Однажды увидал далеко разящий бог Аполлон около стен Афин прекрасную дочь Эрехтея, Креусу. Она беззаботно собирала душистые весенние цветы. Полюбил сын Латоны красавицу Креусу, полюбила и она златокудрого бога. Тайно от отца стала Креуса женой Аполлона, и родился у нее сын. Боясь гнева отца, Креуса скрыла своего сына. Она завернула младенца в пеленки, надела ему на шею золотое украшение, на котором были изображены две змеи, положила его в корзину и отнесла в грот, где часто, тайно от всех, встречалась с Аполлоном.

Не оставил своего сына Аполлон. Он пришел к брату своему Гермесу и попросил его:

– О, брат мой, пойди к рожденному землей народу в Афины, ты ведь знаешь славный город воительницы Афины-Паллады, там в гроте лежит в корзине новорожденный мальчик, возьми его вместе с корзиной, принеси в Дельфы и поставь у врат моего храма. Обо всем остальном я позабочусь сам. Знай, брат мой, этот мальчик – мой сын!

Быстро помчался Гермес в Афины, взял корзину с мальчиком, принес его в Дельфы, поставил у храма и открыл крышку корзины, чтобы сразу увидали входящее в храм мальчика. Рано утром, когда только что въехал на небо, зардевшееся светом богини Эос, лучезарный Гелиос, прорицательница пифия пошла в храм Аполлона. Велико было ее удивление, когда увидала она маленького мальчика в корзине на ступенях храма. Пифия уже хотела велеть унести его, так как думала, что ребенок подкинут какой-нибудь дельфианкой, но вдруг почувствовала она сострадание к маленькому мальчику и решила оставить его у себя. Позаботился Аполлон о своем сыне, и не допустил, чтобы был он изгнан из дома отца. Пифия же не подозревала, что оставила у себя на воспитание сына Аполлона.

Так и воспитывался мальчик при храме в Дельфах. Никто не знал, чей это ребенок, не знал, конечно, и сам он, кто его родители. Беспечно играл он все свое детство у алтаря отца; когда же вырос, то жители священных Дельф избрали его хранителем сокровищ храма.

Остался жить сын Аполлона в доме отца своего и жил чистой, безгрешной жизнью.

Тем временем Креуса стала женой сына бога ветра Эола, героя Ксута, который помог отцу Креусы Эрехтею в войне с властителями Евбеи Халкодонтами. За эту помощь Эрехтей отдал Ксуту в жены свою дочь. Когда же Эрехтей погиб от руки бога Посейдона, Ксут стал править в Афинах. Счастливо жили Ксут и Креуса; их печалило лишь то, что брак их оставался бездетным. Наконец решили они отправиться в Дельфы и вопросить оракула Аполлона, почему не дают им боги детей. Эту мысль внушил им сам Аполлон, так как решил он вернуть сына Креусе и отдать своему сыну, внуку Эрехтея, власть над Афинами.

Отправился Ксут с женой в Дельфы. Ранним утром прибыла Креуса со своими служанками в священный город. Муж же ее по дороге в Дельфы посетил оракула Трофония и должен был прибыть к оракулу Аполлона несколько позднее. Когда Креуса приблизилась к храму Аполлона, сын ее убирал храм. Он вымел пол храма ветвями лавра, украсил врата венками и гирляндами и прогнал с крыши храма и от алтарей птиц. Встретив у храма юношу, одна из служанок Креусы спросила его, могут ли они войти в храм. Но юноша не впустил женщин, так как было еще очень рано, и в храме никого из жрецов не было. Во время разговора со служанками юноша обратил внимание на стоявшую среди них Креусу. Он с первого взгляда узнал в ней знатную женщину. Его поразили слезы печали на глазах, и он спросил ее:

– Скажи мне, почему проливаешь ты слезы, придя к святилищу Аполлона? Какое горе гнетет тебя? Ведь все обыкновенно радуются, когда приходят сюда, а ты плачешь, и слезы одна за другой катятся из твоих глаз.

Ему ответила Креуса:

– О, чужеземец! Я понимаю, что тебя удивляют мои слезы, но лишь увидала я храм Аполлона, как вспомнила давно минувшее. Все мысли мои опять на родине, хотя сама я здесь. О, несчастная я женщина! О, своевольные боги! Что делать нам? К кому возносить нам жалобы, если нас ведут к гибели сами надменные боги!

Не понял юноша Креусу, смысл слов ее остался ему неясным. Не хотела и Креуса объяснить свои слова. На вопрос юноши, кто она, – Креуса ответила ему, что она дочь погибшего царя Афин, Эрехтея, и что она пришла в Дельфы с мужем своим Ксутом, который правит теперь в Афинах, вопросить оракула Аполлона о причине своей бездетности.

– О, бедная! – восклицает юноша, – неужели никогда не было у тебя детей, или, может быть, умерли твои дети? Несчастная! А я, видя твое богатство, думал, что ты счастлива!

– Бездетна ли я, то знает Аполлон, – сказала как бы про себя Креуса, и сейчас же прибавила: – но довольно, оставим это. Скажи мне лучше, кто ты?

– Я не знаю ни отца, ни матери, – грустно ответил юноша, – меня воспитала здесь при храме пифия.

Жаль стало Креусе юношу, не имеющего ни роду, ни племени. Она расспрашивает юношу о его жизни при храме, но юноша прерывает ее расспросы и спрашивает Креусу, о чем хочет она вопросить Аполлона. Креуса не может открыть свою тайну служителю храма и в ответ ему рассказывает:

– У меня была подруга. Сам Аполлон любил ее. Родился сын от бога Аполлона у моей подруги. Страшась гнева отца, так как без его согласия стала она женой Аполлона, подруга скрыла в пустынном месте сына. Сын же подруги таинственно исчез, и никто не знает, где он. Я и пришла сюда в Дельфы, чтобы вопросить Аполлона о судьбе сына моей подруги и узнать, жив ли он. Ведь он теперь был бы ровесником тебе.

– Но как же может бог открыть тебе то, что скрыл он сам ото всех? – ответил юноша Креусе. – Смотри, не прогневай Аполлона своим вопросом. Ведь никто и не даст тебе ответа против воли Аполлона.

На этом разговор Креусы с юношей был прерван приходом Ксута. Он принес радостную весть от оракула Трофония. Оракул поведал ему, что не вернется он из Дельф бездетным. Радостный идет Ксут в храм Аполлона, а Креуса остается молиться у алтарей богов, около храма.

Недолго пробыл Ксут в храме Аполлона. Он получил ответ, что тот, кто встретится ему первым при выходе из храма, – его сын. Когда Ксут вышел из храма, первым встретил он юношу – служителя храма. Радостно приветствовал его как сына Ксут, но юноша с удивлением смотрит на него; он не хочет назвать Ксута отцом. Только после того, как Ксут рассказал юноше, что сам Аполлон указал ему на него как на сына, покорился юноша воле бога. Кто же мать его? Юноша спрашивает Ксута о матери, но и сам Ксут не знает этого. Наконец Ксут высказывает предположение, что матерью юноши могла быть одна из тех вакханок, с которыми много лет тому назад справлял он в Дельфах веселый праздник Вакха на склонах двуглавого Парнаса. Рассеял этим Ксут последние сомнения юноши, и, ликуя, заключил юноша в свои объятия мнимого отца, посланного ему богом Аполлоном.

Как открыть теперь Креусе, что Ксут нашел сына? Это огорчит ее. Тяжело ей будет принять в свой дом сына другой женщины. Ксут решил поэтому взять юношу, которого он назвал Ионом, в Афины, как гостя, а там постепенно подготовить Креусу и открыть ей истину лишь тогда, когда она привыкнет, а может быть, даже полюбит Иона. Теперь же Ксут хочет отпраздновать радостный день, в который вернул ему бог сына. Он просит Иона собрать на пир всех жителей Дельф, а сам идет принести всем богам-олимпийцам, и прежде всего Аполлону, благодарственные жертвы на высоком Парнасе. Славя бога, уходят Ксут и Ион, запретив служанкам рассказывать Креусе, что они слышали.

Лишь только ушли Ксут и Ион, как к храму возвращается Креуса. Ее сопровождает старый слуга. Готовясь войти в храм, обращается Креуса к служанкам и спрашивает их, не знают ли они, какой ответ дала ее мужу пифия. Служанки молчат и не решаются сразу ответить Креусе, – им ведь под страхом смерти запретил Ксут открывать истину. Наконец, одна из служанок решается говорить.

– О, госпожа! Я дважды готова умереть, – говорит она, – но все же скажу тебе правду. Никогда не будешь ты держать на руках ребенка, никогда не будет ребенок лежать у твоей груди. Сам сребролукий бог дал сына твоему мужу. Теперь он счастлив. Бог дал ему в сыновья того, кого он встретил первым, выйдя из храма. Муж твой встретил первым юношу, которого ты видела здесь у храма. Этот юноша – его сын. Ксут назвал его Ионом. Кто его мать, я не знаю.

Глубоко опечалилась Креуса. Теперь в ее доме будет жить сын другой; он унаследует власть ее предков; всю свою любовь перенесет Ксут на сына, всеми забытая будет она жить в своем дворце. Еще больше усиливает горе Креусы старый слуга, бывший еще слугой ее отца. Он говорит Креусе, что Ксут обманывал ее, что Ион, наверно, сын рабыни и воспитан здесь при храме по поручению Ксута. Слуга убеждает Креусу, что Ксут намеренно привел ее в Дельфы, чтобы здесь обманом ввести в свой дом сына рабыни. Горюет Креуса, ей кажется, что тяжелая участь грозит ей. Неужели предстоит ей потерять всю власть в Афинах, которая принадлежит по праву ей – дочери Эрехтея! Старый слуга тоже не хочет, чтобы власть Эрехтея перешла в руки чужеземца, он уговаривает Креусу отравить Иона во время пира. Недолго колеблется Креуса, она соглашается отравить Иона, и дает старику каплю ядовитой крови горгоны, которую она получила от отца своего и всегда носила с собой. Старик уходит с ядом в шатер, который построил для пира Ион.

А в богато украшенном драгоценными тканями шатре собрались уже жители Дельф. Давно уже полон шатер гостями, пирующими за роскошными столами, уставленными золотой и серебряной утварью. Когда гости насытились богатыми яствами, в палатку вошел старый слуга. Он стал подавать гостям благовонную воду для омовения рук, зажег благоухающие курения и наполнил кубки гостей вином. Все веселей становился пир. Когда же раздались звуки флейт и лир, сказал старик слугам:

– Уберите теперь маленькие кубки и принесите большие. Пусть скорее наполнит радость сердца гостей.

Слуги принесли большие чеканные золотые и серебряные кубки. Из них старик выбрал самый роскошный, наполнил его до краев искрометным вином и незаметно влил в него каплю ядовитой крови горгоны. Этот кубок поднес он Иону. Уже готов был Ион совершить возлияние богам и выпить до дна кубок, как слетело с уст одного из слуг неосторожное слово. Ион, выросший при храме и воспитанный пифией, сразу понял, что это – плохое предзнаменование. Тотчас вылил он вино из кубка на землю, посоветовал и гостям последовать его примеру, а слугам велел наполнить кубки вновь. Пока слуги разносили вино, ручные голуби, летавшие по шатру, сели на землю и стали пить вылитое вино. Вдруг тот голубь, который выпил немного вина, вылитого Ионом, начал биться, взлетел с громким криком, в котором слышалось страдание, покружился по шатру и упал мертвым на землю. С изумлением смотрели гости на голубя. В ужасе вскочил Ион со своего ложа, сорвал с себя плащ и, протянув руки к гостям, воскликнул:

– Кто хотел убить меня? Говори, старик! Ты прислуживал мне с таким старанием, ведь из твоих рук получил я смертоносный кубок!

Долго отрицал свою вину старый слуга Креусы, но наконец сознался. Он сказал, что яд дала ему его госпожа, Креуса, и велела отравить Иона. Так печально кончился веселый пир.

Ион тотчас пошел с гостями к старейшинам Дельф и обвинил пред ними Креусу в том, что она замышляла отравить его. Старейшины же присудили ее к страшной казни: она должна была быть сброшенной со скалы.

Быстро донесся слух о всем, что случилось, до Креусы. Узнав, на какую смерть осудили ее, она ищет защиты на жертвеннике Аполлона. Едва села Креуса на жертвенник, как прибегает Ион. Он всюду искал Креусу. Ион хочет схватить ее, хотя она и под защитой бога, и вести на казнь. В это время приходит пифия. Она несет в руках ту самую корзину, в которой когда-то принес Гермес Иона в Дельфы. Долго хранила корзину пифия, теперь же она отдает ее Иону, чтобы он мог, покидая Дельфы, с помощью корзины найти своих родителей. Сам Аполлон повелел пифии сделать это. Лишь только Креуса увидала корзину в руках Иона, как сходит с жертвенника и бежит к Иону, – она узнала корзину. Ион, думая, что Креуса хочет спастись бегством от смерти, велит схватить ее, но Креуса уже около Иона, обнимает его и называет сыном. Она говорит ему, что это – та самая корзина, в которой она когда-то отнесла своего новорожденного сына в грот и оставила там, сын же таинственно исчез. Ион поражен. Неужели пред ним стоит его мать? Сомневаясь, он решается испытать Креусу и спрашивает ее, не может ли она назвать все предметы, которые лежат в закрытой корзине. Креуса, не задумываясь, называет все, что в корзине. Там лежит покрывало с вытканной на нем головой горгоны, его ткала Креуса, когда была еще девушкой, там и золотое украшение в виде двух змей, такое украшение надевают всем новорожденным потомкам Эрехтея. На дне корзины лежит венок из ветвей священной оливы богини Афины, он должен быть еще свеж, так как священные ветви никогда не вянут. Все назвала Креуса, и убедился Ион, что пред ним его мать, которую он так жаждал найти. В восторге обнимает своего сына Креуса, для нее он светит ярче, чем светит солнце, он ей дороже жизни. Она содрогается при одной мысли, что еще недавно хотела она сама погубить своего сына. Ликует и Ион, он хочет позвать Ксута, но Креуса открывает сыну, что не Ксут его отец, а сам светозарный бог Аполлон, а в свидетельницы, что говорит правду, Креуса призывает любимую дочь громовержца Зевса, богиню Афину.

Предстала пред Ионом и его матерью великая богиня Афина, она велит Креусу с сыном спешить в Афины и обещает ему власть над всей Аттикой, которая принадлежала его предкам. Великую славу предсказывает Афина Иону. Четыре сына будут у него, от них будут вести свое начало великие роды Аттики (гелеонты, гоплеты, аргады и айсихоры). Могучи будут потомки Иона, их назовут по его имени ионянами, много стран и островов населят они.

– Но пусть не знает пока царь Ксут всего, что произошло, – говорит Афина, – чтобы не омрачил он радость Креусы, узнав, что Ион не его сын, а сын бога Аполлона.

Так не дал великий стреловержец Аполлон своему сыну жить в неизвестности, оставаясь всю жизнь служителем дельфийского храма. Вернул ему бог власть его предков. Сбылось и предсказание великой богини. Ион стал родоначальником славного племени ионян.