Глава 4
Михаил успел увидеть на той стороне дым, пахнуло серой и гарью, а через щель в комнату протиснулась, пригибая голову, невысокая черноволосая женщина в черной куртке из кожи и таких же черных брюках.
Азазель тут же сдвинул за нею пространство, словно обыкновенный занавес. Женщина разогнулась, достаточно миниатюрная, но с виду сильная, с черными волосами на плечах, свернутыми в крупные блестящие локоны.
Михаил увидел бледное лицо, словно она никогда не видела солнечного света, крупные глаза с густыми черными бровями и такими же черными длинными и густыми ресницами, радужка глаз настолько черная, что насторожившийся Михаил не рассмотрел в них зрачков.
Он держался настороженно, потому что у нее из-за плеч выглядывают узкие рукояти клинков, давно забытых здесь на земле.
Она сразу вперила взгляд в Азазеля, он не успел слова сказать, как произнесла резко:
– Это когда я была толстая?
Азазель бросил быстрый взгляд на застывшего Михаила, у того вид, будто еще не решил поразить демоницу огненным мечом или испепелить Именем Господа.
– Дорогая Аграт, – сказал Азазель громко и подчеркнуто беспечно, – не ври, ты выбралась из ада и проделала громадный путь только для того, чтобы увидеть меня и успеть сказать, что все еще любишь меня, перед тем как я тебя убью.
– Да, – подтвердила она, – только для этого. Но на этот раз убью тебя я.
Она поглядывала одним глазом на замершего Михаила, собранная и настороженная, несмотря на ее хищно-беспечную улыбку.
Михаил ощутил, что оба ждут его реакции, проговорил с неудовольствием:
– Не понимаю ваши пахнущие огнем и серой шуточки. Какие-то они…
– Слишком человеческие? – спросил Азазель. – Ты прав, мир людей жесток и коварен, а мы многому научились у вас, у человеков.
Женщина спросила его с интересом:
– Этот смертный знает, что ты не совсем… человек?
– Он мне хотел продать душу, – сообщил ей Азазель самым небрежным тоном, – но я, ты же знаешь, благороден, покупать не стал. Жду, когда отдаст бесплатно.
Михаил недовольно засопел, женщина окинула его внимательным взглядом с головы до ног. Михаил ощутил внутреннюю дрожь, губы ее слишком красные и полные, а зубы белые и острые, словно их тонкая кромка каждую ночь нарастает заново.
– Не верь ему, – посоветовала она. – Он всегда врет. А ты вот нет, вижу по твоему открытому и честному лицу.
Азазель сказал горестно:
– Вот так всегда ее у меня перехватывают… Как хорошо, что на свете еще четыре миллиарда женщин.
Она поморщилась:
– Мог бы сделать вид, что я единственная и неповторимая.
– А ты не вешайся на шею всем моим друзьям, – сказал Азазель.
– Он твой друг?
– Нет, но у нас отсроченная дуэль, – пояснил Азазель, – а это связывает даже больше, чем какая-то там хилая дружба.
Михаил хмурился все больше, но едва приготовился открыть рот, Азазель остановил его предостерегающим жестом:
– Герой, мне понятно, как тебе хочется пообщаться с Аграт… и как именно пообщаться, по глазам вижу, однако она сейчас отбывает обратно…
Михаил буркнул:
– Куда обратно?
– В ад, – пояснил Азазель любезно. – Ей нельзя надолго отлучаться из родных мест, заметят. Аграт, ты сама или лучше мне…
– Лучше ты, – ответила она и мило улыбнулась Михаилу так, что у того сердце подпрыгнуло, а горячая волна пошла по телу и начала собираться где-то в районе паха. Судя по ее глазам, она поняла, улыбнулась еще шире. – Лучше ты, а то кто-то заметит истощение моей силы… Кстати, если ты еще не забыл, зачем посылал за мной Шокутара… Кезим в самом деле освободился. Теперь собирает соратников и через несколько дней появится у вас!.. Где, сам догадайся, это очевидно. А Леонард уже прибыл…
– И отбыл, – сообщил Азазель мирно.
Она в изумлении вскинула брови:
– Так быстро? Я слышала, намеревался вообще остаться.
– Передумал, – сказал Азазель. – Правда, пришлось помочь. Из нас хорошие переубеждальщики! Думаю, увидишь его очень-очень не скоро. Если вообще объявится.
Она посмотрела с великим интересом:
– Даже вот так?.. Ты всегда был быстрым. За что тебе и оборвали крылья.
– Только крылья, – сказал он скромно. – Все остальное при мне. Заходи еще. Прости, что не приглашаю к позднему завтраку, тебе нужно беречь фигуру, а у нас с пропитанием всегда туго.
Она сказала уже тише:
– Насчет Кезима я тебя предупредила! Теперь ты у меня в долгу.
Азазель замедленно кивнул, лицо напряглось, он отстраненно поднял руку, в шаге от него, словно в глади вертикально вставшего озера, пошли волны. Азазель нахмурился, под смуглой кожей лица вздулись желваки, а пальцы с острыми ногтями с треском и багровыми искрами прорезали ткань пространства быстро и почти легко, словно незримой бритвой.
Мелькнул краешек огненной реки, вдали пронеслась крылатая тварь с когтями на концах крыльев и донесся ее омерзительный крик.
– Как ты это легко делаешь, – сказала она в восторге и, кивнув обоим, пригнулась, скользнула через щель обратно. Азазель убрал руку, края разрыва сомкнулись, словно он отпустил край тяжелого занавеса из красного бархата.
Михаил проговорил чуточку ошарашенно:
– Ты в самом деле так легко…
Азазель покачал головой:
– Это я перед женщиной все еще выпендриваюсь… Представляешь, шесть тысяч лет боюсь себя уронить!.. Перед тобой открыт, как жаба на лабораторном столе, а перед женщинами хвост веером. Все мы павлины… На самом деле я уже почти в обмороке. Надо за стол, а то если не восстановлю силы…
Говорил он очень серьезно, но Михаил на всякий случай не поверил, слишком часто Азазель его обманывал, а тот оперся о его плечо и величаво позволил проводить себя до стола и усадить в кресло, но ел правда с таким азартом, словно и в самом деле вот-вот склеит ласты от голода. Или откинет копыта, для демонов это как-то ближе.
– Ты в самом деле, – проговорил он с набитым ртом, – собирался ее в ад?
– Конечно, – ответил Михаил подчеркнуто твердо, – а как иначе?.. У меня присяга защищать мир!
– Она принесла важные новости, – напомнил Азазель. – Кезим освободился из Шеола. Что такое Шеол, объяснять не надо?
– Знаю, – буркнул Михаил.
– Значит, – сообщил Азазель, – постарается появиться как можно скорее. Он очень опасен сам по себе, но с ним наверняка будут его соратники. В подчинении семнадцать легионов демонов, это сила? Ну вот. Конечно, всех взять невозможно, но самых сильных постарается с собой протащить.
Михаил сказал твердо:
– Твоя демоница сообщила тебе не из светлых побуждений. У вас не может быть ничего светлого!
Азазель даже отшатнулся, лицо отразило крайнюю степень отвращения.
– А что, – спросил он, морща нос, – кто-то доказывал такую дурость насчет светлости? Или хотя бы соглашался?.. Я защищаю этот мир, потому что мне в нем комфортно, это теперь мой мир. Мы заинтересованы, как говорят здесь, материально, а это самая лучшая гарантия верности и лояльности при демократии.
Михаил сказал с отвращением:
– Но это подло!.. Нужно быть верными, потому что нужно быть верными!.. Быть верным – доблестно. А у вас верность до тех пор, пока у противника не станет лучше?
Азазель округлил глаза.
– А как иначе? – спросил он в изумлении. – Именно на этом и зиждется… тьфу, какое слово поганое!.. зиждется взлет человечества!.. Не держаться слепо за старое, а постоянно совершенствовать систему и перетекать в ту часть, что работает лучше, где условия и комфорт благоприятнее… Ладно, давай думай лучше о том, как подготовиться к прибытию Кезима. Отсутствие Леонарда если и ослабит его, то ненамного… Он сам по себе сильный демон и без всяких там хеллоуистов…
Михаил пожал плечами, промолчал. Быстрые переходы Азазеля, даже перескоки с одного предмета на другой, раздражают и не дают собраться с мыслями, однако демон прав, сейчас важнее встретить угрозы и погасить их, а уже потом можно ответить Азазелю аргументированно и достойно.
– Я встречу их с мечом в руках, – начал он, Азазель тут же перебил:
– Огненным?
– Конечно, – подтвердил Михаил горделиво. – Пусть увидят…
Азазель вздохнул, на лице сменилось несколько выражений, последним или предпоследним было то, которое Михаил расшифровал бы как «Ну сколько дураку говорить…», но Азазель произнес рассудительно:
– Во-первых, сразу разбегутся, а их хрен поймаешь. Во-вторых, как здесь говорят, предупрежден, значит, вооружен.
– И что, – сказал Михаил, – если встречу с открытым забралом…
Азазель вскинул брови:
– Где такое услышал? Ты же проспал Средние века!
– Вчера один олигарх сказал по телевизору, – объяснил Михаил.
Азазель сказал со вздохом:
– Это уже не олигарх. И даже не бизнесмен. Ни один олигарх такое не скажет, потому что бизнес нельзя делать с поднятым забралом. Поднятым, а не открытым!.. Если кто-то говорит насчет открытости, то крепче держись за карманы. Потому встретим противника скрыто и тайно!.. И нападем, по возможности, со спины. Это оправданно даже с рыцарской точки зрения. Разве противников не больше? А мы имеем право на все, так как защищаемся.
– Нужно лицом к лицу…
Азазель вздохнул:
– Давай, давай, говори. Я все записываю, а через год, а то и месяц покажу. Сам от стыда убьешься о стену.
Михаил возразил с достоинством:
– Я никогда не изменю своим убеждениям!
– Я никогда не женюсь, – произнес Азазель с выражением, – как сказал очень убежденно и с достоинством один двенадцатилетний мальчишка… а с ним еще четыре миллиарда таких же с убеждениями. Ладно, Сигор где-то в Израиле…
Михаил спросил в недоумении:
– Он все еще существует?
– Сигор?
– Нет, Израиль!
– Что, – спросил Азазель, – снова хочешь побороться?.. И снова переназовешь?.. Не понимаю, чем тебе имя Иаков не понравилось?
Михаил отмахнулся:
– Да это так, чтобы отметить, что его хитрые подлости в отношении старшего брата как бы амнистированы с учетом времени и его искреннего раскаяния. А в новую жизнь лучше идти с новым именем.
– Ну ты его и так отметил!.. Он с той драки всю жизнь хромал. В общем, Сигор в Израиле, теперь так называется вся страна, на том же месте, где и был, а главное, на месте роскошного и веселого Сигора сейчас пока что одни лавовые поля.
Михаил спросил угрюмо:
– Сколько туда добираться?
– Если на колесницах, – сказал Азазель задумчиво, – а потом морем, а затем опять на колесницах, то года за полтора-два… Но если отойти от твоей любимой старины и воспользоваться современными средствами, то часов шесть.
– Перестань, – отрезал Михаил. – Будем пользоваться всеми преимуществами этого мира. Потому что демоны точно воспользуются.
Азазель ахнул:
– На глазах умнеешь, Мишка!.. А то все: дурак, дурак, дурак… Сами они дураки, правда?.. Мы им всем покажем и выкажем. Враг будет разбит, победа будет за нами! Если, конечно, вдруг повезет… Эх, поспать бы… Мы же всю ночь бегали, как совы какие-то… Или совы летают? Нет, с тобой хрен полетаешь, ты же правильный… Ты ешь-ешь, мы для чего за стол сели? Или Аграт аппетит отбила?
Михаил снова взял нож и вилку, бросил на Азазеля быстрый взгляд.
– С Леонардом покончено навсегда? – спросил он на всякий случай. – Снова из-под земли не вылезет?
– Чего вдруг?
– У вас же есть и бессмертные, – сказал Михаил с завистью. – Вообще эта бессмертность здорово, но как-то нечестно.
– Ангельство еще нечестнее, – буркнул Азазель. – Бессмертие это всего лишь бессмертие, неуязвимостью и не пахнет. Демоны гибнут, как и люди, а восстанавливаются с каждым разом все медленнее. К примеру, сперва через год, после второй гибели лет через двадцать, после третьей пройдет уже сто… Понял? Если демона убить раз пять, он либо возродится через тысячу лет, если очень силен, либо его силы исчерпаются намного раньше.
