На экране компьютера одна за другой сменялись фотографии детей. Точнее, не детей, а всего одного ребенка – того единственного, который имел для нее самое большое значение во всей вселенной. «Подвинься, Господь, – иронично подумал Кевин, – пришел Эндрю Портер-младший». И теперь его мать скормила компьютеру бесконечное количество фотографий, так что когда компьютер уходил в спящий режим, на мониторе начиналось слайд-шоу с фотографиями маленького Энди. Энди в колыбельке со своим невероятно огромным отцом, Энди кушает, Энди «читает» книжку с картинками, Энди искоса смотрит на рождественскую елку. Гены отца изрядно поработали над лицом мальчика и его мощным телосложением, но Инфанте нравилось думать, что Эндрю больше похож на Нэнси, особенно своим хитрым взглядом, в котором так и читалось: «Значит, говорите, это он приносит мне подарки? А ему с этого что? И почему он кладет их именно под елку?»

– Пенсильванские архивы – полная хрень, – сказала Нэнси, пошевелив мышкой, и фотографии Энди тут же исчезли, сменившись сохраненной веб-страницей. – Или просто я чего-то не понимаю. В Мэриленде мне достаточно просто ввести название округа, адрес – и вуаля: записи о недвижимости чуть ли не за последние сто лет. А в Пенсильванском архиве я ничего подобного не нашла. По этому адресу мне удалось выяснить только то, что дом принадлежал какому-то ООО и они его продали всего несколько лет назад.

– В смысле – ООО? – не понял Кевин.

– Общество с ограниченной ответственностью, чей-то мелкий бизнес. «Мерсер Инкорпорейтед». Это может быть что угодно, от продуктовой лавки до службы уборки. Но в нашей картотеке никакого «Мерсер Инкорпорейтед» не числится. Так что остается только искать предыдущего владельца.

Милая и немножко полная до родов, Нэнси теперь сама называла себя толстухой, хотя вес, похоже, волновал ее не сильно. Как только ее восстановили на службе, она попросилась в отдел расследования нераскрытых дел. Инфанте не говорил этого открыто, но не понимал этой ее просьбы. Что может быть скучнее, чем копаться в старых делах, надеясь, что тебе наконец повезет – что какой-нибудь свидетель спустя столько лет решится рассказать правду или что старому супругу надоест хранить секреты. Конечно, Кевин понимал, что для нее, как для матери, такая работа была очень удобна: не надо было задерживаться допоздна, никаких срочных вызовов и так далее, однако он не был уверен, что это вообще можно называть полицейской работой. Зато Нэнси отлично ладила с компьютером и могла в два счета найти нужную информацию, не вставая со стула. Эта богиня мелочей, как однажды окрестил ее Ленхард, могла найти мельчайшие крупицы информации с такой же легкостью, как когда-то могла заметить пулю на расстоянии ста шагов. Она не привыкла проигрывать, но Пенсильванский архив недвижимости окончательно завел ее в тупик.

– Похоже, это пустая трата времени, – сказал Инфанте, но Портер кликнула по карте, показывая ему местонахождение дома. – Но я все же туда съезжу, поспрашиваю соседей. Посмотрим, что из всего этого выйдет.

– Тридцать лет прошло. Точнее, двадцать четыре, если она правда уехала оттуда в восемьдесят первом, как говорит. Думаешь, там кто-то вообще еще живет?

– Ну хоть один-то сосед должен там остаться! Желательно какой-нибудь любопытный назойливый старик с отличной памятью и фотоальбомом.

Кевин ехал на север округа, удивляясь пробке, выстроившейся в обратном направлении в середине дня. Ленхард жил где-то неподалеку и постоянно жаловался на пробки. Он рассуждал об этом как о какой-то войне, которую ему приходилось вести каждый день. «Так почему бы тебе не переехать в город?» – спросил его однажды Инфанте, устав от бесконечного потока ругательств. В ответ он получил что-то вроде: дети, школа и другие проблемы, о которых не обремененный семьей парень ничего не знает.

А ведь Кевин чуть было не стал отцом. Пока он еще жил со своей первой женой, был момент, когда им казалось, что она забеременела. Их тогда буквально накрыло паникой. Но когда все выяснилось, волнение стихло. Опасность отступила. Правда, сам Инфанте чувствовал себя по-другому, и позже он не раз мысленно возвращался к этому, особенно после развода. На самом деле он даже надеялся, что жена беременна, представлял себя в роли папочки, с которой, как ему казалось, он бы неплохо справился. Больше всех переживала Табита. Она совсем недавно устроилась на работу ипотечным брокером и опасалась, что ребенок разрушит все ее планы на будущую карьеру. С тех пор она стала больше беспокоиться о защите, а затем и вовсе перестала заниматься сексом с мужем, и поэтому он начал ей изменять. Потом начались долгие споры в суде о том, что было раньше и что послужило поводом для измен. Но больше всего Инфанте бесило не это. Хотя Табита и согласилась, что он начал трахаться с кем ни попадя только после того, как она перестала с ним спать, она все равно отказывалась признавать свою вину.

– За брак нужно бороться! – кричала она. – Нужно было сразу со мной поговорить, или обратиться к семейному психологу, или подумать, как помочь мне… снова почувствовать себя женщиной!

Кевин так и не понял, что она имела в виду своей последней фразой. Наверное, это был намек на массаж ног, пенные ванны и неожиданные подарки.

– А что я сейчас, по-твоему, делаю?! – вопил он в ответ. – Я с тобой разговариваю! А этот сеанс у психолога, между прочим, не покрывается медицинской страховкой!

Но все было кончено. Она так решила. По его опыту, у всех разводов была одна и та же история – их всегда требовали только женщины. Конечно, бывали и среди мужиков сволочи, которые думали только о себе, бросали жен ради молоденьких моделей. Но таких отъявленных придурков было меньшинство. Большинство из тех, кого знал Инфанте, были обычными ребятами, которые, как и он, совершили ошибку, но изо всех сил пытались сохранить брак. Ленхард, из которого второй брак сделал главного лицемера в их отделе семейного счастья, часто говорил, что поход к психологу – это первый знак того, что женщина готова от тебя уйти.

– Для них отношения – это как шахматы, – говорил он. – Они видят всю доску целиком, продумывают все на несколько шагов вперед. Они ведь королевы, в конце-то концов. А мы короли, которые могут ходить только на одну клетку, но должны каким-то образом продержаться всю игру.

Вторая жена Инфанте, Пэти, даже не стала заморачиваться с семейным психологом. Они перешли сразу к делу: наняли адвокатов, которых на самом деле не могли себе позволить, и погрязли в долгах, чтобы разрешить спор за свое скудное имущество. И в душе он снова порадовался, что они не успели завести ребенка. Ибо Пэти разрезала бы его пополам, даже не обращаясь к Соломону за советом. Только вместо того, чтобы резать его по вертикали, она разрубила бы его горизонтально в районе талии и отдала бы бывшему мужу нижнюю часть, ту, которая писала и какала. Вот только он знал все это уже заранее. Стоя посреди церкви у алтаря – потому что Пэти, дважды разведенная к тому моменту, любила праздновать по-крупному, – он понимал, какую огромную ошибку совершает. Спокойно смотреть, как она идет к тебе по проходу, – это было то же самое, что стоять посреди улицы и ждать, когда тебя снесет несущийся навстречу самосвал.

Зато у них был великолепный секс.

Едва Инфанте пересек границу с Пенсильванией, дорога сделалась совсем дерьмовой, а разрешенная скорость стала на десять миль в час меньше. И все же теперь он понял, почему многие из тех, кто работал в Балтиморе, предпочитали жить здесь, в добрых сорока милях от города. Дело было вовсе не в низких налогах, как ему казалось раньше. Здесь были отличные пейзажи: покатые склоны холмов, янтарные волны пшеницы и все в таком духе. Полицейский свернул с трассы на второстепенную дорогу и, следуя маршруту, который распечатала для него Нэнси, направился по извилистой дороге на запад, а затем развернулся и поехал на северо-восток. «Макдоналдс», «Кей-март», «Уол-март» – райончик здесь был застроен неплохо. Покрышки автомобиля начали нервно посвистывать. Каковы были шансы, что в разгар этой стройки целых сорок акров земли остались нетронутыми?

А сады? Они уже давно ушли в прошлое, если вообще там были.

– Весьма удобно, – сказал Кевин сам себе, копируя голос ведущего из «Субботним вечером в прямом эфире».

Джейн Доу довольно убедительно изобразила панику, когда он предложил поехать с ним, но теперь ему казалось, что она отказалась только потому, что не хотела снова разыгрывать свой спектакль. Детектив записал название компании, выкупившей дом. Стоило заглянуть в местный полицейский участок и узнать, не были ли найдены кости во время земляных работ. А заодно позвонить Нэнси – пусть тоже попробует что-нибудь разузнать. Несмотря на то что округа Балтимор и Йорк находились по соседству, было бы слишком здорово, если бы обнаруженные останки сумели связать с делом тридцатилетней давности. Жаль, что не было какой-нибудь национальной базы данных «Кости. com», куда можно было бы вбить имена с адресами, – и на экран тут же выводилась бы информация обо всех некогда пропавших людях в стране.

Кевин набрал номер Нэнси.

– Что-нибудь нашел? – тут же спросила она. – Потому что я…

– Дом уже снесли, но у меня есть одна мысль. Поищи в интернете… Не знаю только, как лучше сформулировать запрос… что-нибудь вроде: округ Йорк, кости… и название улицы введи. Если она действительно была там похоронена, ее бы наверняка нашли, ведь так?

– А, ты имеешь в виду логический поиск?

– Какой-какой поиск?

– Забудь. Я поняла, что тебе нужно. А теперь послушай, что я нашла, уютненько сидя за своим столом.

Инфанте подумал, что с его стороны было бы неприлично напоминать коллеге, что еще она нашла, уютненько сидя за своим столом. За последнее время ее задница стала на несколько размеров больше.

– Слушаю, – ответил он коротко.

– Я наконец нашла упоминания того дома в архиве. Он перешел в собственность «Мерсер Инкорпорейтед» в семьдесят восьмом, а предыдущего владельца звали Стэн Данхэм, и он был сержантом в окружной полиции. Ушел в отставку в семьдесят четвертом.

Значит, на момент исчезновения девочек он уже не работал в полиции. Разумеется, для ребенка это было не особо важно, однако для отдела это было небольшим облегчением. Но только небольшим.

– Он еще жив? – спросил Кевин.

– Если можно так выразиться, – отозвалась Портер. – Его пенсию отправляют в дом престарелых в Сайквилле, округ Кэрролл. Насколько мне удалось выяснить, его существование жизнью не назовешь.

– В каком это смысле?

– Три года назад ему поставили диагноз – болезнь Альцгеймера. Иногда он забывает даже свое имя. Как мне сообщили в больнице, у него нет ни родственников, ни знакомых, с которыми можно было бы связаться в случае его смерти. Только адвокат.

– Имя?

– Раймонд Тилли. Он как раз живет в Йорке, так что можешь навестить его, прежде чем поедешь обратно. Уж прости.

– Слушай, вообще-то мне нравится иногда выбираться из офиса. Я стал полицейским не для того, чтобы целыми днями сидеть за столом и перебирать бумажки.

– Я тоже. Но времена меняются.

Голос Нэнси звучал немного самодовольно, что вообще ни капли не походило на нее. Может быть, она прочитала мысли бывшего напарника насчет того, что новый вид деятельности сделал с ее задницей? Что ж, тогда все справедливо.

В Йорке дорога стала еще хуже, и Инфанте от души порадовался, что подвергал пенсильванским ямам и колдобинам не свою, а служебную машину. Адвокат, этот Тилли, оказался очень крупной рыбой в маленьком пруду. Одной из тех рыб, у которых есть огромный рекламный биллборд на шоссе и офис в викторианском стиле. Однако на вид в нем не было ничего особенного. Он был толстоват и весь блестел от пота. На нем красовались розовая рубашка и розовый галстук в цветочек, который мило гармонировал с его не менее розовым лицом.

– Стэн Данхэм обратился ко мне вскоре после того, как продал дом, – рассказал адвокат.

– Давно это было? – уточнил Кевин.

– Примерно пять лет назад или около того.

Новый владелец, должно быть, быстренько от него избавился и выручил еще больше денег.

– Дом принес ему неплохую сумму, но он предусмотрительно решил, что их придется растянуть на весьма продолжительный срок, – продолжил Раймонд Тилли. – Его жена умерла – у меня создалось такое впечатление, что он не стал бы продавать землю, будь она жива, – и он сказал, что больше наследников у него не было. Приобрел пару страховок, которые я ему порекомендовал: на долгосрочный уход. Пару аннуитетов… Мистер Данхэм купил их у моего приятеля Билла Леонарда, мы познакомились с ним в клубе Ротари.

«А ты получил с этого неплохой откат», – подумал про себя Инфанте, а вслух спросил:

– Мистер Данхэм не просил у вас консультации по уголовным делам?

Тилли этот вопрос почему-то показался забавным.

– Даже если бы и просил, я бы не стал вам рассказывать. Конфиденциальная информация и все такое, сами понимаете.

– Но, насколько я понимаю, он сейчас недееспособен…

– Да, его состояние ухудшилось.

– И если он умрет, уведомлять будет некого, верно? Ни близких родственников, ни друзей?

– По крайней мере, я таковых не знаю. Однако мне недавно звонила одна женщина, интересовалась его финансами.

Женщина, которая интересовалась деньгами… У Инфанте от этой новости чуть мозги не закипели.

– Она вам назвала свое имя?

– Уверен, что да, но я еще попрошу секретаря пересмотреть журнал и найти точное время и имя. Она была… довольно груба. Хотела узнать, на чье имя написано завещание, если оно вообще есть, и сколько денег у него было. Разумеется, я ничего ей не сказал. Я спросил только, кем она ему приходится, но она тут же повесила трубку. Думаю, это могла быть какая-нибудь медсестра из дома престарелых, пытавшаяся втереться к нему в доверие, пока старик еще был в своем уме. Учитывая оставшееся время…

– Время?

– В феврале его перевели в хоспис, то есть врачи полагают, что он не проживет больше шести месяцев.

– Он умирает от маразма? Разве такое вообще возможно?

– У него еще и рак легких, хотя он и бросил курить еще в сорок лет. Должен сказать, мистер Данхэм – один из самых невезучих людей, которых я встречал. Только продал свой дом за кругленькую сумму, как его тут же подвело здоровье. Из этого даже можно извлечь урок.

– Какой, например?

Кевин вовсе не пытался выпендриться, но адвокат, казалось, был слегка озадачен этим вопросом.

– Надо… ну, не знаю, надо жить на полную катушку, – выдавил он наконец. – Жизнь ведь коротка.

«Спасибо за дельный совет, чувак», – иронично заметил про себя детектив.

Он покинул офис, сел в машину и отправился обратно в Мэриленд, то и дело трясясь на кочках и думая о том звонке от женщины, которая, по словам секретаря Тилли, представилась ну очень оригинальным именем Джейн Джонс. Звонок поступил первого марта, меньше трех недель назад. Неизвестная женщина задавала вопросы насчет денег старого копа. Она знала, что он умирал? Но откуда? Интересно, не думала ли она подать на него гражданский иск? Она ведь должна была знать, что у убийства ее сестры нет срока давности.

Кевин снова удивился, насколько хорошо она все продумала: старая ферма, которую давно снесли, и что стало с предполагаемым местом захоронения, одному только богу известно. Старик… он тоже, можно сказать, уже умер.

Полицейский нащупал в кармане мобильник и набрал номер Уиллоуби. Может, он что-то слышал про Данхэма. На его звонок никто не ответил. Тогда он решил снова позвонить Нэнси: вдруг она что-нибудь узнала?

– Инфанте, – ответила она. Кевин до сих пор так и не привык, что в телефонных звонках больше не было ни капли таинственности. Стоило ему набрать номер, как его имя тут же высвечивалось на экране мобильника того, кому он звонил.

– С Данхэмом полный тупик, а вот адвокат подкинул немного ценной информации, – рассказал молодой человек. – А ты там как, стала уже главным экспертом по семье Бетани?

– Пока нет, но еще чуть-чуть – и стану. Кажется, я нашла ее мать… В ее старом агентстве недвижимости, в Остине, подсказали, как с ней связаться. Дали номер телефона, правда, никто не отвечает и автоответчик не работает, но Ленхард продолжает звонить. По крайней мере, это уже кое-что…

– Только не говори ей ничего, пока мы не узнаем наверняка.

– Хорошо, но, Инфанте…

– Вдруг она правда поверит, а окажется, что это не ее мать. Не будем терять времени, если хотим вывести ее на чистую воду.

– Инфанте…

– В крайнем случае, она ведь должна понимать, что нет никаких гарантий того, что…

– Инфанте, заткнись на секунду и послушай. Я решила рискнуть и наугад вбила имя Пенелопы Джексон в базу данных Нексиса. Ты ведь этого не делал, верно?

Вот блин! Кевин ненавидел, когда Нэнси его в чем-то обскакивала.

– Ну, я искал среди уголовных дел, а еще в Гугле, но там вылезла куча ссылок. Имя слишком популярное. Да и какое мне дело до того, писали о ней в газетах или нет?

– Ее имя мелькнуло в одной статье, – сказала Портер, после чего наступила пауза. Видимо, Нэнси открывала сохраненные вкладки. – Брансуик, штат Джорджия. Дело было на прошлое Рождество. Как сообщили следователи, мужчина погиб во время пожара в сочельник. Его подругу, находившуюся в то время у себя дома, звали Пенелопа Джексон.

– Может, совпадение.

– Может быть, – согласилась Нэнси, но самодовольство в ее голосе слышалось даже по телефону. – Однако мужчину, которого убили, звали Тодд Данхэм.

– Но адвокат сказал, у старика не было наследников, даже еще пять лет назад.

– И та самая Пенелопа Джексон сообщила полицейским, что у Тодда не было близких родственников, что его родители давно мертвы. Тем не менее пока все сходится… когда он умер, ему было пятьдесят четыре, а номер его страховки начинается на двадцать один, и это означает, что он получил ее в Мэриленде. Должно быть, Данхэмы жили в Мэриленде до того, как переехали в Пенсильванию.

– Но тридцать один год назад ему было двадцать три. Он мог тогда уже жить отдельно от родителей.

А теперь он был мертв, погиб в результате несчастного случая. Почему все, что было связано с этим делом, с этой женщиной, заходило в тупик? Учитывая ее послужной список, семье, в которую она въехала на трассе, жутко повезло, что они остались в живых.

– Черт, может, есть какие-нибудь его фотографии, кто знает. Ты проверила военные архивы? – спросил Кевин.

– Нет еще, – призналась его коллега, и Инфанте почувствовал легкий укол удовлетворения, каким бы мелочным это ни казалось: «Я догадался сделать это раньше тебя».

– Так где этот Брансуик? Как туда добраться?

– Сержант забронировал тебе билет на самолет до Джексонвилля. Вылет в семь. До Браунсуика около часа пути. Пенелопа Джексон работала в ресторане «Звездная гавань» рядом с каким-то курортом под названием «Остров святого Саймона», но около месяца назад уволилась. Скорее всего, она до сих пор там живет, правда, уже по другому адресу.

А может быть, она сейчас в Балтиморе и заставляет их всех играть в какую-то жуткую игру.