9. Прага. 5 мая 1945 года

Пятого мая 1945 года вооруженные силы США начали снова планомерно продвигаться с западного направления на территорию предвоенной Чехословацкой Республики, на всем фронте от города Аш и Карловых Вар на севере до Шумавских гор и истоков реки Влтавы на стыке старых чешско-немецко-австрийских границ на юге. Немецкие войска здесь повсеместно оказывали наступающим американцам минимальное сопротивление, дело скорее ограничивалось лишь отдельными стычками и случайными перестрелками. Количество имевших все-таки место оборонительных боев на западном направлении можно буквально пересчитать на пальцах одной руки, а их интенсивность и длительность абсолютно не сравнима с еще продолжавшимися в то же самое время кровопролитными сражениями на Восточном фронте. Части Вермахта и даже Ваффен-СС в большинстве своем на западе современной территории Чехии просто сдавались американцам организованно и без боя прямо в местах моментальной дислокации или, по крайней мере, пытались отойти куда еще возможно, избегая конфликтов и открытых прямых столкновений с войсками противника. Благодаря этому моторизованные части генерала Паттона проникали в глубину территории Судет и Протектората быстро и практически без задержек.

Вести об этом, естественно, незамедлительно появились в Праге и окрестностях. Зато информация о последних, состоявшихся в этот же день, прямых разговорах советского и американского командования, предопределяющих будущую судьбу чешской столицы, ни к немцам, ни к чехам, ни тем более к власовцам тогда еще не просочилась.

С самого утра в Праге продолжались начавшиеся уже в предыдущий день беспорядки. То тут то там возникали стихийные демонстрации. Повсеместно ликвидировались практически любые надписи на немецком языке – от названий улиц, фирм и учреждений до просто обычной коммерческой рекламы. Постоянно учащались стычки с полицией и попытки обезоруживания находившихся в городе военнослужащих, надо заметить, что все чаще удачные…

Протекторатные и немецкие власти изначально старались действовать по заранее разработанному плану для удержания порядка в городе в экстренных ситуациях. Данный план состоял в том, чтобы силами полиции порядка и охранных частей Ваффен-СС вычистить центр города, а потом с помощью системы блок-постов закрыть центральный «правительственный» район Градчаны, а также Бубенеч и Дейвице. В этих частях города должен был бы возникнуть так называемый Безопасный район Прага – Северо-Запад – округ, служащий для защиты расположенных там правительственных учреждений, а также для сосредоточения немецкого гражданского населения Праги, в 1945 году составлявшего около трети всех людей в городе.

Тем не менее постоянно разрастающиеся беспорядки к полудню 5 мая уже достигли таких масштабов, что взять их под контроль стандартными полицейскими методами и силами было уже невозможно. Окончательный крест на немецком плане по удержанию порядка в городе поставил инцидент у здания государственных Чешских радиовещательных студий, при котором вооруженная чешская полиция и жандармерия впервые уже открыто встали на сторону взбунтовавшегося населения, вступив в перестрелку с немецкими силами, конкретно небольшим отрядом Ваффен-СС, посланным для занятия здания пражской государственной радиостанции. К тому же и первые группы повстанцев, появившихся здесь же, начали проявлять некоторую форму организации, а также многие из них уже имели в руках и огнестрельное оружие, хотя пока что достаточно в небольшом количестве.

Одним из главных толчков к началу повсеместного восстания в городе, а также и уже фактически настоящих боевых действий послужило описанное ранее поведение чешских дикторов радиовещания, исключительно по собственной инициативе начавших вести передачи вместо положенного немецкого на чешском языке, а также передавать в эфир чешскую патриотическую музыку. Естественно, одновременно с этим снаружи и внутри здания радиовещательных студий чешскими сотрудниками радио ликвидировались все надписи на немецком языке. Это не могло не вести к конфликту с немецким персоналом, которого было в радиостудиях около половины, примерно около десяти-одиннадцати часов утра в столичные правоохранительные органы начали поступать сообщения немецких служащих протекторатного радиовещания о происходящей на радио «государственной измене». Тем не менее немецкие власти уже с утра зарегистрировали несанкционированные изменения в программе радиопередач, и к зданию радиовещания из недалеких казарм был отправлен для наведения порядка отряд Ваффен-СС на велосипедах. По различным чешским данным, численностью от 65 до 90 человек, по немецким документам – в составе одного взвода, то есть около сорока военнослужащих с пехотным вооружением.

Примерно в это же время в двух километрах от здания государственного радиовещания еще одна группа предприимчивых граждан Протектората Богемия и Моравия решила самостоятельно стать героями и запечатлеться в анналах истории. В Пражской городской ратуше (мэрии) власть от приматора (мэра) города г-на Алоиса Ржиги, после быстрой предварительной договоренности с последним, торжественно была передана представителям «Нелегального народного комитета Праги» из числа присутствовавших здесь же представителей самой же мэрии. Председателем данного комитета являлся доктор Франтишек Краса, членами «революционного правления» – сотрудники муниципалитета Мельцер, Вацек и Прокоп. Временно исполняющим обязанности мэра Праги, таким образом, стал сам Франтишек Краса. Видимо, по недосмотру чешских товарищей на торжественном процессе передачи управления в городе новоиспеченному «революционному народному комитету» каким-то образом появились также и немецкие представители городских властей – заместитель мэра Праги профессор Йозеф Пфицнер и некто инженер Шикетанц. Вполне естественные вопросы немцев относительно происходящего на пражской ратуше новым «комитетом» были просто проигнорированы, только уже практически бывший приматор Ржига вкратце обрисовал им ситуацию. Профессор Пфицнер в сильно расстроенных чувствах стал протестовать против настолько самовольных выходок, подчеркивая, что именно в это время происходят переговоры с германскими властями и лично с протектором Карлом Германом Франком о мирном расходе чехов с немцами, а подобные эксцессы могут лишь повредить процессу, не говоря уже о возможной ответной реакции немецких силовых структур. Ему ответили, что «…немцы из Праги уже сбежали, а Пражская ратуша была, есть и снова будет только чешской…» и что «…расход немцев с чехами на пражской ратуше уже является проведенным».

Еще немного о «Нелегальном народном комитете Праги» – точное и единое название данной революционной организации пражского муниципалитета впоследствии не были в состоянии четко и однозначно сформулировать даже сами ее члены. По их собственным показаниям, данная ячейка сопротивления возникла среди городских чиновников и управленцев примерно в конце апреля 1945 года под руководством уже тогда якобы активного деятеля пражского подполья Франтишка Красы. По собственным словам обоих, Краса 30 апреля 1945 года договаривался с приматором Ржигой о передаче власти, а 2 мая планировал ведение обороны здания ратуши во время восстания совместно с начальником муниципальной полиции Карлом Шротом. Вполне естественно, что о действиях муниципального подпольного активиста Красы никакие другие организации сопротивления в городе до полудня 5 мая не имели ни малейшего понятия, не говоря уже о какой-либо координации.

От себя также добавлю:

Когда и в какой ситуации все данные граждане, являвшиеся до начала восстания теми, кого обычно на подобных постах в режиме оккупации называют чистой воды коллаборантами, описывали свои действия, надо воспринимать, естественно, с большой долей недоверия. Достаточно странным кажется, например, что Чешская народная рада, явившаяся впоследствии единственным и хотя бы более-менее реальным ведущим центром восстания, впервые собралась лишь 30 апреля вечером, а вот активист Краса уже в этот день договорился о передаче власти в городе с тогдашним приматором (мэром) Ржигой! А не позднее чем 2 мая этот уникальный человек уже обсудил с еще одним типичным коллаборантом – начальником городской полиции – якобы подробный план обороны пражской ратуши, в то время когда вообще никто на нее даже и не собирался нападать… и так далее… Думаю, что с наибольшей правдоподобностью временем организации данной «подпольной ячейки революционного сопротивления» было именно утро пятого мая, когда у пражских городских чиновников в быстро меняющейся ситуации, образно выражаясь, «загорелась земля под ногами» или, скорее, «кресла под другой частью тела…», а они таким образом совместно решили взаимно подстраховаться, а может даже, если повезет, и выбиться в герои под шумок…

В 11.49 по местному времени из городских репродукторов, через которые городские власти из здания ратуши обычно общались со своими гражданами, прозвучало следующее сообщение несколько сумбурного содержания:

После данного заявления на фасаде пражской ратуши появился большой трехцветный сине-красно-белый флаг довоенной Чехословацкой Республики, а на площади перед ратушей уже проходила массовая спонтанная демонстрация. Прозвучавшие из репродукторов слова в понимании людей на улицах имели веское официальное значение, и это, естественно, сильно придало им отваги и уверенности в себе. Агрессивность поведения демонстрантов по отношению к органам порядка стремительно нарастала, как соответственно и ответные меры со стороны последних. Когда члены новоиспеченного «городского революционного комитета» вдруг решили празднично, как им казалось, поприветствовать толпу с балкона ратуши, их тут же загнала обратно в здание полоснувшая по окнам фасада автоматная очередь откуда-то с улицы. На площади начался жесткий разгон демонстрации, огнестрельное оружие уже то тут, то там применялось с обеих сторон, появились первые пятна крови на пражской мостовой и первые раненые.

Прозвучавшее из городских репродукторов заявление одновременно послужило и общим сигналом к активизации различных разрозненных групп и «штабов» сопротивления на территории столицы Протектората Богемия и Моравия, каждый из которых, естественно, изначально уверенно считал именно себя главным и ведущим, и таким образом каждая из данных групп старалась вести себя соответственно своей «ведущей» роли в спонтанно начавшемся восстании, старательно привлекая к себе себя публичное внимание и обращаясь к различным силам и организациям в городе с требованиями подчинения и выполнения исключительно собственных распоряжений данного конкретного «органа восстания». Таким образом, в «управлении» Пражским восстанием с первых же минут его начала настал полный хаос и неразбериха, так что даже готовые что-то реальное предпринять люди, а их было немало, не имели понятия, что именно им делать и кого им вообще слушать – появилось сразу несколько штабов военных и гражданских организаций с названиями одно громче и весомее другого: почти все были «чешские…, народные…, национальные…» или как минимум «…революционные или освободительные…» плюс различные красивые слова и эпитеты, давившие на психику обычного человека своей значительностью и важностью. Хотя в действительности НИ ОДНА изо всех этих пражских революционно-повстанческих организаций буквально «до обеда» пятого мая 1945 года еще никакой реальной властью не обладала и о действительном ходе самого восстания не имела ни малейшего представления.

Тем временем приближались к своей кульминации и события у здания государственного радиовещания на углу улиц Шверинова  и Балбинова. Через вход со стороны улицы Балбинова за несколько минут до полудня внутрь беспрепятственно проникли посланные для наведения порядка велосипедисты-эсэсовцы, но из-за отсутствия уже в коридорах достаточно большого здания каких-либо надписей на немецком языке найти в хитросплетении незнакомых помещений студию, из которой выходили в эфир радиопередачи, солдатам СС быстро не удалось. Почти сразу же после появления в здании государственного радиовещания военнослужащих Ваффен-СС на место прибыл и первый небольшой отряд чешской полиции в составе 16 человек на грузовике во главе с капитаном полиции Рудольфом Суханком. Стоящие уже на посту у входа в здание радиовещания два солдата-эсэсовца беспрепятственно впустили вооруженных чешских полицейских внутрь, сначала явно не предполагая, что они идут на помощь повстанцам.

Конфликт чешской полиции и немецких СС разгорается уже в коридорах, при активном участии чешских и немецких сотрудников радио, вставших, естественно, на разные стороны баррикады. Начинается стрельба, после чего и стоящие снаружи немецкие посты перестают пускать кого бы то ни было в здание. Вновь прибывающие подкрепления повстанцев пытаются пробить себе дорогу оружием, к немцам тоже направляются подкрепления, и на прилегающих улицах разгораются перестрелки. В 12.15 на фасаде чешские служащие радио пытаются вывесить флаги Чехословакии и союзников по антигитлеровской коалиции – СССР, США и Великобритании, но получается это лишь частично: из-за стрельбы немцев снизу на фронтоне появляются только флаги Чехословакии и США.

12.30 – стрельба в здании радиовещательных студий разгорается, в ход идут и гранаты. В 12 часов 33 минуты в открытый радиоэфир из Праги впервые выходит историческое обращение: «Призываем чешскую полицию, чешскую жандармерию и правительственное войско на помощь Чешскому радио!» В 12.45 диктор в студии, уже срываясь в фальцет, просто кричит в микрофон сквозь отчетливый грохот стрельбы и взрывы гранат: «…Зовем все чешское на помощь Чешскому радио!.. Эсэсовцы здесь убивают чешских людей!..»

На то, что изначально, как казалось, довольно забавное мероприятие по самовольному изменению программы радиопередач может закончиться подобным образом, безответственные дикторы, видимо, совсем не рассчитывали…

Чуть позже со стороны улицы Балбинова мятежные чехи с поддержкой полиции уже пытаются штурмовать радиостудии со двора, с ходу пробивая ворота грузовым автомобилем, на обеих сторонах начинают использоваться пулеметы и фауст-патроны . Главным образом от немецких же пуль и осколков гибнет несколько неудачно выбежавших на улицу немецких гражданских служащих радио. На улице Шверинова на подъезде к зданию радиовещания расстреляна машина с подкреплениями СС, несколько немцев убито, повстанцы завладевают их оружием. Также, по некоторым данным, на призыв о помощи из здания радиовещания откликнулись и военнослужащие так называемых правительственных войск Протектората – два взвода под командованием поручика Ярослава Зарубы отправились на автомобилях к месту конфликта. Но, не доехав прямо к зданию радиовещания, чешские солдаты вступили в бой на соседних прилегающих к нему улицах.

Пятого мая сорок пятого года первыми целями пражских повстанцев, которым необходимо было изначально завладеть как можно большим количеством огнестрельного оружия и автотранспортом, становятся главным образом различные военные склады, военные общежития и гостиницы, а также городские и привокзальные отели, где разрозненно и неорганизованно размещались германские военнослужащие. Добытое таким образом оружие сразу же использовалось повстанцами для дальнейшего расширения своих арсеналов – скоплениями горожан, некоторые из которых являлись вооруженными, разоружались небольшие группы военнослужащих, по тем или иным причинам находившихся в городе.

Успехам повстанцев, несомненно, очень помогал и тот факт, что по крайней мере в течение первой половины дня 5 мая находившиеся в Праге и ближайших окрестностях части германских вооруженных сил, кроме лишь некоторых уже непосредственно в то время принимавших участие в разгонах демонстраций, не получали от своего командования абсолютно никаких приказаний или конкретных инструкций в связи с начавшимся в городе восстанием. Находясь в Праге – столице Протектората Богемия и Моравия, являвшегося частью рейха, и считавшейся германским городом, немецкие солдаты и офицеры изначально просто не знали, как им себя вести в отношении участвовавшего в массовых беспорядках местного гражданского населения, до этого момента считавшегося фактически «своим». Перед толпами взбунтовавшихся чешских граждан уже 5 мая 1945 года были вынуждены без единого выстрела целиком сложить оружие и даже некоторые небольшие и, как правило, изолированные части немецкого военного гарнизона: в Нижних Хабрах повстанцам сдалась 15-я рота полевой жандармерии , в Модржанех – 3-й инженерно-строительный резервно-тренировочный батальон, на пражском Смихове сдалась рота охранной полиции. Все три немецкие военные части в момент капитуляции были в неполном составе, около половины военнослужащих, главным образом охранных частей, находились на предписанных постах и объектах в городе, где некоторые, возможно, также были обезоружены.

Все это время никаких массовых действий от находящихся в городе немецких сил в ответ на происходящее не следует. После полудня на помощь повстанцам и полицейским, удерживающимся в здании государственного радиовещания, приходит еще один неполный взвод чешского протекторатного правительственного войска, отряд жандармерии, а также неустановленное количество гражданских лиц, некоторые из которых вооружены. Небольшая группа еще находящихся внутри здания эсэсовцев оказывается изолирована и отрезана со всех сторон. Оставшиеся уже практически без боекомплекта немецкие солдаты теперь лишь пытаются обороняться, отходя в подвалы, перед находящимся в сильном количественном преимуществе противником. Чешское радио продолжает работать, высылая в эфир дальнейшие призывы к свержению германской государственной системы на территории Протектората.

Через некоторое время в подвалы, где находятся изолированные немцы, местные пожарные начинают лить из брандспойтов воду и постепенно затапливать обороняющихся. После этого уже, ближе к вечеру, здание радиовещания, под ликующие крики присутствующих чехов, окончательно переходит в руки повстанцев. Пережившие все это немногочисленные эсэсовцы сдаются и тут же обезоруживаются.

…Но это я уже несколько забегаю вперед. 5 мая 1945 года еще в самом разгаре, и важнейшие исторические события в столице Чехии еще только начинаются…

От таких, казалось бы, головокружительных успехов с самого начала мятежные чехи и их, как грибы после дождя, возникающие различные «штабы восстания» начинали быстро впадать в радостную эйфорию, но, несмотря на внешне благополучно развивающееся восстание, реальная ситуация для повстанцев в Праге 5 мая 1945 года на самом деле никак не являлась ни стабильной, ни перспективной. Особенно явно чехам не хватало оружия – даже несмотря на достаточно многочисленные успешные попытки разоружения германских военнослужащих, общее количество различных трофейных стволов исчислялось не более чем в сотнях и они были широко рассредоточены по всему городу. Попрятанные некоторыми гражданами перед властями и сейчас появившиеся из подвалов, сундуков и с чердаков охотничьи ружья, винтовки и пистолеты являлись среди населения в буквальном смысле слова «каплей в море». Так что кроме вставших на сторону восстания немногочисленных военнослужащих протекторатных войск и сотрудников полиции, в распоряжении которых находились лишь по большей части устаревшие модели пистолетов и винтовок, никаких новых, более или менее организованных и вооруженных частей из населения создавать все еще не получалось. Этот факт хоть и не целенаправленно, но все-таки подтверждают даже источники времен глубокого тоталитарного «социализма», воспевающие Пражское восстание 1945 года и, главное, ведущую в нем роль коммунистической партии, вот, например:

Но на одной воле масс в реальности далеко не уедешь, и события последующих дней являлись прямым доказательством этого.

Какие-либо достоверные данные об общем количестве и вооружении повстанцев, особенно на начальном этапе боев, по уже много раз вышеописанным причинам практически отсутствуют, но все же некоторое представление можно составить исходя из сохранившихся описаний отдельных групп в конкретных местах. Так, например, в одном из важнейших объектов самого центра Праги – в двух зданиях мэрии, по данным на вечер (!) 5 мая, повстанческий «гарнизон» общей численностью около 140 человек имел на вооружении: 20 винтовок, 40 пистолетов, 2 автоматических пистолета  и 2 ручных пулемета, ко всему этому было в наличии 400 патронов для винтовок и пулеметов, примерно столько же для пистолетов и 12 штук фауст-патронов. Даже совсем несведущему в военном деле человеку ясно, что солидным арсеналом для такого количества людей это назвать никак нельзя, не говорю уже, что четыре сотни патронов даже просто при наличии только одного самостоятельного пулемета хорошим боекомплектом также вряд ли могут являться… Для двух пулеметов это так, на 10 минут экономного боя, если, конечно, не стрелять одиночными… И это при учете того, что из этих 140 присутствовавших человек ровно 30 являлись служащими чешской полиции и жандармерии с собственным оружием, а значит, практически почти что все это описанное вооружение было их же собственным табельным. То есть ни о каком массовом снабжении граждан отобранным у немцев оружием не было и речи, да и численность активных повстанцев на одной из ключевых позиций в городе была весьма скромной, а это в то время, когда на площади перед пражской ратушей уже периодически появлялись первые немецкие бронемашины.

Кроме достаточно стихийного начала вооруженных столкновений мятежного населения города с немецкими вооруженными силами и, соответственно, появления и первых жертв с обеих сторон разгорающегося конфликта, 5 мая 1945 года явилось и днем первых попыток консолидации сил восставших, а также появления первых более или менее реальных органов централизованного управления силами повстанцев.

Причем в этом процессе было сразу же полностью снято со счетов чешское протекторатное правительство во главе с премьер-министром доктором юриспруденции Рихардом Бинертом, являвшимся по совместительству и министром внутренних дел страны. Бинерт после продолжительных переговоров с имперским министром по делам Протектората обергруппенфюрером СС К. Г. Франком собирался выступить по радио с заявлением об окончании существования Протектората Богемия и Моравия и договоренных условиях перемирия с германскими силами, находившимися на чешской территории . Но из-за происходящих уже там перестрелок в здание государственного радиовещания он не попал, а при попытке выступить перед гражданами с помощью пражского городского радиоузла был сначала просто не допущен к радиоточке, а потом и вовсе задержан и взят под стражу в здании мэрии.

Ко второй половине дня пятого мая в Праге появились два в действительности более-менее серьезных командных пункта восстания, организованных бывшими военными чехословацкой армии, действительно занимавшимися подпольной антинемецкой деятельностью – штаб «Бартош» и штаб «Алекс». Хотя изначально в деятельности обоих штабов также преобладали всеобщий хаос и неразбериха, вызванные главным образом отсутствием достоверной информации о происходящем в городе, впоследствии именно они играли главную роль в создании хоть какой-то координации в действиях восставших пражских граждан.

Командиром импровизированного штаба «Бартош» стал чешский генерал и бывший легионер в России Карел Кутлвашер, его начальником штаба подполковник Франтишек Бюргер-Бартош, ранее служивший в Генеральном штабе чехословацкой армии. Месторасположение для этого штаба было выбрано на редкость удачно, чем, возможно, и объясняется последующая успешность его действий – командный пункт «Бартош» занял укрепленный бункер службы противовоздушной обороны – Люфтшютц, находившийся на Бартоломейской улице, практически прямо в подвале пражского полицейского управления. Таким образом, во-первых, кроме просто по всем показателям удобного, хорошо защищенного и приспособленного к автономному существованию штабного помещения в самом центре Праги, чешские военные получили здесь коммутатор с надежным и прямым телефонным сообщением практически со всеми частями города, а также полицейскими участками, казармами жандармериии, основными городскими и государственными организациями, заводами, фабриками и т. д., а также и с немецкими военными частями и организациями власти; во-вторых, связь почти со всей городской полицией и контроль над четырьмя тысячами членов пражской службы противовоздушной обороны, являвшейся одной из самых хорошо организованных, экипированных и обученных действиям в экстремальных ситуациях сил в городе, хотя и (пока еще) без оружия. Члены штаба «Бартош» с первых же минут своего существования первым делом начали завязывать контакты с еще оставшимися в городе членами нелегальной организации бывших военнослужащих чехословацкой армии «Оборона народа», многие из которых или прямо находились в рядах, или имели тесные связи с различными вооруженными силовыми структурами Протектората. Используя имеющиеся в наличии хорошие линии связи, этот командный пункт также достаточно быстро приобрел хотя бы общие информации о реальной ситуации в отдельных частях Праги, а также установил контакты с большинством полицейских участков и чешской жандармерией в городе. Таким образом, именно заслугой штаба «Бартош» явилось, что у осаждаемого немцами здания государственного радиовещания начали так оперативно появляться вооруженные повстанческие подкрепления на автомобилях, сначала главным образом в виде чешской полиции, что в конце концов и явилось решающим фактором в боях за радиостудии. Уже к вечеру пятого мая благодаря удачному месторасположению и связи штаб «Бартош» стал de facto официальным командным пунктом восстания на территории по крайней мере всей центральной части Праги, авторитет которого так или иначе был признан и исходящие распоряжения начали кое-как выполняться. Штабом «Бартош» были также организованы уже и некоторые части постоянного подчинения в разных частях города, с обязанностью посылать в центр генерала Кутлвашера актуальную информацию о состоянии дел на местах. Хотя находившиеся в штабе «Бартош» офицеры в общем-то практически полностью в этом вопросе положились на созданную немцами структуру подчинения Люфтшютц, и отделениями этого штаба на местах являлись части противовоздушной обороны города. Какую-либо более широкую инициативу командный пункт на Бартоломейской улице пока что не проявлял. Сам генерал Кутлвашер появился в своем штабе после нескольких повторных телефонных звонков генерала Слунечка около трех часов дня, после чего официально «принял командование» на себя. Также был установлен тесный контакт с недалекой мэрией и со вторым, возникшим в городе, «военным» командным пунктом из числа чешских офицеров и членов группы «Оборона народа» – штабом «Алекс».

Если быть хронологически точным и соблюдать субординацию подпольной военной организации «Оборона народа», то штаб «Алекс» номинально и по времени своего «официального» возникновения, и потому как во главе его стоял тогдашний руководитель «Обороны народа» – генерал Франтишек Слунечко, являлся как бы первым. Генерал Слунечко, его будущий начальник штаба подполковник Раймунд Мразек и еще несколько чешских офицеров впервые действительно сошлись в качестве будущего штаба около девяти часов утра 5 мая 1945 года, в канцеляриях фирмы «Кунерле» на пражской Староместской площади, прямо у здания городской ратуши – мэрии. Официально штаб генерала Слунечка являлся главным и в его подчинении должны были находиться все силы восставших на территории Протектората Богемия и Моравия, то есть и в самой Праге тоже. Но в действительности единственным успешным и важным с военно-тактической точки зрения действием штаба «Алекс» во время восстания было то, что генерал Слунечко вышел на контакт с подполковником Бюргером-Бартошем, а через него и с генералом Кутлвашером, которых от своего имени уполномочил организовать действия повстанцев на территории Праги. Также, являясь официальным лидером «Обороны народа» и от имени этой организации, генерал Слунечко выдал политическое обращение ко всем гражданским и военным лицам и организациям Протектората с призывом к участию во всеобщем чешском восстании, сообщая одновременно и о ведущей в нем роли именно «Обороны народа». Относительно сложившейся в стране ситуации, вообще неизвестно до кого дошли или не дошли данные призывы, к тому же массовые беспорядки и вооруженные стычки с немецкими частями в той или иной мере уже и так проходили почти на всей чешской территории, которая еще не была в то время под контролем войск Советского Союза или Соединенных Штатов Америки. Во второй половине дня пятого мая практически все номинальное военное управление восстанием в чешской столице перешло к штабу «Бартош» генерала Кутлвашера и подполковника Бюргера-Бартоша. Штаб «Алекс» отошел на вторые позиции в области ведения всех операций в Праге, а сам генерал Слунечко вплоть до самого конца восстания в действительности уже больше занимался политическими вопросами, чем реальным военным положением в городе.

Но его обращение к чешскому народу как бы от имени ведущей силы восстания и потенциальной новой власти страны вызвало пристальное внимание еще одной организации, претендовавшей в тот же самый момент на ту же самую позицию – Чешской Народной рады. Во множестве как-то разом всплывших при начале восстания чешских революционно-патриотических организаций, практически каждая вторая из которых сама собой претендовала на роль ни много ни мало, а будущего (или по крайней мере временного) Чехословацкого правительства, плохо ориентировались не только сами чехи, но и немцы – то и дело то тут, то там уверенно появлялись люди как в военной форме, так и без оной, совали военным или полиции мандаты каких-то «советов» или «комитетов» и требовали то ли сдаться, то ли разоружиться, то ли еще чего-нибудь. А многие также требовали встреч с верховным командованием и тому подобное… Это, кстати, явилось также и одной из причин того, что немцы скоро вообще перестали воспринимать всерьез каких-либо парламентеров со стороны восставших. А саму возможность реальных переговоров о капитуляции допускали лишь с приходом представителей регулярной армии Соединенных Штатов Америки или вообще хоть какой-то регулярной армии или официальной международно признанной организации .

Чешская Народная рада изначально, при неожиданно вспыхнувшем в Праге восстании, хоть и обладала радиосвязью с Лондоном через присутствующего резидента из Великобритании – капитана Яромира Неханского – и имела в своем составе уже действительных представителей действительных антигитлеровских организаций сопротивления, находилась, с точки зрения своей реальной власти, на столь же шатких позициях, как и другие «конкурирующие» чешские «советы» и «комитеты» в городе. Представители Чешской Народной рады пятого мая наладили контакты со зданием радиовещания и обоими военными штабами, «Алекс» и «Бартош», снабдили своих людей различными мандатами и рекомендательными письмами, но приблизительно то же самое сделали, например, и соратники Франтишка Красы из муниципалитета, некоторые другие «штабы восстания», возникшие из профсоюзных ячеек на крупных предприятиях или спонтанно в городских районах, да и сами военные из «Обороны народа» тоже не отставали. Причем одни уже начали активно призывать народ не слушать других, а также преднамеренно мешать выполнению или саботировать распоряжения от политической конкуренции. То есть в действительности никто по-настоящему ничего не предпринимал, на улицах чешской столицы творился полный и никем неуправляемый хаос, практически повсеместно уже звучала стрельба и все чаще на обеих сторонах разгорающегося конфликта умирали люди, а все новоявленные чешские лидеры сопротивления в это самое время уже вступили в борьбу за дележ некоей возможной будущей власти, как-то позабыв, что никто им ее давать пока не собирается…

Где-то примерно в послеобеденное время представители Чешской Народной рады во главе с членом правления коммунистом Йозефом Смрковским (см. «Личности») прибыли в здание пражской ратуши на Староместскую площадь для взаимного выяснения отношений с возникшим на почве муниципалитета «правительством» Франтишка Красы. Поначалу переговоры вообще никуда не вели, хотя с общими целями все вроде бы соглашались, при вопросах о полномочиях обоих «правительств» тут же начинали происходить сильные трения. По воспоминаниям свидетеля событий Ладислава Пичмана, являвшегося тогда сотрудником строительного отдела мэрии «…в здании скопилось много самозваных представителей пражского сопротивления…», чем процесс переговоров сильно затруднялся. Именно в это время в пражской ратуше появился и премьер-министр протекторатного правительства Рихард Бинерт, который после неудачных попыток выступить по государственному радио решил попытаться обратиться к народу с помощью пражского городского радиоузла и уличных репродукторов. Чтобы осуществить свою цель, Бинерту, естественно, пришлось сначала объяснять столпившимся присутствующим активным патриотам цель своего визита, планы и позицию его правительства и рейхсминистра К. Г. Франка в отношении окончания существования Протектората как государственного образования. То, что в руки повстанцев совершенно неожиданно и практически по собственной инициативе свалился крайне весомый козырь в лице появившегося в здании мэрии высшего лица протекторатной власти, первым явно понял именно представитель ЧНР Йозеф Смрковский. Несмотря на то, что описываемые события разворачивались прямо на территории «муниципального сопротивления», Смрковский резко перебил как раз говорящего Бинерта и неожиданно для всех сообщил ему, что он арестован, а пока никто не спохватился, сразу же объявил премьер-министру, что для него же будет лучше, если последний совместно с ним добровольно проследует в штаб Чешской Народной рады.

Далее представители Чешской Народной рады также весьма прозорливо решили действовать по принципу процесса официального перехода власти: премьер-министр Бинерт был записан в качестве участника заседания ЧНР, на котором он подписал протокол об официальной передаче власти данному органу (не иначе, видимо, как в обмен на гарантию собственной безопасности). О произошедшем было с помощью радиопередатчика капитана Неханского немедленно сообщено правительству в эмиграции в Лондон и Кошице, а потом всеми возможными способами поставлены в известность и различные организации в самой Праге, включая немцев. А это, в свою очередь, при отсутствии до этого вообще какой-либо конкретной информации о происходящем в стране не замедлило проявиться и на содержании радиопередач, высылаемых в Протекторат для чешской публики из-за границы. Таким образом Чешская Народная рада удачно обеспечила себе хоть как-то легальное лидирующее положение среди органов власти сопротивления, как бы официальную поддержку из-за рубежа, а также на этом же основании и подчинила себе действие обоих вышеупомянутых военных командных пунктов в Праге.

Несмотря на то что сами чешские, надо заметить достаточно грязные и недостойные, политические перипетии в конечной фазе Второй мировой войны в Европе и не являются прямой темой данной публикации, здесь вся вышеуказанная эпопея описана (по возможности еще достаточно коротко) по двум причинам: во-первых, для формирования общего представления о реальном положении вещей с властью в стране и в городе на тот момент, а во-вторых, из-за того, что именно факт перехода ведущих функций в руки Чешской Народной рады уже тогда предопределил судьбу еще даже не начавшегося активного участия дивизии РОА в пражском восстании 1945 года. Хотя ни власовцы, ни новые лидеры чешских повстанцев к вечеру пятого мая еще и не подозревали о существовании друг друга. Несмотря на то что по своему официальному составу Чешская Народная рада являлась как бы демократическим собранием представителей различных партий и движений национального сопротивления в Протекторате (см. приложения – состав ЧНР), общая наклонность действий данной организации изначально была повернута достаточно сильно «влево», а коммунист Смрковский являлся одним из самых активных и влиятельных ее членов. После эпизода с Бинертом его позиция и авторитет лишь еще более укрепились. Впоследствии, в завершающей фазе восстания и с приближением к Праге советских войск, ориентация всех политических действий и публичных заявлений ЧНР и вообще «полностью перекрасится в красные оттенки», Смрковский же станет фактически лидирующей личностью в составе рады, одновременно с постоянно усиливающейся поддержкой чешских коммунистов товарищами по партии из-за линии фронта.

В то же самое время, когда в Праге уже повсеместно происходили ожесточенные конфликты с использованием огнестрельного оружия, на улицах лилась кровь и умирали люди, местные псевдопатриоты вовсю были заняты процессом грызни за грядущие титулы и возможные теплые кресла в предполагаемых в недалеком будущем кабинетах различного ранга, а остальные активные деятели ловили уже просто кто и что может в «мутных водах» всеобщего беспорядка, в деревне Сухомасты подошли к завершению переговоры об участии Первой дивизии Русской Освободительной армии в поддержке восставших чехов. Опять же, чем и как конкретно данные переговоры закончились, никому сегодня не известно, но тот факт, что части дивизии в этот же день выдвинулись в направлении чешской столицы, свидетельствует об успехе миссии нескольких неизвестных чехов в военной форме. Около пяти часов вечера пятого мая части Первой дивизии РОА начали движение на Прагу. Войска шли тремя основными потоками – на левом фланге, северном, двигался Третий полк в направлении на карловарскую дорогу и аэродром в Рузине, Четвертый полк по главной дороге Бероун – Прага и вдоль нее, в центре, Второй полк передвигался на правом фланге, южнее всех, по линии из Сухомаст на пражские районы Ржепорые и Йинонице, позже всех и в арьергарде также в южном направлении на марш вышли колонны Первого полка.

Чешское население повсеместно восторженно приветствовало власовские войска, так как каким-то загадочным образом уже распространяемые «по сарафанному радио» слухи о направляющихся на помощь восстанию русских солдатах сильно опережали непосредственное движение воинских колонн РОА. Сам генерал Андрей Андреевич Власов, главнокомандующий силами РОА, лично наблюдавший за началом движения своих войск, не разделял радости местного населения, а также и совсем не одобрял решение Буняченко принимать участие в боях против немцев в Праге и в то же время сделать с этим уже ничего не мог – Власов понимал, что фактически Первая дивизия Русской Освободительной армии и ее командир уже окончательно вышли как из-под контроля командования Вермахта, так и его собственного. Тем не менее спорное решение Буняченко явно отвечало прогрессирующим в последнее время среди личного состава РОА антинемецким настроениям, и на Прагу солдаты дивизии шли с воодушевлением и в явно приподнятом настроении. Как, видимо, казалось большинству, в их жизни и существовании их воинской части снова появился какой-то ощутимый смысл, утраченный было в событиях последних нескольких недель…

Уже во время самого похода в чешскую столицу дивизия Русской Освободительной армии понесла первые потери, но не в бою с каким-либо противником, а в результате состоявшегося авианалета. Убитые в результате атаки с воздуха власовцы были похоронены прямо недалеко от дороги Прага – Бероун . По разным источникам, данный инцидент приписывается как немецким Люфтваффе, напавшим на власовскую колонну, идущую на помощь восставшей Праге, так и американским ВВС, принявшим солдат РОА за немцев. Хотя первая версия и встречается в литературе чаще, ее правдоподобность в реальности того времени является крайне маловероятной сразу с нескольких точек зрения: во-первых, вечером 5 мая немцы практически никак не могли еще знать о намерениях Первой дивизии РОА, официально еще по собственным немецким данным считавшейся частью германского Вермахта, а тем более вряд ли были бы способны так оперативно локализировать ее передвижение и целенаправленно выслать для атаки авиацию; во-вторых, с воздуха колонны власовцев в немецкой военной форме и по большей части на немецкой технике никак не отличались от любых других частей немецкой армии, передвигавшихся по дорогам, так что представить себе ошибку со стороны пилотов Люфтваффе также очень тяжело, тем более что дело к тому же происходило еще на до сих пор немецкой территории; в-третьих, состояние сил, обеспечение топливом и боекомплектом и общая боеспособность немецких ВВС в мае 1945 года вряд ли позволяла просто так летать, атакуя случайно подвернувшиеся на земле цели, как это тогда практиковали советские и союзнические летчики. Зато, с другой стороны, подобная атака в этом районе самолетов военно-воздушных сил США на передвигающуюся войсковую колонну немецкой техники и живой силы в немецких мундирах представляется абсолютно нормальным явлением, даже рутинной процедурой в данном конкретном месте и времени. Не говоря уже о полной абсурдности представления о том, чтобы западные союзники могли бы иметь хоть какое-либо понятие о происходящем в Праге и целях власовцев. Так что с моей лично точки зрения, с 99 %-ной уверенностью можно сказать, что первые потери при участии в пражском восстании РОА понесла именно от американцев. Хотя это лишь деталь, никакого конкретного значения в дальнейшем развитии событий и не имевшая. Просто очередное темное пятно во всей этой истории…