Книга: Тени истины
Назад: 22
Дальше: 24

23

 

Вакс был пулей в ночи, что летела на полной скорости сквозь туман, взвихряя его на пути. Из дичи он превратился в охотника, хоть этот переход и занял слишком много времени. Первым делом Вакс взмыл повыше, чтобы осмотреться на местности. Толпа вокруг губернаторского особняка все росла. Она ревела. Призывала к переменам или, быть может, просто жаждала крови.
Неужели он расправится с Кровопускательницей лишь для того, чтобы обнаружить, что она победила, а город уничтожен?
Впрочем, сейчас Ваксу было не до этого. Он искал знаки, улики. Даже ночью никто не мог пройти по улице, не оставив следа. Возможно, след окажется слишком слабым, чтобы его заметить, но все же он должен существовать.
Ага! Вот эта группа двигалась от особняка, а не к нему. Вакс приземлился, точно буря, в развевающемся туманном плаще, посреди примыкающего к особняку парка. Рядом стоял большой сарай для инструментов.
«Недавняя стрельба, – присматриваясь к удалявшимся людям, думал Вакс. – Она была не для того, чтобы кого-то убить, а для того, чтобы разогнать толпу».
У Кровопускательницы закончилась ферухимическая скорость, и она выстрелила несколько раз в воздух, чтобы очистить пространство от людей. Прислушиваясь, Вакс разобрал растерянные возгласы: кто-то заявлял, будто констебли начали стрелять по людям. Другие кричали, что видели самого губернатора, который бежал, пытаясь спастись из особняка.
Вакс зарядил Виндикацию, вложив единственную пулю, присланную Ранетт, в одну из особых камор барабана, которую мог по желанию передвинуть на нужное место. Потом приоткрыл дверь в сарай и присел рядом, чтобы не оказаться темным пятном на светлом фоне. Туман этой ночью был ярким от света факелов, но в сам сарай свет не проникал. Вакс разглядывал тени, пока не увидел нечто… «Кость?»
Да, и ткань поверх нее. Он поднял упавший шейный платок, белую рубашку на пуговицах… одежда губернатора. Кровопускательница припрятала здесь другое тело и сбежала, чтобы сменить облик. Насколько быстрой она была? Ме-Лаан сказала, что Кровопускательница меняется быстрее ее, но никто не был таким быстрым, как Тен-Сун.
Это мало что давало. У Ме-Лаан на смену облика уходили минуты, у Тен-Суна – секунды. Держа Виндикацию дулом кверху, Вакс скользнул к двери. Если бы он мог застать Кровопускательницу во время трансформации…
– Я все еще могу тебя освободить, – прошептал чей-то голос во тьме. – Может, я потеряла горожан, но они мне и не нужны. Не были нужны изначально. Я пришла сюда ради тебя.
– Почему я? – спросил Вакс, неистово вглядываясь в темноту; рука, в которой он сжимал Виндикацию, вспотела. – Пропади оно все пропадом, тварь, почему я?!
– Я оглушила его, – прошептала Кровопускательница. – Я вырезала его язык, проткнула его глаза, но он все равно может действовать. Ты его руки, Ваксиллиум Ладриан. Пускай он глухой, слепой и немой… но все же благодаря тебе может управлять своими пешками.
– Я принадлежу самому себе, Кровопускательница, – сказал Вакс, наконец заметив силуэт, присевший в дальней части пыльной комнаты, возле стойки с лопатами. – Может, я и служу Гармонии, но делаю это по собственному желанию.
– Ах, – прошептала она. – Ты знаешь, Вакс, как долго он тебя готовил? Как долго дразнил, водил за нос? Как послал в Дикоземье, чтобы ты ожесточился, – все ради того, чтобы он смог тебя вернуть, когда ты, точно кожа в дубильне, дойдешь до нужного состояния…
Вакс поднял Виндикацию, но тут стена взорвалась – на лужайку посыпались обломки досок. Он попытался прицелиться, но не выстрелил – Кровопускательница выскочила из сарая. С этим выстрелом нельзя было торопиться: Ранетт прислала всего одну пулю, и лишь эта пуля имела значение в битве, которую он вел.
Кровопускательница поднялась в воздух. Сломанная стена была намеком, но теперь Вакс получил подтверждение. Метапамять, в которой кандра-убийца хранила скорость, сделалась бесполезной и валялась на земле рядом с костями губернатора, а кандра превратилась в алломанта-стрелка.
Вакс ринулся следом, оттолкнувшись от тех же самых гвоздей, и взмыл в небо. Он понимал, почему Кровопускательница решила стать стрелком: стальное отталкивание давало большую маневренность, скорость и – с точки зрения логики – наилучшие шансы на успешный побег.
Но учла ли она один важный нюанс?
Сталь была родной стихией Вакса.

 

Куча костей на полу хижины доказывала, что по меньшей мере одному человеку этой ночью было хуже, чем Уэйну. Он пнул кости мыском ботинка и поморщился от боли в раненой ноге. Ржавь, до чего же неудобно. Пришлось схватиться за стену, чтобы не упасть.
Уэйн повернулся к Мараси:
– Не могу определиться, означает ли то, что губернатор на самом деле уже был мертв, что мы сработали совершенно ужасно или просто отлично.
– Как ты можешь считать случившееся чем-то иным, нежели «совершенно ужасно»? – присев рядом с трупом, проговорила Мараси.
– Ну, понимаешь, ведь не мы отвечали за сохранность его жизни, когда он был убит. – Уэйн пожал плечами. – Наверное, каждый раз, когда я нахожу жмура, в смерти которого нет моей вины, я чувствую некоторое облегчение.
В хижину вошла Ме-Лаан:
– Там становится жарко. Надо бы поскорей вернуться в особняк.
Она все еще была в теле женщины-охранника, но теперь снова разговаривала собственным голосом.
Мараси продолжала стоять на коленях возле костей, которые Уэйн освещал фонарем. Запястья все еще саднило после заточения в чулане, а нога от боли будто полыхала. Ржавь бы побрала эту кандру! Она в точности знала, как его вырубить: резко прибавить скорости, связать ноги, заткнуть рот, украсть метапамять – пусть даже быстрота исцеления не имела никакого значения, раз уж он был связан. Впрочем, ей бы стоило проверить, нет ли у него в руке жвачки.
– Губернатор мертв, – прошептала Мараси.
– Ага, – подтвердил Уэйн, – такое, знаешь ли, случается, если тебя отделили от твоего скелета.
– Что это означает? – спросила Мараси, глядя на пролом в стене хижины, через который, как они успели увидеть, вылетел наружу Вакс.
– Ну, это означает, что он не будет брать уроки чечетки, потому что…
– Уэйн?
– Чего?
– Заткнись.
– Да, мэм.
Мараси закрыла глаза, и Уэйн прислонился к стене, взглянул на толпу снаружи. Сердитые люди ждали, что губернатор обратится к ним с речью. Той, которая предположительно должна была все это остановить.
– Кровопускательница собиралась распалить их гнев, – сказала Ме-Лаан. – Я слышала кое-что из «губернаторской» речи. Может, мы сумеем сделать так, что они разойдутся?
– Нет, – сказала Мараси, вставая. – Мы можем сделать кое-что получше. – Она повернулась к Ме-Лаан и ногой подтолкнула к ней череп губернатора. – Сколько времени тебе понадобится, чтобы принять его облик?
– Я не поглощала его тело… и не надо так морщиться, я не виновата в том, что вы, люди, съедобные. Если тебе от этого легче, вкус у вас ужасный, даже если мясо как следует выдержанное. В любом случае это будет нелегко. У Тен-Суна неплохо получается восстанавливать лицо по черепу, но у меня куда меньше практики.
Уэйн ничего не сказал. Ему велели заткнуться – он и заткнулся. Ржавь, он мог заткнуться, если требовалось. Пусть некоторые шутки буквально умоляли, чтобы он произнес их вслух.
– Мы поможем, – сказала Мараси, обращаясь к Ме-Лаан. – Кроме того, будет темно. Тебе не придется обманывать мать Иннейта – лишь толпу сердитых горожан, большинство из которых никогда не видели его вблизи.
Ме-Лаан скрестила руки, изучая останки:
– Ладно. Если ты сумеешь придумать, что мне сказать, чтобы успокоить толпу, я это сделаю.
Уэйн выпрямился, стиснув зубы:
«Никаких шуток про… ну, очевидные вещи».
Кроме того, он только что узнал кое-что гораздо хуже. Кое-что совершенно не смешное.
Мараси взглянула на него и нахмурилась:
– Уэйн, что не так?
Он сел на пол и затряс головой.
– Уэйн? – с неподдельной тревогой в голосе повторила Мараси. – Я не хотела на тебя кричать. Просто…
– Я не обиделся, – перебил он.
– Тогда в чем дело?
– Ну… – Он перевел взгляд на Ме-Лаан. – Просто я всегда полагал… как бы сказать… что человечина на вкус восхитительна.
– Вот уж дудки, – ответила кандра.
– Ты нанесла серьезный удар по моей самооценке. Может, я другой. Не хочешь чуток погрызть мою руку? Все отрастет, как было, только вот надо узнать, что та тварь сделала с моей метапамятью…
Мараси громко вздохнула:
– Ме-Лаан, поработай над этими костями. Мне надо переписать твою речь…
Назад: 22
Дальше: 24