Глава 34

Роза открыла дверь, и мы зашли в квартиру.

Поминками тут и не пахло, а пахло пылью и краской. Очевидно, в квартире недавно сделали ремонт, она еще не успела впитать в себя запах хозяев.

В прихожей стоял новенький шкаф-купе, проходя мимо, я взглянула на свое отражение в зеркале и ужаснулась: тушь потекла, нос красный, волосы всклокочены. Теперь понятно, почему Роза так легко мне поверила – я же вылитая истеричка, потерявшая голову из-за неразделенной любви.

Роза скинула голубую шубку, под ней оказалась юбка с воланами и розовая кофточка, вся усыпанная по-детски нелепыми цветочками. Такая инфантильная манера одеваться обычно присуща старым девам, которые отказываются верить, что их поезд ушел. Кстати, обручального кольца у нее на руке я не заметила.

– Тапки надевай, – приказала Роза, – тут полы дубовые.

Полы действительно были дубовые, а на стенах дорогие обои с шелкографией. Хозяева не поскупились на ремонт. Если честно, я считаю это плохой приметой. Мое личное наблюдение: если семья вкладывает много денег в ремонт – жди беды. Все переругаются, разведутся, разъедутся, и квартиру в конечном счете придется продавать. У меня три знакомые семьи развелись после того, как сделали роскошный ремонт. И наоборот: там, где ремонт из серии «скромненько, но чистенько», где покупали самые дешевые материалы, экономили на всем и сами клеили обои – отношения станут только лучше. Родятся дети, заведутся собаки, расплодятся хомячки, будут полная любовь и взаимопонимание. Тоже наблюдала подобные случаи среди своих друзей. Не знаю, почему так происходит, но то, что дороговизна ремонта и крепость семьи обратно пропорциональны, – факт.

– А гости где? – спросила я, шагая за Розой по коридору.

Она резко остановилась и обернулась:

– Какие еще гости?

– Я думала, что здесь поминки по Юлии будут. Или они в другом месте проходят?

Роза продолжила путь, бросив на ходу:

– Нет у нас возможности поминки устраивать. Максим в больнице, а у меня давление высокое. Панихида в соцзащите была, и этого, я считаю, достаточно. Я в крематории договорилась, они урну потом отдадут.

Я лишилась дара речи. Ну и родственница! Мертвой канарейке и то больше почтения оказывают. Выкинула невестку из семьи, как старую табуретку на помойку.

Мы зашли в спальню, Роза распахнула шкаф и зло сказала:

– Здесь одно Юлькино шмотье. Она каждый месяц себе обновки покупала, а Максим годами в одном и том же ходил. Свитер на локтях до дыр протерся, а ей хоть бы хны!

– Долго они были женаты?

– В прошлом году она его окрутила, в апреле поженились, в День космонавтики.

Я прикинула: браку было только десять месяцев, если Максим годами ходил в одном и том же свитере, это уж никак не вина молодой жены. Просто есть люди, которые привыкают к вещам, для них сменить старый свитер на новый – это все равно что предать друга. Вот и носят одну и ту же вещь, пока она не превратится в половую тряпку.

Роза достала огромные черные мешки из плотного полиэтилена, в таких обычно вывозят на свалку строительный мусор. Она принялась вынимать по одной вещи из шкафа, тщательно ее осматривала и в соответствии с каким-то неведомым принципом рассортировывала по мешкам. Сначала я решила, что она делит вещи на летние и зимние, но ошиблась. Классификация по цвету тоже не подходила. Я бросила ломать голову над пустяком и спросила:

– А родные Юлии где? Почему они не организовали поминки?

– Кто там будет организовывать? – отмахнулась Роза. – Одна пьянь да рвань. Живут где-то в Хакасии, у них и денег нет сюда приехать. Гнида, одним словом.

У меня вытянулось лицо. Вот правильно в народе говорят: «Золовка – змеиная головка». Вывалила помойное ведро на покойницу, не постеснялась чужого человека, еще и оскорбила походя. Поостереглась бы, считается, что до сорокового дня душа умершего не улетает в другой мир, а находится на Земле. Вдруг она способна отомстить обидчику?

Увидев мою реакцию, Роза сочла нужным пояснить:

– Девичья фамилия у нее такая была – Гнида. Я, когда узнала, сначала даже не поверила – надо же как подходит! Просто идеально ее характеризует. Ты только вслушайся – Анжела Макаровна Гнида. Здесь всё в одном флаконе: и пошлость, и тупость, и жадность.

Кажется, от ненависти золовка совсем сбрендила.

– Какая Анжела? Она ведь Юлия!

– Родилась она Анжелой, имя на Юлию сменила, когда за Максима замуж выходила. Сказала, что юристу по имени Анжела нет доверия, слишком оно легкомысленное. Хватило мозгов понять. А вот ее мамаше не хватило! Кто свою дочь Анжелой называет? Только тупорылая деревенщина. Чем матренистее мама, тем анжелистее дочь.

По моему скромному мнению, имя Анжела было ничуть не хуже, чем Роза, но я предпочла оставить его при себе.

Девушке не повезло с фамилией, да и имя не нравилось, решила сменить, разве это преступление? Родилась она в деревне, и что? Всю жизнь ее надо этим попрекать? Ломоносов, кстати, тоже был деревенский.

В этой ситуации мои симпатии были на стороне Анжелы-Юлии. Судя по всему, нелегко ей было ужиться с сестрой мужа. Золовка, кажется, спала и видела, как разрушить ее брак.

А Роза продолжала говорить с тем же перекошенным от злобы лицом:

– Юлька настояла, чтобы Максим родительский дом продал. Отличный бревенчатый дом в черте Ногинска, рядом со станцией, шесть соток земли! Продали за бесценок, купили квартиру эту дурацкую, еще кучу денег в ремонт вбухали. Ну разве можно сравнить дом и квартиру? В доме ты сам себе хозяин, вышел во двор – хоть на гармошке играй, хоть голышом загорай, никто и слова не скажет. А в квартире ты будто в общежитии живешь, всех соседей слышишь. Дом этот, между прочим, и мое наследство тоже, одна четверть там была моя, только я сдуру-то свою долю Максиму отдала, думала, так проще будет бумаги оформить. Простить себе не могу, что так лопухнулась…

Ну вот мы и добрались до истинной причины ненависти: банальный квартирный вопрос! Эх, что русские люди, что татары, а беда одна – нет единства в семьях! Глотку перегрызут из-за копейки, вместо того чтобы объединиться всем вместе и получить миллион.

Внимание, пришло время истины! Сейчас я, Люся Лютикова, открою вам страшный секрет. Я расскажу, как получить от государства четверть миллиона рублей, а если точнее, то даже чуть больше – двести шестьдесят тысяч. Получить просто так, без финансовых вложений, без криминала, на абсолютно законных основаниях.

Итак, раскрываю секрет. Допустим, у вас есть брат. Вы живете в своей квартире, а брат – в своей. Продайте за два миллиона рублей свою квартиру брату, а он пусть за такую же сумму продаст вам свою. Важно: вы обмениваетесь квартирами только на бумаге! В жизни никуда переезжать не надо, ваши родные тараканы и пятна на обоях останутся с вами. И два миллиона платить тоже не надо, тем более что ни у вас, ни у брата их нет.

В чем выгода? А в том, что потом вы оба идете в налоговую инспекцию и получаете имущественный налоговый вычет на приобретение нового жилья. Вам возвращают ваши налоги в размере 13 % от двух миллионов, то есть двести шестьдесят тысяч каждому. Как быстро вам их вернут, зависит от того, сколько налогов вы ранее заплатили. Может, уже через три месяца получите всю сумму. Но в любом случае, сколько бы времени это ни заняло, государство выплатит всё до копейки.

Итак, теперь у вас на руках есть четверть миллиона. Отлично! Но это еще не всё. Через три года трюк можно будет повторить. Пусть брат продаст квартиру вашей жене, а вы – его супруге. Теперь по четверть миллиона рублей получат ваши жены. Почему именно через три года? Потому что в этом случае не надо платить налоги с продажи недвижимости. Еще через три года квартиры перейдут к тещам, потом к свекровям, к деверям и так далее…

Сначала четверть миллиона получите вы, потом – ваша жена, потом – теща, потом – тесть. Родители вздыхают: «Ребенок вырос, где взять миллион, чтобы купить ему отдельное жилье?» А вот они, денежки, на дороге валяются, надо только законы знать! Сложите халявные деньги – и вуаля, готова еще одна квартира в семье! Кстати, на нее ваш ребенок тоже получит налоговый вычет, еще четверть миллиона. Квартиры будут плодиться, словно грибы после дождя…

Вы помните, что сделки происходят только на бумаге? Вы по-прежнему живете в родных стенах, правильно? И никаких имущественных претензий друг к другу не имеете, так?

Вот в этом, к сожалению, заключается слабое место. Встает вопрос доверия между родственниками. А что, если теща откажется отдавать вашу квартиру? Возьмет и продаст ее чужим людям? И, наплевав на интересы семейного клана, профукает денежки с любовником на Канарах? Она ведь по документам собственница, имеет право распоряжаться имуществом по своему усмотрению.

Еще интересный вопрос: а за себя вы поручитесь? Точно не поддадитесь искушению? Ведь у брата – «трешка» в новостройке, а у вас – «однушка» в хрущевке. Была. Теперь-то, согласно свидетельству из регистрационной палаты, вы владелец трехкомнатных хором. Уверены, что голос крови окажется сильнее жажды наживы?

Судя по всему, Максим Прудников наплевал на голос крови. Оставил сестру без доли в наследстве, зато свил уютное семейное гнездышко. Роза все никак не могла успокоиться, талдычила словно заведенная:

– Шесть соток земли, и какой! Десять машин чернозема отец завозил, я уже не говорю о навозе. Каждый год – машина навоза! Не земля там была, а масло, уронишь семечку – она прорастает. А помидоры? Знаешь, какие там росли помидоры? Вот! – Она сложила вместе кулачки и потрясла ими. – Я не вру, честное слово!

Ее аграрный фанатизм абсолютно не сочетался с инфантильным обликом.

– Родители ваши куда смотрели, когда Максим дом продавал?

– Наши родители умерли и оставили нам дом в наследство. В этом доме мы с Максимом и жили счастливо пять лет, пока не возникла эта… – Роза выразительно скривилась на одежду невестки. – Знаешь, у нас были такие замечательные отношения, что незнакомые люди даже не верили, что мы брат с сестрой!

Похоже, дамочка искренне считала, что находится замужем за братом, а когда у него появилась настоящая жена, встретила ее в штыки.

– Я еще понимаю, – продолжала она, – когда мужчина женится ради детей, чтобы завести потомство, родить сына. Но Юлька – она же порченая была! У нее не могло быть детей! Она полгода пыталась забеременеть, все впустую, потом прошла полное обследование, и врачи ей сказали, что она бесплодна.

Я постаралась скрыть улыбку. Знаю я это «полное обследование», у старшей медсестры Тамары в женской консультации.

– Другой мужик в такой ситуации сразу бы развелся, но только не мой Максим. Я же говорю, что он слишком порядочный! Носился с ней, как с писаной торбой: «Не волнуйся, Юлечка, будем тебя лечить в лучших клиниках страны, в крайнем случае можно усыновить ребенка». Усыновить! Воспитывать чужого спиногрыза, чужие гены, в то время как любая татарка запросто родит своего, родного!

Роза со злостью швырнула невесткино платье в мешок. А я, приглушив слишком явную заинтересованность, спросила:

– Так что же, они всерьез увлеклись идеей усыновления?

– Еще как всерьез! Максим обмолвился, что Юлька подобрала в детском доме подходящий вариант – мальчика пяти лет. Я сама чуть не родила, когда услышала! Пыталась образумить брата, сначала намекала, потом прямо говорила, что усыновление – это глупость несусветная, есть еще время, чтобы попробовать завести своих детей, но куда там, он меня даже не слышал! Взгляд такой, словно его приворожили. Известно ведь: ночная кукушка дневную перекукует. – Роза испустила тяжкий вздох, потом продолжила: – Я до последнего надеялась, что Аллах милует. Может, документы у них не примут или еще чего. Окончательно я поняла, что усыновление неизбежно, когда нашла в шкафу детские вещи.

– Вещи?

– Ну да, очевидно, Юлька прикупала, входила в роль заботливой мамаши.

– И что за вещи?

– Да колготки. Только сразу видно, что никудышная мать из нее получилась бы, зачем-то купила для мальчика девчоночьи колготки.

У меня дыхание перехватило.

– Красные, что ли?

– Ага. И с размером она промахнулась, маловаты для пятилетки.

– А где же они теперь? Давайте их найдем.

– Тебе-то что? – наконец-то заметила мой интерес Роза. – Неужели ревнуешь Максима?

Мне хотелось схватить ее за горло и трясти, пока она не покажет, где колготки, но я взяла себя в руки и сказала:

– Мне кажется, когда Максим вернется из больницы, ему будет тяжело видеть детские вещи, это напомнит о смерти жены. Я переживаю за его сердце.

Роза кивнула:

– Ты права, как я сама не сообразила. Колготки надо найти и выкинуть.

Мы перерыли весь шкаф, вытряхнули вещи из мешков, но красных колготок нигде не обнаружили.

– Вот здесь они лежали, на этой самой полке, в углу, – твердила Роза. – Ума не приложу, куда делись.

– Может, Юлия переложила их в другое место?

– Да нет здесь других шкафов, только этот.

– А в прихожей?

– Там только верхняя одежда.

– Значит, Юлия сама поняла, что ошиблась с цветом колготок, и отдала их кому-нибудь, – предположила я.

– Исключено, – решительно заявила золовка, – я их видела за день до ее смерти.

Только тут до меня дошло: а каким образом Роза вообще могла обнаружить эти колготки?

– У вас есть ключ от квартиры брата? – прямо спросила я.

Роза вскинулась, будто ее обвинили в воровстве:

– Конечно, есть! Максим сам дал мне его на экстренный случай. Мало ли что может случиться…

Ну да, например, острая потребность сунуть нос в чужое белье. Вряд ли брат предполагал, что любопытная сестрица будет рыться в шкафах, пока хозяева на работе.

Роза словно прочитала мои мысли. Возникла неловкая ситуация – «я знаю, что ты знаешь, что я знаю». И дамочка нашла способ из нее выпутаться – побыстрей меня спровадила.

– Тебе пора, – сказала она, – мне еще полы надо вымыть. Да и вообще…

В коридоре я спросила:

– А что теперь будет с усыновлением?

– Не знаю, – процедила Роза, – надеюсь, все отменится. Даже если Максим будет очень настаивать, одинокому мужчине не дадут ребенка. А я уж постараюсь, чтобы он не женился как можно дольше.

– Не сомневаюсь, – ответила я, покидая квартиру.

Шагая по бульвару 60-летия Победы, я поражалась: у городских чиновников ну абсолютно нет никакой фантазии! Ведь бульвар упирается в улицу Победы, которая в свою очередь переходит в улицу Мира. Уж для нового микрорайона можно было придумать более оригинальное название! Кстати, вот отличный вариант – бульвар Люси Лютиковой. В память о моем героическом лыжном прошлом.