал на 24 часа. Телеги были сдвинуты так, что составили огороженное помещение, внутрь которого были загнаны вьючные животные, и всадники уже готовились расседлать коней и мулов, как вдруг раздался взволнованный голос Сен-Врэна:

— Посмотрите-ка, вон там, у группы хлопчатников, — клянусь, нам попалась богатая пожива!

Все повернулись по указанному направлению и, действительно, разглядели у небольшого возвышения пять каких-то фигур… Несомненно, это были бизоны — первые, попавшиеся охотникам… Тотчас раздались веселые клики и звуки охотничьих рогов. Все были рады предстоявшей добыче, жаркому на ужин из мяса и языков бизонов.

Вмиг были оседланы верховые животные, и 10 или 12 всадников поскакали с места стоянки; между ними были Галлер и Сен-Врэн.

Караван сделал в этот день небольшой переход, лошади еще были свежи, и охотники быстро проскакали галопом две мили из трех, отделявших их от дичи. Но тут Галлер и еще некоторые новички сделали промах: мчались на бизонов прямо по ветру, и, когда они были уже на расстоянии меньше мили от места, один из бизонов, потянув воздух, почуял их приближение, обернулся, ударил копытами об землю и бросился бежать, увлекая за собой своих четверых товарищей.

Что было делать? Отказаться от охоты или пришпорить коней и ринуться в погоню за бежавшими зверями? Охотники решились на последнее и помчались галопом, но вдруг очутились перед глиняным валом вышиною в шесть футов, составлявшим границу расположенной выше равнины и поднимавшимся к ней в виде террасы.

Это непредвиденное препятствие вынудило охотников остановиться. Некоторые, раздосадованные неудачей, повернули лошадей и направились обратно, а Галлер, Сен-Врэн, канадец Годэ и еще трое, у которых лошади были лучше, не пожелали отказаться так дешево от добычи, пришпорили коней и решили взобраться по ступеням террасы.

Когда они были наверху, им пришлось проскакать сильным галопом еще пять миль, пока один из зверей оказался от них на расстоянии ружейного выстрела. Это была молодая самка. Галлер, порядочно опередивший остальных, опустил поводья на шею своего Моро, поднял ружье, прицелился, выстрелил, и когда рассеялся дым, на земле лежал мертвый зверь, которому пуля попала в голову за ухом.

Так как добытого мяса должно было хватить на всех, охотники решили не преследовать остальных зверей и принялись сдирать шкуру с добычи.

Эта работа, так же как и разделка мяса на части, потребовала в искусных руках немного времени; охотники, покончив с нею, оглянулись на свой лагерь и попытались определить расстояние, отделявшее их от него.

— Добрых восемь миль, — сказал Сен-Врэн, — а завтра снова сюда, так как мы здесь как раз у самой дороги (он указал на старые следы, свидетельствовавшие о проезде телег купцов из Санта-Фе) — это значит шестнадцать миль. А что, если бы мы совсем не возвращались, а сразу же остались здесь? Воды и травы вокруг довольно, там вон сочное буйволиное мясо, а у ручья достаточно хвороста для разведения костра. На ночь у нас есть одеяла, чего же нам больше?

— Я высказываюсь за остановку здесь, — сказал Галлер.

— Мы тоже! — воскликнули остальные.

И охотники сняли с себя лишний груз, расседлали коней и пустили их пастись стреноженными по сочной зелени прерий. Упомянутый ручей хрустально-чистой воды протекал к югу от Арканзаса, и на берегу его, под защитой холма, был разбит лагерь.

Вскоре сочное мясо буйволицы зашипело на вертелах, протянутых над костром. Охотники поели, запили мясо глотками из походных фляг и закурили свои трубки, расположившись поуютнее, и, обволакиваемые волнами табачного дыма, принялись рассказывать друг другу разные приключения.

Огонь потухал под слоем пепла, и все нашли, что пора на покой. Было условлено, кому оставаться на ночное дежурство, и жребий пал на одного из охотников, Гиббетса, славившегося своей сонливостью; но на первую часть ночи это не представляло опасности, так как индейцы имели обыкновение совершать свои нападения незадолго до рассвета. Остальные завернулись в свои одеяла и вскоре уснули.

Один только Галлер не сразу уснул. Перед наступлением ночи он заметил на берегу ручья очень красивое место, шагах в пятидесяти от того, где улеглись товарищи, и теперь у него вдруг явилось желание лечь спать там. Он захватил свое ружье и одеяло, крикнул Гиббетсу, взобравшемуся на свой пост на береговой обрыв, чтобы он его разбудил, если случится что-нибудь, и устроился в избранном местечке.

Через несколько минут, погрузившись в мягкую траву и убаюканный чудесным светом лунной ночи, он задремал. Но не прошло и четверти часа, как чуткую дремоту его прервал какой-то странный шум, похожий на отдаленные раскаты грома или гул водопада, глухо донесшийся до его слуха. Казалось, земля задрожала под ним.

«Будет гроза, — пробормотал он про себя, не вполне проснувшись, — и отлично, это освежит немного воздух и дальнейший путь завтра будет еще приятней…» Он тихо зевнул, и мерное дыхание его свидетельствовало, что он снова спокойно уснул.

Но покой был опять недолог. Раздался такой громкий шум, который поднял бы полумертвого. Галлер быстро вскочил и растерянно начал думать, что мог бы значить этот шум; похожий на гром, но не небесный, а такой, который мог бы произвести топот сотни тысяч копыт и рев сотни тысяч быков и от которого земля содрогалась.

В эту минуту до него донеслись крики его товарищей, и вслед за ними он различил голоса Сен-Врэна и Годэ, кричавших в смертельном испуге:

— Эй, где вы, Галлер? Берегитесь бизонов!

Галлер увидел, что они собирают лошадей и торопливо уводят их под береговой навес; затем провели их еще шагов сто бродом по воде, — вероятно, с целью отыскать еще более спокойное убежище; он вмиг схватил ружье и одеяло, намереваясь присоединиться к друзьям. Но он все еще не вполне уяснил себе степень опасности.

Но вот что-то огромное, черное, страшное стало между ним и его товарищами.

Глазам его представилось ужасное зрелище. Вдали, на западе, так далеко, как только достигал глаз, вся прерия как бы зашевелилась. Там перекатывались темные волны, как будто всю равнину засыпало изверженной вулканом лавой. А на волнующейся поверхности сверкали тысячи блестящих световых точек, точно огненные искры.

На мгновение Галлеру пришло в голову, что он видит сон. Но зрелище было слишком реальным, чтобы его можно было счесть за призрак. К тому же до него продолжали доноситься крики его товарищей, находившихся так близко, но разлученных с ним такой непреодолимой преградой. За массой черной волны видел он вздымавшихся на дыбы коней, слышал лай и рев испуганной собаки, слышал отчаянное ржание; когда расстояние между ним и надвигавшейся волной не превышало 50 шагов, он разглядел мохнатые гривы, пылающие глаза бизонов.

— Боже, они несутся прямо на меня! — воскликнул он в ужасе. — Они растопчут меня насмерть!

Пытаться бежать было поздно, да и ввиду широкой и плотной стены, какой двигались бизоны, некуда было бежать. Галлер полуинстинктивным движением приложил ружье к плечу и выстрелил в передового бизона. Удачен ли был выстрел — нельзя было рассмотреть. Он почувствовал только, что лицо его было забрызгано водой ручья, заметил, что один огромный бык, несколько отделявшийся от стада, яростно ринулся прямо на холм, у которого он стоял… Одно мгновение — и он взлетел на воздух, подброшенный рогами зверя.

Толчок опрокинул Галлера назад. Он упал на какую-то волнующуюся массу, почувствовав в первую минуту только острую боль между ребер. К счастью, однако, падение не оглушило его, и он вскоре сообразил, что лежит поперек спин нескольких бизонов, стремившихся вперед сплоченной массой, испуганных странной ношей и с громким ревом толпившихся плотнее к первому ряду.

Несмотря на весь ужас своего положения, Галлер не потерял присутствия духа. Лежа грудью вниз и вцепившись пальцами в длинную шерсть чудовища, между тем как ноги его болтались по горбу соседнего быка, он в ту же секунду почувствовал, что зверь прорвался сквозь ряды наружу; сильным движением он подтянул ноги и очутился верхом на спине быка, шею которого с самого начала крепко обхватил руками.

Бизон, еще больше испуганный теперь своей ношей, когда она очутилась на нем одном, и думая, вероятно, что на него взобралась пантера, ринулся со всей силой отчаяния вперед и вскоре далеко опередил стадо. В интересах Галлера было поддерживать зверя в заблуждении насчет своей опасности для него, иначе он мог остановиться, и тогда стадо догнало бы и растерзало его.

Поэтому он постарался выхватить левой рукой нож и начал наносить концом его уколы зверю каждый раз, когда замечал, что тот готов остановиться от утомления. При каждом прикосновении этих оригинальных шпор чудовище громко выло от ярости и ужаса и неслось вперед с удвоенной быстротой.

Но опасность была все еще необычайно велика. Стадо двигалось за ним на расстоянии почти целой мили. Если бы бизон остановился, спасения не было бы. Но именно в эту минуту наметился спасительный путь.

Бык бежал как раз по тому направлению, где находилась упомянутая горная цепь Плум-Бутт; от того места, где расположились лагерем охотники, до нее было менее трех миль, но в положении Галлера они стоили десяти.

На расстоянии нескольких сот шагов от главной вершины цепи возвышался небольшой холм, и счастливой судьбе Галлера было угодно, чтобы разъяренный зверь направил свой бег по линии у подошвы этого холма, шагах в пятидесяти от него. Этого случая нельзя было упускать. На минуту Галлер подумал было о том, чтобы убить зверя, что было бы нетрудно, так как нож его лежал как раз на самой уязвимой части огромного тела, но, подумав, он наскоро принял другое решение; освободив свои пальцы из густой волнистой шерсти бизона, соскользнул по спине и хвосту на землю и бросился изо всех сил к ближайшему холму. Собрав все силы, он вскарабкался на его вершину, уселся там на скалистый выступ и посмотрел вниз, на прерии.

Луна светила все так же ярко. Верховой «конь» Галлера продолжал бежать галопом вперед, как будто за ним гналась стая волков, но направление изменил, едва почувствовал себя свободным от ноши, и побежал сторонкой обратно к своему стаду, до которого оставалось с четверть часа пути. Галлеру было видно, как он, добежав, присоединился к своим и вместе с ними помчался вперед.

Вначале Галлер не мог уяснить себе эту странную тактику и только впоследствии понял, какую смышленость обнаружил зверь. Если бы он остался там, где соскочил с него неожиданный всадник, то передние бизоны подошедшего к этому месту стада приняли бы его за чужака и, наверное, забодали и задавили бы его.

Добрых два часа просидел Галлер на скале, безмолвно наблюдая проносившийся мимо него черный поток, который перед лицом представившегося препятствия — холма — разделился на два крыла и понесся по правую и левую сторону его. Галлеру почудилось, что по левой стороне что-то быстро и ярко сверкнуло несколько раз и послышался как будто звук выстрелов; но он в этом не был уверен.

Он чувствовал себя так, как будто очутился на острове среди темного и сверкающего моря. Раз его охватило ощущение, как будто остров подался вперед, а бизоны остановились, — голова у него закружилась, и он быстро вскочил на ноги, чтобы отделаться от странной иллюзии. Но в ту же минуту с тихим стоном схватился рукой за правый бок и тотчас снова опустился на скалу. Только теперь, когда прошло страшное возбуждение, напрягавшее его нервы до того, что они готовы были, казалось, порваться, он вспомнил о чувстве острой боли, которое испытал, упав на спины бизонов: когда он вскочил, боль вернулась и ощущалась еще сильнее. Нервно принялся он расстегивать свою куртку, торопясь исследовать рану, но сколько он ни ощупывал больное место, крови нигде не оказывалось. Зато в области нижних ребер нащупывалась сильная опухоль, болезненная при самом легком прикосновении. По-видимому, он сломал себе ребро при падении или, по крайней мере, получил тяжкий ушиб.

Он вторично попытался встать на ноги, уже осторожнее на этот раз, и, к счастью, это ему удалось; попробовал пройтись на маленьком пространстве выступа — удалось и это. Тем временем уже промчалось почти все стадо, прошли наконец и последние быки. Галлер решил спуститься ползком с холма и, очутившись на земле, пошел по направлению к югу, где должны были находиться его товарищи. Случай благоприятствовал ему; ему недолго пришлось тащиться.

Он переждал, пока мимо него прошли гурьбой какие-то белые животные, похожие на стадо баранов (но это были волки, спешившие по следам бизоньего стада), двинулся дальше — и наконец услышал, к своей радости, голоса, а вскоре при ярком свете луны разглядел нескольких всадников, скакавших по долине.

Он закричал: «Holla!» — на крик отозвались, и один из всадников подскакал к нему.

Это был Сен-Врэн.

— Да это Галлер! — воскликнул он с невыразимым изумлением, наклоняясь с седла, чтобы лучше разглядеть пришельца. — Это действительно вы, Галлер, или призрак ваш? Клянусь Богом, это Галлер, и живехонек, здоровехонек!

— Да, почти, если не считать повреждения ребра.

— Вы ранены? Дайте взглянуть.

Одним прыжком соскочил Сен-Врэн с седла, расстегнул одежду Галлера и начал осматривать его.

— Ничего серьезного, — сказал он наконец, тщательно ощупав каждое ребро. — Ни одна кость не повреждена. Только ушиб, который пройдет от компресса и двух-трехдневного отдыха в телеге. Вы еще счастливо отделались, Галлер, — дружески сказал он затем, развязывая свой шарф и обвязывая его вокруг тела Галлера по опухоли. — Скажите, однако, что с вами было? Откуда вы — с облаков, с неба? Откуда?

Эти вопросы повторили и все остальные, успевшие подъехать и так горячо пожимавшие руку Галлеру, словно не видели его целый год.

Больше всех казался огорченным канадец Годэ.

— Монсиньор перенес нападение! — бормотал он как будто про себя, покачивая головой, — нападение миллионов бизонов — и остался жив! Чудо, черт возьми!

— Мы отправились на поиски вашего тела, или, вернее, ваших останков, — сказал Сен-Врэн, — так как мы видели, как вздернули вас звери на воздух и вы упали в самую гущу, в середину стада. Разумеется, мы уже и не ждали увидеть вас живым. Да расскажите же, ради Бога, как вы спаслись?

Галлер рассказал изумленным слушателям свои приключения.

— Непостижимо, клянусь Богом! — воскликнул Годэ. — Ну, счастлив этот соня, что вы уцелели! — прибавил он током угрозы.

Последнее восклицание экспансивного канадца относилось к Гиббетсу, не известившему товарищей Галлера о месте его нахождения и поставившего таким образом Галлера в опасное положение.

С этого момента Галлера перестали считать новичком в кругу охотников, а приобщили его к «посвященным».

Впрочем, охотники поработали недурно, об этом свидетельствовала дюжина распростертых на земле быков. Удалось им также найти втоптанные в землю ружье и одеяло Галлера. Когда Галлер выпил для подкрепления несколько капель из фляги Сен-Врэна, все вернулись снова в свой прежний лагерь, назначили новую, на этот раз более надежную стражу и проспали остаток ночи без помехи.

Когда утро посеребрило жемчужным сиянием беспредельный простор равнины, небо начало розоветь и затем из-за горизонта величаво поднялось солнце, наши охотники были уже в сборе за завтраком в ожидании каравана, который и прибыл через час.

Прохладная ночь ухудшила самочувствие Галлера. Он был бледен, и его слегка лихорадило; товарищи заботливо уложили его на одну из телег, устроив ему мягкую постель; но предсказание Сен-Врэна оправдалось: ушиб не повлек за собой ничего серьезного. После нескольких дней покоя и прикладывания некоторых трав, известных жителям прерий, опухоль почти бесследно прошла, и Галлер мог бы вспоминать без всякого неудовольствия о своем приключении, если бы нетерпеливый пациент не томился настояниями Годэ и Сен-Врэна провести на покое в лагере, по крайней мере, неделю.

Уже на четвертый день Галлеру показалась нестерпимой эта вынужденная неподвижность; он уверял, что чувствует себя совсем здоровым, совсем отделался от лихорадки и утром следующего дня сел на коня. Все это так и прошло бы, вероятно, бесследно для его здоровой натуры, если бы судьбе не угодно было послать ему в этот день новое приключение.

В это утро было решено, что маленький отряд купцов отправится вперед, чтобы прибыть в Санта-Фе дня на два раньше каравана и приготовить все к его прибытию, то есть поговорить с губернатором той провинции, человеком, пользовавшимся дурной репутацией, без разрешения которого иностранцы не могли перейти границу.

Несмотря на все увещания и просьбы друзей, Галлер пожелал присоединиться к передовому отряду, и они отправились до Симмаронской дороги.