Глава 4
Бет натянула капюшон и переступила порог канализации, сжимая железный прут, словно копье.
С каждым шагом она питалась окружающим ее городом, черпая силу и знания голыми стопами бетонно-серых ног.
Рельсовая химера цокает по Блэкфрайарскому мосту, словно железный сердечный приступ…
Пара уличных фонарей гневно мерцают друг на друга через Электрик-авеню: спор между сестрами-Натриитками разгорелся до оскорблений и вызовов на дуэль…
Сквозь стены старого дома в Хэмпстеде идут Каменники, сотрясая стонущую кирпичную кладку мелкой рябью, а в спальне наверху мать успокаивает испуганную дочь, шепча: «Старые дома всегда немного поскрипывают, детка…»
Балковые пауки мчатся вдоль проводов под тротуарами, перешептываясь белым шумом, помехами и украденными звуками…
От того, какими знакомыми звучали паутинистые голоса сквозь шум помех, у Бет заныло в груди.
Стояла обычная лондонская ночь. Обычная, да не совсем, ведь впереди, глубоко в туннелях, таилось нечто очень необычное и такое трудноуловимое, что, не будь Бет в пределах сотни футов от него и не прислушивайся изо всех сил, то, несомненно, пропустила бы…
Островок полнейшей тишины.
Крошечный, не больше ее кулака. Но девушка слышала, как вокруг него преломлялись другие лондонские звуки. Это наверняка то, что она искала.
Бет прочесывала Лондонские коллекторы последние пять ночей, и вот он – первый знак, который удалось найти. Сердце забилось чаще, она покрепче сжала копье и прибавила шагу, не переставая вслушиваться в плеск смыкающейся вокруг лодыжек воды.
Поток расширился и углубился, и девушка пошла вброд по колено. Окутываемая обильными канализационными газами, Бет потрясла головой, пытаясь их разогнать. Справа от нее два смутных человекообразных огонька, один оранжевый, второй белый, перепорхнули через устье туннеля на безопасном расстоянии от воды. В их свечении чувствовалось разгоряченное волнение, заставившее Бет улыбнуться. Межспектральные пары по-прежнему оставались редкостью, но спустя несколько месяцев после войны их становилось все больше и больше: те несколько коротких дней, когда Белосветные и Натриитки бок о бок сражались с Королем Кранов, разомкнули какие-то старые цепи. Девушка задумалась, сколько их пробиралось сюда, пока не одобрявшие подобного старейшины подремывали в дневном свете. Эти двое припозднились.
«Разноламповая любовь», – улыбка Бет растянулась в ухмылку.
Последняя романтическая вспышка померкла, и все вокруг заволокла непроглядная тьма. Несколько месяцев назад Бет осталась бы совсем слепой, но сейчас она видела кирпичные туннели в новых красках: оттенков синяков и грозовых туч.
Она вспомнила парня, самоуверенного, тощего и гибкого, носившего то же копье, что и она сейчас.
«Таким ты видел город, Фил? – задумалась она. – Такой увидел меня?»
Мысль оказалась подобна уколу в сердце английской булавкой.
Завернув за следующий угол, девушка лицом к лицу столкнулась со своей добычей.
Ящер выглядел не очень, но, справедливости ради, она его, кажется, тоже не впечатляла. Цепляясь за кирпичи – полтора дюйма зеленовато-коричневой кожи, – он почернел, скосив на нее глаза, но не двинулся с места.
Не осознавая этого, девушка затаила дыхание.
«Теперь помедленнее, Бет, – велела она самой себе, – помедленнее, как ленивец с похмелья. Помни, что сказал Свечник: не разозли его, покуда не прижмешь».
Бет не двигалась – даже чтобы подобраться к нему. Волоски на шее и предплечьях встали дыбом, и она отчетливо чувствовала каждый из них.
Невпечатляющий ящер медленно моргнул.
Он не только не издавал ни звука – Бет слышала, как звуки в туннеле изгибаются вокруг него. Капающая вода и снующие крысы порождали бесконечные отзвуки от кирпичных стен канализации, но ни один из них не проник в кокон тишины крошечной рептилии. Язык ящера металлически поблескивал, высовываясь попробовать воздух.
«Посиди-ка там еще несколько секунд…»
Девушка дотянулась через плечо до рюкзака и медленно вытащила стеклянную банку без крышки. Ящер уставился на нее.
Она уставилась в ответ.
Ящер снова моргнул.
Бет метнулась. Стекло звякнуло, соприкоснувшись с кирпичом, и девушка плотно прижала банку к стене. Ящер забился внутри.
«Попался!» – мысленно возликовала Бет.
Она слышала цоканье его коготков – непроницаемый газовый пузырь лопнул. Девушка прижалась к основанию банки. Пальцы вспотели. Мышцы в руке натянулись, словно гитарные струны, и она поняла, что ее всю трясет.
Существо замерло и уставилось на нее через стекло яростным расширившимся глазом.
«Что ж, – подумала она, – спасибо Темзе за э…»
Телефон в ее кармане взорвался забористым гитарным риффом, и Бет подпрыгнула. Влажные кончики пальцев скользнули по стеклу; она попыталась снова в него вцепиться, но было уже слишком поздно. Звонок оборвался как раз вовремя, чтобы она услышала звон разбивающейся банки.
Бет едва успела удивиться, как, во имя Темзы, сигнал смог добить досюда, когда ящер сорвался со стены.
«Вот дерьмо».
Долю секунды рептилия падала, а потом зависла в воздухе. Вильнув хвостиком, ящер начал лениво вращаться, словно крокодил в воде.
«Дерьмовое дерьмо».
Он крутился все быстрее и быстрее, его очертания размылись, и Бет почувствовала, как зловонный воздух подземелья приходит в движение. Края ее одежды зарябили, вонь загустела, прилипнув к губам, в нос ударила едкая волна газов. Хвост ящера опустился и завертелся, смешивая метан с аммиаком, словно художник – краски. Бет попыталась дотянуться до него, но воздушные потоки сбивали руки. Завитки газа быстро текли вокруг, создавая вакуум. Бет перестала чувствовать запахи, слышать звуки – она попалась в клубок тишины. Заскрежетав зубами, девушка скрючила пальцы, но, оказавшись в витках быстро движущегося газа, не могла даже поднять руку.
«Не в витках, – подумала она, беспокойно наблюдая за крутящимся ящером. – В когтях».
Когда ноги оторвались от пола, содержимое желудка перевернулось.
«Беспрецедентное суперпредложение: купи одно ведро дерьма и получи второе в подарок».
Внезапно ящер перестал вращаться и завис в воздухе, однако газ продолжал носиться вокруг него, лупя Бет и одновременно держа ее на весу. Ящер, медленно покачиваясь в глазу созданного им миниатюрного урагана, мелькнул языком, пробуя свою работу, потом повернул зрачок в сторону Бет, и она могла поклясться, что увидела самодовольную улыбку на его рептильей морде.
Щелкнув один раз хвостом, он вылетел из туннеля, словно стрела из лука. Желудок Бет сжался: ее потащило следом.
Мимо, обдирая пальцы, хлестали кирпичи. Вспыхнула боль; маслянистая кровь пузырилась, сворачиваясь со скоростью цемента. Девушка едва дышала. Внутренние органы словно бы размазали по грудной клетке.
Они летели слишком быстро, и ей не хватало света, чтобы хоть что-нибудь рассмотреть. Бет отчаянно цокнула языком, но мчащийся воздух украл звук, и до нее не долетело никакого эха. Пока они крутились, огибая углы, копье чиркало по стенам, выворачивая руки, но она намертво вцепилась в железный прут – если бросить его здесь, то уже не найдешь…
«Я не знаю, где нахожусь».
Бет передернуло от этой мысли. Лондон был ее городом – она могла коснуться любого дюйма и узнать, где она. Но ее лишили контакта; она оказалась отрезана, заперта в пустом пространстве. Растерянность накрыла, словно тошнота.
В туннель просочилось немного больше света, и глаза ящера замерцали. Пол внезапно оборвался, и Бет увидела канализационный поток, обрушивающийся водопадом под ногами, теряясь во тьме. Девушка запрокинула голову, но потолка туннеля не увидела. Они летели в центре кирпичного ущелья, покрытого тенью сверху и погруженного в тень снизу. Свет лился через крошечные ниши, выдолбленные в правой стене, – тысячи беспорядочных светильников, рассыпавшихся, словно звезды в созвездиях. Бет заглянула в одну из щелей, когда они пролетали мимо, и увидела тошнотворно фосфоресцирующую стеклянную колбу, плотно закупоренную пробкой.
Что-то захлопало мимо лица, и девушка резко отпрянула. Крылатое нечто уселось на краю одной из ниш и тихонько заворковало. «Голубь? Здесь?» – недоверчиво подумала Бет, выворачивая шею, чтобы посмотреть за себя на тающую вдали фигурку.
Голубь чистил растрепанные крылья, покрытые какой-то жидкостью, поблескивающей в лунном свете. Едкий запах обжег ноздри Бет: нефть.
С запахом нахлынули и воспоминания: она погружается в грязный бассейн, где все соки и само естество города вцепляются ей в кожу, вторгаясь внутрь и меняя ее, пока люди в пропитанных – буквально сочащихся – нефтью костюмах ждут на берегу.
Бет подумала о цене, которую промасленные люди потребовали за ее перевоплощение: главное качество тощего парня с городом в коже, делавшее его человеком. Паника ударила ее в живот, когда она представила падение в простирающийся под нею мрак и задумалась, какую плату могли бы потребовать эти люди за то, чтобы вывести ее отсюда.
Наконец, она поняла, где находится. Здесь ей было не место; эта часть города принадлежала нефтяным людям из Химического Синода.
«Убраться. Убраться, – нетерпеливо толкнулась в голове мысль. – Мы должны убраться отсюда».
Но у нее не было голоса, чтобы озвучить мольбу, – его она уже продала.
Летящий ящер держал ромбообразную голову строго перед собой, таща девушку с головокружительной скоростью. Извиваясь, Бет почувствовала, как его когти из аммиака и метана сомкнулись вокруг нее. «Заберите нас…»
Продолжая извиваться, девушка умудрилась освободить одну руку и, забившись, сама того не желая задела брюшко крошечного существа.
«…отсюда!»
Голова ящера дернулась, и он посмотрел вверх, словно что-то учуяв: едва уловимое движение.
Не смея надеяться на удачу, она снова протянула пальцы – но все без толку: дотянуться не получалось. Бет напрягала каждый сустав, преодолевая отталкивающий ее поток газа, но едва смогла коснуться пальцем кожи маленькой рептилии.
В стене над ними она увидела устье бокового туннеля.
«Пожалуйста, – снова подумала девушка, – пожалуйста, заберите нас отсюда».
Что-то вроде разряда статического электричества метнулось от ее лба к пальцам. Голова рептилии мотнулась вверх, она начала набирать высоту: девушка почувствовала биение невидимых метановых крыльев. Сердце подскочило в недоверчивом облегчении, но тут же снова запнулось.
Ящеру не хватало подъемной силы.
«Я слишком тяжелая. – По телу прокатилась горячая дрожь. – Он не может взлететь…»
Ящер накренился вправо, резко и внезапно, и желудок Бет перевернулся. Металлический язычок ударился о кирпичную стену, высекая искру. Ударил жар воспламенившегося газа; Бет прищурилась от яркого света, на лбу выступили бусинки маслянистого пота. Мышцы напряглись в ожидании, что ее поглотит пламя, но сверкающая волна отступила. Прошло несколько секунд, прежде чем она с облегчением разлепила веки.
И впервые увидела удерживающую ее тварь целиком.
Маленький ящер плыл сквозь кипящий воздух в центре гораздо более внушительной призрачной – внешней – рептилии, очерченной голубым огнем, где горел метан. Газодвижущееся создание пошевелило грязными пальцами, и Бет увидела впечатляющие огненные когти, загибающиеся в ответ. Крошечный ящер мотнул головой – и огромная горящая морда, словно марионетка, тоже качнулась. Дернул маленькими бугорками на спине – и огненные крылья отозвались хлопками.
Когти, словно факелы, вцепились Бет в талию. Языки пламени прожгли дыры в толстовке и оставили следы копоти на руках, но не причинили ей вреда: бетонная кожа оказалась огнеупорной.
Канализящер бил огненными крыльями, восходящий поток поймал их, и они ринулись в устье туннеля. Закутанная в голубое пламя, Бет молча возликовала. Они петляли через стыки, влево, вправо, снова влево, затем пространство пронзил иной свет. Ее окатил свежий воздух – они вырвались из арочного прохода на речной берег.
Взмывая прямо вверх, Бет осмелилась взглянуть через плечо и увидела растворяющегося вдали индустриального дикобраза Купола тысячелетия. Под ними раскинулся ночной Лондон, освещенные улицы казались реками магмы, бурлящими среди черных скал крыш.
Пальцы Бет все еще касались мягкого подбрюшья ящера. И тут девушку пронзила идея.
«Налево», – подумала она, и канализящер опустил левое крыло, накренившись к западу.
«Направо», – длинная шея загнулась в противоположную сторону. Жар от огня омыл лицо Бет, когда дракон выправился. Взвинченная и напуганная ее послушанием, девушка уставилась на рептилию.
«С чего ты вдруг стал меня слушаться?»
Карман загудел, потом снова, и снова – три сообщения. Она знала только одну девушку, которая стала бы писать ей посреди ночи. Зажав копье под мышкой, Бет вытащила телефон.
«Можешь прийти сегодня?»
«Хочу у тебя кое-что спросить».
«Пожалуйста?.. Сегодня. К».
Бет ехидно улыбнулась, почувствовав пламя у себя на зубах.
«Ага, Кара, – подумала она. – Могу. Меня подбросят».
Канализящер накренился и закрутился в им же создаваемых потоках воздуха, ложась на новый курс. Внизу, в темном зеркале Темзы Бет увидела крылатую огненную полоску, направляющуюся на север.
Кара успела снова задремать, когда ее телефон ожил. Она взглянула на экран затуманенным взглядом.
«Кара?»
Всего одно слово. Кара нахмурилась.
«Бет», – набрала она и нажала «отправить».
Секунду спустя телефон загудел у нее в кулаке.
«Кара?»
Он жужжал снова и снова, без перерыва, словно настырный ребенок.
«Кара?»
«Кара?»
«Кара?»
Кара вздохнула. Даже погрязнув во всех своих странных способностях и естестве города, Бет обожала злоупотреблять безлимитным пакетом сообщений.
«Что?» – раздраженно ответила Кара. На часах было пять утра. Она не спала, снова и снова прокручивая разговор в голове, оттачивая слова, с которыми покажет Бет Парву, объяснит, почему хранила тайну, но Би заставила ее ждать, небо уже светлело, и Кара почувствовала, что теряет концентрацию. Тревога всколыхнула желудок: девушка была уверена, что все испортит. Часть ее надеялась, что Бет напишет, будто гоняется за рельсовой химерой на другом конце города и не может выбраться. Телефон снова зажужжал.
«Раскрой занавески».
Кара слезла со своей узкой кровати и потопала к окну. Быстро отвела занавеску в сторону… и стукнулась копчиком об пол, не успев понять, что упала. Кара глядела наверх с широко раскрытыми глазами и отвисшей челюстью. Бет сидела на подоконнике, непостижимым образом балансируя на карнизе на кончиках серых пальцев.
За ее спиной, расправив крылья, словно геральдический зверь, парило сотканное из огня чудовище.
Бет усмехнулась, потыкав в свой мобильник, и Карин телефон снова загудел. Она оцепенело подняла его между собой и огненным созданием.
«ПРИРУЧИЛА ВОТ ДОЛБАНОГО ДРАКОНА».
Кара потрясла головой, словно вокруг кружилась муха. В ушах звенел пронзительный писк. Она медленно подалась вперед, подняла раму и наконец-то обрела голос:
– Хм, Би?.. Этот… м-м-м… Это твой?
Улыбка Бет стала еще шире. Девушка пожала плечами со счастливым жестом «Смотри сама», быстро написав: «Думаю, назову его Оскаром».
– А ты не могла бы отвести Оскара чуть подальше, пока он не спалил мой дом?
Улыбка на лице Бет сменилась тревогой. Каким-то образом развернувшись на крошечном карнизе, она потянулась к огню. Внутри чудовища проглядывал темный силуэт: маленькое черное пятнышко в сердце газового пламени. Как только пальцы Бет прошлись по силуэту, огонь внезапно погас. Крошечный ящер вскарабкался по руке девушки и устроился на плече. Щелкнув языком, он уставился на Кару, прищурив маленькие черные глазки.
Бет снова написала:
«Это канализящер, он управляет газами. Метаном и другими. Думаю, может высосать их и из труб – сыграть злую шутку с твоим счетом за газ. Правда, крутой?»
Кара поглядела на свою лучшую подругу.
– Канализационные газы? – невозмутимо переспросила она. – Серьезно? Ты нашла пукающего дракона?
Лицо Бет немного вытянулось, потом она улыбнулась и протянула руку бетонно-нефтяного цвета, словно говоря: «Кто я такая, чтобы судить его?»
Кара отпрянула от окна, и Бет залезла внутрь. Теперь она двигалась по-другому, огибая угол, словно уличная крыса, и оставляя маслянистые отпечатки на белой краске. Оказавшись внутри, она позволила маленькому ящеру переползти с руки на руку, поглаживая его кончиком пальца. Рептилия заскрежетала от удовольствия, почти как кошка. Посмотрев на них двоих, Кара почувствовала, как в груди оседает разочарование.
Бет достала телефон, и Кара посмотрела на экран через ее плечо:
«Он удивительный. Я отправилась за ним в туннели, и он чуть не надрал мне зад, но когда я прикоснулась к нему… Он вдруг изменился, словно захотел защищать меня. Словно хотел делать то, что я от него хотела. Он…»
– Би, – Кара успокаивающе взяла Бет за руку.
Бет опустила телефон и выжидающе подняла брови.
– Знаешь, иногда просто хочется, чтобы ты зашла через дверь.
На лице Бет проступило напускное возмущение. Она указала на ящера у себя в ладони и на город за окном, словно бы говоря: «Когда мне принадлежит все это, заходить в дверь преступно скучно».
– Да, знаю, – с возрастающим раздражением огрызнулась Кара. – Ты принцесса города с этой своей фасонистой серой кожей, металлическим жезлом и здоровенной табуреткой на вершине Канэри-Уорф, и я рада за тебя – правда, рада, но не нужно тыкать меня этим в лицо каждую минуту каждого долбаного дня.
Возможно, она чересчур нажала на слово «лицо» – девушка не была уверена.
Не то чтобы она этого добивалась, но Бет побледнела: ее бетонная кожа посветлела на несколько оттенков.
– Прости, Би, – Карин голос смягчился. – Я просто… В школе оказалось нелегко, и…
Она замолкла, не назвав доктора Солта. Бет еще не знала про учителя математики. Сейчас она вела ночной образ жизни, проводя большую часть времени на улице, так что хранить секрет не составляло большого труда.
– …нелегко, понимаешь?
Бет протестующее подняла руку, но Кара собралась и продолжила:
– Слушай, я знаю: ты пошла бы со мной, если бы я попросила, Би… знаю, что ты хотела бы, но не можешь, правда? Разве что прихватив с собой весь этот мир. Теперь это твой мир, но я не хочу его, Би. Не хочу. С меня достаточно.
Девушка коснулась щеки, с которой уже смыла макияж. Секунду Бет пристально смотрела на подругу со страдальческим выражением на сером лице, а потом пошла к окну. На мгновение Каре показалось, что Бет хочет уйти, но та высунулась, распластавшись на подоконнике, и начала шарить под карнизом.
Снова забравшись внутрь, Бет кинула что-то хрупкое в протянутую Карину руку.
Яичная скорлупка, красная, в белых крапинках, надколотая с одного конца. Сперва Каре показалось, что это обычное голубиное яйцо, но потом она почувствовала его текстуру – грубую на ощупь.
Оно было кирпичным; пещринки оказались крошечными пятнышками раствора. Что-то застучало внутри, когда Кара перевернула яйцо и вытряхнула на ладонь крошечный пучок перьев, прижавшийся к ее коже. Состоявший из шифера.
Бет взяла телефон, настучала сообщение и повернула экран к Каре:
«Черепичный голубь. Прямо под твоим карнизом, Кара. Под твоей крышей. Есть лишь один мир, и ты живешь в нем каждый день».
Кара слегка напряглась, когда Бет заключила ее в объятия.
«Прости, – напечатала Бет, отпуская подругу. – О чем ты хотела со мной поговорить?»
– Я хотела тебя кое о чем спросить, – сказала Кара. Она собралась с духом, чтобы произнести имя Парвы, раскрыть секрет своей копии, а потом запнулась. Есть лишь один мир. В ее сознании всплыло улыбающееся лицо зеркальной сестры.
– Есть ли способ попасть за зеркала? – Только когда вопрос сорвался с губ, девушка поняла, как долго она об этом думала. – Туда, где живет зеркальная знать?
Бет нахмурилась, набрала сообщение, стерла и снова набрала. Кара ожидала увидеть полный подозрения вопрос, но Бет всего лишь написала:
«Не знаю. Ни Фил, ни Гаттергласс об этом никогда не упоминали».
Потом, поколебавшись, добавила:
«Химический Синод, возможно, знает способ, но цена, которую они заломят, того не стоит».
– О, – Кара слегка поникла. – Окей.
Ее голова опустилась, но асфальтовые пальцы поймали девушку за подбородок. Казалось, серое лицо Бет вот-вот треснет от озабоченности:
«Ты все еще пишешь?»
Кара моргнула, взволнованно отворачиваясь:
– Да, Би. Постоянно.
Бет развела руками, приподняв бровь:
«Да, но?»
Это было правдой, Кара записывала полустроки в свой блокнот, но на следующий же день стирала. На бумаге они казались такими вялыми и неполноценными. Она не писала настоящих стихов с тех пор, как четыре месяца назад вышла из больницы.
«Кара, ты в порядке? Мы никогда не хранили друг от друга секретов».
Кара мягко отвела телефон Бет:
– Знаю, Би. Но, может, стоило бы…
Из уважения к Каре Бет спустилась по лестнице и вышла через парадную дверь Ханов.
Замешкавшись на мерзлом асфальте, она наблюдала, как тонкий силуэт Кары вернулся к окну. За последние несколько месяцев она не раз точно так же наблюдала с улицы или с крыши напротив. Видела, как Кара тренируется, как заковывает себя в каркас жесткой дисциплины, стремясь ко все большему контролю над своим телом. Бет думала, что понимает, почему, и это ее беспокоило, но, как вмешаться, она не знала.
Однако сегодня Кара делала нечто, чего Бет никогда не видела прежде: ее рука изогнулась в воздухе, словно обвиваясь вокруг невидимого партнера. Она танцевала.
