Рас-эль-Хайм, ОАЭ
16 июня 2031 года

Через четыре дня интенсивных тренировок я понял, что большинство из того, что я знал, – дерьмо, и большая часть моего снаряжения – не лучше.

Но по порядку.

Распорядок дня следующий – подъем, пробежка, кофе и завтрак – кстати, отнюдь не легкий, тот же рис и мясо, все это сжигается потом только так. Потом брифинг и начало отработки упражнений. Курс очень интенсивный, но стрельбы немного – гораздо больше беготни, перемещения ногами и на машине, отработки перемещений на местности. Дрючили нас, кстати, по-честному, без обмана. За десять дней старались дать как можно больше.

Упражнения стандартные, в отличие от IPSC, полно перемещений на машине и во взаимодействии с машиной – это когда машина медленно перемещается, а ты используешь ее как подвижную баррикаду и ведешь по ней огонь. В IPSC таких упражнений нет, там иногда ты сидишь в машине в начале упражнения, но за настоящей движущейся машиной ты не идешь.

Начали с обычного перемещения по местности. Фронт, дальше бойцы смотрят вправо и влево, замыкающий пятится спиной и прикрывает тыл. Потом начали отрабатывать нападения с разных направлений, отражение нападений. Потом добавили раненых, то есть кто-то ведет огонь на прикрытие, а кто-то должен оттащить раненых в укрытие. Работали разные варианты – просто внезапное нападение пешей банды, нападение моторизованной банды, когда часть стрелков должна вести огонь по уязвимым частям машины, потом нападение снайпера или даже снайперов – с нескольких точек. Уделили внимание отражению нападения с крыш – в арабском мире крыши плоские, здесь почти не бывает дождей, часто меж ними проложены доски, и по ним с крыши на крышу бегут боевики. Если ты такое увидел – жди беды.

Дальше включили в упражнение машины. Это были американские джипы «Гранд Чероки», которым было лет по двадцать, – кстати, американские машины очень популярны на полуострове, и тут их полно. На них были широкие подножки и, кроме того, прямо поверх кузова были прикреплены бронещиты – самый дешевый вариант бронирования, его сразу видно, его легко снять и закрепить, но свое дело он делает. Мы отрабатывали действия при нападении на конвой, затем использование машины в качестве подвижной баррикады, о которой я уже говорил, затем патрулирование с машиной, когда ты прикрываешь машину от стрелков с РПГ, а машина дает тебе неплохие шансы выбраться живым из мясорубки. Потом мы отрабатывали перемещение вне машины – это на подножке и рукой держишься за прочный релинг на крыше. Наверное, многие с детства мечтали так поездить – вот я и поездил. Подход к объекту, десантирование, одни образуют группу прикрытия и стреляют по окнам, другие штурмуют. Отрабатывали и вывоз раненых на машине. В один вечер просто стреляли по целям из кузова несущегося пикапа «Шевроле», громадной старой махины, больше похожей на маневровый тепловоз.

К этому времени я понял, что карабин мой ни фига не годится. Слишком тяжелый – это во-первых. В упражнениях это даже плюс – как платформа он стабильнее. А вот тут это минус – он неудобен, менее разворотист. Лучше всего для такой работы, как ни странно, ксюха, или «АКС-74У». Второе – мой карабин слишком длинен для того, чтобы комфортно чувствовать себя с ним в машине. Ну и третье – нужен автоматический огонь, даже одиночный в быстром темпе тут не тянет. Единственно, для чего мой карабин пригодился, – это как оружие ОС, оборонительного снайпера. На длинном стрельбище за мной никто не мог угнаться, я использовал оптику, наработанный навык и тяжелые пули «Hornady» и сбивал цели на средних дистанциях быстрее, чем кто-то мог подумать. Здесь как оружие оборонительного снайпера использовались американки «Рем 700 Police» и полуавтоматы – румынские «ПСЛ», сербские «М91», наши «Тигры» и китайские «эндээмки». Первые совсем не годились – один выстрел, и дрочись с затвором. Вторые давали сильную отдачу, снайпер терял контроль над оружием, в то время как я не терял и мог сделать десять контролируемых выстрелов за семь-восемь секунд.

Пояс как место размещения снаряжения тоже был хреновой идеей. При постоянном перемещении, бывает, что и при переползании, патроны в магазине (а я привык держать магазины в паучере патронами вверх) моментально покрывались пылью, и отсюда – шаг до задержки, даже со сверхнадежным «Вепрем». В то же время у меня уже руки были заточены именно на пояс, и переучиваться было поздно.

Но придется.

К счастью, нашелся пояс, американский тактический пояс с креплениями «Molle». На него я перецепил четыре подсумка с теми же креплениями, закрытых. Путался – все-таки не привык к открыванию подсумка, но уже лучше.

Вместо своего карабина, скорее даже вместе с ним, начал осваивать короткую болгарскую «Ксюху», которую называли «Булги». Это тот же самый «АКС-74У», только под 7,62×39 и со складным прикладом, как у «АКМС». Получается реально короткое, очень удобное, а главное – дешевое оружие. Лазеры… я прикупил двухдиапазонный лазер к своему «Вепрю», думал – пригодится. Ан нет, не пригодился. Дневные упражнения с лазером стрелять невозможно, при таком свете здесь лазер не видно за несколько шагов, что красный, что зеленый. А ночное мы пока ничего не стреляли.

Что касается наших инструкторов, то они все были из стран бывшего СССР – русские, белорусы, украинцы, даже двое узбеков. Но работали они вместе, схема одна и та же, ей они нас и учили. Оружие двух типов: либо короткоствольный автомат, либо длинноствольная винтовка. Последняя используется в горах и при антипиратских миссиях, и ее носит каждый четвертый. Вдобавок мы видели китайские полуавтоматические винтовки калибра 12,7, но с ними нас пока не знакомили.

Короткое – это в основном 7,62. Всех видов – на первом месте по популярности сербские «Заставы», они и недорогие, и сделаны хорошо, на втором – болгары, на третьем – румынские, китайские и польские стволы. Румынские стволы самые дешевые, их в свое время сюда американцы валом валили, но разобрал – просто слов нет. Краской как соплями намазано, на затворе следы механической обработки – напильником доводили. Цевье, несмотря на то что дерево, – качество ужасающее, какой-то дешевый лак, после четырех магазинов в руки не возьмешь. «Застава М92» – настоящий хит, ее можно узнать по специфическому цевью – три выемки вместо двух, как у нас. Семь и шестьдесят два, есть и пять пятьдесят шесть, в том числе под магазины НАТО. Приклад можно оставить стандартный, но некоторые меняли на заказной, американский – как на «MP5» он примерно выглядит, довольно, кстати, прочный. Удивительно, но у половины инструкторов нет никаких прицелов, кроме стандартного механа – это двадцать первый век. Была у югославов еще одна фишка – существовала фирма, которая делала именно на югославов приличные комплекты под буллпап. Для тех, кто не в теме: у автоматов традиционной компоновки магазин впереди спускового механизма, а у буллпапа – позади, автомат укорачивается, но не всем такая компоновка удобна. Такие штуки были хороши тем, что с магазином на двадцать патронов, самодельным, их можно было носить под арабской одеждой относительно свободно и незаметно. И в то же время при нападении у тебя в руках оказывался не пистолет и даже не пистолет-пулемет, а настоящий автомат армейского калибра. Личники, то есть те, кто занимался охраной VIPов, часто имели именно такое оружие. Но лично я – пас, у меня руки совсем под другое заточены. А там затвор передернуть и то проблема.

Больше короткого не было, обычных «АК» или «М4» не было ни у кого. Вообще ни у кого. Не было и прицелов, автоматически рассчитывающих точку попадания.

На втором месте было длинное оружие. Это оружие и оборонительных снайперов, и патрулей, почти всегда – это полуавтоматическая винтовка. Ее назначение – разрушение укрытий в городах, в том числе автомобилей. Насколько я помню, первыми такое придумали САС: трое с автоматами «МР5», точными и удобными в городских условиях, четвертый прикрывает с винтовкой «G3», она отлично подходит для hard – то есть твердых целей типа человека, стреляющего из оконного проема или из-за автомашины или баррикады. На самом деле для такой работы нет ничего лучше снайперской винтовки Драгунова. Она хоть и не классическая снайперская, но сделана стрелком-спортсменом как высокоточная, специализированная винтовка. Многие пошли по более простому пути – например, румыны и югославы просто сделали винтовку по схеме Калашникова под мощный, винтовочный патрон. Точность, сами понимаете, будет всегда ниже, чем в винтовке Драгунова. Но здесь винтовок Драгунова было немного, гораздо больше было румынских «ПСЛ». Они стоили ненамного дороже обычного «АК», оснащались прочным, неубиваемым оптическим прицелом и отлично подходили для вертолетных патрулей и антипиратских миссий. Американцы в свое время покупали их тысячами и передавали своим друзьям на Ближнем Востоке. Например, сирийским боевикам, превратившим в ад свою, а потом и соседние страны. Или ливийским боевикам – ливийский пожар перекинулся на весь север Африки. Потому их на Востоке было в разы больше, чем драгуновок.

У меня получалось оружие недостаточно короткое для короткого и недостаточно длинное для длинного. Короткий «Булги» калибра 7,62 на коротких дистанциях лучше сшибал с ног, все-таки семь и шестьдесят два, убойности побольше. А для длинной винтовки опять-таки не хватало убойности, старого доброго винтовочного патрона. Единственный плюс, что был в моем оружии, – с тяжелыми пулями я мог выдавать быстрые серии на средней дистанции, мог свалить целую группу противников в очень быстром темпе.

Для проводки конвоев использовали также пулеметы. Среднего калибра – это «FN MAG» и «ПКМ» с существенным преимуществом последнего. Крупный калибр – это «ДШК». Они тут в огромном количестве, «М2» и рядом не стоял. Румынские, иранские, суданские, китайские варианты. Интересно, знал ли оружейник Дегтярев о том, что его оружие и через сто лет будет верно служить людям, причем в таком количестве? Пулеметы мы будем изучать сегодня.

Этим утром я как обычно проснулся еще до восхода солнца – от хриплого крика азанчи, призывающего к намазу. Говорят, что первый намаз, совершаемый до восхода солнца, – это самый полезный намаз. Но у меня нет желания это проверять.

Даннеры, настоящие ботинки морского пехотинца, за короткое время превратились в настоящие пыльные клуши, но все еще держались. Носки, несмотря на то, что с каким-то там антибактериальным напылением, воняли так, что нет сил. Хорошо, что их было двое, я носил то одни, то другие. Пока одни носятся, вторые – на ветру. Почему не выстирать? Ну, господа хорошие, совершенно вы не знаете Востока. Тут воды и для питья не хватает. В некоторых местах, где живут арабы, пресной воды нет вообще, воду туда доставляют на громадных цистернах-водовозах, в которые запряжены белорусские танковые тягачи «Волат». И здесь вода только для питья. Мы не моемся, только обтираемся специальным гелем – его потом удалить салфеткой, и все, чистый. Тут только американцы позволяли себе принимать душ, чем вызывали глухое раздражение местных.

Сунул ноги в носки, потом в ботинки, поднялся. Поперся в некое подобие душевой. Там намылился этим гелем, потом начал убирать. Скверное дело – кожу он не раздражает, но как будто пленка остается. К этому надо привыкнуть.

Глотнул из флакончика болеутоляющего. К этому тоже надо привыкнуть. Такого интенсивного стрелкового курса, как в Финляндии, нет, но подскакиваешь до рассвета, падаешь после заката, все это время бегаешь, прыгаешь, стреляешь, но стреляешь, кстати, на удивление мало. Полтысячи выстрелов в день набираешь, и все. Больше физические нагрузки – на сорока с лишним жары.

Когда в душевую приперся кто-то еще, я из нее выполз и пополз в столовку.

Столовка у нас – что-то среднее между шведским столом наверху, на директорском этаже в нашей конторе, где я был пару раз, и рыгаловкой неподалеку, куда заходят перехватить фастфудной дряни и купить закусона для выпивки. Помещение небольшое, на массовый прием пищи не рассчитано – несколько столов, и все. Шведский стол, но выбор очень бедный. По сути, его и нет – рис с различными видами мяса и подливами. Берешь сколько влезет, ни за что не платишь. У стены вода в бутылях, целые упаковки по шестнадцать штук. Подходишь, берешь сколько надо. И здесь запить, и на день, потому что потом сюда не побежишь. Опять-таки ни за что не платишь. С поваром не общаешься, его как будто и нет для тебя. Все быстро, потому что времени ни на что нет. Да и желания смаковать тоже нет. Рис тяжело, комком ложится в желудке, и от него постоянная изжога. Хорошо, что я антацид догадался захватить, иначе бы намаялся.

Рядом присел парнишка, тот самый, Саня-Марк. С Ганзы. Он тоже сюда. Мы тут особо не разговаривали и парой слов не перемолвились до сих пор. Почему? А вот побегайте на сорока градусах жары несколько часов – я на вас посмотрю, как под гитару петь будете.

– Клево стреляешь, – сказал он, поглощая рис.

Это знаете… тема для начала. Знаете, как телки пацанов снимают? Привет, малой. Отличный пресс, я видела тебя в спортзале. Ну а у нас вот этим вот можно похвалить.

– Угу, – сказал я, поглощая свою порцию. В свою порцию я добавлял больше соли – мерзко до одури, но при такой жаре, когда солнце вытапливает из тебя соль потом, дело нужное.

– Ты в Нахабино стрелял?

– Ага.

– Чо-то я тебя там не видел.

Я ничего не ответил, давая понять, что поддерживать разговор нет ни сил, ни желания.

– Короче, в Москве будешь интересоваться недвижкой, загляни.

– Ага. Благодарю.

– Да не за что.

Вот я – трейдер, биржевой спекулянт. А Саня-Марк, похоже, недвижимостью занимается. И мы с ним прилетели, чтобы учиться убивать людей. Ну не сюр ли, а?

Сегодня у нас тема: использование пулеметов при проводке конвоев и поддержке мелких групп. Отличная тема, а? Продвинутый семинар. Использование волн Элиотта при прогнозировании… ладно.

Короче, пулеметы были не здесь. Мы напряглись на беговой, обежали лагерь, потом собрались и поехали. Кстати, для тех, кто не в теме: когда мы бежим кросс, инструктор время от времени стреляет. Как только услышал выстрел, ты должен упасть, где ты есть, на брюхо. Это инстинкт вырабатывается. И правильный, кстати, инстинкт. Выстрелы – падаешь. Сначала падаешь, потом начинаешь работать, ни в коем случае не наоборот. Вот это вот и есть отличие настоящего курса боевого стрелка от IPSC. В IPSC тебя от пуль уклоняться не учат.

Сели на тот же самый «Субурбан», выехали за пределы периметра, поехали. Все то же самое, движняк какой-то нехороший, и на дорогах, и вообще. Пролетел самолет, маленький, реактивный, держался низко, ниже уровня гор. Потом вертолеты пролетели. На дорогах все то же – сутолока, дорогие машины. Заметно, что многие с вещами едут, и многие – европейцы, не местные. Или местные, но похожие на европейцев и в европейской одежде.

Все еще спрашиваете меня, почему я не покупаю тут недвижимость?

Горы оставались за спиной, уже шла пустыня, правда, от пустыни мало что осталось, то тут, то там руко-творные оазисы. И кондоминиумы, то есть жилые помещения для проживания, которые на какую-то тему и квартиру в которых любой человек не купит. Уже заметны признаки нехорошего: например, вон там фонтан, по меркам Арабского Востока, невиданное дело, и при том он не работает. А пальмы все зачахли без полива. Воду, что ли, отключили? И по территории – мы как раз проезжали, сам комплекс был ниже дороги и с моей стороны видно, там неплохо, – так вот, там какие-то непонятно какие шатаются по территории. Обслуга, видимо. Тут обслуга самая разная: йеменцы, с Сомали… ну, негры, короче, заколебала эта политкорректность в доску уже, и еще то ли индусы, то ли пакистанцы. Скорее всего, пакистанцы. Тут их очень много, они считаются неплохими слугами, потому что дешевы, немного осталось от них британского (все-таки страна двести с лихом лет под Британией была), и при этом мусульмане. А то, что у самих в стране они друг друга уже двадцать лет мочат, об этом как-то не думается.

И что-то мне кажется, что в нормальных условиях, когда тут все нормально было, вот так вот, по мраморной территории комплекса, катские ноги не шлялись. А впрочем, черт их разберет. Одно я знаю совершенно точно – недвижки у меня здесь нет, и это значит, что мне пофиг.

Ехали-ехали – приехали. Я так понял, что это либо бывшее армейское стрельбище, либо действующее. Армейское – потому что тут полно «Хамви» стоит и еще новые машины американские… «MaxxPro». А бывшее – потому что часть машин стоит не на колесах, а на подставках из кирпича, а колеса неизвестно где, часть песком засыпана наполовину – в общем, не похоже, что это действующая техника. А рядом – в рядок аккуратненькие белые «Форды»-тачанки. Это, видимо, и есть та техника, с которой могут справиться местные аборигены. Она же используется службами безопасности, контракторами и иже с ними.

И этих «Фордов» – штук сто, не меньше. Все новенькие.

Расскажу подробнее, что это такое. «Форд»-тачанка (для таких машин используются разные основы: это и китайские «Форды», и «Ниссаны», и «Тойоты», и «Мицубиси», нужен простой и крепкий пикап, желательно самого большого размера, какие только есть, – для стабильности) – это большой «Форд» с двойной кабиной. На него в кузов вваривают что-то типа короба из самодельной брони. Бронекороб ставят и поверх моторного отсека, бронируют двери – варианты разные могут быть. В этом бронекоробе делают поворотный механизм, на него ставят щит, вырезанный из большой толстой нефтяной или газовой трубы. На нефтяные и газовые трубы идет самая лучшая сталь, они вдобавок часто поверх покрыты слоем полимерной резины для того, чтобы дольше пролежали, – в общем, автомат их обычно не берет. К тому же изогнутый щит хорош тем, что от него рикошеты идут. Там прорезают отверстие, длинный вырез, и устанавливают пулемет. Обычно «ДШК», «ККВТ», что-то из китайского или даже советский или российский. Вот, в общем, и все, что нужно для счастья какому-нибудь амиру, командиру племенного ополчения и так далее, и тому подобное.

Есть вариации – могут установить целую зенитную установку, могут – ракетную установку китайского или суданского производства, могут тупо вварить один или два блока НУРСов от вертолета. Факт тот, что эта машина – не армейская, ее можно починить в обычной автомастерской, она перевозит четыре-пять человек с оружием и может оказать им огневую поддержку с пулемета. Эту штуку не надо поддерживать в рабочем состоянии, как армейскую технику, здесь все до предела простое. При этом очередь из пулемета может подбить вертолет, поджечь бронетранспортер, разобрать дом по кирпичику. Эти тачанки идут сюда массово, из них формируются новые кочевые орды, они передвигаются по дорогам, которые здесь отменные, быстро налетают и быстро отходят. Идеальное оружие для племен развалившихся государств, для мелких армий. Оружие разрушения в его чистом виде, оружие апокалипсиса. Что-то вроде Безумного Макса на современный манер.

И эти вот тачанки кто-то изготавливает, поставляет – не одну, не две – вон, минимум сотня стоит. А вы хотите мира?

Ну-ну. Хотеть не вредно.

Стрельбище представляло собой уходящую вдаль дорогу с целями – всякой старой и горелой техникой. В начале этой дороги – огромный навес, в разы больше, чем у нас в каком-нибудь агрохозяйстве под зерно. Под ним столы, техника. Люди занимаются. Чуть дальше – вертолетная площадка, на ней вертолеты. Ни конвертопланов, ни скоростных вертолетов, ни «шаттлов» – одно старье, обычные вертолеты. Видимо, тут и вертолетным проводкам учат, но это пока не по нам.

Сначала на столах нам кратко показали устройство пулемета «ДШК». В общем, ничего необычного, сам пулемет старый, как дерьмо мамонта, простите, но работает. На рынок его толкают в основном румыны и суданцы: румыны работают на Ближний Восток, суданцы – на Африку. Внизу там рукоятка, заправляешь ленту, потом рукоятку с силой на себя и отпускаешь. Заряжено. Темп стрельбы очень низкий.

Посмотрели, позаряжали, потом на дистанцию. Я – а расчет у нас был по фамилиям – с моей фамилией был второй.

Кстати, а я что, не представился? Фамилия у меня откровенно дурацкая, Васнецов. В школе меня травили «Васей», сам не знаю почему, и, кроме того, я регулярно находил на своем месте вырезанные из журналов и учебников картины великого русского художника Васнецова. Может, в компенсацию этого я и выбрал себе грозное прозвище Werewolf.

Короче, брифинг провели – пора и за технику. Техника была та же самая, что и перед тренировочным комплексом стояла. Тяжеленный – настоящий американский! – пикап «Форд», сдвоенные задние шины, настоящий грузовик – он тяжелее нашей «Газели»! Сзади вварена конструкция из толстого стального листа со щитом, узкая прорезь позволяет целиться.

Поехали…

Короче, ребята, это полный… не знаю даже, как назвать.

Внутри места мало, особенно для такого здоровяка, как я. Сидуха – всего лишь толстый ремень, которым ты вроде как придерживаешься. Когда машина идет, ты все время бьешься о края различными частями тела… боками, хорошо, если не локтями. По локтю очень больно.

Машину трясет. Щит высокий, и ты не видишь, куда едешь. Куда надо стрелять – тоже не видишь. Цели тебе выдает наводчик, который сидит впереди, в комфортабельных условиях, в кабине. Ты реагируешь. Поворачивать каждый раз тяжеленную конструкцию – задача не из приятных.

Стреляешь по факту в никуда. Цель очень сложно увидеть, потому что поле наблюдения ограничивается прорезью под пулемет. Если тебе удалось зацепить цель, ты ведешь по ней огонь, одновременно поворачивая всю конструкцию и принимая на руки отдачу.

Отдача крупняка – это нечто. Особенно если ты принимаешь ее на руки. Само оружие лежит на станке, станок воспринимает большую часть отдачи, но руками-то ты держишься за пулемет. Цепляешься что есть силы и стреляешь. А потому это как отбойным молотком. Такая вибрация, которая на весь организм действует. Плюс когда стреляешь, дульная вспышка закрывает тебе цель, почти ничего не видишь. Дышишь пороховыми газами.

Ну, вы поняли, в общем, чем все это пахнет, верно?

Похоже, что такая вот тачанка для ведения огня на ходу вовсе не предназначена. Из нее надо стрелять или с остановки, предварительно наведясь, или использовать для беспокоящих обстрелов. Подкатились, дали несколько очередей «в сторону врага» – и ходу, пока ответный подарок не прилетел…

Ближе к вечеру начали изучать использование в тех же целях «ПКМ».

Вот это мне понравилось. «ПКМ» используется на вертолетном вертлюге, установленном в огромадной дыре в крыше китайского джипа «Форд Эверест», кустарно-бронированного. Щит – как на американских машинах, частично из толстенного бронестекла. Место для стрелка просто отличное, его много, потому что для этих целей вырезают часть крыши. Когда стреляешь, видно, куда ты стреляешь, благодаря трассерам можно корректировать огонь. Теперь я понял, почему проводники конвоев чаще всего используют именно легкие машины с пэкаэмами на борту.

А как же кейсовое оружие? А вот вам сюрприз – его тут нету!

Совсем.

Здесь совсем другое отношение к оружию. Это надо понимать. Что делаем мы в нашей тусовке? Сначала покупаем карабин. Потом прицельный комплекс. Потом начинаем менять все – цевье, приклад, УСМ. Иногда за одну деталюшечку можем заплатить столько, сколько стоит весь карабин, – я, кажется, уже упоминал про 3D-спуски, верно? Мы носимся по Интернету, покупаем себе боевые костюмы от «Край» и «5.11», дорогую снарягу, спорим, какие перчатки лучше, с каким твистом ствол лучше стреляет. И в общем-то, все это понты, понты, понты. Я еще немного сообразил – в том смысле, что покупать дорогущую «МР» или «SCAR» нет смысла, достаточно ухоженного «Вепря», но в остальном те же понты. Например, зачем мне термооптика? А надо!

А здесь оружие – это скорее даже не предмет выживания, это способ уговорить лихих людей держаться от тебя подальше. Ведь частная охрана – она не воюет. Ее задача – доставить в нужное место груз или человека без потерь. Бой – это на самом деле уже провал, боя быть не должно вообще. И кроме того, и за оружие, и за патроны, и за снарягу платятся свои деньги. Поэтому оружие покупается самое простое и дешевое, какое только есть. Его задача – отпугнуть самим фактом того, что оно у тебя есть, а если не получилось, то прикрыть огнем. А прикрыть огнем – это не попасть в «зону А» или в голову на семистах метрах. Это значит – шквалом огня добиться того, чтобы враг занял укрытие и прекратил нападение, а самим как можно быстрее сделать ноги. Бой не нужен никому.

Поэтому все наши эксперименты с точностью, с твистами, покупка дорогих винтовок – все это тут и гроша ломаного не стоят. Равно как и все новомодные кейсовые системы повышенной точности. Частные военные контракторы вооружаются тем, что продается на базаре, и тем, что есть у их оппонентов, – чтобы не платить за патроны. При возможности они охотно берут трофеи, и даже самые ушатанные потом продают. Сложная боевая техника им не нужна вовсе, потому что ее эксплуатация дорого стоит. По сути ЧВК – это такая же банда, просто люди с боевым опытом и задачи специфические.

На спецназ, как мы его себе представляем, не похоже ни разу.

Пища для размышлений, так сказать.

Следующий день мы посвятили продвинутой стрельбе. Сначала стреляли с машин по тем же целям, потом с подвешенной на кране и раскачивающейся платформы. Я стрелял со своего «Вепря» и со снайперского карабина – мне в руку лег сербский карабин «Застава» с коротким стволом и складывающимся прикладом, как на «СВДС». На «Заставе» был специфический прицел – как «Eotech», только широченный, поле зрения шире, чем у «ЭТОТЕКа», раза в три. Как я потом узнал, это южнокорейский прицел для пулеметов, но отлично подходит для винтовок, которые используются при вертолетных рейдах.

Отстрелялся я более чем неплохо. Как потом мне сказали инструкторы у костра – а мы под вечер костерок развели мяса пожарить, – все мы отстрелялись на отлично, а конкретно я – лучше любого из них. Все-таки участие в турнирах IPSC, звание мастера спорта и семнадцатое место на ЧР дает о себе знать. Несколько быстрых выстрелов из нестабильной позиции, из неудобного порта, по качающейся, движущейся, падающей мишени – мой конек. Я даже тарелки нарезом сбивать пытался и не без успеха. Но как я уже понял: в общем и целом в этом бизнесе я пока с несколькими знаками после нуля. Я умею стрелять, это да. Но что делать, когда стреляют в меня, – вот в этом я ноль…

Утро следующего дня. Мы продолжили занятия с платформы, только вместо винтовки использовали «ПКМ». Кстати, как выглядит платформа – примерно шесть на три метра, на тросах. Ты не лежишь на ней, что дает хоть какую-то стабильность позиции, а сидишь на стуле, перед тобой – два столбика и между ними – трос. Это имитация стрелковой позиции на вертолете. Проблема в том, что такая стрелковая позиция и так нестабильна, а тут еще и крановщик раскачивает и двигает платформу. И вся отдача идет на тебя, а ты даже не можешь скомпенсировать, сидя ты полностью принимаешь ее на себя. В общем, и так скверно, а еще сквернее с пулеметом.

Со временем немного освоился. Главное – выдавать в быстром темпе короткие очереди и корректировать огонь по точкам попаданий на земле – как Бегущего кабана обстреливаешь. Длинные очереди бессмысленны – в молоко.

Дальше мы продолжили практиковаться уже на земле, со стабильной позиции и наконец-то начали осваивать винтовку калибра 12,7. Последнее стоит обрисовать поподробнее.

Винтовка – зверь. Их полно на Ближнем Востоке – они самые дешевые, и Китай поставлял их во все горячие точки. По словам инструктора, стоит такая винтовка чуть дороже пулемета. В оригинале это точнейшая британская «As-50», конечно, китайцы ее творчески ухудшили, прежде всего дешевыми материалами и дурным качеством ствола, но исходная конструкция сама по себе способствует точности. Весит винтовка больше пятнадцати килограммов, но ее или возят, или на нее выделяется два-три бойца. Стреляет с сошек. Отдача – примерно как у ружья двенадцатого калибра. Как я понял, британцы, а за ними и китайцы творчески позаимствовали схему нашего автомата Никонова. При такой схеме оружие состоит из двух частей: качающийся стрелковый агрегат и что-то вроде платформы – приклад, что-то вроде шасси для качающейся части, порт для магазина. Схема такая: когда взводишь винтовку, вся качающаяся часть идет назад, первый патрон захватывается и досылается в патронник, затвор закрывается, винтовка встает в крайнее переднее положение. Происходит выстрел. После чего вся стреляющая часть под воздействием отдачи отходит назад, отдачу гасит демпфер в прикладе, но суть-то в том, что стрелок, который имеет дело с платформой, отдачи еще не чувствует! Он ее почувствует только значительно ослабленную и только когда пуля уже покинула ствол. В результате выстрел получается очень точный за счет того, что стрелок чувствует отдачу тогда, когда она не имеет уже никакого значения, когда пуля покинула ствол и летит к цели.

Что творит пуля калибра 12,7, даже обычная, не бронебойно-зажигательная, – полная жесть. Железобетонная плита – дыра в ней, за ней манекен – дыра и в нем. Машину – с одной пули двигатель просто разлетается, кабина – насквозь и всмятку, мост просто вырывает. Мы выстрелили по манекенам, сидящим в имитации кабины автомобиля, – их просто снесло вместе с дверьми. Как сказал инструктор, который учил нас, он лично видел, как в человека попала пуля снайперской винтовки калибра 12,7, – то, что от него осталось, вышибло из кабины на дорогу вместе с дверью. Пуля прошла насквозь, пробила бронежилет, и еще у нее хватило энергии сорвать дверь.

Под конец дня мы постреляли из грузинских «Барреттов», длинных и коротких. Последняя – относительно короткая, около метра, однозарядная винтовка, снаряжающаяся патроном, который во времена Второй мировой использовали как противотанковый. Что хуже всего – грузины сделали ее в компоновке буллпап, то есть выстрел происходит в двух сантиметрах от твоей головы. Я выстрелил один раз – и больше не захотел. По словам инструкторов, американский «JLTV» бронебойно-зажигательным выносит просто на раз, даже с допкомплектом бронирования.

Дельная штука. Но я больше стрелять из нее не буду.

Следующий день мы посвятили закреплению навыков стрельбы с нестабильной платформы – теперь кран еще и двигал платформу туда-сюда, причем неравномерно, а ты должен был стрелять, и стрелять точно. Винтовка и пулемет. А на следующий день мы начали заниматься с вертолета. Сразу смысла не было, потому что моточасы вертолета – штука дорогая, и даже с учетом тех денег, которые мы выложили, все равно получается накладно.

Вертолет был американский «Блекхок», самый настоящий, а не китайская подделка. По словам инструкторов, пилот этого вертолета – когда в Египте началось, перелетел в Йемен, приземлился где-то недалеко от Адена, продал вертушку по сходной цене и свалил. На мой взгляд, просто красавчик, так и надо. Вертолет купили, потом еще раз купили – и, в конце концов, он попал в руки контракторам, занимающимся проводками конвоев. Вертолет удобный, армейский, все системы резервированы, с двух сторон высадка, широченные двери, пулеметные порты. Самое то.

Схема работы примерно та же самая, просто вместо платформы – летящий вертолет. Никаких дорогих гиростабилизированных платформ, просто в пулеметных портах пулеметы, а в широченной двери натянут трос, и на него кладут цевье винтовки два снайпера. Или снайпер и пулеметчик. Вертолет барражирует, при появлении цели снайперы работают. Для меня опять-таки ничего нового, и опять мой «Вепрь» неплохо показал себя в быстрой и точной стрельбе. Я пробовал стрелять из «М91», но все равно не получалось вести быстрый и интенсивный огонь сериями, не теряя картинку в прицеле. Слишком мощный патрон. А с «Вепрем» смотришь в прицел и стреляешь сериями, картинка не теряется. Это есть гуд.

Ночью мы тренировались с использованием ночных и термооптических прицелов. Всю ночь не спали, держались на кофеине и таурине. Но это было что-то.

Ночники использовались контрактниками для ночных проводок конвоев и антипиратского сопровождения. Если дело не в горах, то конвои обычно ночью и таскали, так проще. Ночник был обязательным для каждого контрактника, и девяносто процентов ночники были наши, марки «Пульсар». Вот тут можно гордиться за державу. Американский армейский ночник поколения 3+ стоил в два раза дороже нашего, причем наш ему ничем не уступал. Более того, именно наш новосибирский «Пульсар» устроил настоящую революцию на рынке ночной оптики, выпуская модели пусть и с несколько устаревшими, но дешевыми конструктивными решениями и по такой цене, что ночной прицел смог позволить себе каждый охотник. В США приборы разлетались как маленькие хлебцы. Их покупали все – полицейские, охотники, любители оружия, просто такие дураки, как я. По всему миру то же самое. Как, например, вам понравится прицел с матрицей третьего поколения, с компьютерной обработкой изображения, который стоит всего сто пятьдесят тысяч рублей? Американский с такими характеристиками обошелся бы вам минимум в пятьсот. И к тому же сейчас вы бы нарезали круги в поисках, где его обслуживать. Благодаря работе Новосибирска приемлемую ночную оптику смог себе позволить каждый солдат, каждый контрактор, каждый безопасник – кому она не выдавалась, тот покупал на свои. Жизнь все равно дороже. У нас были ночные прицелы к снайперским винтовкам, мы учились различать цель сначала так, потом дымы зажгли. Учились использовать подсветку – новосибирские приборы за редким исключением имеют подсветку, с ней изображение намного лучше, четче, но надо понимать, что подсветка выдает тебя, и как только ты ее включаешь, противник видит тебя. Нас учили использовать подсветку с умом, менять позиции, решать, когда ее нужно использовать, а когда – нет.

Тут, похвалюсь, я взял с собой термооптику. Термооптика – это вообще последнее слово, она не то чтобы катастрофически дорогая, но все же дорогая. Мне моя обошлась в три ляма – по хорошему знакомству. Но за эти деньги вы получаете нечто. Термооптический прицел дает не визуальное изображение, а изображение тепла, которое издает человек или транспортное средство. Если, например, ты проехал на машине по земле, остается тепловой свет, глазами ты его не видишь, но он есть. От термооптики ты не спрячешься нигде, даже за легким заборчиком можно будет увидеть тепловой след. Этого в программе не было – удивительно, но у контракторов термооптики не было. Но раз случилась – постреляли из моего «Вепря», передавая друг другу.

Следующий день мы спали в палатках или ходили как сонные мухи, а на следующий день… точнее ночь, продолжили ночные занятия. Все то же самое, только с ночными очками и лазерными прицелами, настроенными в невидимый режим. Этот прием мне был известен, экспериментировал не раз. Суть в чем: лазерный прицел в ночном варианте дает луч, который видишь только ты. Причем ты его видишь не в виде точки, как при дневном свете, а в виде луча, то есть, по сути, ты видишь, упрощенно, конечно, но путь, по которому полетит твоя пуля. Стреляешь как угодно – навскидку, от бедра… хоть как. Лазер покажет тебе, куда смотрит ствол твоего оружия, совмещаешь луч с целью и стреляешь. В ночном бою, при штурме городов, при работе по быстро движущимся целям – самое то. Супер.

Опять постреляли с термооптикой. Мой вам совет – если деньги есть, покупайте. Правила игры она меняет полностью, тот, у кого она есть, – ночью король. Днем она, кстати, тоже работает, хоть и хуже немного.

Постреляли, удалились в палатки. Досыпать. Курс молодого бойца был окончен.

Вот на следующий-то день я опять и увидел того мужика, с усами как у Халка Хогана, велосипедным рулем.

Дело было так.

Если я забыл сказать – больше в лагерь мы не ездили. Тут разбили палатки и тут жили. С утра одна стрельба и брифинги, даже физо больше не было. А в этот день курс мы окончили и собирались уезжать – ночью нельзя было, потому что, как я понял, ночью на дорогах было что-то вроде комендантского часа. Мы собирали палатки, грузили их в пикап, и тут я увидел того самого мужика, причем возле пикапа, к которому я шел. Он стоял сбоку и опирался на борт рукой.

Я честно не въехал. Чего он ко мне привязался?

Обе руки были заняты, но в кобуре на поясе – мой «CZ». Правда, как и положено, по правилам – патрон в патронник не дослан, – но вы будете сильно удивлены, увидев, как быстро я дошлю. Схема примерно понятна – если начинают возбухать, бросаю в их сторону палатку, и пока они соображают, что к чему, я выхватываю пистолет. Из секунды я вышел уже давно, и если эти мужики думают, что на меня можно давить, они сильно ошибаются.

И потому я подошел к машине и аккуратно положил в багажник свернутую палатку. Потом пошел к двери машины, огибая кузов с другой стороны.

Халк Хоган просто не смог вытерпеть такого небрежения.

– Эй!

Я остановился.

– Как твое имя?

– Не понимаю, – пожал плечами я, – говорите по-русски?

Конечно, по-английски я говорил свободно. Если работаешь на фондовом рынке, по-другому нельзя. Но иногда прикинуться ветошью бывает полезно.

Вместе с этим Халком Хоганом был еще один мужик. Вот этот почему-то у меня вызвал больше беспокойства. Тощий, как щепка, среднего роста, лет сорок как минимум. Спокойный, даже чересчур. На плечах – куртка, но не от коммерческой, а от настоящей, армейской униформы. Только чьей – понять не могу.

Излишне спокойный.

– Что вы говорите? – повторил я по-русски.

Появились инструкторы, и Халк Хоган счел за лучшее отвалить.

Перед тем как ехать, я подошел к Владимиру Ивановичу. Это и есть наш сопровождающий, как любят у контракторов говорить, – HR-менеджер. Хорош, кстати, эйчар – из того, что он сказал, семь лет в группе, отвечающей за безопасность посольств в горячих точках. Эйчар…

– Владимир Михалыч, а этот, с усами – он кто?

…

– Еще в самолете…

– А… этот. Конкурент.

– Какой конкурент?

– Ну, по бизнесу. Он вроде англичанин. Суется тут везде, вынюхивает. Я смотрю, он тебя приметил.

– Ага.

– Ничего. Не дадим в обиду.

– А чего он ко мне докопался? Я его первый раз в жизни вижу.

Владимир Михайлович пожал плечами:

– Хрен его знает. Может, спутал с кем. Ты запомни правило: меньше знаешь, дольше живешь. Пригодится.

Возразить было нечего, и я полез в машину.

Днем нам, все еще зевающим, вручили свидетельства о прохождении курсов. Чипованные пластиковые карточки с голограммами, эмблемами, фотографиями и отпечатками большого пальца – откуда они их взяли, черт их знает. Но взяли. На чипе информация о прохождении нами курса и присвоении званий первой ступени, то есть field operator III и static guard II. Первое означало, что мы прошли минимальный курс полевых операций и могли привлекаться к работе. Второй курс – имели минимум знаний и навыков для того, чтобы охранять статичные объекты – ну, типа на дверях стоять. Как объяснил Владимир Михайлович, второе звание – это ерунда, его, по сути, дают всем, кто умеет держать автомат и отзываться на команды, а вот первым надо гордиться. Полевой оператор дает право на участие в полевых операциях, включая проводки конвоев, защиту судов и так далее, и тому подобное. Для миротворческих операций нужно еще сертификат ООН, для личной охраны надо отдельно получать статус VIP Security и подтверждать его экзаменами, но и то, что есть, дает нам право на исполнительскую работу в любой частной военной компании мира.

Мне понравилось. Честно. Вопрос даже не в подтверждении чего-то… Мне давно плевать на подтверждения чего-то со стороны других. Все трейдеры такие – ты работаешь с рынком и либо сливаешь депоз, либо его преумножаешь, и никаких других вариантов нет. И кто бы тебе чего ни говорил, каких бы аналитиков ни читал – решения принимаешь ты, и за деньги на счете отвечаешь только ты.

Но мне все равно понравилось. Я думаю, ни для кого не секрет, что происходит в мире. Вон, посмотрите новостную ленту. Война кругом. Россию пока не сильно задело, так, местами, но в любой момент может задеть. И тогда понадобится каждый, способный носить оружие. Вот тогда-то я и пригожусь.

Думаете, раз я торгую на рынке, я, значит, спекулянт какой и мне вообще на все класть с высокой колокольни? Ан нет, други мои. Одно из того немногого, что я знаю точно, – держись за то, что у тебя есть. И не отдавай никому. Наши предки выгородили для нас самый большой кусок суши. Больше, чем любой другой. Все у нас есть – и поля, и реки, и леса. И рано или поздно с юга придут и попытаются все это отнять. Но им придется пройти через меня. И меня не поставят на колени, не перережут горло, как барану.

Ну-ка. Наверное, меня уже спекулянтом прозвали. Спекулянтом с понтами, который решил стать настоящим мужиком через владение оружием и стрельбу. А у вас у самих есть? Если к вам в квартиру придут, лязгнут затвором автомата и сообщат, что тут теперь будут жить они, а не вы, что будете делать?

Ах, в полицию позвоните.

Впрочем, не мне вас учить. У меня – все есть. Надеюсь, что и у вас в лихую минуту – все будет…