Они все снова заговорили разом. Ча Трат пришлось сдвинуть наушники назад, чтобы дикий визг перегруженного транслятора не мешал думать. Камера продолжала следить за соммарадванкой, и, видимо, на «Ргабваре» поняли, чем обусловлено поведение Ча Трат. Шум утих, зазвучал голос Приликлы.

— Друг Ча, — сказал эмпат. — Слушай меня внимательно. К тебе присосалось какое-то паразитическое существо, и качество твоего эмоционального излучения меняется. Постарайся, изо всех сил постарайся оторвать его от себя и выбраться из кладовой, пока твое состояние не ухудшилось.

— Я в порядке, — возразила Ча Трат. — Честное слово, я чувствую себя прекрасно. Просто оставьте меня в покое до тех пор, пока я смогу…

— Но твои мысли и чувства больше не принадлежат тебе! — вмешалась Мэрчисон. — Дерись с ним, черт бы тебя побрал! Старайся управлять своим разумом. По крайней мере попробуй снова открыть дверь, чтобы нам не пришлось выжигать ее, когда мы до тебя доберемся.

— Нет, — решительно заявил капитан. — Мне очень жаль, техник, но с корабля никто не уйдет…

Тут начался спор, из-за которого транслятор снова зашкалило от перегрузки. Но кое-какие слова она все-таки слышала — в частности, те, что капитан Флетчер произносил правительским голосом.

Капитан взывал к Приликле, прося его подтвердить, что положение подпадало под правила строжайшего карантина.

— Нам, — говорил он, — встретилась форма жизни, способная пожирать память, особенности личности и разум своих жертв, превращая их в бессмысленных скотов. Более того, судя по тому, что только что произошло с техником Ча Трат, эти твари умеют быстро адаптироваться к любой форме жизни и начинать управлять ею.

Флетчеру никто не возразил, и он продолжал:

— Это может означать, что паразиты — не уроженцы планеты — родины ФГХЖ, что они проникли в корабль неизвестно каким путем и способны сотворить то же самое с любым разумным видом из тех, что обитают в Федерации! Не знаю, что ими движет, однако они с радостью высасывают разум из своих жертв вместо того, чтобы питаться их телами. Даже думать об этом не хочется! И еще о том, с какой скоростью они способны размножаться. В той каморке, где сейчас Ча Трат, их десятки, а сколько по всему кораблю — остается только гадать.

До тех пор, пока мы не будем иметь на борту санитарную бригаду, соответствующим образом оснащенную, в защитных костюмах, — заявил капитан, — у меня нет иного выбора, как только наглухо перекрыть переходную трубу и выставить там часового. Все происходящее совершенно ново для нас, и не исключено, что из госпиталя нам посоветуют полностью уничтожить корабль вместе со всем его содержимым.

И если вы на миг задумаетесь, — закончил капитан довольно уныло и будучи явно недоволен собой, — то поймете, что мы не можем рисковать ни на йоту. Нельзя дать этой форме жизни проникнуть на наш корабль или просочиться в Главный Госпиталь Сектора.

Несколько мгновений все молчали — наверное, думали об этом, а Ча Трат размышляла о той странной вещи, что произошла и продолжала происходить с ней:

Пытаясь помочь Коун, она пережила соединение, а вместе с ним шок, смятение и волнение из-за того, что в ее разум вторглась, хотя и не покорила его, совершенно чуждая ей личность. А следом за гоглесканкой в ее сознание незваным гостем явился землянин Конвей. Но теперь ощущения были совсем иными. Приближение захватчика и его внедрение в сознание Ча Трат были нежны, добры и даже приятны. Но видимо, так же как и ее самое, захватчика не на шутку смутило содержимое разума Ча Трат — соммарадванско-гоглесканско-землянское, и теперь, из-за этого замешательства, паразит не знал, как ему взять под контроль организм соммарадванки. Ча Трат до сих пор не понимала, какие у этого существа намерения, однако не сомневалась, что пока пребывает в своем уме.

Первой нарушила молчание Мэрчисон. Она сказала:

— У нас есть скафандры и аппараты для резки металла. Почему бы нам самим не очистить это помещение, не спалить всю эту дрянь, включая и ту тварь, что уселась на шею к технику, и не забрать Ча Трат сюда для лечения, пока она еще хоть что-то соображает? Больничная бригада закончит очистку, когда мы…

— Нет, — твердо прервал ее капитан. — Если хоть кто-то из медиков уйдет на чужой корабль, сюда он не вернется.

Ча Трат не хотелось вступать в разговор, поскольку это стоило бы ей пусть не больших, но все же усилий, и могло затронуть ту часть ее разума, которую ей хотелось сберечь. Она только изобразила нижними руками Знак Ожидания, потом сообразила, что его может понять только соммарадванин, и сделала так, как в подобных случаях делают земляне: вытянула одну руку ладонью вперед.

— Я смущен, — вдруг произнес Приликла. — Друг Ча не чувствует боли, не испытывает помрачения рассудка. Она чего-то очень ждет, но эмоциональное излучение характерно для источника, который изо всех сил старается сохранить спокойствие и сдержать другие чувства…

— Но не владеет ими, — прервала эмпата Мэрчисон. — Ну, вы только посмотрите, как она руками двигает. Вы забываете, что ее чувства и эмоции ей больше не принадлежат.

— Друг Мэрчисон, в эмоциях тут разбираетесь не вы, — проговорил Приликла, насколько умел, укоризненно. — Друг Ча, попробуй заговорить. Чего ты хочешь от нас?

Ча Трат хотелось попросить их прекратить разговаривать и оставить ее в покое, хотя она отчаянно нуждалась в их помощи. Но ответь она, и тут же посыпались бы вопросы. Они опять бы принялись трещать наперебой, и у нее все перемешалось бы в голове. Там уже и так была какая-то каша. Булькающая каша из мыслей, впечатлений, навыков и воспоминаний не только из ее соммарадванского прошлого и опыта работы в Главном Госпитале Сектора, но и из особенностей личности целительницы Коун и диагноста Конвея. Новоявленный захватчик бродил по разуму Ча Трат, словно грабитель, заблудившийся в большом, богато обставленном, но плохо освещенном доме, что-то пристально разглядывал, от чего-то смущенно отворачивался. Ча Трат знала, что его нельзя бросать одного.

Соммарадванка решила все-таки ответить на некоторые вопросы, сказать ровно столько, чтобы всех успокоить, и вынудить делать то, что она им скажет.

— Мне ничто не грозит, — осторожно проговорила Ча Трат. — Я не чувствую ни физического, ни умственного расстройства. Я могу восстановить полный контроль над моим разумом и телом в любой момент, как только пожелаю, но не хочу этого делать, поскольку боюсь утратить умственный контакт из-за долгого разговора. Я хочу, чтобы Старший врач Приликла и патофизиолог Мэрчисон присоединились ко мне как можно скорее. О ФГХЖ сейчас можно не думать. А также о наркотике и поисках другого живого существа, потому что…

— Нет! — резко оборвал ее Флетчер, и голос его звучал так, словно капитана вот-вот стошнит. — Эти твари разумны. Вы же видите: они пытаются обманом устами техника заманить нас в ловушку. Не сомневаюсь: как только там окажетесь вы двое, появятся еще более веские причины для того, чтобы туда отправились все остальные. Или вам дадут вернуться сюда, и тогда вся команда «Ргабвара» окажется в том же состоянии, что ФГХЖ. Нет, никаких жертв больше не будет.

Ча Трат старалась не слушать капитана, поскольку он мешал ей следить за мыслями нового обитателя ее сознания. Она осторожно подняла нижнюю срединную руку и изогнула ее так, что большой палец указал на существо, прилипшее сзади к шее.

— Потому что это и есть тот, кого мы искали. Он единственный остался в живых.

Тут чужак, путешествующий по разуму Ча Трат, ощутил что-то вроде удовлетворения и благодарности, словно добился наконец полного понимания.

— Это существо очень больное, — продолжала она. — Но, когда я вошла в помещение, оно сумело на краткое время восстановить подвижность и сознание. Оно решило предпринять последнюю, отчаянную попытку попросить о помощи для своих друзей и оберегаемых ими хозяев корабля. Первые, неуклюжие попытки существа установить со мной контакт стали причиной моих некоординированных движений.

Теперь молчали все, и даже капитан. Ча Трат продолжала:

— Вот почему мне нужен Приликла: пусть он посмотрит на его эмоциональное излучение вблизи, а патофизиолог Мэрчисон, может быть, исследует его мертвых товарищей, найдет, из-за чего они погибли, и скажет, чем вылечить этого, пока он еще жив…

— Нет, — упрямо проговорил капитан. — История недурная и жутко интригующая для внеземных медиков. И все равно это может быть приманка, попытка заманить нас туда и взять как можно больше народа под контроль. Простите, техник, но мы не можем так рисковать.

Приликла заботливо проговорил:

— Друг Флетчер во многом прав. Ты и сама понимаешь, что аргументы капитана убедительны, поскольку видела безумное состояние ФГХЖ после того, как эти существа их бросили. Друг Ча, прости и меня.

Теперь уже Ча Трат пришлось умолкнуть. Она пыталась найти решение, которое бы устроило всех. Почему-то она не ожидала, что добрый маленький эмпат окажется столь непреклонен.

В конце концов она сказала:

— Это существо физически крайне слабо, я могу легко снять его и показать, что оно меня физически не контролирует. Но тем не менее я бы могла продемонстрировать, что координация движений у меня в порядке — выйти отсюда, спуститься на четыре уровня, где исчезнут эмоциональные помехи от ФГХЖ, постараться, чтобы это существо осталось в сознании. Мог бы тогда цинрусскиец, пользуясь своим эмпатическим талантом, определить, каково эмоциональное излучение этого существа — принадлежит оно высокоразумному и цивилизованному созданию или разумоядному хищнику, которого вы до безумия боитесь?

— Четыре уровня вниз — это будет всего на одну палубу выше переходной трубы… — начал было капитан, но Приликла прервал его.

— Я смог бы это определить, друг Ча, — сказал эмпат, — если бы оказался в непосредственной близости от данной формы жизни. Там и встретимся.

В наушниках Ча Трат в очередной раз послышались жуткие помехи. Когда споры стихли, Приликла говорил:

— Друг Флетчер, поскольку я являюсь здесь старшим медицинским работником, именно я и должен определять, что собой представляет новая форма жизни, присоединившаяся к Ча Трат, — пациента или болезнь. Мои сородичи не зря гордятся тем, что мы — самые хрупкие и самые трусливые существа в Федерации, поэтому приму все необходимые меры предосторожности. Друг Ча, установи камеру так, чтобы она засекла, не последуют ли за тобой другие «лепешки». Если это случится, я тут же вернусь на «Ргабвар» и перекрою переходную трубу. Это понятно?

— Да, Старший врач, — ответила Ча Трат.

— Если случится что-то подозрительное, когда я уже буду с тобой, — продолжал эмпат, — друг Флетчер перекроет переходную трубу и немедленно объявит карантин.

Нам нужно как можно больше сведений об этой форме жизни, — заключил Приликла. — Пожалуйста, продолжай, друг Ча, мы ведем запись. А я выхожу к тебе.

— Я тоже иду с вами, — решительно заявила Мэрчисон. — Если это единственное оставшееся на корабле живое существо, единственный представитель ранее неизвестного разумного вида, а в будущем, возможно, новый член Галактической Федерации, то Торни меня всеми своими шестью лапами истопчет, если я дам ему сдохнуть. Данальта и Найдрад могут остаться здесь на тот случай, если нам понадобится какое-то дополнительное оборудование, и будут следить за монитором. А я на всякий случай возьму с собой мощный лучевой резак — вдруг эта зверюшка не такая дружелюбная, как утверждает Ча Трат. Так что в случае чего — прикрою вас, Приликла.

— Благодарю тебя, друг Мэрчисон, — ответил ей эмпат, — но — нет.

— Но — да, Старший врач, — возразила патофизиолог. — При всем моем уважении, вашего ранга достаточно, чтобы удержать меня, а вот мускулатуры маловато будет.

Ча Трат нетерпеливо проговорила:

— Если вы хотите успеть уловить хоть какое-нибудь сознательное эмоциональное излучение, прошу вас, поторопитесь! Пациент нуждается в срочной помощи…

Тут же последовало возражение со стороны Флетчера, не согласного со словом «пациент». Соммарадванка проигнорировала замечание капитана и принялась как можно более старательно пересказывать мысли и образы, с огромным трудом передаваемые ей слабеющим существом. История его болезни и история его вида оказались таковы:

Существа эти были родом с планеты, которая показалась красивой всем обитателям сознания Ча Трат. Природа там была настолько щедра, что крупным животным не надо было бороться за существование, и поэтому разум у них не развивался. Однако еще в древнейшие времена, когда все живое обитало в океане, возник вид, способный паразитировать на некоторых из местных форм жизни. И сформировалось симбиотическое партнерство: существо-хозяин направлялось к лучшим источникам питания, а маленький и слабый паразит обретал защиту и средство передвижения и, как следствие, возможность поиска пропитания для себя. Потом, по прошествии времени, существа-хозяева покинули океан и стали крупными неразумными животными, обитателями суши. Обоюдовыгодный симбиоз сохранился, и паразиты стали обладателями высокоразвитого разума.

В самой ранней из местных хроник повествовалось о том, как эти паразиты робко пытались развить разум у множества разных существ-хозяев. Лучше всего это получалось с ФГХЖ — те под руководством паразитов, управлявших их руками, научились обрабатывать кое-какие материалы.

Но чем дальше, тем, больше паразитам хотелось обрести таких партнеров, сознанием которых им не надо было бы манипулировать. Найти существ, которые бы спорили с ними, предлагали новые идеи, излагали собственные мнения. А существа, которые представляли собой всего-навсего саморазмножающиеся органические инструменты общего назначения, умеющие видеть, слышать и действовать по команде, паразитам порядком поднадоели.

Пользуясь этими созданиями, как инструментами, паразиты выстроили большие города, производственные комплексы, создали транспорт для передвижения по планете, для полетов в атмосферу и в конце концов пересекли пугающую и прекрасную межзвездную бездну. Но и города, и звездолеты получались чисто функциональными, некрасивыми, поскольку их строили создания, понятия не имевшие о красоте. Для их животных потребностей вполне хватало пищи, тепла и регулярного удовлетворения нужды в размножении. Как всякие ценные инструменты, эти существа нуждались в уходе, и многие из них были любимы паразитами. Так, обычно любит верную, но неразумную домашнюю зверюшку цивилизованный владелец.

Однако у паразитов существовали собственные потребности, ни в коей мере не похожие на нужды их носителей, чьи звериные привычки и неуправляемое поведение были отвратительны. Для того, чтобы самим не тронуться умом, паразитам нужно было время от времени покидать хозяев — они, как мастера, убирали инструменты в кладовку, то бишь размещали хозяев там, где им ничто не грозило, — и уходили общаться с себе подобными. Это происходило под покровом темноты в каких-нибудь укромных уголках — крошечных островках цивилизации, культуры и красоты, приютившихся в уродливых громадах городов, — где жили семьи паразитов и где хотя бы расстояние отделяло их от хозяев.

Паразиты давно поняли, что ни одно существо, ни одна культура не в состоянии избежать застоя, если будет ограничиваться общением только в кругу семьи, племени и даже планеты. Они неустанно вели поиск других разумных существ, открыли много планет за пределами своей солнечной системы, основали свои колонии. Однако и там паразиты нигде не нашли существ, наделенных разумом, а приобрели только новые наборы органических инструментов.

Паразитам была противна самая мысль о том, что к ним будут прикасаться руки неразумных существ, поэтому их медицинская наука главным образом сосредоточилась на нуждах хозяев и не включала хирургию. В итоге происходило следующее: стоило одному из хозяев подхватить какую-нибудь легкую хворь, как паразит тут же умирал.

Ча Трат на миг умолкла и подняла верхние руки, чтобы поддержать слабеющего паразита. К онемевшей шее вернулась чувствительность. Соммарадванка почувствовала, как бедняга отцепляется от нее. Приликла и Мэрчисон были уже совсем близко — палубой ниже.

— Вот что произошло на этом корабле, — продолжала Ча Трат. — ФГХЖ-хозяева чем-то заразились, легко переболели и выздоровели. Все паразиты, за исключением этого, погибли. Но прежде, чем удалиться в свои каюты, чтобы дождаться там смертного часа, они разместили своих неуправляемых хозяев там, где те имели бы доступ к пище и не смогли бы себе навредить. Паразиты надеялись, что кто-нибудь окажет их хозяевам помощь. Вот это существо, единственное оставшееся в живых из-за частичного иммунитета к болезни, позаботилось о том, чтобы в корабль могли проникнуть спасатели, выбросило аварийный маяк и вернулось к умирающим друзьям.

Всю эту работу, — продолжала Ча Трат, обращаясь уже непосредственно к Приликле и Мэрчисон, которые вот-вот должны были войти в каюту, — бедняга произвел руками старенького ФГХЖ, которого особенно любил.

А тот не перенес нагрузки, у него сдало сердце, и он умер.

На сигнал бедствия ответил не корабль с их родной планеты, а «Ргабвар», — закончила рассказ Ча Трат, — а остальное мы знаем.

Приликла молчал. Мэрчисон зашла сбоку. Тонкое дуло лазерного резака она нацелила на затылок Ча Трат и взволнованно проговорила:

— Мне нужно будет, конечно, обследовать его с помощью сканера, но на глаз я бы определила его физиологическую классификацию как ДТРЦ. Это существо очень напоминает ДТСБ, симбиотов, которыми пользуются ФГЛИ, когда производят тонкие хирургические операции. Паразит в этих случаях предоставляет для работы свои пальцы, а тралтан работает, головой. Правда, некоторые хирургические сестры от этого не в восторге, но…

Патофизиологу не дала договорить Ча Трат.

— Понимаете, — сказала она, — я пыталась перестать управлять моими речевыми центрами, чтобы существо смогло говорить моими устами, но оно слишком слабо и почти без сознания, поэтому говорить за него придется мне. О том, кто вы такая, оно уже знает от меня, а его зовут Крелиаррель, он из третьего поколения Треннчи, из сто седьмого поколения Яу. Его далеким предком был великий Йилла Риимский. Я не в состоянии выразить чувства Крелиарреля словами, но он радуется тому, что узнал наконец, что риимцы — не единственный разумный вид в Галактике. Еще он очень печалится из-за того, что это знание теперь умрет вместе с ним, и просит прощения за беспокойство, причиненное нам из-за…

— Я знаю, что он чувствует, — заботливо проговорил Приликла, и все присутствующие вдруг ощутили неописуемый прилив сочувствия, дружелюбия и доброты. — Мы рады познакомиться с тобой, друг Крелиаррель, узнать о твоем народе, и мы не позволим тебе умереть. Успокойся же, маленький друг, и отдохни. Ты попал в хорошие руки.

Не прекращая излучать эмоциональную поддержку, эмпат торопливо проговорил:

— Друг Мэрчисон, убери свой лазерный резак. Иди вместе с пациентом и другом Ча в отсек риимцев. Там больному будет лучше, а тебе предстоит большая работа по изучению его погибших товарищей. Друг Флетчер, в госпитале следует провести подготовку к приему больного, относящегося к новой для нас форме жизни. Как только мы лучше уясним клиническую картину заболевания, нужно будет послать гиперсигнал Торннастору. Друг Наидрад, держите наготове носилки на тот случай, если нам здесь понадобится специальное оборудование или возникнет необходимость переправить на «Ргабвар» для исследования трупы ДТРЦ…

— Нет! — крикнул капитан.

Мэрчисон произнесла несколько таких слов, какие обычно женщины-землянки не произносят, после чего сказала:

— Капитан, у нас тут пациент в очень тяжелом состоянии. Единственный оставшийся в живых на корабле, команда которого погибла от болезни. Вы не хуже меня понимаете, что в такой ситуации вы обязаны делать то, что вам приказывает Приликла.

— Нет, — повторил Флетчер и добавил более спокойно, но не менее решительно:

— Ваши чувства мне понятны, патофизиолог. Но ваши ли они, вот в чем вопрос. Вы все еще не убедили меня в том, что эта тварь не опасна. Я пока не забыл, как выглядели члены экипажа, и… ну, в общем, мало ли — может, этот тип только притворяется больным. Может быть, он манипулирует вашим разумом или хотя бы как-то влияет на него. Правила карантина остаются в силе. До тех пор, пока Главный диагност Отделения патологии не отменит карантин… нет, пока на корабле не поработает санитарная бригада, никто и ничто оттуда не выйдет.

Ча Трат держала Крелиарреля тремя маленькими верхними руками. Теперь, когда она знала, что это за существо, его тельце уже не вызывало у нее отвращения. Белесые ножки-щупальца риимца безжизненно свисали с пальцев соммарадванки, кожа бледнела на глазах, становилась почти такой, как у его погибших друзей. «Heужели, — подумала Ча Трат с тоской, — он тоже должен умереть из-за того, что эти двое думают по-разному и каждый считает себя правым?»

Доказать, что один из них не прав, учитывая, что речь идет о правителях, — дело с психологической точки зрения рискованное. «Всегда ли я была права, — думала Ча Трат, — считая себя правой? Не стала ли бы моя жизнь счастливее, если бы на Соммарадве и в Главном Госпитале Сектора я больше сомневалась в своей правоте?»

— Друг Флетчер, — сдержанно проговорил Приликла. — Я эмпат, и на меня влияют чувства каждого, кто находится рядом со мной. Я сознаю, что встречаются существа, которые словом, делом или даже молчанием способны выразить эмоции, которых на самом деле не испытывают. Но разумное существо не может произвести ложное эмоциональное излучение, солгать сознанием. Другой эмпат подтвердил бы, что это именно так, но поскольку вы — не эмпат, вам придется поверить мне на слово. Риимец не может никому принести вреда и не принесет.

Капитан секунду помолчал и сказал:

— Простите меня, Старший врач. Но я все равно не до конца убежден в том, что это существо не говорит вашими устами и не манипулирует вашим сознанием. Я не могу рисковать и не пущу его на борт «Ргабвара».

«Хватит гадать, кто прав, кто не прав, — решила Ча Трат. — Надо действовать, потому что хрупкому и благовоспитанному Приликле это не по плечу».

— Доктор Данальта, — сказала соммарадванка, — будьте так добры, быстро подойдите к переходной трубе, примите такую форму и займите такое положение, чтобы ни один офицер Корпуса Мониторов не вздумал трубу перекрыть, отсоединить или вообще каким-то образом воспрепятствовал бы свободному проходу по ней в обе стороны. Конечно, драться с офицером вам не стоит. Думаю, вряд ли против вас применят смертельное оружие — слишком велик будет риск серьезно повредить обшивку, но если…

— Техник!

Несмотря на то, что капитан находился в отсеке управления «Ргабвара», то есть очень далеко от Приликлы, в его голосе прозвучала такая неприкрытая ярость, что маленький цинрусскиец задрожал всем телом. Флетчер немного погодя взял себя в руки, и дрожь эмпата мало-помалу унялась.

— Прекрасно, Старший врач, — ледяным голосом проговорил капитан. — Вопреки моему желанию и исключительно на вашу личную ответственность. Переходная труба останется открытой. Вы сможете беспрепятственно перемещаться с чужого корабля на медицинскую палубу. Но остальные отсеки «Ргабвара» для вашей бригады и этой… этой твари будут закрыты кем бы вы эту тварь ни считали. Поведение Ча Трат, грубейшее нарушение субординации, которое в принципе можно считать подстрекательством к бунту, будет рассмотрено позднее.

— Благодарю тебя, друг Флетчер, — сказал Приликла, отключил микрофон и обратился к соммарадванке:

— Друг Ча, ты продемонстрировала редкостную решительность, но вместе с тем — редкостное неповиновение. И я очень боюсь, что даже тогда, когда будет доказано, что ты действовала правильно, чувства капитана к тебе не изменятся. Они не только недружелюбные. Они непоколебимые.

Мэрчисон молчала до тех пор, пока они не пришли в отсек риимцев. Оторвав взгляд от сканера, которым она обследовала Крелиарреля, патофизиолог посмотрела на Ча Трат. Землянская часть сознания соммарадванки уловила в голосе Мэрчисон смятение и сострадание.

— И как только одно создание может ухитриться так быстро натворить столько бед? Что в тебя вселилось, Ча Трат?

А Приликла только тихонько дрожал и молчал.