Глава 42. Убийство в квартире Марьяны Проглядовой
Увидев распростертое тело на полу гостиной, обнаженная Марьяна громко вскрикнула.
– Кто это? – спросил испуганный Антон.
Зябко кутаясь в махровое полотенце, побледневшая Марьяна простонала:
– Это мой адвокат Крейкер. Не понимаю, что он здесь делает… Кто его убил? Неужели Проглядов? А потом подкинул ко мне в квартиру. Вот сволочь! Я ему, дура, еще до развода ключи дала и забыла забрать. Что теперь делать?! – с отчаянием воскликнула она.
Мокрый, голый и от этого смешной и жалкий, Антон от страха икнул.
– Не знаю.
Презрительно взглянув на него, Марьяна процедила:
– Зато я знаю! Если мы будем бездействовать, нас обвинят в убийстве.
– В убийстве?! – затрясся Антон. – Ты что, очумела?! И зачем я только связался с тобой! – Истерично взвизгнув, Шпилька побежал одеваться. Натягивая брюки дрожащими руками, он бормотал: – Какой я дурак, какой дурак, не жилось мне спокойно…
Разъяренная Марьяна ворвалась в ванную, где он одевался, и вцепилась в его руку.
– Идиот, ты что, не понимаешь? Тебя посадят за убийство!
– Почему меня?! – брызгая слюной, крикнул он.
– Потому что его саданули ножом, мне, слабой, хрупкой женщине это не под силу, а больше в квартире никого нет! Если ты не заметил нож, иди, глаза разуй!
С посиневшими от ужаса губами Шпилька на дрожащих ногах кинулся в гостиную.
Распростертое тело тщедушного сорокалетнего мужчины в темном дорогом костюме и светлой рубашке по-прежнему лежало посреди комнаты. В груди несчастного торчал охотничий нож. Вокруг ножа расплылось большое темное пятно. Закончив осмотр тела, Антон заявил:
– Почему женщина не могла? Вполне могла, так что тебе не открутиться.
Марьяна с тихим бешенством прошипела:
– Ты что, с головой не дружишь? Посмотри на себя и на меня, – вытянула она вперед кисти тонких рук. – И кто, по-твоему, больше на убийцу похож? Надо же, какой подонок! Да ты не мужик! И что я в тебе нашла?
– Я не навязываюсь, – трусливым фальцетом выкрикнул Антон.
– Навязываешься, не навязываешься, дело не в этом, – взяла себя в руки Марьяна. – Нужно не паниковать, а думать, как выпутаться из этой истории.
– А чего думать, вызывай ментов, пусть они разбираются, – истерически взвизгнул Шпилька.
Глубоко вздохнув, Марьяна начала, словно ребенка, уговаривать Антона успокоиться и принять разумное решение. Но тот твердо стоял на своем и требовал, чтобы она срочно вызвала полицейских.
– Хорошо, – согласилась Марьяна. – Только представь, какую картину они увидят, когда приедут. Меня, которой Адольф Крейкер помог выиграть процесс, и тебя, моего любовника. Что ментам первое придет на ум? То, что ты из ревности порешил соперника.
Антон озадаченно почесал нос, чувство самообладания постепенно возвращалось к нему, и слова Марьяны показались убедительными.
– Хорошо, – кивнул он, отведя глаза. – Допустим, мы не вызовем полицию, какие наши дальнейшие действия?
– Тело надо незаметно вывезти и где-нибудь закопать, – деловито предложила женщина, словно каждый день избавлялась от трупов.
Он трусливо покосился на любовницу.
– И как ты себе это представляешь?
Она угрюмо нахмурилась.
– Как, как… Давай подумаем.
Противно запиликал домофон, Марьяна испуганно встрепенулась.
– Кого еще там несет?
– Спроси.
Марьяна нехотя взяла трубку. Консьержка сообщила, что к ней пришли из мебельной фирмы. Проглядова возмутилась:
– Какая фирма? В чем дело? – взвилась она. – Я не готова сейчас принять их. – Поймав перепуганный взгляд любовника, она в отчаянии заверещала: – Я сейчас уезжаю, меня стилист ждет, – брякнула она первое, что пришло ей в голову. – В следующий раз пусть согласовывают со мной свои визиты.
Отвязавшись от консьержки, Марьяна развела бурную деятельность.
– Давай его пока куда-нибудь спрячем, – кивнула она на труп Крейкера.
– Куда? – округлил глаза Шпилька.
Обшарив взглядом гостиную, она остановилась на персидском ковре, лежащем в углу.
– Мы можем закатать его в ковер и вывезти, – выдохнула она и брезгливо передернулась. – Только нужно во что-нибудь упаковать.
– Согласен, – пробормотал Антон. – Вытряхнем покойника, а ковер можно будет в чистку отдать и назад привезти, чтобы подозрения не вызвать.
– Пожалуй, – одобрила Марьяна. – Пойду клеенку поищу.
– Все-таки, кто его убил? – опомнившись, выкрикнул Шпилька ей вдогонку.
– Если ты помнишь, я была вместе с тобой в ванной, – сердито отрезала женщина. – И ума не приложу, кто это мог сделать.
Разыскав рулон полиэтиленовой пленки, Марьяна принесла его в гостиную. Любовник с тоскливым видом сидел на диване и уныло глядел на труп.
– Вот, нашла, – с торжеством швырнула она на пол рулон пленки. – Давай заворачивать.
С горестным вздохом Шпилька покинул диван и с видом глубокого отвращения опустился на коленки над телом несчастного Крейкера.
– А что с ножом делать? – почему-то шепотом спросил он.
– Что делать, что делать… Вытащи его, – сердито буркнула Марьяна.
– Почему я? – Антон боязливо отодвинулся от трупа.
– Ты думаешь, мне под силу его ворочать? – огрызнулась она. – Я женщина слабая.
Скептически глянув на худощавую, с развитой от постоянных занятий фитнесом мускулатурой любовницу, Шпилька ядовито хмыкнул.
– Кому-нибудь другому рассказывай, я-то знаю, ты крепкая дама.
Марьяна разозлилась, но промолчала. Любовники обменялись взглядами, полными презрения и ненависти. Дрожащими от сдерживаемой ярости руками Марьяна начала разматывать пленку.
Оторвав кусок, Шпилька обмотал рукоятку ножа и принялся его вытаскивать.
– Все-таки зря мы это, – сделал он последнюю попытку образумить Марьяну. – Давай лучше вызовем полицию.
– Что ты как ребенок?! – не выдержала она. – Если нам подкинули труп, то хотели подставить основательно.
Последние слова любовницы окончательно убедили Шпильку, и он со всей силой дернул на себя рукоятку ножа. Клинок с трудом поддался, из раны фонтаном хлынула кровь и обрызгала Антона. Он содрогнулся от отвращения и ужаса и опрометью кинулся в ванну отмываться. Марьяна подняла с пола нож и направилась вслед за любовником.
– Ну ты и трус! – с ядовитой улыбкой процедила она. – Ладно, я сейчас там все вытру, а ты замотай тело в пленку.
Взглянув на нее обезумевшим взглядом, Антон поплелся в гостиную. Опустившись на корточки, он обреченно принялся заворачивать труп в полиэтилен.
– Ты сказала, что это работа твоего мужа, – кивнул он на тело бездыханного Крейкера. – А вдруг я буду следующим?
Скептически усмехнувшись, Марьяна подбоченилась.
– Сомневаюсь, что Проглядов будет платить за твое убийство киллеру, тем более что он на большой мели. А потом, зачем ему это делать, когда ты и так по уши в дерьме? Теперь ты первый подозреваемый в убийстве Крейкера.
Только сейчас до Шпильки дошла вся серьезность ситуации. Он подскочил как ужаленный и дико завращал глазами.
– Ты, ты… – не находил он слов. – Ты меня так подставила! Меня же посадить могут! И зачем, действительно, меня убивать…
– А я о чем тебе долблю битый час, дурачок, – коварно пропела она.
– Так твой благоверный любую провокацию сейчас мне может устроить, – запаниковал Шпилька.
– Может, – не стала опровергать Марьяна. – Если он убил, а может, не он, но если это Родион, то он не успокоится, я его характер знаю, так что надо ждать нового наступления.
Антон впал в истерику. Закатав труп в пленку, словно мумию Тутанхамона, он стал кричать на Марьяну:
– Нужно срочно убрать труп из квартиры! Или твой благоверный еще кого-нибудь пришлет.
Взбешенная женщина зажала уши руками.
– Ты можешь заткнуться?! – внезапно заорала она. – Думаешь, мне легко сейчас?
Опешивший Шпилька недобро уставился на нее.
– Замолчи, иначе я…
Договорить он не успел, в дверь раздался звонок, и любовники в смертельном страхе застыли на месте.
Страх парализовал Калипсо, неужели Одиссей разлюбил ее? Неужели ему плохо с ней? Чем она ему не угодила?
– О чем ты думаешь, Одиссей, почему так грустны глаза твои? – спросила нимфа.
Одиссей промолчал, лишь отвел взгляд.
Мудрая Калипсо не стала расспрашивать возлюбленного, а решила тайно проследить за ним.
Она увидела, как Одиссей взял топор и вышел из дому. Крадучись она последовала за ним. В лесной чаще Одиссей срубил сосну и поволок ее к берегу. Там он в укромном месте обрубил ветви и спрятал в кустах бревно.
Калипсо охватила паника: Одиссей собирается бежать, значит, действительно разлюбил ее…
