Истории о внутригосударственных конфликтах тех времен рассказывают нам о столкновении политических принципов и совершенно различных мнений об управлении Римом. Речь шла о великих идеях и, с неизбежностью, о великих людях, от Сципиона Эмилиана до Суллы. Так нам передали эту историю римские авторы, на работы которых мы опираемся; они сосредотачивали повествование вокруг героев и антигероев, исполинских фигур, которые повлияли на события войны и мира. Античные писатели, в свою очередь, основывались на материалах (сейчас по большей части утерянных), вышедших из-под пера самих героев, – речи Гая Гракха (одна из самых печальных потерь для классической литературы), беззастенчивый образец самооправдания – автобиография Суллы. Записки Суллы, которые он собирал, будучи в отставке, составили 22 тома, в них позднейшие авторы время от времени заглядывали и цитировали их в своих текстах.

За бортом ярких жизнеописаний остается море судеб простых людей – солдат, избирателей, женщин и даже рабов (не считая сенсационных сообщений о сообщниках Спартака). Легионеры, которые перепрыгивали с крыши на крышу в Карфагене, художники, которые процарапывали граффити, подталкивавшие Тиберия Гракха к земельной реформе, словоохотливый слуга, который оскорбил сторонников Гая, и пять жен Суллы – все они остались в качестве фона исторического действа или, в лучшем случае, сыграли эпизодические роли. Даже когда простые люди и высказывались от своего имени, время сохранило самые краткие и скупые слова: «Луцию Корнелию Сулле Счастливому, диктатору, сыну Луция, от бывших рабов», – гласит, например, надпись на каменном пьедестале. Остается только догадываться, кем они были, что стояло на этом пьедестале и почему они решили посвятить это диктатору. Неясно также, насколько жизнь людей «с улицы» могла протекать нормально во время бесконечных разборок в верхах и столкновений легионов. Или все-таки насилие и разруха затронули почти всех жителей в этот период?

Время от времени попадаются сведения о том, как эти конфликты просачивались в обычную повседневную жизнь. Помпеи были одним из городов, получивших римское гражданство после Союзнической войны. Вскоре после ее окончания город был вынужден принять пару тысяч ветеранов и отдать им часть земли, принадлежавшей местным землевладельцам. Получилась не самая вкусная демографическая «пицца». Ветераны, изначально не превосходящая других по численности группа населения, вскоре проявили себя весьма агрессивно. Несколько самых богатых бывших легионеров заказали огромный амфитеатр для города. Этот подарок мог быть попыткой сделать приятное местным жителям, равно как и Сулле с его головорезами, которые обожали гладиаторские бои. Городские архивные записи за этот период показывают, что новые «колоны» каким-то образом вытеснили представителей старых помпейских родов. В 60-х гг. до н. э. Цицерон ссылался на ставший уже хроническим спор в Помпеях, касавшийся, в частности, проведения голосования. Осада города Суллой запустила эффект домино, и падение костяшек все еще продолжалось в городе десятилетия спустя.

Войны вынудили простых людей постоянно рисковать и искать непривычные решения, что можно проиллюстрировать историей о том, как началась Союзническая война в Аскуле в 91 г. до н. э. Дело происходило в театре во время просмотра комедий, где собралась смешанная аудитория из местных италиков и римлян. Какая-то реплика антиримского содержания не понравилась римской части публики, и незадачливый актер был избит до смерти. Театральное действие выплеснулось за пределы сцены. Следующим пунктом программы было выступление странствующего комика латинского происхождения, известного повсюду своими шутками и пантомимой. Он испугался, что другая часть аудитории теперь разделается с ним, и понял, что у него нет другого выхода, кроме как появиться на сцене, где лежал только что убитый актер. Может быть, привычные шутки и клоунада спасут и на этот раз? «Я тоже не римлянин, – обратился он к зрителям, – я скитаюсь по Италии, пытаюсь заслужить внимание, заставляя людей смеяться и доставляя им удовольствие. Так пощадите же ласточку, которой боги позволили в поисках убежища вить гнезда во всех ваших домах!» Эти слова тронули сердца публики, встревоженные люди заняли свои места и досмотрели представление до конца. Но это была лишь комическая интерлюдия, вскоре последовало основное действие – убийство всех римлян в городе.

Эта трогательная и показательная история передает нам точку зрения обычного комика, развлекавшего шутками со сцены обычную публику, которая на этот раз оказалась не просто агрессивной, но и способной убить. И это яркое свидетельство того, насколько тонка была в тот период линия водораздела между нормальной гражданской жизнью – с походами в театр, где можно было порадоваться хорошей шутке, – и отвратительной резней. Ласточку щадили не всегда.