Еда была вкусная, но отдать ей должное не получилось. Картофельное пюре остывало, гуляш покрывался пленкой, но Дина и Татьяна не обращали на это внимания, проглотив всего по паре ложек.

Теперь была очередь Дины рассказывать, и Татьяна услышала такое, во что раньше никогда бы не поверила. То, о чем говорила девушка, звучало чудовищно и казалось почти фантастическим, но Татьяна ни на секунду не усомнилась, что это правда, какой бы дикой она ни выглядела.

– Значит, последнее, что помнишь, – это укол в руку?

– Угу.

– И после – ничего.

– Ничего. Какое сегодня число?

– Четырнадцатое апреля.

– Почти месяц! – ужаснулась Дина.

Они помолчали. Татьяна включила лампу над столом, погасив верхний свет.

«Как в тот раз, на новоселье. Только Наиля уже нет».

– Что ж, теперь ясно, что ты делала на кладбище, – сказала она, отгоняя грустные тоскливые мысли. – Все встало на свои места. Азалия и Жан сговорились и подставили тебя. И как только она его отыскала?

– Это-то как раз понятно, – рассеянно, продолжая думать о чем-то своем, произнесла Дина. – Я уверена, что Азалия просто пришла к нему в театр. Папа много раз говорил, что они с Аличкой ничего друг от друга не скрывают. Он ей все сам рассказал – и про маму, и про меня, и про Жана, и про себя. Облегчил задачу. – Дина горько усмехнулась. – Азалия поняла, что Пожидаев – это тот, кто ей нужен. Он ведь и в самом деле классный актер.

– Я заметила.

– Вот и я тоже. Только не сразу. Даже там, в кафе, у меня возникла мысль, что… – Не договорив, она оборвала фразу и хлопнула ладонью по столу. – Ладно, это к делу не относится.

Татьяна поняла, что тема слишком болезненная, и поспешила перевести разговор в другое русло:

– Хотелось бы узнать, как Азалия ухитрялась вызывать у тебя галлюцинации? Тут у кого угодно крыша поедет с перепугу. Но ведь Катерина сказала, что никто тебя не травил. Анализы ничего такого не показали.

Дина глянула исподлобья.

– Жанна предельно ясно изложила.

– Кто? – изумленно переспросила Татьяна. – Жанна? Неужели ты веришь, что она экстрасенс? Понятно же…

– Конечно, понятно! – досадливо перебила девушка. – Эта Жанна как пить дать актриса из их театра. С которой Жан, ясное дело, спит. Или спал. И бедолага теперь на все готова, чтобы он трахнул ее еще разок.

Татьяна подумала, что Дина никогда раньше не употребляла таких вульгарных выражений. Бедная, бедная девочка. Еще и не так заговоришь…

– Разумеется, они подробно проинструктировали эту Жанну или как там ее… Сказали, что и как нужно говорить, – возбужденно продолжала Дина, – но кто тебе сказал, что все это не может быть правдой?

– То есть ты всерьез считаешь, – с расстановкой произнесла Татьяна, – что Азалия – ведьма? Ты это хочешь сказать?

– Уверена, что да! Уверена! – выкрикнула Дина. – Сама подумай! Ты же узнала, что она нарочно осталась в нашем доме. Зачем? Она ненавидит меня, и ей есть где жить. Но, видимо, только так она могла внушать мне эти видения. Азалии надо, чтобы я была поблизости – иначе она не сможет сводить меня с ума! А как она сумела погрузить меня в то состояние, в каком я оказалась? Скажи! Каким образом это можно сделать? Ты же и сама подозреваешь!

– Что-то тут нечисто, – вынуждена была признать Татьяна. – Но колдовство…

– Да что я! Вспомни папу… Бедный папа! А другие мужья? Все умирали, оставив Азалию в шоколаде! А карьера ее! Тебе тоже это показалось странным!

– Но я никак не связывала это с магией или чем-то таким, – сказала Татьяна и тут же поняла, что лукавит.

Рука нащупала на шее цепочку с крестом. Зачем же тогда она его надела? Чего испугалась? С другой стороны, одернула себя Татьяна, она в тот вечер сильно перенервничала: увидела Дину в ужасном состоянии, была возмущена наглым враньем Азалии. Наверное, это было просто что-то неосознанное: бабушка всегда носила крест и часто говорила, что символ веры бережет от несчастья. Вот она и кинулась за ним.

– Азалия, конечно, могла быть определенным образом причастна к смерти Наиля, – осторожно произнесла Татьяна, – и даже к смертям всех своих мужей, но…

– И не только их, – прервала Дина, – я уверена, что и дядю Альберта тоже она убила. А иначе – откуда она узнала о его смерти?! Никто ей об этом не говорил! Она злилась на него: я сдуру рассказала ей о нашем с ним последнем разговоре. И решила отомстить, а заодно и мне больнее сделать. Наверное, на папиных поминках, когда они увиделись, что-то такое с ним сотворила, чтобы он ночью умер!

Татьяна вскочила с места и начала по привычке мерить шагами комнату.

– Да, дело попахивает чем-то… нехорошим. Криминальным. Однако…

– Погоди! – снова не дала ей договорить Дина. – Помнишь, я тебе говорила, что дядя Альберт и папа разговаривали накануне его смерти?

– Помню. И что?

– А то, что папа собирался написать дарственную на мое имя! Он мог в тот же вечер рассказать о своем намерении Азалии. Они могли поссориться, и… Она бы не допустила, чтобы он сделал это!

– Это только предположения, – произнесла Татьяна, не сдавая позиций.

– Но вполне правдоподобные предположения, согласись! – запальчиво проговорила девушка.

Татьяна ничего не ответила. Обхватила себя руками и отошла к окну. Голова шла кругом.

– Азалия – ведьма. Настоящая черная ведьма! Мы должны остановить ее, пока она еще кого-то не извела! Жан с ней по доброй воле, я в этом уверена, и они могут найти другую жертву.

– Стоп! Остановись! – приказала Татьяна, предостерегающе выставив вперед ладони. – Допустим, действительно ведьма. Допустим даже, что каким-то способом убила всех этих людей. Но тогда почему ты до сих пор жива? Зачем ей эта возня с твоими галлюцинациями и все прочее? Хотя даже не так! Поначалу это было объяснимо: если бы ты умерла сразу вслед за отцом, это могло вызвать ненужные вопросы и подозрения. Наиль был немолод, но ты-то на здоровье не жаловалась. Поэтому Азалия решила изобразить, что ты психически больна, оформить над тобой опеку и завладеть всем имуществом. В этом я тоже не сомневаюсь. Но! Сейчас, когда она думает, что ты сбежала, что мешает ей убить тебя? Она поняла, что ты можешь нарушить ее планы, но не предпринимает никаких мер! Если она колдунья, сделала бы какую-нибудь куклу, исколола ее булавками или наколдовала бы по фотографии! Но она ничего не делает! Почему? Да потому что не может! Потому что не ведьма, а банальная преступница! Отравительница! Она подсыпала всем яд в еду или питье. Вещество, которое не оставляет следов. Или… – Озаренная внезапной догадкой, Татьяна вскричала: – Она окуривала жертв каким-то дурманом – этот запах в вашем доме! Я еле живая оттуда выползла! Смотри сама: ты сбежала – и вскоре пришла в себя! Смерть Альберта Асадова – простое совпадение. Азалия не умеет колдовать и, конечно, ничего не может сделать на расстоянии. Вот почему ты жива. Мы с тобой утром отправимся в полицию: пусть расследуют, чем Азалия травит людей! Ее нужно выгнать из вашей квартиры и посадить в тюрьму!

Татьяна говорила громко, бурно жестикулируя, и не сразу заметила, что Дина смотрит на нее со странной жалостью. Когда она умолкла, девушка тихо произнесла лишь одно слово.

– Нелли.

– Что – Нелли?

– Я жива благодаря тому, что есть тетя Нелли. Азалия умеет убивать на расстоянии. И, поверь, уничтожила бы меня, если бы это помогло ей заграбастать все. Только если меня не станет, все, на что она претендует, достанется моей ближайшей родственнице. Родной тете. Ближе у меня никого нет. Азалия меня не удочеряла. Она мне – никто. Получится, все затевалось зря, она старалась ради тети Нелли! Поэтому все, что ей сейчас нужно, – найти меня, чтобы оформить опекунство. Не убить, а именно найти и вернуть. Пока, наверное, не получается.

Повисла тишина. Как пишут в романах, гнетущая. Татьяна и в самом деле ощущала тяжкий гнет.

– Татьяна, поверь мне! Послушай меня, мы обе в опасности! Наш единственный шанс – опередить ее. И никакая полиция нам не поможет.

– Что ты имеешь в виду – «опередить»?

– Лишить ведьму силы, – отчетливо выговорила девушка.

– Ты что, знаешь, как это делается?

– Нужно узнать.

Татьяна почувствовала, что очень устала. Само собой, нужно что-то предпринять и вывести Азалию на чистую воду. Эта женщина скорее всего опасная преступница, которая по отработанной схеме втирается в доверие к мужчинам, прибирает к рукам их имущество и затем избавляется от них. Разумеется, Татьяна согласна Дине помочь, поддержать, вылечить, если потребуется. Да уж, лечение, несомненно, потребуется – нервы у бедной девочки расшатаны…

Татьяна готова идти с Диной в полицию, давать свидетельские показания. Но абсолютно не готова говорить об этой ереси с ведьмами, колдовством, магией, обрядами и прочим бредом! Нет, конечно, Дина и не думала ей врать: девочка абсолютно искренне верила, что Азалия – злобная ведьма, вроде панночки из гоголевского «Вия». Может, так ей легче принять то, что случилось: смерть отца, дяди Алика, предательство Жана, преступные намерения Азалии и все те интриги, которые мачеха плела и которым чересчур легко поверили все знакомые и коллеги Дины.

Для самой Татьяны было очевидно, что существует другое, куда более рациональное объяснение всему случившемуся. У Азалии, которая решилась (скорее всего, не впервые!) на какую-то аферу ради денег, наверняка были сообщники, помощники. Живое доказательство тому – Жан. Все, что она вытворяла с Диной, было ловко подстроенным трюком, фокусом, секрета которого они пока не знали. Могло быть использовано все что угодно, вплоть до наркотиков или каких-то сильных препаратов, вызывающих галлюцинации, гипноза. И подсадных уток – специально подкупленных персонажей вроде этой Жанны.

Как Дина не понимает, что им сейчас необходимо обратиться в полицию, чтобы там распутали этот клубок? Можно даже найти знакомых, через ту же Олю Архипову. Так возьмутся за эту Азалию, что мало не покажется! Если виновата, сядет как миленькая! Это единственно верный вариант, именно так им и следует поступить, но как же убедить в этом Дину? Если девочка будет упорствовать в своем заблуждении, кто знает, вдруг это и в самом деле плохо скажется на ее и без того расшатанной психике…

Молчание слишком затянулось, и Дина истолковала его по-своему. Пристально посмотрела на подругу и сказала:

– Прости меня. Ты меня спасла, а я на тебя такое вешаю. Это только мои проблемы. Азалия убила папу и дядю Альберта, сломала мне жизнь. Я не могу ничего доказать, но точно знаю, что это так. И не сумею жить, если она останется безнаказанной. Да мне и не дадут, наверное, – невесело усмехнулась она. – Но ты не должна помогать мне. Ты и так столько сделала, что я тебя вовек не отблагодарю.

Татьяна почувствовала себя неловко. Видимо, Дина решила, что она боится вмешиваться и собирается оставить ее одну разбираться со всеми проблемами.

– Послушай, Динуля, – мягко произнесла она. – Азалия испортила и мою жизнь. Походя отняла близкого друга, грубо влезла туда, куда ее не звали. Я не хочу прощать этой лживой двуличной стерве, кем бы она ни была, то, что она творила с людьми. Так что хватит болтать глупости! Я сама решу, должна тебе помогать или нет.

Дина улыбнулась, подошла, обняла ее и чмокнула в щеку.

– Ты просто чудо – знаешь?

– Догадываюсь. Может, спать пойдем? Полночь уже.

– Иди спи. Мне не хочется: и без того целый месяц вроде как проспала. Посижу в Интернете. Почитаю, поищу что-нибудь полезное.

Татьяна нахмурилась, но ничего не ответила.

За ночь она несколько раз просыпалась. И каждый раз заставала одну и ту же картину: Дина сидит за ее письменным столом и, нахмурив брови, вглядывается в монитор. Однажды сквозь сон услышала шамкающее гудение принтера – девушка что-то распечатывала.

В восемь утра Татьяна проснулась окончательно. Как ни странно, чувствовала себя вполне отдохнувшей. Возможно, потому, что впервые за последнее время спала на своем любимом диване, а не на шаткой раскладушке.

– Так и не ложилась? – спросила она Дину, выходя из ванной.

– Нет. Но спать совсем не хочется. Ты кофе будешь?

– Буду. И бутерброд. – Татьяна открыла холодильник, достала сыр, колбасу и масло. – Тебе сделать?

– Сделай, пожалуйста.

Глаза у Дины были слегка покрасневшие, но в целом она выглядела нормально. Бодрая, собранная, свежая. И аппетит отличный. Девушка нетерпеливо и немного робко поглядывала на старшую подругу. Видно было: что-то интересное раскопала, не терпится поделиться своим открытием.

Татьяна решила, что не будет пока пытаться ни в чем разубеждать Дину. Похоже, это все равно бесполезно. Послушает, что она скажет, и сориентируется по обстоятельствам.

– Нашла что-нибудь полезное? – спросила женщина, стараясь выказать свою заинтересованность.

– Нашла. То есть поначалу, конечно, перечитала кучу всякой туфты. Вроде того, что у ведьмы непременно куча родинок, косые глаза и рыжие волосы, что в ее зрачках люди отражаются кверху ногами, а сама она до двенадцати раз за ночь может превращаться в разных животных. Представляешь?

– Ну и ну, – фыркнула Татьяна, – ценная информация, ничего не скажешь.

– Везде на разные лады смакуется животная сексуальность ведьм, при помощи которой они подчиняют себе мужчин. И все прочее в этом духе. Я уже совсем отчаялась и решила, что зря теряю время. Потом случайно наткнулась на исследование, посвященное нетрадиционным верованиям и ведьмовству. Диссертация или что-то типа того. Я тут кое-что распечатала, может пригодиться. Там, между прочим, сказано, что, – Дина зашуршала листами. – Сейчас… Вот, зачитываю, «в ведьм и колдунов, которые отличаются от обычных людей, можно верить, можно не верить. Однако они существуют. Сегодня людей, которые обладают определенными способностями, умеют видеть прошлое, заглядывать в будущее, могут диагностировать и лечить различные заболевания, называют экстрасенсами. Их способности и возможности изучают и исследуют…».

Она смотрела на подругу, убежденная, что этот факт что-то доказывает. Татьяна отвела глаза.

– Ты же веришь в экстрасенсов? – уточнила Дина.

– В них, пожалуй, верю, – неохотно кивнула она после некоторой паузы. – И даже передачу по телевизору про них смотрю, но…

– Погоди-ка. Еще тут сказано, что ведьмы или ну, в общем, люди со сверхспособностями, бывают родовые и наученные. То есть одним дар достается как бы по наследству, иногда даже помимо их воли. А наученные ведьмы чувствуют в себе силы и возможности и сами хотят постичь все премудрости, учатся у кого-то, а иногда обращаются за помощью к темным силам. Есть еще невольные ведьмы – эти получают дар случайно, например, если при них умирает колдунья. Между прочим, критический возраст для них – тридцать три года.

Татьяна поперхнулась, закашлялась и с грохотом поставила чашку на блюдце. Та жалобно звякнула, едва не разбившись.

– Да, именно! – Дину, видимо, воодушевила ее реакция. – Многие люди, обладающие паранормальными способностями, живут себе и живут, ни о чем не подозревая. Но с годами у них возникает ощущение недовольства жизнью, появляется мысль, что чего-то не хватает. И ближе к тридцати трем годам словно падает некая завеса. Меняется характер, пристрастия, интересы, появляются новые способности. В судьбе в этот период наступает резкий перелом.

– Резкий перелом, – автоматически повторила Татьяна.

– Слушай дальше. Вот самое интересное! «Ведьмы могут напускать на человека морок, то есть сделать так, чтобы несчастный не мог узреть того, что есть, а видел то, чего вовсе нет и быть не может».

Дина криво усмехнулась.

– Знакомо, правда? Ты же и сама говорила, что тебе взгляд Азалии не понравился! Ускользающий, но в то же время пристальный, немигающий. Дядя Альберт говорил, змеиный. Тебе даже самой плохо стало! Она, наверное, и на тебя пыталась этот морок напустить.

Татьяна вспомнила свои ощущения и внутренне поежилась. Возможно, Азалия и в самом деле обладает способностью внушить человеку то, что ей нужно. В этом нет ничего сверхъестественного – все научно подтверждено. Иллюзионисты вон целые залы гипнотизируют, заставляют людей петь песни или кукарекать! Все это лишний раз подтверждает, что Азалия просто мошенница, которая использует природные возможности другим во зло.

«Но Дине говорить об этом бесполезно, – горько подумала Татьяна. – Вон у нее как глаза сверкают! Она каждую фразу, вычитанную в Интернете, принимает на веру и считает подтверждением своей безумной теории!».

Девушка тем временем толковала про какой-то алтарь.

– У каждой ведьмы он непременно должен быть! Это чаще всего стол, тумба или просто камень черного, белого или зеленого цвета. Для совершения обрядов он накрывается тканью из натуральных материалов или куском кожи.

– Как ты сказала? – переспросила Татьяна. – Куском кожи?

– Да. А что?

– Ничего, ничего, продолжай.

– Во время совершения колдовского обряда на алтаре должна быть свеча, кубок, пентаграмма, ритуальный нож.

Татьяна чуть не подавилась. Здрасте, приехали! Она ведь видела древний уродливый комод в комнате Азалии! Вроде бы он был чем-то накрыт. И на нем стояло что-то вроде кубка, и еще что-то такое… Она еще подумала, что это сексуальные игрушки. Кажется, и свечи там тоже были – они вообще повсюду понатыканы. Неужели сама Азалия верит, что она ведьма? Это уж вообще ни в какие ворота не лезет! Нет, вряд ли. Скорее всего она таким способом на мужчин впечатление производит, показывает им какие-то фокусы, те и млеют.

– Азалия перевезла в нашу квартиру свой чудовищный черный комод, она говорила, бабушкин. Ты не обратила внимания? Такой, под старину?

– Видела я его, – поморщилась Татьяна.

– Да? Ну вот! Это и есть алтарь, я уверена! Видишь, все сходится! – торжествующе сказала Дина.

– Давай не будем пороть горячку. Ну есть у нее комод. Так это вообще ни о чем не говорит. Сама подумай…

– Выходит, ты мне не веришь? После всего, что я тебе рассказала, ты все равно не поверила?

Раскрасневшаяся Дина смотрела на Татьяну одновременно жалобно и сердито.

– Послушай, Динуля, надо успокоиться… – заговорила Татьяна.

– Да я спокойна! – выкрикнула Дина. – Ты просто не хочешь замечать очевидных вещей! Не можешь заставить себя поверить, хотя в глубине души уже понимаешь, что я права!

Она едва не плакала от огорчения. Нет, решила Татьяна, так не пойдет. Как бы девочке не стало хуже. Только-только пришла в себя, и опять нервничает. Придется действовать по-другому. Судя по всему, это единственный способ.

– Подожди, выслушай меня, – тихо произнесла она. – Я тебя понимаю, но и ты меня пойми. Я никогда ни с чем подобным не сталкивалась, и принять эту… эти странные вещи за истину пока не готова. Но я тоже хочу во всем разобраться. И наказать Азалию тоже хочу. Поэтому предлагаю вот что. Давай для начала мы с тобой попробуем… Как ты вчера сказала? Лишить ведьму силы.

– Я даже поискала способы, и мне кажется… – начала Дина, но Татьяна не дала ей договорить.

– Мы попробуем! – повторила она и для убедительности подняла палец кверху. – Это я тебе обещаю. Сделаем все как ты захочешь, и я тебе помогу. Завтра же приступим – чего тянуть? Но и ты мне кое-что пообещай. Когда… Вернее, если у нас ничего не выйдет, мы обратимся в полицию. Договорились?

Дина слегка поморщилась, подумала немного и утвердительно кивнула.

– Дай мне слово, что мы пойдем в полицию! Прямо в понедельник!

– Даю слово, – неохотно проговорила девушка и добавила: – Только это не потребуется. Скоро сама увидишь.