Глава 51. Шантаж

Усмирив мужа и любовника, Марьяна украдкой подменила вино коньяком и теперь потихоньку подливала мужчинам более крепкий напиток. Возбужденные скандалом Проглядов и Шпилька даже не заметили подмены, и вскоре коварная женщина достигла своей цели – они вконец опьянели. С проклятиями и стенаниями Антон дополз до дивана и, с трудом на него забравшись, отключился, Родион заснул прямо за столом.

За окном уже занимался рассвет. Марьяна вызвала такси, при помощи шофера загрузила бывшего мужа в автомобиль и отправила в загородный дом.

Любовника оставила на диване, и он, изредка постанывая, храпел на всю квартиру. Сама Марьяна отправилась в спальню, чтобы вздремнуть хоть часок.

В полдень Антон проснулся и, отыскав возлюбленную в лабиринте многочисленных комнат, разбудил ее.

Недовольная Марьяна с трудом разлепила веки.

– Отстань, дай выспаться.

Шпилька дыхнул на нее ядреным перегаром.

– Сначала объясни, что этой ночью было? Твой муж не в курсе смерти Крейкера. А ты твердила, что это он организовал!

Опухшая со сна, ненакрашенная, растрепанная, с мешками под глазами, Марьяна сейчас даже отдаленно не походила на светскую красавицу, сводившую с ума мужчин. Презрительно прищурившись, она процедила:

– Родион отлично играет, умеет держать удар, в отличие от тебя. Неужели он покажет свои истинные чувства? Он крепче стали, поэтому – олигарх!

Уязвленный Антон зло сжал губы.

– Был олигархом, а теперь нищий! Ведь это ты его бедняком сделала, значит, покрепче, поподлее его будешь, ведь так?!

Взбив подушку, Марьяна подложила ее себе под спину и впилась в любовника гневным взглядом. Ее глаза метали молнии.

– Ой, кто это у нас так запел?! Ты сам-то чем деньги зарабатываешь? Маргиналов со всей страны собираешь и бои без правил устраиваешь. Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала, тоже мне ангелочек!

У Шпильки от гнева даже затряслись щеки. Брызжа слюной, он заверещал:

– Да как ты смеешь меня сравнивать со своим мужем?! В отличие от Проглядова я деньги у государства не ворую и разрушением памятников старины ради строительства какой-нибудь очередной высотки не занимаюсь. Если до твоих куриных мозгов не доходит, то я тебе скажу: твой супруг преступник, он нанес чудовищный удар по истории народа, страны, уничтожив культурные памятники. Его судить надо!

Тут уж Марьяна не стерпела и со всей страстью накинулась на любовника:

– Мой муж у государства не воровал, он бизнесмен, если ты не знаешь! А вот ты своими передачками что людям несешь?

– Я несу людям правды свет, – ответил Шпилька, закатив глаза. – Не смей касаться искусства, жертва гламура, это слишком высоко и сложно для твоего понимания. Вам, нуворишам, этого никогда не понять.

– Ой, держите меня! – Силиконовая грудь Марьяны от смеха заколыхалась. – Святое и высокое он несет! Это твои уроды, которых ты показываешь, – светлое и святое? Мне-то лапшу на уши не вешай!

Антон не смог вынести столь бессовестного глумления над его творчеством и, зажав уши, фальцетом воскликнул:

– Дура! Удивительно, что я в тебе нашел?! Да еще и врешь по поводу Крейкера! Ведь не Родион убил его, и ты наверняка знаешь, кто это сделал!

Откинув в сторону подушку, Марьяна ехидно оскалилась:

– А хоть бы и знала, что от этого изменилось бы? Ты, дорогой мой, засветился везде. – Она вновь расхохоталась. – Фотокарточки на память получил, храни их как зеницу ока, а то я передумаю и заявлю в полицию, что ты Крейкера ухлопал и мне угрожаешь, убить хочешь, шантажируешь.

От такого бесстыдства у Антона Шпильки глаза полезли на лоб. Он с трудом овладел собой и с угрозой произнес:

– А если я пойду в полицию и расскажу все как есть?

Вскочив с кровати, Марьяна накинула роскошный халат, отделанный драгоценными стразами. Горделиво пройдясь перед любовником взад-вперед, она презрительно усмехнулась.

– Кто тебе поверит? Я хрупкая женщина, – вытянула она вперед тонкие кисти рук, – могла ли я нанести крепкому мужчине смертельный удар ножом? Дурачок, лучше не ссорься со мной.

Затравленный, словно заяц, Антон заметался по комнате. Все перемешалось в его голове, ему показалось, что все события той ужасной ночи встали перед ним как наяву. Ему вдруг пришло в голову, что в тот вечер Марьяна что-то добавила в одну из бутылок с вином. Она ходила за спиртным на кухню. После того как он хлебнул из последней бутылки, он словно отключился. Дальше Антон большую часть событий или не помнит, или все происходило как в тумане. Кровь ударила ему в голову, и, бросив угрожающий взгляд на любовницу, он зловеще прошептал:

– Я все понял! Ты подсыпала мне что-то в вино, психотропное средство или наркотик, чтобы я отключился, вышла, убила Крейкера и вернулась в ванную ко мне. Только не понимаю, зачем тебе это было нужно? – Голова Антона раскалывалась от ночной пьянки, все вертелось перед глазами, его мутило. Он сжал виски и простонал: – Хотя нет, теперь мне понятно зачем. Твой муженек перекупил адвоката и хотел вернуть свое имущество, не так ли?! – Он впился в нее беспокойным, тревожным взглядом.

Вульгарно выгнувшись, Марьяна крутнулась перед ним в своем дорогом халате и, обнажив стройную ногу, выставила ее вперед.

– Я предполагала, что ты идиот, но не настолько. Если бы даже так было, – вызывающе протянула она, – что из того? Запомни, что бы ты ни говорил, тебе никто не поверит. Я уже сказала, но ты, наверное, что-то недопонял: у меня нет мотива убивать Крейкера, он для меня выиграл процесс против Родиона, а вот ты в состоянии ревности мог его убить. И даже если ты привлечешь на свою сторону Проглядова, вы с ним ничего не добьетесь, потому что все доказательства, собранные Адольфом по просьбе моего муженька, находятся у меня, никто вам не поверит.

После ее слов у Шпильки выступила испарина. К невыносимой головной боли добавилась сильная боль в подреберье. Он со стоном рухнул на кровать.

– Ну, ты и ведьма! Ловко все обштопала!

Марьяна опустилась рядом с любовником и провела рукой по его волосам.

– Успокойся, не нервничай, если будешь меня слушать, все будет в порядке.

Антон с отвращением откинул ее руку.

– Тебя слушать? Ну уж нет! – нервно рассмеялся он. – Хочешь убийцу из меня сделать? Пожалуйста, я сяду, но ты, милая, сядешь со мной. Вместе, как говорится, веселее. Я полиции и труп покажу.

Марьяна опять коснулась его волос.

– Дурачок, ты уверен, что труп на месте? Я сразу же его перезахоронила, – сверкнула она неестественно белоснежными зубами. – Зря ты сопротивляешься, я тебе уже сказала, у тебя ничего не получится.

Шпилька задумался.

«Вот чертова баба! Предупреждала ведь меня мать быть аккуратнее с женщинами, а я, дурак, вляпался, ой как вляпался! И что теперь делать, и посоветоваться-то не с кем».

И тут вдруг Антон вспомнил детектива с забавным именем, с которым его познакомила Кира Истомина. Они с Кирой после встречи с детективом долго потом шутили по поводу того, как его называли в детстве: Аполлоша? Поль? Паша? Вспомнив красивого, уверенного, немного старомодного в своей учтивости парня, Антон несколько успокоился.

«Была не была, попробую аккуратно пообщаться с ним на эту тему, – подумал Шпилька. – Вдруг повезет?»

Это решение несколько успокоило его, и Антон, пытаясь усыпить бдительность Марьяны, холодно пообещал подумать над ее предложением.

– И все-таки не пойму, почему ты его убила ножом? Неужели не было другого способа? – язвительно бросил он. – Не знал, что ты такая кровожадная!

Откинувшись на спинку кровати, Марьяна презрительно фыркнула:

– Ты от страха совсем голову потерял! Ты что, не помнишь, когда мы услышали крик, я была рядом с тобой, так что я при всем желании не могла убить адвоката.

– Значит, это мог сделать Родион, – упрямо заявил Антон. – Он приехал сюда, увидел Крейкера, не смог с ним договориться и убил.

– А как Крейкер попал в мою квартиру? – ухмыльнулась Марьяна. – Ты великий фантазер.

– Значит, ты убила его, – уперся Шпилька.

– Ну да, – расхохоталась Марьяна. – Я напоила тебя колдовским зельем, впустила Крейкера и убила его ножом.

Но Шпилька теперь не верил любовнице ни на грош. А Марьяна продолжала придумывать версии убийства Крейкера, одну чудовищнее другой.

– А кто прислал нам с тобой фотографии, снятые с разных камер? – спросил Антон.

– Понятия не имею, но могу предположить.

– Не надо, – с опаской пробормотал он.

– Не исключаю, что одну камеру поставил по просьбе Родиона сам Крейкер, если Родион действительно его перекупил, – изрекла она.

– Если Крейкер, то, несомненно, у него есть помощник, не мог же мертвец забрать видеокамеру, – усмехнулся Антон. – Значит, помощник знает, кто убийца, и рано или поздно воспользуется этим, или заявит в полицию, или, – хохотнул он, – начнет нас шантажировать. Хотелось бы поскорее узнать, кто владельцы видеокамер.

– Не то слово, – сердито поджала губы Марьяна.

– Кстати, а про твою машину ничего не слышно? – поинтересовался Антон.

– Пока нет, – беспомощно вздохнула она.

В тот же день Калипсо отправила слуг на берег, и они по ее приказанию порубили и сожгли приготовленные для сооружения плота бревна.

Обнаружив это, Одиссей рвал и метал и не вернулся ночевать к Калипсо, остался на берегу. С этого момента между Одиссеем и Калипсо началась молчаливая, непримиримая война.

«Он же простой смертный! Что ему нужно? – с раздражением думала об Одиссее Калипсо. – Любой за бессмертие все на свете бы отдал, а этот нос воротит. Ничего, еще посмотрим, чья возьмет!..»