С Лиореном, в отличие от О'Мары, удалось договориться и убедить его в том, что время, отведенное на сборы, можно немного растянуть, и, как следствие, улучить несколько минут на то, чтобы Гурронсевас смог оставить подобные инструкции своим подчиненным — технологам-пищевикам. Однако инструктаж несколько затянулся, так как сотрудники наперебой выражали свое сожаление по поводу увольнения Главного диетолога и желали ему удачи, но при этом упорно не желали слушать его наставления. Словом, к тому времени, когда истекли два часа и Гурронсевас должен был покинуть госпиталь, он чувствовал себя в высшей степени потерянно.

Однако далеко уйти ему не удалось.

— Я… я ничего не понимаю! — воскликнул Гурронсевас. — Это космический корабль! Небольшой пустой корабль, на котором подача энергии минимальна, судя по тусклому освещению. Помещение, где мы находимся, — не пассажирская каюта. Где я? И что я тут должен делать?

— Как видите, — ответил Лиорен, включая свет, — вы находитесь на медицинской палубе специального корабля-неотложки «Ргабвар». Вам следует спокойно, без паники дождаться его старта. Покуда вы тут находитесь, все те, кто об этом знает, могут совершенно честно заявлять, что вы вне стен госпиталя — фактически это так и есть.

Будучи тралтаном, — продолжал Лиорен, — вы привыкли спать стоя, поэтому с физической точки зрения неудобств вы здесь испытывать не будете. Только никуда не ходите и ничего не трогайте. За исключением этой палубы, корабль устроен так, что работать на нем могут только земляне или существа с такой же или меньшей массой тела. Офицеры и бригада медиков будут с вами любезны, если вы, конечно, тут ничего не сломаете.

Устройство доставки пищи на медицинскую палубу расположено здесь, — указал Лиорен. — Компьютер, установленный на сестринском посту, позволит вам узнать все, что вы пожелаете, о «Ргабваре». Советую вам основательно изучить эти сведения до старта. Если заскучаете — переключайтесь на образовательные или развлекательные каналы, но коммуникатором не пользуйтесь, потому что официально вас здесь как бы нет. Не делайте ничего такого, что могло бы привлечь к вам внимание. Не покидайте корабль даже на короткое время, не показывайтесь в переходном шлюзе и примыкающем доке. Я постараюсь навещать вас как можно чаще.

— Прошу вас, скажите, — взмолился Гурронсевас, — я что, кто-то вроде «зайца»? Команда знает о том, что я здесь? И долго ли мне ждать?

Лиорен остановился около люка и сказал:

— Относительно того, каков ваш статус на борту корабля, я не в курсе. Медики, работающие на «Ргабваре», о вашем присутствии знают, но корабельные офицеры — нет, поэтому вам не следует показываться им на глаза до завершения первого гиперпространственного скачка. Сколько вам придется ждать — не знаю. Судя по доходившим до меня слухам — пять дней, а может быть, и дольше. Те, от кого зависит решение, пока в раздумьях. Если я разузнаю поточнее, я вам сразу же сообщу.

И прежде чем Гурронсевас успел задать следующий вопрос, Лиорен исчез в переходном шлюзе.

Гурронсевас дождался мгновения, когда смятение уступило место любопытству. Тогда он принялся осторожно ходить по палубе, стараясь не наступать ни на что, кроме пола, и осматривать место своего временного заключения.

Каждая из стен отсека была снабжена большим иллюминатором. В первом виднелась гладкая металлическая стена — скорее всего наружная обшивка госпиталя. Во втором — часть стыковочного узла. Два других выходили на дельтаобразные белые крылья «Ргабвара». Стены в промежутках и вокруг иллюминаторов были увешаны и заставлены всевозможным оборудованием, назначение которого осталось бы непонятным Гурронсевасу, даже если бы приборы были хорошо освещены. Посередине в полу и потолке имелись круглые отверстия для перехода на другие палубы. Эти колодцы были оборудованы лестницами для прохода существ разных видов, но для тралтана были узковаты.

Компьютер, на который Гурронсевасу указал Лиорен, стоял в окружении бездействующего оборудования для медицинского мониторинга. Чувствуя себя по-прежнему не совсем в своей тарелке, Гурронсевас набрал код главной библиотеки госпиталя, попросил перевод на тралтанский с речевым сопровождением и запросил информацию о корабле-неотложке «Ргабвар».

На экране появилось сообщение, сопровождаемое речью:

— Сведения на эту тему не засекречены. Пожалуйста, уточните запрос или выберите из следующих подзаголовков: «Принципы конструкции корабля». «Инженерные и медицинские системы, подсистемы и оборудование». «Резервы энергетических ресурсов и продолжительность полетов». «Состав команды и бригады медиков». «Медицинские отчеты о предыдущих полетах». «Резюме нетехнического характера».

Чувствуя себя невежественным дитятей, Гурронсевас выбрал последний из предложенных ему пунктов. Но как только экран начал выдавать изображение, а громкоговоритель — сопроводительный текст, Гурронсевас изумился: резюме начиналось с изложения истории создания Галактической Федерации, причем изложение велось в рамках философской концепции, которая оказалась для Гурронсеваса совершенно новой.

На экране появилось небольшое, но на редкость четкое изображение трехмерной модели двойной галактической спирали, где были видны главные системы и граничащая с этой галактикой другая. Гурронсевас слушал текст, и вдруг близко к одному из витков спирали появилась ярко-желтая линия, затем еще одна и еще — так были обозначены связи между Землей и ее первыми колониями, а также контакты с Орлигией и Нидией — первыми планетарными системами, с которыми земляне наладили дружественные отношения. Вскоре возник еще один пучок желтых линий — то было схематическое изображение колониальных и дружественных связей Тралты.

Прошло еще несколько десятилетий, прежде чем те планеты, которые были доступны для посещения орлигиан, нидиан, тралтанов и землян, стали доступны друг для друга. Четкий, бесчувственный голос рассказал о том, что в те далекие времена разумные существа сохраняли в отношении друг друга подозрительность и недоверчивость.

В частности, между Землей и Орлигией на ранних стадиях общения вспыхнула война — первая межзвездная, но она же последняя. В резюме и время, и расстояния между мирами были сжаты до предела.

Паутина желтых линий разрасталась и разветвлялась, обозначая установление дипломатических, а затем и торговых отношений с Кельгией, Илленсией, Худларом, Мельфой и их колониями. Визуально картина не имела вида правильной прогрессии. Линии уходили к центру Галактики, возвращались к краю спирали, сновали между зенитом и надиром и даже вырывались в межгалактическое пространство, где тянулись к звездной системе Иан, хотя, если быть до конца точным, первыми это расстояние преодолели сами иане. Когда в конце концов линиями были соединены все планетарные системы, входящие в состав Федерации, получилась сущая путаница, напоминавшая разве что нечто среднее между молекулой ДНК и тем, как тралтанский ребенок нарисовал бы куст брамбла.

Зная точные координаты планеты, являющейся целью путешествия, через подпространство было легко добраться до соседней солнечной системы и до другого края Галактики. Но прежде всего нужно было обнаружить обитаемую планету, для того чтобы определить затем ее координаты. А это оказалось совсем непростой задачей.

Белые пятна на звездных картах исчезали медленно, и далеко не всегда открытия приносили обнадеживающие результаты. Кораблям-разведчикам Корпуса Мониторов крайне редко удавалось обнаруживать звезды, окруженные планетарными системами. Еще реже в планетарных системах обнаруживались обитаемые планеты. Ну а если на обитаемой планете обнаруживали разумную жизнь, ликованию не было предела, если, конечно, ничто не грозило всегалактическому миру. Затем на новооткрытую планету отправлялись специалисты по осуществлению первого контакта из рядов Корпуса Мониторов, которые оную процедуру осуществляли, после чего приступали к углублению контактов — делу длительному и порой небезопасному.

Затем на экране пошел сведенный в таблицы перечень проведенных мероприятий в этой области с указанием числа кораблей, количества членов экипажей и стоимости операций. Цифры были так велики, что не поддавались осознанию. Компьютерный голос продолжал вещать:

— За последние двадцать лет было осуществлено три процедуры первого контакта, и все они привели к тому, что новооткрытые виды были затем приняты в состав Галактической Федерации. В это же время на полную мощность заработал Главный Госпиталь Двенадцатого Сектора Галактики, который также проводил мероприятия по установлению Первых контактов. Стараниями сотрудников к галактической Федерации присоединилось еще семь новых видов.

Конечно, может быть, Гурронсевасу и показалось, но, похоже, в синтезированном голосе компьютера появились нотки гордости и самодовольства.

— Во всех случаях контакты были установлены не путем долгих переговоров, выработки сложных философских и социологических концепций, а всего лишь за счет спасения жизни и оказания помощи заболевшим или пострадавшим в космической аварии инопланетянам.

Оказывая таковую помощь, сотрудники госпиталя неизменно демонстрировали добрую волю Федерации по отношению к новооткрытым разумным существам, причем более непосредственно и открыто, чем это возможно при переговорном процессе.

В результате в последнее время наметились перемены в стратегии установления контактов…

Путешествовать через гиперпространство можно было единственным способом и подавать сигналы бедствия — тоже. Посылать радиосигналы, пусть даже очень мощные, по подпространству было бесполезно — слишком велик был шанс их искажения излучениями попадавшихся на их пути звезд. Кроме того, для посылки мощного радиосигнала терпящему бедствие кораблю нужно было истратить значительный объем энергии, которая в подобных случаях вряд ли имелась в наличии. А вот аварийные маяки являли собой устройство, способное посылать через гиперпространство крик о помощи в течение нескольких часов или дней. Работали такие маяки на ядерном топливе, которого требовалось мизерное количество. Сигнал пронизывал все частоты связи.

Поскольку от всех кораблей Федерации требовали неукоснительного внесения своих маршрутов в общегалактические файлы, куда также попадали и сведения о пассажирах, по координатам аварийного маяка почти всегда можно было судить о том, существа какой физиологической классификации попали в беду, и тогда с родной планеты путешественников к месту бедствия отправлялся корабль-неотложка. Однако бывали такие случаи, и их бывало гораздо больше, чем можно было себе представить, когда бедствие терпели существа, доселе в Федерации неизвестные.

Только в тех случаях, когда корабль-спасатель оказывался достаточно велик и мощен для того, чтобы включить в свою гиперпространственную оболочку пострадавшее судно, и тогда, когда удавалось эвакуировать пострадавших с их корабля на судно Федерации, пациенты в итоге попадали в госпиталь. В результате многие неизвестные науке формы жизни добирались до госпиталя в лучшем случае как материалы для лабораторных исследований.

При установлении контактов Федерация предпочитала опираться на знакомство с существами, уже освоившими межзвездные полеты. При общении с существами, привязанными к поверхности родных планет, могли возникнуть дополнительные сложности: никогда нельзя было с уверенностью заявить, поможет им в будущей жизни первый контакт или, наоборот, навредит. То ли они получат что-то вроде пинка, стимула для развития техники, то ли навсегда погрязнут в пучине комплекса неполноценности, завидев, как на них с небес падают чужие космические корабли.

Ответ на вопросы такого рода искали долго, и в последние годы был найден один из возможных вариантов ответа.

Было принято решение сконструировать и оснастить одно судно, которое отвечало бы только на сигналы таких аварийных маяков, чьи координаты не совпадали бы ни с одним из маршрутов кораблей Федерации, то есть откликалось бы на зов о помощи от существ, Федерации доселе неведомых.

Мало-помалу у Гурронсеваса, все более и более сосредоточивавшегося на впитывании информации, возникло ощущение, что медицинская палуба вокруг него заполняется разбитыми звездолетами, их обломками, мертвыми или полуживыми членами экипажей. Порой останки инопланетян приходилось вытаскивать из пострадавших кораблей с величайшей осторожностью, так как они принадлежали существам, которых в Федерации до сих пор еще ни разу не видели, а ведь существа, страдающие от боли и находящиеся в состоянии помрачения сознания, могли повести себя дико, необузданно, и тогда бы медицинская помощь могла потребоваться самой бригаде спасателей. Но бывали и другие случаи — такие, когда корабль, подавший сигнал бедствия, никаких наружных повреждений не имел, но в помощи нуждались заболевшие члены экипажа. В таких случаях капитану «Ргабвара» приходилось придумывать, каким путем забраться в чужое судно и как решить опасные инопланетянские инженерные загадки. Капитан «Ргабвара» являлся крупным специалистом в области техники всевозможных существ. После того, как он обеспечивал доступ к жертвам аварии или заболевания, к делу приступали медики.

Отчеты «Ргабвара» просто кишели подобными случаями.

Гурронсевас прочел сообщение о том, как «Ргабвар» совершил вылет по сигналу корабля с планеты Слепышей, которые, как оказалось, путешествовали в сопровождении зрячих и жутко злобных Защитников Нерожденных, а те, вдобавок, делили со Слепышами сознание, пребывая в телепатической связи. А еще… еще — вылет по зову какого-то огромного существа, корабль которого потерпел аварию в межзвездном пространстве, и понадобились совместные усилия военных и хирургов, дабы собрать из кусков как сам корабль, так и его владельца, и отбуксировать на родную планету. Были еще и дверлане, и иане, и дувецы, и много-много других.

В медицине Гурронсевас разбирался не слишком хорошо, и многие клинические детали ему ничего не говорили, но это уже не имело значения. Он настолько глубоко погрузился в изучение истории трудовой деятельности экипажа «Ргабвара», что и поесть бы забыл, не будь устройство выдачи питания столь удобно вмонтировано в компьютерный стол. С одной стороны, он растревожился — боялся, как бы во время очередного вылета «Ргабвару» не пришлось столкнуться с какой-нибудь ужасной опасностью. С другой — Гурронсевас уже жалел, что не обладает квалификацией, достаточной для того, чтобы принять достойное участие в работе медиков. Особенно тралтан загрустил тогда, когда обнаружил, прочтя список членов экипажа и бригады медиков, что двое их докторов ему хорошо знакомы — Приликла и Мэрчисон.

Экран уже показывал Гурронсевасу схематическое изображение палуб и помещений корабля, голос бесстрастно комментировал чертежи и рисунки. Гурронсевас нажал клавишу паузы. Он устал, звук и свет мешались у него в мозгу в бессмысленные сочетания. Однако он настолько перегрузил себя информацией, что спать ему вовсе не хотелось. Может быть, он просто действительно переутомился, но почему-то сознание подкидывало ему удивительные мысли… Вспоминая обо всем, что ему сказали и сделали Главный психолог и другие сотрудники госпиталя, Гурронсевас ощущал страх, неуверенность, смятение и, как ни странно, надежду.

«Ргабвар» и в самом деле представлял собой очень необычный корабль. Вот-вот он отправится в очередное и скорее всего опасное путешествие. Но что делал на борту этого корабля-неотложки опальный Главный диетолог, если только О'Мара не дал ему еще одного шанса?