В приказе сказано, что 10-й корпус (дивизия СС «Мертвая голова, 30-я и 290-я пехотные дивизии) переходит к обороне на зимнее время по линии, имеющейся в данный момент.

Границы между 2-м армейским корпусом (12-я пехотная дивизия) и 10-м армейским корпусом (дивизия СС «Мертвая голова): Демянск (10-й) – Обринья (10-й) – Мирохны (2-й) – западный край озера в 1,5 км восточнее Кирилловщины – Холмы (10-й) – Бояры (2-й) – Гнилуша (2-й) (как и до этого).

Дивизия СС «Мертвая голова» держит и обороняет оборудованную позицию:

500 м восточнее и севернее Кирилловщины – пункт 118,7 – высота 135,6 – высота 125 – высота 110 – течение Луженки до северной окраины Лужно – сменная линия 70 севернее Лужно – западный край лапного леса.

Граница между дивизией СС «Мертвая голова» и 30-й пехотной дивизией: Залучье на Ловать (СС «МГ») – Висючий Бор (СС «МГ») – течение реки Полометь до Иломли (30-я) – Чичилово (30-я) – Мелечи (30-я) – Ильина Нива (30-я) – Сараи (в 3 км, северо-восточнее Ильиной Нивы (СС «МГ») – Сухонивочка (30-я) – Уполозы (СС «МГ») – Любница (СС «МГ»).

Граница между 12-й пехотной дивизией (89-й пехотный полк) и 1-м полком, как правая граница дивизии.

Будут находиться: справа 1-й полк

Центр – 3-й полк

слева – мотоциклетный батальон.

Левая граница мотоциклетного батальона – как граница дивизии.

Многострадальная Сухая Нива, стоившая дивизии Эйке стольких усилий и больших потерь, находилась в расположении 26-й дальневосточной стрелковой дивизии русских и была эсэсовцами окончательна потеряна.

Зима 1941/42 года как никогда была суровой, к жестоким морозам добавились сильнейшие снегопады. Тяжелая она была и для Красной Армии. Слова эсэсовцев о том, что русские великолепно экипированы и прекрасно снабжаются продовольствием зачастую были далеки от реальности. Большая часть красноармейцев призывались из районов с умеренным климатом. Солдаты из Средней Азии здесь впервые увидели снег, не говоря уже про морозы.

Гитлер был уверен в быстрой победе до наступления холодов. Реальность оказалась иной. Германская армия к зиме оказалась не готова. Многих это приводило в бешенство и наводило мысли о том, что наверху не знают или игнорируют тот факт, что у человеческого организма есть пределы возможностей. Всё это испытали на себе эсэсовцы. Участились случаи, когда люди обмораживали ноги, руки и лицо. Если раненых не удавалось сразу вынести за линию огня, они умирали мучительной смертью. Убитые в бою за короткий срок окоченевали, трупы, изуродованные судорогой, укладывались, как дрова, штабелями в сараях, так как невозможно было их похоронить в земле.

Вера в непогрешимость верховного руководства сменилась беспокойством и мрачными предчувствиями. Планы взятия осенью Москвы не принимали во внимание коммунистов.

Вспоминает Ханс Киллиан, хирург 16-й армии:

«…Во всех лазаретах хирурги выискивали возможности предотвратить отмирание тканей и членов тела от переохлаждения и улучшить условия своевременного переливания крови. Везде дискутируют о методах и условиях самого подходящего оттаивания замёрзших тканей. Одни предлагают отмачивать их в теплой воде, другие в горячих ваннах. Но правильно ли это? И снова некоторые обращаются к учению Лоррея. Обмороженные части тела нужно держать в прохладном месте и растирать снегом. Но санитары, которые будут это делать, сами отморозят себе руки. Что делать?

Некоторые хирурги используют метилен – голубой состав на основе алкоголя, который даёт хорошие результаты. Солдаты лежат рядами с намазанными синим раствором руками и ногами. Но тут есть свой минус. В этих рядах трудно разглядеть уже отмершие ткани и члены тела.

Сольцы. В лазарет снова прибыла группа ландзеров. Других принесли. Почти у всех обморожения, некоторые раненые сильно переохладились. Один солдат лежит на операционном столе в замороженном состоянии, у него большая рана, с которой нужно начинать заниматься, так как она кровоточит, но он едва дышит, он сине-серый, сильно замерз, тело становится мраморным, пульс прерывистый. Мы меряем температуру. Она у него –30 градусов. Что мы должны делать? Никто в таком состоянии не решится делать операцию. Сначала нужно устранить переохлаждение, повысить кровообращение. Наши ассистенты обкладывают его полотенцами. В операционный зал подают больше тепла.

Ввиду того, что его дыхание сильно нарушено и кровообращение низкое, несмотря на то что в таких случаях давление крови повышено, мы приходим к решению применить аналептик, то есть средство реанимации. Кардазол или карамин. Тут мы вдруг, к нашему ужасу, замечаем, что солдату после этого становится намного хуже, и проводим обратные действия. Так хорошо зарекомендовавшие себя препараты в случае обморожения дали отрицательный эффект. Мы в дальнейшем будем иметь это в виду и, конечно, в таких случаях их не использовать. И теперь это дорогое оружие в тяжелых случаях мы отбрасываем в сторону…».

Да, приведенные слова Ханса Киллиана относятся к случаю с погибающим солдатом в госпитале за рекой Шелонь в Сольцах. В полной мере это относится и к дивизиям южнее озера Ильмень, поскольку они входили в район, за который отвечал этот немецкий хирург.

Настроение эсэсовцев в предрождественские дни лучше всего передаёт придуманная Вальтером Беккером, корректировщиком из артиллерийского полка дивизии, песня.