Глава 22

Средняя женщина предпочитает быть красивой, а не умной, потому что средний мужчина лучше видит, чем соображает.

Очевидно, именно по этой причине у «Мисс Нефертити» было так много клиенток. В противном случае эти дамы записались бы в Библиотеку имени В.И. Ленина, ныне Российскую Государственную библиотеку. У меня, кстати, есть билет, в читальный зал номер 3 или, кажется, 4. Но я подозреваю, что срок его действия уже давно истек.

Я вытащила коробку из-под стола и ужаснулась: она была доверху забита медицинскими картами. И главный ужас состоял в том, что карты были не пухлые, как в районной поликлинике, а тощенькие, по два-три листочка. На глаз я определила, что их тут, должно быть, не меньше тысячи. Господи, лучше бы они и правда выбрали библиотеку!

Карточек оказалось девятьсот пятьдесят семь, я пересчитала, не поленилась. К счастью, записи в них велись не корявым докторским почерком, а печатались на принтере. То есть сначала их печатали на обычной офисной бумаге, потом текст фигурно вырезался и вклеивался в карту. Ура, не придется ломать глаза, разбирая каракули!

Конечно, никакую базу данных я составлять не собиралась. У меня другая цель – узнать, была ли Светлана Рзаева клиенткой клиники.

Ее медицинскую карту я нашла на удивление быстро. Она оказалась одной из самых пухлых, потому что Рзаева практически не вылезала из клиники на протяжении полутора лет. Причем первая часть карты была ксерокопией медицинских документов из другого лечебного учреждения – Института эндокринологии. Продираясь сквозь непонятные медицинские термины, я принялась жадно изучать историю болезни.

Первую запись сделал эндокринолог. Он определил, что у Светланы ожирение IV степени: при росте 164 см вес девушки составлял 132 килограмма. При этом ожирение было атипичным – жир откладывался в области лица, шеи, туловища и отсутствовал на конечностях. Врач отметил багрово-цианотичные стрии на коже больной и цвет ее лица – пунцово-цианотичный. Плюс ко всему у Рзаевой были остеопороз, сколиоз, повышенное артериальное давление, гирсутизм (рост волос в самых неподходящих местах, в том числе на спине) и аменорея (отсутствие месячных).

По этим симптомам врач поставил диагноз – синдром Иценко-Кушинга, опухоль надпочечника. Компьютерная томография и анализы (какие-то «малый дексаметазоновый тест» и «большой дексаметазоновый тест») диагноз подтвердили.

Потом началось лечение: операция по удалению опухоли, поддерживающая медикаментозная терапия, лечение остеопороза.

Избавившись от болезни, Рзаева обратилась за красотой в «Мисс Нефертити». Ее тут же взял в оборот пластический хирург. В общей сложности Светлана сделала 6 пластических операций: абдоминопластика (живот), липосакция лица и тела (дважды), круговая подтяжка лица, блефаропластика (веки), силиконовые имплантаты в груди.

Затем настала очередь косметолога: лазерная эпиляция, талассотерапия, микротоки, стоунотерапия, лечение стрий – все это регулярно, на протяжении полугода.

После подключился стоматолог: лечение кариеса, брекеты, отбеливание зубов, одно наращивание.

Последние записи были сделаны год назад и содержали в себе рекомендации диетолога и тренера по фитнесу. Параметры Рзаевой к тому времени были: вес – 62 кг, объем груди – 94, талии – 63, бедер – 95. Очевидно, цвет лица тоже пришел в норму. Ну просто королевишна!

Теперь многое встало на свои места. Значит, толстая Света Рзаева, которая в двадцать лет выглядела на все сорок, и моя стройная коллега, которая в тридцать четыре года выглядит на двадцать, – это один и тот же человек.

Меня мгновенно скрутил острый приступ зависти. Это же надо, какая у девушки сила воли! Так похудеть! И похорошеть! Впрочем, не обошлось без финансовых вливаний.

Я однажды делала лазерную эпиляцию и представляю, сколько стоит квадратный сантиметр. Безумные, просто безумные деньги! Причем через две недели волосы на ногах выросли как ни в чем не бывало. Лучше бы я эти двести баксов пропила, вот честное слово! Еще я сдавала кровь в платной клинике, поэтому тоже в курсе, сколько сдирают за один анализ. А моя подруга, которая храпела во сне, как реактивный самолет, делала септопластику – ровняла кривую перегородку в носу. Не самая дорогая пластическая операция обошлась ей в девять тысяч евро.

По самым скромным подсчетам, волшебное превращение из «бегемотихи» в «стройняшку» влетело Рзаевой в сто тысяч долларов! А может, и вовсе в сто пятьдесят тысяч зеленых. Где, спрашивается, уборщица взяла такую прорву денег?! Уму непостижимо.

Я обратила внимание, что почти все операции Светлане делал один и тот же хирург – Абдуллаев Абдулла Сиражутдинович. Может быть, мужчина помнит свою клиентку? И вдруг Рзаева поделилась с ним какой-нибудь интересной информацией? Надо мне с ним поговорить.

Я подошла к столу секретарши Нины. Она читала любовный роман, безуспешно пытаясь спрятать его под клавиатуру.

– Где я могу найти врача Абдуллу Сижафут... то есть Сиражуж... я хочу сказать Абдуллу Сиражуф...

Нина сжалилась надо мной:

– Мы называем его просто Абдулла, на западный манер, без отчества. А зачем он вам?

– Я хочу узнать, каковы пожелания всех врачей относительно базы данных. Ведь им ею пользоваться. А этот Абдулла, насколько я смогла заметить, ведущий специалист клиники.

– Вообще-то не совсем, ведущий у нас Юрий Сергеевич, – кивнула она на дверь руководства. – Абдулла перспективный врач, но у него пока мало практики. Он приехал в Москву три года назад, и ему надо набить руку.

Бедная Света Рзаева, на ней новичок набивал руку! Надеюсь, с тех пор у нее в организме ничего не оторвалось и не разошлось.

Нина назвала номер кабинета Абдуллы, очевидно, надеясь, что я сама найду дорогу. Но я попросила ее представить меня доктору.

– Хочу, чтобы в клинике меня воспринимали серьезно, – жалобно проблеяла я.

Милая девушка безропотно отложила книгу и отправилась вместе со мной на второй этаж.

– Здесь у нас поликлиническое отделение, а на третьем этаже стационар, – объяснила она по дороге.

У Абдуллаева как раз закончился прием, и он пустил нас в кабинет.

Это был молодой мужчина с крупными чертами лица. Верхняя часть его врачебной униформы была надета на голое тело, и в вырезе проглядывала мохнатая, как ковер, грудь. Могучие руки тоже были густо покрыты шерстью.

Нина представила нас друг другу и удалилась. Как только за секретаршей закрылась дверь, я воскликнула:

– Так вы и есть тот самый знаменитый Абдулла Абдуллаев? Я так много о вас слышала! И давно мечтала с вами познакомиться!

– Вы ничего не путаете? – удивился врач. У него был дефект речи, он немного пришепетывал.

Я старательно хлопала глазами:

– Как я могу напутать?! Вы же самый известный в Москве пластический хирург!

Абдулла засмущался:

– Ну уж и самый...

– Да-да, не спорьте! Вы в Москве всего три года, а все женщины столицы мечтают попасть именно к вам. Вы знаете, что вас называют волшебником? Я прямо так и слышала: «Этот нос мне сделал волшебник Абдулла!» Представляете?

Мужчина улыбался, как разомлевший на солнце кот, и был готов слушать меня бесконечно.

– У меня есть знакомая, которую вы буквально преобразили. Природа, к сожалению, на ней отдохнула, и если бы не вы... Светлана Рзаева, помните такую?

– Конечно, помню. И как Светочка поживает?

«Светочка» он произнес как «Шветушка».

– Замечательно! Каждое утро смотрит на себя в зеркало и молится на вас!

Абдулла выпятил грудь:

– Это была трудная работа, но результат того стоил!

– Хотя, конечно, операции влетели в копеечку, – понизив голос, доверительно зашептала я. – Светка тогда еле наскребла денег. Она ведь вам рассказывала?..

Я выжидающе уставилась на доктора, однако он не поддержал тему.

– Насчет денег – это в бухгалтерию, а я отвечаю за красоту, – гордо заявил Абдулла.

Я вздохнула. Нет, с ним кашу не сваришь. Мне нужна женщина. Вот с ней бы я все-все обсудила: где, сколько и за какие такие заслуги.

Тут меня осенило. Такие сложные операции, как у Рзаевой, занимают не один день. По идее пациентке необходимо до операции провести сутки в стационаре, чтобы сдать анализы. Потом еще несколько дней, а то и неделю после операции оставаться под наблюдением врача. Палаты здесь наверняка не одноместные, это слишком дорого. Значит, у Рзаевой были какие-то соседки. Заняться в больнице обычно нечем, скука смертная. Дамы должны были чесать языками, вспомнить всю свою жизнь, а также перебрать всех родственников и знакомых. Если мне повезет, если Света по природе болтлива, если у ее соседки хорошая память... Что-то слишком много этих самых «если». Но – увы! – это единственная моя ниточка.

Я нацепила на физиономию загадочное выражение.

– Ой, а я знаю про вас секрет! Мне Света рассказала.

– Какой секрет? – насторожился Абдуллаев.

Глупо хихикая, я продолжила:

– Со Светой в палате лежала одна дама, так вот она в вас влюбилась! Просто без памяти! И очень жалела, что не может вам открыто признаться, все-таки это неэтично, ведь вы ее врач. Но, говорит, если Абдулла сделает первый шаг, я для него ничего не пожалею: ни квартиру московскую, ни тело молодое.

Грубо, Люся, очень грубо работаешь. Нельзя же так, в самом деле. Сейчас тебе дадут коленом под зад и будут абсолютно правы. Позор дилетантам-искусителям!

Однако мужчина клюнул. И, надо отдать ему должное, глаза у него загорелись не на слове «квартира», а на «тело».

– А как ее зовут, эту даму? – поинтересовался Абдулла, преувеличенно внимательно разглядывая календарь на стене.

Я развела руками:

– Фамилия вылетела из головы. Но вы же сами должны помнить, кто лежал со Рзаевой в одной палате!

Мужчина задумчиво почесал затылок, где у него, кстати, уже намечалась лысина.

– Нычкина? Югай? Кирьянова? Элеонора Белкина?

При последнем имени он прямо весь затрясся. Я поняла, что эта Элеонора произвела на него неизгладимое впечатление.

– Да, кажется, Белкина. До конца я не уверена, но скорее всего это она.

Я пошла к двери, но на пороге обернулась:

– Да, и вот еще что. Элеонора сказала, что любит мужчин с напором. То есть она будет строить из себя недотрогу, а вы должны ее завоевать. Вы поняли меня?

– Я понял, – прохрипел Абдулла. У него уже земля горела под ногами.

Ну вот, дала человеку ложную надежду. А с другой стороны, вдруг это судьба? Потом еще спасибо мне скажут. Может, и на свадьбу пригласят.