В отремонтированном Театре наций господину Путину предложили по старой театральной традиции приколотить серебряную монетку к сцене.

– Танки вы водите. Самолеты тоже. Но монету еще не забивали… – обратился к премьеру Евгений Миронов.

Владимир Путин начал прибивать к сцене монетку, в которой уже была заботливо проделана дырка, но вдруг остановился и попросил подойти мэра Москвы Сергея Собянина, который только что трогательно держал под руку Евгения Миронова, когда тот поднимался на сцену.

Сергей Собянин сначала не понял, зачем он нужен, но кто-то из добросердечных артистов пояснил ему:

– Да гвоздик надо подержать…

Сергей Собянин машинально кивнул.

Оказалось, что на самом деле Владимир Путин хотел, чтобы Сергей Собянин тоже приколачивал монетку. Потом молоток перешел в руки господина Миронова и, наконец, вернулся к господину Путину. Но на этом театрально-строительная идиллия не закончилась…

– Там рояль в кустах! – крикнул один из артистов (голос был подозрительно похож на тот, что разъяснял мэру про молоток).

За кулисами и в самом деле оказался рояль.

– Сыграйте, Владимир Владимирович! – попросил и господин Миронов.

– Да? – с сомнением переспросил тот. – Мой репертуар ведь ограничен… «С чего начинается Родина?»

Это был вопрос. И у присутствующих не нашлось мгновенного ответа. Премьер тогда сел за рояль и двумя руками начал играть до боли знакомую мелодию.

– И квартет поможет! – воскликнул Евгений Миронов. – Подхватите?!

Квартет, который был на сцене, протиснулся к роялю.

– Вы долго тренировались! – сказал актер премьеру.

– Да ладно! – откликнулся господин Путин.

– Ну, по сравнению с тем, как было в тот раз (на благотворительном концерте фонда «Федерация» в Санкт-Петербурге. – А. К.)… И споем!

– Правда, что ли?! – не поверил премьер.

Три девушки, актрисы театра, несмело приблизились к роялю. Премьер заиграл, они попробовали соответствовать словами, но так получалось, что они вынуждены были в такт мелодии постоянно начинать песню заново.

Через несколько минут в ресторане (а это единственное пока работающее помещение театра) премьер пил с артистами чай. Премьер припомнил, что реальная работа по реконструкции театра началась в 2007 году, когда в нем появился Евгений Миронов.

– И когда моя записка дошла до вас с мольбой – выслушать!.. – уточнил актер.

– Да, – подтвердил премьер. – Но дело в том, что здесь появились люди не просто талантливые, но еще деятельные, которые взяли реально все это в свои руки и довели до конца, что не так часто бывает… Потому что далеко не всегда, когда выделяются государственные средства, они расходуются эффективно и, главное, работа заканчивается в срок…

Действительно, с 2008 года по 2011-й театру было выделено 2 млрд 232 млн руб., то есть государство потратилось. Конечно, на небольшой в сущности театр. Но талантливым, да еще деятельным людям, ей-богу, не жалко.

– К тому же, насколько мне известно, в позапрошлом году при археологических раскопках здесь нашли и клад из монет Василия Шуйского. Где деньги? – поинтересовался премьер.

– И я думаю: где они?… А они у вас, Владимир Владимирович, раз вы знаете об этом… – поддержал разговор Евгений Миронов. – Да нет, на самом деле, слава богу, на трех монетах все благополучно закончилось.

Премьер поддержал идею расширения театрального пространства и создания целого Театрального квартала и Международного театрального центра, но аккуратно возложил исполнение этой идеи на городской бюджет и лично на Сергея Собянина, пообещав:

– Мы с Женей будем рядом, будем вам помогать, конечно!..

Впрочем, Евгений Миронов хотел все проблемы решить прямо сейчас. Он рассказал, как сам занимался строительством:

– Но больше, я вам скажу честно, нет сил, мы просто погибнем! Вы сейчас так поджали губу (так и было. – А. К.)… Я буду просить действительно денег, и мне не стыдно их просить у вас, потому что я знаю, что это очень важное и серьезное дело!

– Мне не стыдно сказать, что денег нет, – отреагировал премьер.

– Да, Владимир Владимирович… – вздохнул актер.

– Но будем искать, – добавил премьер.

– Вот это самое главное! – воскликнул актер. – Я знал, что вы не сможете нас кинуть!

– Я вообще никогда никого не кидаю, – быстро оговорился премьер.

– Мы же всегда в ответе за тех, кого приручили… – произнес Евгений Миронов.

Добавить к этому было нечего.

Но Евгений Миронов добавил – еще несколько десятков миллионов:

– Тут есть ориентировочный бюджет, который мы написали… чем мы занимались, честно… и, честно говоря, скромно…

– Это Александру Алексеевичу (Авдееву, министру культуры. – А. К.), – кивнул премьер, – письмо?… А я прямо сейчас ему и распишу – Авдееву…

Актер заглянул через руку премьеру, пытаясь разглядеть, что тот пишет:

– Первое слово вижу… А второе какое слово?

– А как вы думаете? – переспросил премьер.

– Я думаю, что «решить эту проблему»…

– Это было бы поверхностным решением, – сообщил господин Путин. – «Прошу рассмотреть».

– Меня предупреждали, что не очень хорошо вот так делать, да? – испытующе посмотрел актер на премьера.

– Наплюйте в глаза тому, кто вам так сказал! – помог ему пережить это господин Путин.

Актрисы театра начали было рассказывать о том, какая замечательная здесь атмосфера и как внимательно тут относятся к молодым актрисам, но через несколько минут Евгений Миронов естественным образом вернулся к ежегодному бюджету театра в 50 млн руб., которые дает государство.

– А учитывая, что один фестиваль, предположим, современного искусства стоит 30 миллионов… – намекнул Евгений Миронов.

– Александр Алексеевич, сколько можно добавить, как вы думаете? – обратился премьер к министру.

– Мы можем удвоить… – быстро ответил тот. – А если еще увеличивать, придется кого-то тогда ограбить – либо Олега Павловича (Табакова, художественного руководителя МХТ им. А.П. Чехова. – А. К.), либо…

– Зачем?! При чем здесь это?! – охнула Чулпан Хаматова.

– Дело в том, что у нас висят два монстра, но Большой театр ладно, мы его сдаем… и выдающаяся стройка – это Мариинка-2… – разъяснил министр.

Премьер предложил министру все-таки найти деньги и даже добавил, что правительство может добавить на это министерству из бюджета.

– Я пошутил! – воскликнул Александр Авдеев. – Олег Павлович на меня не обидится!..

Тут наконец заговорили и другие актеры. Разговор зашел о чистом искусстве. Александр Новин рассказал, что театр уникален еще и тем, что ставит пьесы в жанре палп-фикшен.

– Просто в январе у нас был спектакль «Киллер Джо» по пьесе Трейси Леттса – американского драматурга, который получил Пулитцеровскую и премию Tony, – пояснил актер. – В театре вообще никогда не ставился.

– Почему обязательно «Джо»? – Премьер был неприятно удивлен. – У нас что, своих киллеров нет?

– …Представьте, вы утром проснулись и вдруг вы понимаете, что вам хочется сегодня драйва и страсти, и вы идете сегодня в Театр наций на «Ромео и Джульетту»… – пояснил Александр Новин. – А если понимаете, что вам сегодня хочется чего-то поострее, вы идете на «Киллера Джо»… Приезжали сюда мои однокурсники – сургутские ребята, они приходили на спектакль, они просто были в шоке!.. 1–2 октября у нас будет спектакль «Киллер Джо». Владимир Владимирович, мне кажется, вам будет интересно!

– Что вы меня все на киллеров зовете?! Я лучше приду Шукшина смотреть! – заявил премьер.

На выходе из театра премьер не мог не заметить афиш, на которых большими буквами было написано, что в финансировании постановок задействован Фонд Михаила Прохорова.

То есть, когда не трогают человека, все у него получается.

Директор Музея изобразительных искусств Ирина Антонова показала Владимиру Путину выставку картин Караваджо. В полутемном зале от полу– и совсем обнаженных тел шел удивительный свет. Караваджо в XVII веке продемонстрировал виртуозное владение форматом 3D.

– «Иоанн Креститель»… Караваджо изображает его одухотворенным, цельным, юным, голым… А «Спящий Амур»? Страшноватый образ, правда?…

– Да-да, – рассеянно согласился премьер.

– А вот «Святой Франциск»… – продолжила Ирина Антонова.

Владимир Путин по всем признакам должен был оживиться, ведь это тот самый святой Франциск, который, как и Владимир Путин, мотыжит свой участок.

Но он был погружен в созерцание другой картины.

– Да! – шепотом воскликнула Ирина Антонова. – «Поклонение пастухов». Сколько нежности в их взглядах, сколько чувства!.. Полное единение всех в одном чувстве!.. Любви к Нему!

Владимир Путин вглядывался в «Поклонение пастухов».

Ему по некоторым причинам нравилась эта картина.

Владимир Путин подошел к байкеру Александру Залдостанову (Хирургу), рядом с ним стояла хрупкая юная брюнетка.

– На вашем фоне он особенно брутально смотрится, – сказал действующий премьер.

– А вот мы не байкеры, – заметил режиссер Олег Табаков предпринимателю Николаю Фоменко, – вот к нам и не подходят. Но будем.

– И кто это? – спросила меня телеведущая Елена Малышева.

– Хирург, – сказал я, – разве вы не знаете?

– Нет, – ответила она, – хирурги все-таки здесь Давыдов и Готье, есть разница. А вот кто это?

– Александр Залдостанов, – переформулировал я.

Елена Малышева пожала плечами.

– Не бросайте мотоцикл, – говорил тем временем Хирург Владимиру Путину. – Ни в коем случае не бросайте!

Господин Путин, видимо, пару раз уже бросал, причем со всей силы.

Тут господин Путин все-таки подошел к Николаю Фоменко и Олегу Табакову, они поговорили об искусстве (это занятие у интеллигентных людей – минуты на две обычно), и господин Табаков удовлетворенно произнес, когда Владимир Путин отошел:

– Ну вот! Никакого попрошайничества! Просто поговорили!

Он и сам, наверное, был немного удивлен этим.

– Да, – согласился Николай Фоменко, – а могли бы путевку в Сочи попросить.

Подошел господин Путин и к Тимати и внимательно осмотрел его зататуированные руки.

– Красиво! – неожиданно произнес Владимир Путин.

И тут Тимати взял свое. Он попросил у избранного президента разрешения сфотографироваться с ним, сделал знак V двумя пальцами. То же самое произвел и господин Путин. Получилось в переводе на русский, как ни крути, «ВВ».

– Можешь теперь шесть лет без прав ездить, с фотографией этой! – сказал я ему потом.

– Правда?! – обрадовался Тимати. – Смотри, я покажу, как получилось! Круто! Никто не додумался!

Не зря в ролике снимался парень.

Владимиру Путину долго рассказывали про талантливую работу голландских живописцев, и он вдруг подтвердил, остановившись возле одного полотна:

– Да, большая картина!

Экскурсовод тоскливо переглянулась с коллегами, но тут премьер договорил:

– Ведь голландцы обычно небольшие пишут.

Экскурсовод с облегчением кивнула: и точно! Меткое наблюдение!

Станислав Говорухин расстроенно сказал, что в стихотворении Пушкина про ямщика на облучке дети понимают сейчас только глаголы, а значит, Пушкин им недоступен. Кроме того, господин Говорухин вспомнил, что к нему на курс в Школу-студию МХАТ пришла девушка, которая несколько лет прожила на Чукотке и не смогла в конце концов показать ее Станиславу Говорухину на карте размером три на четыре метра у того за спиной.

Господин Путин заявил, что должен заступиться за подрастающее поколение:

– Конечно, они не знают, кто такой ямщик. Они знают, кто такой пилот «Формулы-1».

Девушка, не нашедшая на карте Чукотки, тоже не расстроила господина Путина.

– Она кто? – спросил он.

– Ко мне пришла в Школу-студию, – недоуменно повторил Станислав Говорухин.

– Ну, это артисты, – объяснил Владимир Путин Станиславу Говорухину. – Они же такие…

И он под одобрительный смех зала замысловато покрутил ладонью у виска. – По ним же нельзя обо всех судить.

Станислав Говорухин сумел проглотить это замечание. И, похоже, это не составило ему особого труда.

Куда еще мог пойти Владимир Путин после офшорного панамского скандала и возникшего в нем виолончелиста Сергея Ролдугина, яркого представителя петербургской школы – и виолончельной, и, стало быть, предпринимательской? Конечно, в Консерваторию. Куда, уже предварительно заступившись перед журналистами за товарища, который столько лет был в тени (большого, как выяснилось, бизнеса) и который теперь оказался под лучами такого неверного света? Безусловно, в Консерваторию. Просто в воспитательных хотя бы целях. Вы что-то говорите? А мы будем слушать! Нет, не вас. Музыку.

Режиссер Театра наций Евгений Миронов рассказал, что из спектакля в его театре «Сказки Пушкина» некоторые настойчиво предлагают ему убрать сказку «О попе и работнике его Балде», а то и запретить сам спектакль.

– Кто запрещает? – нехорошо переспросил Владимир Путин.

Было ясно, что расправа с этим человеком будет молниеносной.

– Его пока никто, – пояснил Евгений Миронов. – Я говорю: в Омске запретили (рок-оперу «Иисус Христос – суперзвезда». - А. К.)!

– А кто запретил?

– Власти!

– Я постараюсь разобраться, – кивнул президент и наклонился к первому заместителю главы своей администрации Сергею Кириенко.

И в конце заседания все-таки зачитал справку, которую сделал господин Кириенко, в соответствии с которой не запрещал никто тот спектакль в Омске…

Евгений Миронов тем временем вспомнил еще один пример:

– И, например, срыв гастролей «Сатирикона» в Петербурге…

– Это не запрет… – покачал головой господин Путин. – Это активисты… Такие активисты пришли когда-то в редакцию Charlie Hebdo и расстреляли ее сотрудников… Нужно ли было наносить оскорбления представителям ислама? Другое дело, что они не хотели оскорблять…

Было совершенно неясно, занимает ли он в этой истории чью-нибудь сторону безоговорочно, хотя бы в душе.

– Но оскорбили, – констатировал Владимир Путин. – В общем, все тут зависит от чувства такта.

Очевидно, что террористам в этой истории не хватило чувства такта.

– Я всю жизнь занимаюсь дзюдо, – разъяснил Владимир Путин свое чувство прекрасного. – Там есть высшая оценка – иппон. Как определить, что это такое? «Бросок должен быть проведен сильно и быстро». А попробуй разберись, что такое «сильно и быстро»! Выработаны критерии определенные! И они соблюдаются! Не дай бог нарушить! Судью просто снимут и больше не пустят! Такие критерии нужно выработать и в творческой сфере!

Спорт и искусство, конечно, во многом схожи, но все же не настолько, скорее всего, как представляется Владимиру Путину.