Глава 9. Сделка

В желтом свете светильника Криспин разглядел двух мужчин — переплетение рук и ног на полу камеры. Кеннет, который был сверху, крепко держал священника за горло. Лица обоих борцов были одинаково измождены, но если дыхание Кеннета было прерывистым, то священник вовсе был лишен этой возможности.

Подойдя к кровати, Криспин вынул меч у лежащего без сознания солдата. Перед этим он ненадолго наклонился перед его лицом: дыхание было слабым, но различимым. Криспин знал, что пройдет еще немало времени, прежде чем он придет в себя. Он мрачно усмехнулся своему искусству задушить человека, не угасив в нем до конца искорки жизни.

С мечом в руке он возвратился к Кеннету и священнику. Движения пуританина уже переходили в судороги.

— Отпусти его, Кеннет.

— Он все еще сопротивляется.

— Отпусти его, говорю, — повторил Геллиард и, поймав Кеннета за рукав, вынудил его ослабить хватку.

— Он закричит, — запротестовал Кеннет.

— Не закричит. По крайней мере, пока. Следи за ним.

Священник хватал воздух широко раскрытым ртом, как рыба, вытащенная на берег. Даже теперь, когда его горло было свободно, он пытался оторвать невидимые руки от своей шеи, прежде чем сделать вдох.

— Святой Георг, — произнес Криспин. — Я подоспел как раз вовремя. Еще секунда — и он тоже потерял бы сознание. Ну вот! Он начинает приходить в себя.

Кровь отливала от лица священника, и оно начало приобретать нормальный оттенок. Но оно побледнело еще больше, когда Геллиард приставил кончик меча к его шее.

— Попробуй только шевельнуться или издать звук, и я пришпилю тебя к полу, как жука. Если будешь меня слушаться, я не причиню тебе вреда.

— Я подчиняюсь, — прошептал несчастный свистящим шепотом. — Клянусь вам в этом. Но ради всего святого, милостивый сэр, я умоляю вас убрать меч. Ваша рука может дрогнуть, сэр.

В его глазах стоял неподдельный ужас.

— Может, клянусь Богом, так оно и будет, если ты вымолвишь хоть слово. Пока ты осторожен и послушен, тебе нечего бояться. — И обратился к молодому человеку, по-прежнему не спускавшему глаз с пленника:

— Кеннет, присмотри за тем корноухим, он может очнуться. Свяжи его простыней и засунь в рот шарф, но так, чтобы он мог дышать через нос.

Кеннет выполнил в точности приказания Криспина, в то время как сам Геллиард продолжал караулить преподобного отца. Когда Кеннет объявил, что все готово, Криспин пинком поднял священника на ноги.

— Но смотри, — предупредил он, — один неверный шаг — и ты познакомишься с прелестями рая. Вставай! Несчастный медленно поднялся на ноги.

— Встань здесь. Вот так. Кеннет, возьми его шарф и свяжи ему сзади руки.

После того как это было сделано, Криспин велел юноше снять с пастора его пояс. Затем он усадил его на стул и крепко прикрутил его к нему его же поясом. После этого он уселся на стол перед священником.

— Теперь, сэр пастор, давайте немного побеседуем. При вашей первой попытке позвать на помощь я отправлю вас в лучший мир, куда вы обычно провожаете души других. Возможно, вы посчитаете, что тот мир более пригоден для молитв, чем обитания, и тогда, я думаю, вы будете послушны. Я надеюсь на вашу честь, здравый смысл и прирожденное отвращение священника ко лжи, чтобы получить правдивые ответы на те вопросы, которые я вам сейчас задам. Если я узнаю, что вы меня обманываете, я прослежу за тем, чтобы это было в последний раз в вашей жизни. — И, вынув меч, он наглядно продемонстрировал, что именно предпримет в этом случае. — Теперь, сэр, давайте будем внимательны. Как скоро наши друзья обнаружат, что здесь случилось?

— Как только они придут за вами.

— И как это скоро произойдет?

— Через час или около того, — ответил пуританин, взглянув в окно. Геллиард последовал его примеру и заметил, что небо значительно посветлело.

— Да, — прокомментировал он, — через час здесь будет достаточно света, чтобы застукать нас. Может ли кто-нибудь прийти раньше этого срока?

— Вряд ли. В доме осталось всего полдюжины солдат. Они находятся в комнате под вами.

— А где лорд-генерал?

— Он уехал, не знаю куда. Но к рассвету он будет здесь.

— А как насчет смены часового, который стоял около нашей двери?

— Я не могу сказать точно, но мне кажется, что это маловероятно. Его сменили перед моим приходом.

— А солдаты в комнате, отвечай мне честно, Эллиаф, у них есть караулы?

— Они выпили слишком много пива сегодня ночью.

Когда Кеннет взял в руки сутану священника, из нее выпала небольшая Библия. Кеннет поднял ее и положил на стол. Криспин взял книгу в руки и поднес к самым глазам священника.

— Поклянитесь на этой книге, что вы говорили только правду.

Ни секунды не колеблясь, пастор поклялся, что все, что он сообщил, было святой правдой.

— Прекрасно, сэр. А теперь я должен быть уверен в вашем молчании, хотя мне очень не хочется причинять вам неудобства.

Он прислонил меч к столу, подошел к пуританину сзади и завязал ему рот шарфом.

— Теперь, Кеннет, — обратился он к юноше, как вдруг внезапная мысль прервала цепь его размышлений. — Кеннет, — продолжал он уже совсем другим тоном. — Не так давно вы поклялись мне, что если мы обретем свободу, вы поможете мне наказать негодяев, которые разрушили мою жизнь.

— Да, сэр Криспин.

На мгновение рыцарь остановился. Он собирался поступить нечестно, сказал он себе, и первым его побуждением было замолчать и больше не произносить ни слова, но затем он в который раз подумал о той огромной помощи, которую ему может оказать мальчик — жених Синтии Ашберн. Нет, в таком деле нельзя торопиться с решением. Не спеша он взвесил все за и против. С одной стороны, Криспин был уверен, что если им удастся вырваться отсюда, то Кеннет, конечно, бросится искать убежище в доме своих друзей Ашбернов — владельцев замка Марлёй. Будет вполне естественно, что он возьмет с собой товарища, который помог ему бежать и делил с ним все опасности пути. А проникнув в замок, он значительно облегчит себе задачу мести. Сначала он вотрется к ним в доверие, а затем…

С другой стороны, на нем тяжелым грузом висело чувство предательства. Он решил связать мальчика словом-клятвой, которую, несомненно, даст, но ни за что бы не дал, если бы знал, о ком идет речь. Это означало предать его и самого сделать предателем его новых друзей — родственников будущей жены. Каков бы ни был исход для Криспина, женитьба Кеннета на Синтии будет расстроена навсегда, благодаря тем действиям, в которые его сознательно втянул Геллиард.

Криспин продолжал мучительно размышлять, и чаша весов колебалась то в одну, то в другую сторону. Но помимо его воли в сознании всплыло то, как юноша отнесся к его рассказу этой ночью, жестокость его суждения, незаслуженная обида, нанесенная Геллиарду, когда он открыл душу этому щенку. Эта мысль поселила в нем неуверенность и ужесточила его сердце, подавив глас совестив Что для него значит этот мальчишка, что он так о нем печется? Чем вызвана его привязанность к нему? Разве он обязан ему чем-нибудь? Нет! И все же он не будет спешить с решением!

Тем временем Кеннетом овладевало нетерпение. С опаской он поглядывал на своего товарища, который стоял, сосредоточенно нахмурив брови и задумчиво глядя в пол. Наконец он решил, что малейшее промедление равносильно самоубийству.

— Сэр Криспин, — прошептал он, дергая того за рукав. — Сэр Криспин!

Рыцарь почти с гневом взглянул на него. Затем огонь погас в его глазах, он вздохнул и заговорил:

— Я думал, как нам все устроить.

— У нас только один путь! — воскликнул мальчик.

— Нет, у нас два пути, и я хочу выбрать самый верный.

— Если вы не решитесь сейчас, у нас вообще не будет никакого выбора! — нетерпеливо воскликнул Кеннет.

Заметив растущую тревогу мальчика, Криспин решил поиграть на его страхе, чтобы сделать Кеннета податливым, как воск в своих руках.

— В тебе сказывается отсутствие опыта, — ответил он с сочувственной улыбкой. — Когда ты доживешь до моих лет и познаешь жизнь, когда тебе придется побывать в стольких смертельных переделках, сколько довелось мне, ты поймешь какой роковой может оказаться поспешность. Проигрыш всегда означает потерю чего-то: этой ночью он будет означать потерю наших жизней, и будет обидно, если две такие прекрасные попытки — он указал рукой на пленников — пропадут зря.

— Сэр! — воскликнул Кеннет. — Если вы не пойдете со мной, я пойду один.

— Куда? — сухо осведомился Криспин.

— Наружу.

Геллиард слегка наклонил голову.

— Счастливого пути, сэр. Не смею вас задерживать. Дорога свободна, и в вашем праве выбирать между дверью и окном.

С этими словами Криспин повернулся к нему спиной и направился к кровати, на которой лежал стражник, бросая на них бессильные гневные взгляды. Он отвязал пояс стражника, на котором висели ножны, и повязал его вокруг себя. Не глядя на Кеннета, который стоял на лороге двери, он подошел к столу, взял меч и сунул его в ножны. Как только меч с лязгом зашел на место…

— Быстрее, сэр Криспин! — воскликнул юноша. — Вы готовы?

Геллиард резко обернулся.

— Как? Вы еще здесь?

— Я боюсь, — сознался мальчик. — Я боюсь идти один.

Геллиард тихо рассмеялся, затем внезапно его лицо стало серьезным.

— Прежде чем мы отправимся, мастер Кеннет, я хочу еще раз вам напомнить вашу клятву, что если мы останемся живы, вы окажете мне содействие в совершении справедливого акта возмездия по отношению к моим врагам.

— Я однажды уже дал клятву.

— И вы не передумали с того времени?

— Да нет же, нет! Я согласен на все, на все, сэр Криспин, только бы мы тронулись в путь!

— Не торопись, Кеннет. Такие клятвы так просто не дают. Если мы убежим, я могу по справедливости считать, что спас вам жизнь. Разве не так?

— О, я признаю это!

— В такой случае, сэр, в уплату за мою услугу я потребую от вас помощи в достижении цели, осуществление которой является единственной причиной, побуждающей меня к побегу.

— Я уже обещал! — вскричал юноша.

— Не раздавайте обещаний с такой легкостью, Кеннет, — угрюмо ответил Криспин. — Они могут доставить вам много неприятностей и даже подвергнуть опасности вашу собственную жизнь.

— Я обещаю!

Геллиард кивнул головой и, обернувшись, взял со стола Библию.

— Положа руку на эту книгу, поклянитесь своей честью, верой и спасением души в том, что в случае нашего удачного спасения вы посвятите себя целиком мне и выполнению моей задачи до той поры, пока не свершится месть или меня не постигнет смерть. Поклянитесь, что пренебрежете своими личными делами и привязанностями и будете служить мне тогда, когда это понадобится. Поклянитесь в этом, и я отдам свою жизнь за то, чтобы спасти этой ночью вашу.

На мгновение юноша помедлил с ответом. Криспин выглядел так впечатляюще, и клятва была так торжественна, что он заколебался. Осторожность подсказывала ему, что прежде чем связать себя безоговорочной клятвой, разумнее было бы узнать побольше о той миссии, которую ему предстоит выполнить. Но Криспин, заметив его нерешительность, решил напустить на него побольше страху.

— Решайся! Становится светло, и надо торопиться.

— Я клянусь! — ответил Кеннет, подстегиваемый его нетерпением. — Клянусь честью, совестью и небом быть к вашим услугам в любое время, когда этого потребует ваша милость.

Криспин взял Библию из рук юноши и положил обратно на стол. Его губы были плотно сжаты, и он избегал смотреть мальчику в глаза. Он взял солдатский плащ и шляпу и обернулся к Кеннету.

— Пошли, захвати шляпу священника и его рясу, они могут пригодиться.

Он приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Некоторое время он прислушивался. Все было тихо. Затем он снова обернулся. В камере становилось все светлее, наступал рассвет.

— Счастливо оставаться, святой отец, — сказал он. — Прости мне те неудобства, которые я тебе доставил, и помолись за наш успешный побег… В своих молитвах поминай меня как Оливера-Длинный Нос. Прощай!

Он открыл дверь и выпустил вперед мальчика. Когда они вышли в полутемный коридор, Криспин тихонько прикрыл дверь и повернул ключ в замке.

— Пошли, — повторил он и направился к лестнице. Кеннет на цыпочках пошел за ним, стараясь унять бешено колотящееся сердце.