Глава 10
Я подошла к двери Руслановой квартиры и нажала на звонок. Молчание было мне ответом. За дверью стояла какая-то давящая тишина. Ни шороха, ни звука. Я нажала еще раз и стала терпеливо ждать. Я представляла, как Ариадна Васильевна медленно поднимается с постели и бредет к входной двери, с трудом передвигая свое бренное тело.
Прошло минуты три. За это время крохотную «однушку» даже ползком можно было несколько раз пересечь туда-обратно. Если свекровь не открывает, значит, она потеряла сознание, и я должна вызвать «скорую» и МЧС, чтобы взломать дверь. Только вот кого раньше — врачей или спасателей? Если первыми приедут врачи, они развернутся перед закрытой дверью. К сожалению, я не обладаю настойчивостью Ариадны Васильевны, поэтому неизвестно, примут ли в «скорой помощи» второй вызов по данному адресу. С другой стороны, в команде спасателей должен быть врач…
В этот момент дверь распахнулась. На пороге стоял зомби с зеленым лицом.
— Мама! — закричала я дурниной.
— Какая я тебе мама! — сварливо отозвался зомби. — У тебя, Людмила, своя мама имеется! А вот сыну своему я мама. Только он, видно, об этом знать не желает. Забыл совсем. Мать больна, а он чужих людей вместо себя присылает.
— Ариадна Васильевна, здравствуйте! — выдохнула я. — Вы сегодня немного необычно выглядите. Что у вас с лицом?
— Маска из киви, хорошо увлажняет кожу. Я же всё равно лежу, так буду лежать с маской. Хоть какая-то польза от моей болезни.
Моя свекровь из тех людей, которые даже в болезни ни в чем себе не отказывают. Маска из киви, надо же!
Когда я переступила порог квартиры, свекровь приказала:
— Снимай обувь и вымой руки, заразу мне нанесешь.
Я послушно затрусила в ванную.
Пройдя в комнату, я обнаружила, что Ариадна Васильевна болела с комфортом: по телевизору шел сериал про любовь, а около дивана на журнальном столике стоял поднос с чашкой чая и шоколадкой.
Вручив свекрови купленное лекарство, я поинтересовалась:
— Что у вас болит, Ариадна Васильевна?
— У меня грипп, — ответствовала она, скривив зеленое лицо, от чего подсохшее уже киви пошло трещинами.
— А какие симптомы?
— Слабость, голова раскалывается, кости ноют.
Понятно, исключительно субъективные симптомы, которые нельзя проверить или измерить.
— Значит, насморка или высокой температуры нет?
Ариадна Васильевна ощетинилась:
— А ты врач, что ли, Людмила? Думаешь, у меня, в моем-то возрасте, может быть лошадиное здоровье?
Кажется, не одна я так считала. До меня дошло, почему врач выписал именно гомеопатические таблетки, очевидно, у него тоже возникли сомнения, что пациентка больна.
— Пойду поставлю чайник, — я решила в прямом смысле уйти от разговора.
Переместившись на кухню, я обнаружила, что чайник еще горячий, и заварила свежий чай. Открыла холодильник и увидела, что никакой еды нет. На дверце одиноко болталось куриное яйцо, рядом лежал полупустой пакетик майонеза.
Я вернулась в комнату. Свекровь лежала на диване перед телевизором, театрально скрестив руки на груди — ни дать ни взять умирающая лань.
— Ариадна Васильевна, еды в доме нет…
— Откуда же ей взяться, если никто не купил? — спокойно ответила она.
— Но я же спрашивала у вас, когда шла сюда, надо ли купить продукты, вы сказали, что всё есть.
— Я сказала не «всё есть», а «ничего не надо», улавливаешь разницу?
Я начала терять терпение.
— То есть еда вам не нужна, правильно я понимаю? Вы практикуете лечебное голодание, что ли?
— Приходится сидеть на голодном пайке, — вздохнула Ариадна Васильевна, — если сынок о родной матери не заботится.
— Как это Руслан о вас не заботится? — взорвалась я. — Он очень даже заботится! Меня прислал, чтобы я за вами ухаживала!
— Прислал… — свекровь поджала губы куриной гузкой.
Разговор грозил свернуть в русло «мне ничего не надо от чужого человека», поэтому я поспешно сказала:
— В общем, я пошла в магазин. Что купить?
— Не знаю.
Но я не собиралась отступать. Если Руслан узнает, что я оставила его больную мать с пустым холодильником, он меня до конца жизни не простит.
— Курица нужна?
Свекровь вяло пожала плечами.
— Картошка? Молоко? Сметана? Йогурты?
— Можно, — величественно разрешила Ариадна Васильевна.
— Что еще?
— Ну, сыру купи. И еще чего-нибудь такого… вкусненького, понимаешь?
— Не понимаю. У всякого свой вкус: один любит арбуз, другой — свиной хрящик. Так что скажите, пожалуйста, конкретно, что нужно.
— Купи банку варенья.
— Вы хотите магазинного варенья? — не поверила я своим ушам.
— Да, а что?
— Ничего, просто люди старшего поколения его на дух не переносят, едят только домашнее.
— А я люблю магазинное варенье, — упрямо заявила свекровь. — Не такая уж я и старая, как тебе хочется думать.
Я не стала напоминать, что пять минут назад она пяткой била себя в грудь, доказывая, в ее почтенном возрасте здоровья нет и быть не может.
— Ну, хорошо, какое варенье?
— Да любое, чтобы на булку намазывать.
— Значит, булок тоже купить? Каких, с изюмом или корицей?
Я чувствовала себя следователем, который добивается от обвиняемого признательных показаний — по крупинке, по намеку, по случайно оброненному слову…
— Ох, Людмила, как же с тобой тяжело! — вздохнула свекровь. — Вот родному сыночку не надо объяснять, что такое булка. Если по-вашему, по-московски, называть, то батон.
Составив список покупок, я отправилась в супермаркет. Магазин экономкласса находился рядом с метро, если покупаешь много еды, лучше отовариваться там. Но тащиться до метро минут пятнадцать, и столько же обратно, да по жаре, да еще с тяжелыми сумками… Рядом с домом тоже был супермаркет, только он дорогой. Эх, если бы свекровь не играла в молчанку, а честно призналась, что в холодильнике шаром покати, я бы сэкономила несколько сотен рублей!
В ближайшем супермаркете я купила продукты по списку, затем бросила в тележку пачку сосисок, яблоки, лимоны и мед. Сосиски, конечно, не очень полезны, зато их легко отварить даже человеку, который действительно болен. Яблоки — это лучшее в природе молодильное средство, говорят, что если съедать по одному яблоку в день, проживешь до ста лет. Ну, а лимоны с медом — что может быть лучше при простуде и гриппе?
А вот с вареньем вышла заминка. Свекровь сказала, что сойдет любое, но я нутром чуяла: здесь какой-то подвох, — и позвонила Ариадне Васильевне.
— Варенье есть черносмородиновое, вишневое и клубничное. Какое брать?
— Ни в коем случае не черносмородиновое! — вскричала свекровь. — От смородины у меня изжога! И не вишневое, его Руслан не любит!
— Значит, клубничное?
— Нет, клубничное тоже не подходит. Другие варианты есть?
Вообще-то был еще один вариант — варенье из лепестков роз, но стоило оно половину моей зарплаты, поэтому я честным голосом сказала:
— Других вариантов нет.
— Тогда… — Ариадна Васильевна зависла на полминуты, — тогда возьми джем. Какой есть?
Я метнулась к полке с джемами.
— Яблочный, клубничный, лимонный.
— Бери клубничный.
— Вы уверены? Ведь клубничное варенье вы забраковали.
— Делай, что я говорю.
Выкладывая на кассе продукты, я усмехнулась. Нет, ну каково, а? «Любое варенье», как бы не так! Я прямо уже научилась видеть скользкие места, где надо заранее подстелить соломки. Еще два дня тесного общения с Ариадной Васильевной, и у меня разовьются нечеловеческие экстрасенсорные способности.
Обвешанная пакетами, я вернулась в квартиру и прямиком направилась на кухню выгружать сумки. Свекровь сидела, нахохлившись, на краешке стула и, словно сиротка, пила пустой чай. Она уже смыла маску из киви и приобрела обычный цвет лица.
— Вы выпили лекарство, Ариадна Васильевна? — заботливо поинтересовалась я. — Его лучше принимать до еды.
— Я сама разберусь, — сварливо отозвалась она, недовольно косясь на сумки. — И зачем ты столько еды накупила? Только зря деньги потратила.
Отчаявшись угодить вздорной пенсионерке, я принялась выкладывать продукты на стол.
— Смотрите, Ариадна Васильевна, какой отличный сыр с дырочками! Хотите кусочек?
Пенсионерка пришла в ужас:
— Да здесь четыреста грамм! Зачем мне столько? Ста грамм было бы вполне достаточно.
— А завтра? Вдруг вам захочется сырку завтра? Или послезавтра?
— Вот завтра и купишь.
Я онемела. Выходит, свекровь считает, что я каждый день буду приносить ей «в клювике» по сто грамм сыра, потому что она, видите ли, ест маленькими порциями? Интересно, ей никто не говорил, что для хранения продуктов существует холодильник, а каждый день ходить в супермаркет и стоять в очередях могут позволить себе лишь те, кому нечего делать?
Увидев лимоны, пенсионерка ахнула:
— Людмила, у меня же больной желудок, мне нельзя кислое! Ты меня уморить, что ли, вздумала?
— Хорошо, а яблоки вам можно?
— Яблоки можно всем, но я их терпеть не могу.
Почему-то меня это совсем не удивило. Так же как новость, что сосиски свекровь не ест, потому что их потребляют одни работяги, а она женщина интеллигентная и даже потомственная дворянка. Сказано это было с таким апломбом, что если бы я точно не знала от Руслана, что у него в роду до седьмого колена рабочие и крестьяне, то легко бы поверила.
— Людмила, — вдруг всполошилась свекровь, — сколько стоит лекарство? Я хочу отдать деньги.
Я отмахнулась:
— Ну что вы, Ариадна Васильевна, не будем мелочиться!
— Нет-нет, я все-таки отдам. Сколько я тебе должна?
— Право же, не стоит беспокоиться, речь идет о смешной сумме.
— О какой? — настаивала свекровь.
Признаюсь, я с трудом запоминаю цены, кажется, я давала кассирше две бумажки по сто рублей.
— Около двухсот рублей.
Ариадна Васильевна нахмурила брови:
— Около? А точнее сказать можешь? Чек сохранился?
К счастью, фармацевт положила чек в фирменный пакетик аптеки. Я вгляделась в мелкие цифры:
— Сто девяносто три рубля шестьдесят копеек.
— А говорила — двести! — обвиняющим тоном вскричала свекровь, как будто я нарочно изобразила приступ склероза, чтобы присвоить себе сдачу.
Она долго рылась в кошельке, потом протянула двести рублей. И выжидательно на меня уставилась.
Мне очень повезло, что сдача нашлась, иначе не представляю, какой новый виток скандала закрутился бы.
Ариадна Васильевна щепетильно пересчитала монетки и заявила:
— Людмила, я хоть и живу на одну пенсию, но не привыкла быть в долгу у чужих людей. Кстати, телепрограмму ты купила?
Я в изумлении уставилась на пенсионерку:
— А вы разве просили?
— Могла бы сама догадаться.
— Извините, Ариадна Васильевна, но я пока не умею читать мысли, — ответила я, а про себя подумала: «Но скоро наверняка научусь».
