Белый «Форд» въехал на вершину холма, у подножия которого тянулась мексиканская граница. Райана с Таем приветствовали высокие придорожные кресты, выкрашенные в розовый цвет и обвешанные сухими венками. Лок насчитал шесть двадцатифутовых крестов, а дальше, ярдов через сто, высились еще четыре. Он знаком велел напарнику притормозить у обочины.

– В чем дело? – спросил Джонсон.

Его друг молчал, не отводя глаз от крестов.

– Просто взглянуть хочу, – сказал он наконец.

Тайрон ударил по тормозам, и «Форд» остановился на обочине.

Лок выбрался из салона, подошел к первому кресту и увидел на нем фотографию, обернутую в прозрачный полиэтилен. Райан сел на корточки прямо в придорожную пыль и вгляделся в снимок.

На него смотрела молодая мексиканка с длинными темными волосами, бархатными карими глазами и застенчивой улыбкой человека, не привыкшего позировать фотографу. Она была в черной мантии, которую надевают выпускники школ, и держала в правой руке квадратную шапочку магистра – молодая, вся жизнь впереди… Под фотографией стояло имя: «Роза Перес», а рядом тем же аккуратным почерком были написали даты рождения и смерти. Роза умерла девятнадцатилетней.

Лок выпрямился и, заслонившись рукой от смелеющего утреннего солнца, взглянул на подножие холма. Там лежала Санта-Мария. По официальным данным, ее население составляет полтора миллиона человек. А насколько реальная численность превышает официальные данные, на полмиллиона? Как и в другие пограничные города, расположенные вдоль Рио-Гранде, в мастерские Санта-Марии, где работники вручную собирают всевозможные товары, стекаются тысячи людей с бедного юга Мексики. Свободная торговля между двумя странами позволяет американским компаниям перенести производство на пару миль к югу от границы и сэкономить десятки миллионов долларов на зарплате и налогах. В мастерских работают в основном молодые женщины. Они проворнее, и платить им можно меньше, чем мужчинам. Именно молодых женщин чаще других убивали в Санта-Марии вот уже более десяти лет. Несколько тысяч жительниц похитили с городских улиц, изнасиловали, убили и бросили, как мусор, порой изуродованными и расчлененными. Придорожные кресты были и памятником, и предостережением. Зверства преступников сделали этот город самым опасным на свете. Спокойно здесь не спал никто, но больше всего доставалось бедным молодым женщинам. В других странах творится примерно то же самое, только в Мексике подобная мерзость достигла небывалого размаха. Чьих рук это дело, не знал никто. Сплетен, слухов, теорий хватало, а ответов не было. Только новые жертвы…

Лок коснулся снимка, и перед глазами у него встала Мелисса. Он поднялся, приказав себе повременить с переживаниями. У них с Таем работа, дело, которое не позволит им отвлекаться. Закончат его – тогда можно будет и о погибших скорбеть. А сначала нужно найти Мендеса.

Райан вернулся к машине и вытащил из багажника две большие холщовые сумки. Первую, с красно-белой биркой, он бросил на заднее сиденье, вторую, без бирки, положил рядом. Расстегнув молнию второй сумки, он достал два жестких чехла для пистолетов и две боковые кобуры.

Из одного чехла Лок вытащил «Зиг-Зауэр-226», вставил свежую обойму на двенадцать патронов и проверил, хорошо ли она вошла. То же самое он проделал со вторым «Зигом», после чего сложил пустые чехлы в сумку, захлопнул заднюю дверцу и уселся на пассажирское сиденье.

Пистолеты были куплены в Эль-Пасо у знакомого Тая. Этот тип плевать хотел на то, кому продает оружие, только бы фальшивые деньги не подсунули. Толстая пачка двадцатидолларовых банкнот – единственные документы, которые фигурировали на той сделке. Понадобится стрелять – оружие приведет к Райану с Таем по отпечаткам пальцев, если, конечно, их оставить. С другой стороны, соваться в Мексику без оружия – гарантированное самоубийство.

Большая нервотрепка получилась с прохождением таможни на американской стороне. Из-за печальной репутации мексиканской пограничной зоны туристы почти не ездят из США в Санта-Марию и наоборот. Зато этим путем пользуются контрабандисты, занимающиеся ввозом оружия, правда, не на обычных машинах. Контрабанда – процесс обоюдный: наркотики едут на север, а огнестрельное оружие – на юг, к наркокартелям.

Когда на границе начались вопросы, Лок показал два разрешения на ношение оружия и наврал таможенникам, что частная компания наняла их для охраны американского чиновника и его семьи, проживающих в Санта-Марии. Байка получилась правдоподобной, и их пропустили.

Райан протянул пистолет своему спутнику. Тот проверил его, надел кобуру и вложил в нее оружие.

– А вдруг нас остановят местные федералы? – спросил Тай.

Его друг не сводил глаз с палящего солнца.

– Поступим как все – откупимся, – сказал он равнодушно.

– А если они не позволят себя купить?

– Как по-твоему, какого цвета будут наши кресты? – спросил Лок.

– Не знаю, но точно не розового.

Райан оглянулся на придорожную полосу и растянул губы в улыбке:

– Вообще-то розовый подчеркнет красоту твоих глаз.

Тайрон ждал дырки в плотном транспортном потоке и после того, как мимо них с ревом пронесся по скоростной полосе грузовик, снова вывел «Форд» на шоссе. Его взгляд метался между дорогой, зеркалом заднего обзора и боковыми зеркалами. На автостраде они в относительной безопасности, но с минуты на минуту попадут на городские улицы, по которым им предстоит ехать до первого пункта назначения.

Джонсон проскользнул к наклонному съезду сквозь плотный поток грузовиков, возвращающихся домой за новым грузом. Поворотник он не включал. Подведя машину к последнему отрезку разделительной полосы, где кончался съезд, он круто повернул вправо. Тай еще раз глянул в зеркало заднего обзора и увидел пустой съезд: преследователей не было.

Лок проверил спутниковый навигатор у себя на сотовом.

– Так, это аккурат под нами, – сказал он напарнику.

Тайрон снова не стал включать поворотник и снова свернул в самый последний момент. «Форд» двигался по большой дуге и едва не задел бело-зеленое такси, ехавшее в противоположном направлении. Дорога привела друзей на широкую улицу с разделительной полосой посредине.

– Сюда, – проговорил Лок, и они подъехали к зданию, с одной стороны которого расположился салон подержанных автомобилей с автомастерской, а с другой – стоматология. Оба заведения, очевидно, принадлежали одному лицу, а салон и автомастерская составляли единое целое – йонк, то есть мастерскую, где разбирают угнанные авто. В мексиканской провинции такие заведения называются «уэсарио», автобарахолки.

Через ворота Тай въехал во дворик, обнесенный листами рифленого железа. Возле темно-синего «Доджа Дуранго» с сильно тонированными стеклами (вероятно, это была местная мода, а не фабрично установленная опция) чесался пес. Он медленно поднялся, обмочил колесо «Доджа» и засеменил прочь, когда Райан вышел поприветствовать хозяина, толстяка в фетровой шляпе и цветастой рубашке, которая была ему мала на пару размеров.

– Cuanto cuesta? – спросил Лок хозяина.

Толстяк снял шляпу и уставился на Райана с удивленной улыбкой. «Додж» наверняка купили на аукционе где-нибудь в Техасе в виде не подлежащей восстановлению развалюхи, отремонтировали, снабдили мексиканскими номерами и выставили на продажу. «Форд Рейнджер», на котором приехали напарники, стоил раз в десять дороже. Именно поэтому в Мексике на нем кататься не следовало. В лучшем случае «Форд» привлечет ненужное внимание, в худшем его угонят, а это лишняя морока. Лок понимал: чтобы нормально передвигаться, нужно слиться с общей массой, а из-за цвета их автомобиля это было затруднительно.

Хозяин пожал плечами, подошел к «Дуранго» и заговорил. Он наверняка расхваливал свой товар, но Райан с его убогим испанским ничего не понял. В итоге охранник решил не затягивать беседу и вытащил из кармана тысячу долларов наличными.

– Вы мне ключи, я вам нал, и мы уезжаем, – предложил он по-английски и показал на ворота.

Толстый мексиканец нырнул в деревянный сарайчик, служившую офисом, и тут же вынырнул оттуда с набором ключей. Лок взял ключи и швырнул их Таю:

– Прокатись вокруг квартала, я тут подожду.

Его друг вернулся через пять минут и вылез из салона:

– Рухлядь, но ничего, сойдет.

Райан отдал владельцу машины деньги, и тот быстро затолкал их за подкладку своей шляпы, до сих пор не веря своему счастью. Тайрон сел в «Дуранго», а Лок – в «Форд Рейнджер». Один за другим они выехали за ворота и вернулись на дорогу. Через полмили показалась многоэтажная стоянка небольшого торгового комплекса. У барьера оба телохранителя взяли по талону и покатили мимо вооруженной охраны на верхний этаж.

Нижние этажи были забиты машинами, но под самой крышей было пусто. Райан огляделся, но камер слежения не заметил. В городе, где преступность не просто сильно распространена, а обладает абсолютным господством и где суд властен далеко не над каждым, система охранного видеонаблюдения никого не напугает. Друзья поставили машины рядом и перенесли все свои вещи в «Дуранго». Кроме всего прочего, туда переселились две черные спортивные сумки из багажника «Рейнджера». Затем напарники съехали на пару этажей вниз. Лок припарковал «Форд», сел в «Додж» к Таю, и они быстро вернулись на улицу.

Замшелый «Дуранго» с затонированными окнами не выделялся из общей массы даже в центре Санта-Марии. Косые взгляды, которыми прохожие и водители провожали «Рейнджер», исчезли. Напарники стали «своими» и, если не вылезать из машины, могли спокойно оглядеться по сторонам.

Впереди на перекрестке собралась небольшая толпа. Тай сбавил скорость. У круглосуточного мини-маркета лежал парень в окровавленной рубашке, над которым склонилась женщина средних лет.

Лока поразили лица людей, обступивших парня. В них не было ни шока, ни паники – лишь тупая, усталая безысходность. Подобную реакцию в Лос-Анджелесе вызывает рядовая авария: так, обычное происшествие. Так было и здесь. Только одна женщина плакала. Сцена показалась Райану до боли знакомой. Единственная разница заключалась в том, что прежде он наблюдал такое в городах, официально объявленных зоной военных действий.

Он приоткрыл окно ровно настолько, чтобы слышать, как женщина оплакивает погибшего сына. Но вот мини-маркет остался позади, а с ним и голос материнской боли.