В медпункте обстановка также не отличалась особыми осложнениями. Окружающие окрестности были настолько красивыми и так ласкали глаз, что о скуке и вспоминать не приходилось. И самочувствие, и настроение у пациентов улучшилось, поскольку их дважды выкупали в море и дали им затем позагорать, после чего снова поместили в медпункт. До захода солнца оставался час, и его косые лучи, исходившие уже почти от самого горизонта, играли на розовато-белых барашках волн темно-синего моря. Наступило идеальное время для еще одной прогулки по острову.

«Которую, — недовольно думала Мэрчисон, — мне опять придется совершить в сопровождении непрерывно меняющего обличья и совершенно ненужного ангела-хранителя».

На самом деле не было никакой причины, согласно которой она обязана была бы вернуться в медпункт засветло — разве что только потому, что прежде она никогда не нарушала этого правила. Но для того, чтобы никого напрасно не волновать и традицию не нарушать, она решила на этот раз не идти пешком, а пробежаться трусцой. Она намеревалась сделать остановку только для того, чтобы выкупаться в своем излюбленном местечке — крошечной бухточке, обрамленной деревьями, на противоположной стороне островка. Мэрчисон была уже недалеко от этой бухточки, а медпункт прятался за изгибом берега, когда солнце начало садиться. По опыту патофизиолог знала, что и после заката успеет добраться до медпункта — на этой планете сумерки тянулись довольно долго. По мелководью наравне с ней плыл Данальта, рассекая накатывающие на берег волны и периодически выпрыгивая из воды, Сегодня он играл роль летучей рыбы. Мэрчисон быстро бежала по плотному сырому песку, глядя под ноги, чтобы не наступить на валявшиеся на берегу белые камни. Вдруг мимикрист издал непереводимый звук, проворно выпрыгнул из воды и шлепнулся на песок рядом с Мэрчисон. Еще не завершив преобразование из обличья водного жителя в обличье существа, способного передвигаться по суше, Данальта уплотнил один из мнимых плавников, превратил его в подобие руки и указал вперед.

«А вот это, — подумала Мэрчисон, замедлив бег и остановившись под деревьями, — приятное разнообразие в обычном пейзаже».

То, что она сочла приятным разнообразием, представляло собой гладкий, невысокий холмик, покрытый чем-то похожим на волокнистые зеленовато-коричневые растения или чешуйки. Может быть, это были какие-то водоросли. Холмик находился наполовину в воде, наполовину на берегу и напомнил Мэрчисон выброшенного на берег крупного кита.

— Я бы сказала, что это один из тех объектов, которые мы разглядели с вершины в первый день, — сказала Мэрчисон, — и вот теперь мы лицезреем это чудо природы вблизи. У вас зрение лучше, чем у меня. Оно живое?

Данальта, еще не успевший завершить преображение во что-либо более или менее вразумительной формы, увеличил размеры глаза и сообщил:

— Общий вид позволяет предположить, что перед нами крупное морское млекопитающее, хотя его дыхательные отверстия и плавники не видны или скрыты под водой. Тело едва заметно колеблется, но скорее всего это связано не с дыхательными движениями, а с тем, что объект покачивают волны. Может быть, оно живое, но того и гляди умрет. Все равно приближаться к нему рискованно. Осмотреть его с более близкого расстояния?

— Мы осмотрим его вместе, — решительно проговорила патофизиолог, — после того, как сообщим о находке. Но я бы сказала, что риск невелик. — Она указала на небо над выброшенным на берег странным существом и добавила:

— Видите: снова собираются падальщики, а это четкое доказательство того, что жить их жертве осталось недолго.

Птицы, не шевеля крыльями, парили в восходящих потоках воздуха над песчаным побережьем, которое все еще излучало накопленное за день тепло. На этот раз они летали ниже.

Так близко Мэрчисон их еще ни разу не видела. Птиц было две. Их туловища и широкие кожистые крылья были одного цвета, и похоже, их поверхность выглядела точно так же, как поверхность существа, лежавшего на берегу. Вид у птиц был какой угодно, только не дружелюбный. Мэрчисон невольно попятилась и спряталась под толстыми ветвями деревьев, искренне надеясь на то, что птицы ее не заметили.

Данальта не пошевелился — только удлинил стебелек, на конце которого располагался глаз, и выгнул этот стебелек в ту сторону, где летали птицы.

— Это не птицы, — тихо-тихо проговорил он. — Это летающие машины, безмоторные самолеты. Внутри обоих сидят пилоты.

В первое мгновение Мэрчисон была слишком ошеломлена, чтобы как-то отреагировать на это сообщение. А они-то думали, что попали на необитаемую планету. Судя по данным, полученным с помощью датчиков «Ргабвара», здесь напрочь отсутствовали какие-либо признаки цивилизации — обработанные земли, дороги, электромагнитное излучение, промышленное загрязнение воздуха, короче говоря, все то, что обычно было связано с деятельностью разумных существ, тем более существ, способных создавать летающие машины. Неожиданно Мэрчисон подумала о том, что два планера летают так низко для того, чтобы их не было видно за холмом со стороны медпункта.

Дрожащими руками Мэрчисон достала из сумочки на поясе коммуникатор и уже поднесла его к губам, когда на ее плечи и спину вдруг опустилось нечто большое, мягкое, наделенное множеством ворсистых лап. В тот же миг одна из этих лап обвила ее ноги так цепко, что Мэрчисон покачнулась и упала ничком на землю и уронила коммуникатор, инстинктивно выставив перед собой руки, чтобы не удариться лицом.

Она потянулась за коммуникатором, но тут за руку ее схватила еще одна косматая лапа. Вскоре обе ее руки были прижаты к бокам и схвачены маленькими жесткими клешнями. Захватчик оторвал Мэрчисон от земли, приподнял на несколько футов, развернул вбок. Затем Мэрчисон почувствовала, что ее лодыжки обматывают чем-то вроде очень тонкой веревки. Затем пленившее ее существо обмотало веревкой ее бедра и примотало к ним руки. Мэрчисон удалось краешком глаза увидеть того, кто ее пленил.

Это были пауки.

Двое из них держали и поворачивали ее в разные стороны, а третий выпускал из ротового отверстия непрерывную тонкую белую паутину, которая обвивала пленницу. Еще три паука бесшумно спрыгнули на землю с низко нависающих веток, спикировав на таких тонких паутинках, что патофизиолог едва разглядела их. Да и самих пауков было трудно рассмотреть на фоне темной, коричнево-зеленой растительности, пока они не приземлились. Каждый из пауков держал в лапах толстый короткий лук с натянутой тетивой и стрелой, приготовленной для выстрела.

Земных пауков Мэрчисон никогда не боялась, а среди ее коллег и друзей в Главном Госпитале Сектора попадались создания и пострашнее видом, но это вовсе не означало, что она неудержимо обожала все, что разгуливало на шести лохматых лапах — тем более когда эти твари угрожали ее жизни, как сейчас.

Пытаться освободиться нечего было и думать, потому что паутина, которой ее связали, оказалась на редкость прочной.

Стоило Мэрчисон дернуться, и на ее лодыжках и запястьях остались неглубокие порезы. Она разжала губы и издала несколько шумных вдохов и выдохов, надеясь дать паукам понять, что не сможет дышать, если они слишком туго перебинтуют паутиной ее грудную клетку.

То ли пауки поняли ее намеки, то ли сами намеревались так поступить — этого Мэрчисон не знала, но во всяком случае, грудь ее была затянута паутиной более милосердно. Она могла свободно дышать, но не слишком глубоко, иначе паутинки могли вонзиться в кожу. Еще она имела возможность вертеть головой и даже немного сгибаться в талии. Один из пауков заинтересовался ее транслятором и попробовал оторвать его, но транслятор, как и набор медицинских инструментов, был крепко присоединен к поясу, поэтому у паука ничего не получалось. Он, правда, продолжал попытки оторвать понравившуюся ему вещицу, и Мэрчисон издала звук, которым показала, что ей больно, и паук отступился. Затем захватчики уложили ее на сетку, сплетенную из волокон какого-то растения, взялись за четыре конца сетки и понесли к берегу, а еще два паука пошли следом. Один из них — тот самый, что пытался позаимствовать транслятор, поднял оброненный Мэрчисон коммуникатор и принялся с любопытством тыкать в него лапами.

Данальты нигде не было видно.

Мэрчисон не знала, что бы мог предпринять мимикрист, но он все-таки мог что-то придумать. «И я тоже, между прочим!» — сердито подумала она, и на миг ей показалось, что гневом она старается заглушить страх.

Солнце село, но еще было достаточно светло для того, чтобы можно было хорошо рассмотреть побережье и тот объект, который Мэрчисон приняла за морское млекопитающее. Гладкая наружная поверхность странного объекта вздыбилась и превратилась в несколько невысоких треугольных парусов, как те, что в древности ставили на земных парусниках под названием «фелюга». Появились и мачты, и соответствующий такелаж. Два летчика приземлились и теперь поспешно волокли свои планеры к странному объекту. Но отряд пауков должен был опередить их. Пауки явно разнервничались. Они издавали негромкое потрескивание и стрекотание, переговариваясь друг с другом, и еще более громкие звуки, обращаясь к пилотам и тем, кто находился на «корабле».

Неожиданно их переговоры были прерваны. Послышался звук, которого не издавал никто из тех, кто был поблизости.

— Отвечайте, патофизиолог Мэрчисон, — раздался громкий, недовольный голос старшей медсестры Найдрад. — Если вам нечего сказать, почему вы включили коммуникатор? У меня работы по горло. Перестаньте понапрасну отвлекать меня.

Носильщики остановились настолько резко и неожиданно, что Мэрчисон чуть было не выпала из сетки. Паук, державший в лапах ее коммуникатор, уронил его на песок и попятился прочь, испуганно застрекотав. Мэрчисон против воли рассмеялась. Она поняла, что случилось, разглядев две горящие на панели коммуникатора лампочки. Паук, возясь с прибором, ухитрился не только включить его на прием и связь, но и вывел громкость на полную катушку. Между тем коммуникатор работал, он был включен, и хотя он валялся на песке в нескольких метрах от Мэрчисон, Найдрад должна была ее услышать.

Пауков не должны были удивить громкие звуки — она уже кричала в их присутствии, когда они делали ей больно, а теперь ей нужно было кое-что прокричать Найдрад. Однако существовала опасность. У пауков могли возникнуть справедливые подозрения, если бы их пленница принялась громко орать безо всякой причины, когда ее никто не трогал и не делал ей больно. Стоило бы им только догадаться, что происходит какой-то разговор и что она пытается позвать на помощь, они бы тут же заглушили или ее, или коммуникатор.

Заглушить коммуникатор они, собственно говоря, уже пытались, швыряя в прибор камешки и держась при этом на почтительном расстоянии от него. Хорошо еще, что стрелы в ход не пускали. К счастью, пока все камешки пролетали мимо, но стоило им попасть — и коммуникатору конец. Это был тонкий прибор.

Мэрчисон еле слышно, совсем не по-дамски выругалась.

Ее супруг любил говорить, что только это она и делает не по-дамски. Выругавшись, она стала лихорадочно соображать. У нее было совсем мало времени для того, чтобы передать сообщение, и еще меньше, если бы один из камней угодил в цель.

Она вдохнула поглубже — настолько глубоко, насколько могла без риска порезаться о тонкие, прочные паутинки, и заговорила медленно и внятно, надеясь, что возбужденные и стрекочущие пауки не обратят внимания на производимые ею странные звуки.

— Найдрад, говорит Мэрчисон. Слушайте, молчите и записывайте. Нас захватили в плен местные разумные жители, приблизительная классификация ГСКД…

Пауки не обращали на нее никакого внимания и продолжали увлеченно швырять камешки в коммуникатор. Пока старания пауков были безуспешны. Коммуникатор действовал, его огоньки горели.

— Похоже, это какие-то морские разбойники, — продолжала Мэрчисон более спокойно. — Они пользуются большими парусными кораблями, безмоторными воздухоплавательными устройствами и луками для стрельбы. Металлического оружия я у них пока не видела. Меня туго связали, но не ранили, и я не вижу Данальту…

Она умолкла, потому что поняла, что последние ее слова могут быть не правдой. Трудно было судить наверняка в сгущающихся сумерках, но Мэрчисон показалось, что песок с одной стороны от коммуникатора вспучился и на нем появилась зыбь, как от ветра. А в следующее мгновение песчаная зыбь окружила коммуникатор со всех сторон. Данальта, всемогущий Данальта, на этот раз притворился кусочком песчаного берега. Еще миг — и коммуникатор, и его горящие лампочки исчезли, как не бывало.

Пауки еще какое-то время пошвыряли в ту сторону камни, изумленно стрекоча. Видимо, это «колдовство» скорее удивило их, нежели разозлило, а как только мишень исчезла, они сразу потеряли к ней всякий интерес. То, что в Данальту попало несколько камешков, его не должно было сильно огорчить, поскольку его кожа была неуязвима для большинства относительно медленно летающих предметов, в каком бы обличье он ни пребывал. Самое главное было то, что Данальте удалось вызволить и защитить коммуникатор. Теперь, когда пауки уберутся отсюда, мимикрист сможет связаться с медпунктом, а оттуда его сообщение будет передано на «Ргабвар».

Мэрчисон пока боялась всего, что может с ней случиться в самом ближайшем будущем, но все же ей стало немного веселее, чем было несколько минут назад. А потом со стороны паучьего корабля послышался чей-то громкий, властный стрекот.

В борту открылось несколько треугольных отверстий, откуда лился тусклый, мигающий желтоватый свет. Такой свет мог исходить, как решила Мэрчисон, только от масляных ламп или свечек. На носу корабля, хорошо различимого на фоне темнеющего неба, был виден паук, который, по всей вероятности, и производил весь этот шум. Возле головы паук держал длинный темный конус — судя по всему, это было нечто вроде рупора. Примерно в полумиле от берега позади выброшенного на берег парусника появился другой корабль, точно таких же размеров и очертаний. Его иллюминаторы также были освещены. Затем этот корабль заслонил собой один из четырех пауков, державших сетку, на которой лежала Мэрчисон.

Пауки подняли сетку и понесли дальше, к своему паруснику.

Вероятно, ранее они никак не отреагировали на ее речь, потому что были слишком увлечены процессом швыряния камнями в коммуникатор, и к тому же в это время чересчур громко переговаривались между собой. Поэтому Мэрчисон отважилась передать последние новости, пока ее не утащили слишком далеко от места захвата.

— Данальта, — проговорила она, — судя по всему, ГКСД не владеют электричеством и радиосвязью. В бухту входит второй корабль таких же размеров и очертаний, а на горизонте появился третий…

Мэрчисон умолкла. Эскорт остановился. Один из пауков громко застрекотал и принялся просовывать лапу в просветы между ее телом и опутывавшими ее паутинными нитями. Наверное, проверял, туго ли связана пленница. Мэрчисон стало не по себе, и она сочла за лучшее больше ничего не говорить.

Она не знала, были ли услышаны ее слова, но очень надеялась на то, что у маленького кусочка песчаного берега, который был Данальтой, было хоть какое-нибудь песочное ухо.